Мемуары

Если бы Канкуро позволили высказаться при назначении Гаары Казекаге, он бы сказал «нет». Твердо, решительно и бесповоротно. И нет, тут дело вовсе не в том, что Йондайме был и его отцом тоже, не в том, что он сам — старший сын, не в том, что в деревне были другие шиноби — не один и не два — которые превосходили Гаару не силой, но умом, стойкостью и сдержанностью. Нет, на самом деле Гаара вполне заслуживал свой пост как самый сильный боец Суны, как вполне разумный и рассудительный человек, несомненно, обладающий стратегическим мышлением и способный прислушаться к мнению других. Гаара обладал сострадательным сердцем, особенно теперь, когда старательно сдерживал своего демона. Он был милосерден и жесток одновременно, он знал свою ответственность, он понимал свой долг. Гаара, несомненно, был предан Суне и ее жителям. Нет, то обстоятельство, что Гаара не стал прыгать до потолка, как только ему предложили пост, не играло против него. Отсутствие амбиций у правителя может стать проблемой, но не в этом случае. Гаара был не из тех, кто станет забиваться в угол или прогибаться под чьи-то решения. В его силе и власти было привести Суну к расцвету. Нет, дело совсем в другом. В том, что, едва услышав решение старейшин, Гаара низко поклонился и спросил, не ждет ли этот вопрос еще хотя бы нескольких лет. А выслушав категорическое «нет», побледнел еще сильнее, согласился и вышел вон с таким лицом, будто ему только что зачитали смертный приговор. Канкуро нашел его на скале. Разумеется, на той самой скале, где утром можно было смотреть на рассвет и на Коноху одновременно. Он подошел поближе и осторожно положил свои ладони на дрожащие плечи брата. Все демоны Еми! Гаара мог быть сильным шиноби, суровым, решительным, порой безжалостным, но воспитание отца и ненависть сородичей сделали его болезненно нуждающимся в поддержке в такие вот моменты. Гааре требовались внимание и забота, и только Канкуро хватало мозгов осознавать, что где-то в глубине души недавнего «монстра» все еще прятался ранимый маленький мальчик. И сейчас этот мальчик горько плакал, а потому Канкуро склонился к плечу Гаары и внимательно прислушался. — Я обойду его, — прошептал будущий Казекаге. — Я стану первым, а ведь это его мечта. Канкуро, что, если он решит, что я предал его, что если он больше не захочет знать меня? Канкуро тяжело вздохнул и похлопал брата по плечу. Он ненавидел Узумаки Наруто, но был, есть и останется старшим братом. Разумеется, он ответил: — Не бойся, он будет просто счастлив за тебя. Он станет гордиться тобой. Вернувшись домой, Канкуро с тяжелым вздохом открыл дневник и обмакнул кисточку в тушь. «Гаара мог бы стать величайшим из правителей Суны. Но как старший брат, я категорически против его назначения».