Формалин

Кровь с кончиков трезубца капала со смешным шорохом. Иллюзия, конечно, зато какая сладкая, почти приторная, почти настоящая. Враг кричал и просил о пощаде, а она стояла и смотрела на него сверху вниз. — Не убивайте меня! — вопил мужчина, тщетно зажимая несуществующие раны. Она не помнила его имени, важным было лишь то, что ей дали задание. — Я не убиваю тебя, — монотонно сказала она. — Мы с тобой одинаковы. Она всегда давала им подсказку, оставляла шанс выжить. Не из милосердия, просто чтобы не забывать самой: они одинаковы. Разница лишь в том, что она верила в свою жизнь, а ее жертвы — в смерть. Раны или воссозданные органы — с точки зрения техники не было никакой разницы. Враг не мучился долго, хоть и ушел в отчаянии. Зато теперь она могла выйти наружу и попасть под перекрестье одобрительных взглядов. — Хорошая работа, Хроме! — спокойно улыбнулся босс, чуть касаясь ее запястья своей рукой. Теплое пламя лизнуло нежную кожу и успокоилось. — Я старалась, — потупилась она, про себя думая совершенно о другом. «Я не настолько слаба, чтобы мне требовалась твоя помощь». Впрочем, эта мысль тоже почти не несла никакого окраса. — Растешь! — с уважением протянул Гокудера. Как «Правая Рука Босса» он всегда старался высказаться о союзниках и остальных хранителях. — Молодец, Хроме! — помахал рукой Ямамото, по виску которого стекала красная капля. Зацепили или испачкался? С любой стороны, сработал небрежно. Впрочем, вслух было сказано лишь: — Спасибо! Ее имя, ее мысли, ее надежды и будущее — все было отдано во славу мафии. Мукуро-сама что-то говорил о завоевании и уничтожении, своем великом плане, но он и сам давно и накрепко привязался к Вонголе, ему давно пора было это понять. Впрочем, она не сопротивлялась: сама она была разрушена еще до появления Мукуро-сама в ее жизни. Когда слушала вопли родителей над собственной постелью, когда над ней расплывались неутешительные прогнозы врачей, когда едкие насмешки медсестер, их напускная жалость вырывали из глаз последние слезы. Как же, дурочка такая, полезла спасать котенка, который и так погиб, и поломалась сама. Котенок заслуживал жизни, равно как и она сама. Впрочем, боги распорядились иначе. Иллюзия окровавленного трезубца развеялась, и на миг она почувствовала металлический привкус крови на губах. Ее ли? Какая, впрочем, разница, Наги не стало давным-давно. — Наги, солнце, мне нужно пообщаться с нашим драгоценным боссом, — в подсознании зазвучал голос Мукуро-сама, и Хроме послушно кивнула. Былые сожаления растворились без следа, тяжелые мысли развеялись, словно бы их никогда и не существовало. Хроме прикрыла глаза и оказалась на залитой солнцем зеленой полянке, где ветер ласково развевал подол простого белого платья. Она уютно устроилась под раскидистым деревом и поджала под себя босые ноги. Ей больше не хотелось спасать бездомных котят.