Пачка сигарет

Солнечные лучи пробираются в комнату. Штор нет, поэтому яркий свет практически сразу будит Антона. Он нехотя переворачивается с одного бока на другой, вяло стонет, прося кого-то выключить свет. Тянется за телефоном. Между прочим, уже девять часов утра! Антон давно не просыпался так поздно. И даже ночью никаких кошмаров не снилось, вымотался он вчера, конечно, знатно. Ноги, непривыкшие к ходьбе, ноют. Антон чувствует себя червяком, которому только и остается ползать от бессилия. Он хватает полотенце, сменную одежду и отправляется в душ, дабы проснуться. Прекрасное утро омрачают тяжелые думы на сердце. Кипяток не бодрит, но заставляет проснуться. Кожу щиплет, но Антон не хочет сделать душ холодней. Когда он открывает кабинку душевой, в комнату валят клубы пара. Антон наспех натягивает одежду: джинсовые шорты и серую футболку. Пытается высушить волосы, но мокрые кудри не поддаются. Антон обреченно глядит на себя в зеркало. Он похож на льва. Чертовы волосы, когда-нибудь он подстрижется налысо. Антон выбирается из своей берлоги в половину десятого. Подозрительно тихо, его сегодня никто не разбудил. Неужели Арсений ушел бесшумно на работу? А маленькая Кьяра? Слуги? Алена стоит на кухне у одной из тумб и размешивает чай. Играет легкая мелодия, девушка в такт музыки дрыгает частями тела и подпевает. Алена выглядит не по-домашнему, будто куда-то собралась и выйдет на улицу с минуты на минуту. На ней бежевая длинная юбка, белый топ. Волосы накручены в большие кудри, на лбу солнцезащитные очки. Кьяра лежит в детской переноске прямо на столе в легком летнем костюме. Она не спит, хихикает, наверное, с матери, и тоже двигается, словно под музыку. Антон откашливается, сообщая о своем присутствии. Алена резко прекращает танцевать и поворачивается к парню. Она кивает ему и улыбается. - Доброе утро, Антон. Мы с Кьярой идем гулять с моей подругой, поэтому будем нескоро, только я сейчас чаю выпью, - устало бормочет она. – Арс уехал на работу, у помощниц сегодня выходной. Ты покушай, Арсений сказал, ты сегодня будешь дома. Ты такой худой, Антош, поешь обязательно, - наказывает она, отпивая чай. Антон подходит к маленькой Кьяре, попутно обещая ее матери позавтракать. Малышка дрыгает ножками, такая крошечная и беззащитная. Антону хочется улыбаться, глядя на малышку. Он никогда не любил детей, для него они казались мерзкими и вечно орущими маленькими созданиями. Но Кьяра отличалась от остальных детей. Во-первых, у нее были голубые глаза, доставшиеся от отца. Во-вторых, пусть она и кричала, но отвращения не вызывала. Алена подкралась сзади, Антон даже вздрогнул от страха. Девушка глянула на дочь, затем на парня, улыбнулась и предложила. - Если хочешь, можешь взять ее на руки. - Нет, ты чего, - Антон отмахнулся. – Я боюсь детей, они хрупкие. Алена пожала плечами, хмыкнула и сделала еще один глоток чая. Она залпом допила его, подхватила дочку, махнула Антону, сказала ему не скучать и выбежала из кухни. Антон остался один. Он заварил себе чай, расслабленно плюхнулся на стул и достал из кармана телефон. Жутко хотелось курить, поэтому он позвонил Сереге. Тот, оказывается, тоже только проснулся. Антон, дабы друг скорее пришел к нему, пока дома никого нет, предложил позавтракать у него, но по пути потребовал купить ему сигарет. Сережа согласился и пообещал поторопиться. Антон закончил звонок, перевел другу денег на сигареты, даже немного больше, чтобы мотивировать его поторопиться, и принялся ждать, попивая крепкий чай без сахара. Сережа и правда пришел довольно быстро. С порога заявил, что жутко голоден и вывалил на стол перед Антоном две пачки сигарет и три электронные сигареты на несколько тысяч затяжек. Антон удивленно вскинул брови и посмотрел на друга. Тот пустился в объяснения. - Да, да, я в курсе, что ты такие не куришь! – закатил глаза Матвиенко. – Но попробуй! Тем более они достались мне по дешевке, у меня подруга работает в табачном магазине, они эти электронки списывают, как непригодные, а сами распродают за копейки. Если понравится, я буду тебе постоянно покупать, ты только проси. Лучше, чем обычные сигареты. Такие, - он тыкнул пальцем на стол. – Есть почти у каждого, - и для подтверждения собственных слов достал из кармана точно такую же электронную сигарету. Антон нахмурился, распаковал одну и затянулся. Сладкий привкус ему не совсем понравился, раз он привык курить обычные сигареты, да и не вставляли они, как, бывало, с нескольких затяжек обычных, но, в целом, Антон остался более-менее доволен. В принципе, их можно курить дома, в общественных местах и не в стрессовых ситуациях, просто для привычки. Антон унес купленные сигареты в свою комнату, заварил другу чай и отрезал приличный кусок запеканки. Позже скажет Алене, что съел сам, а она, Антон уверен, передаст Арсению. Тот почему-то уж слишком волнуется за его питание. Антона все устраивает, у него плохой аппетит. Серега уплетал запеканку за обе щеки, попутно рассказывая, насколько пьяные сегодня под утро вернулись выпускники. Антон слушал вполуха, на автомате затягивался новой электронной сигаретой, прогоняя дым рукой в сторону окна, чтобы все выветривалось. На телефон пришло оповещение. Три злосчастные буквы скоро начнут сниться Антону в кошмарах. Арс максимально сухо (насколько это возможно в сообщении) интересовался, позавтракал ли Антон, дома ли он. Антон закатил глаза, отобрал у друга еще недоеденную запеканку под его недовольный возглас и отправил фотографию дяде, вернув тарелку Сереге. Арсений ответил ему моментально короткое «Молодец!» и эмодзи. Антона кольнула совесть, мол, чего он врет дяде. Затем он вспомнил его сухое отношение к нему, которое, на секунду показалось парню, даже немного изменилось со вчерашнего вечера, но тут же Антона задело и другое чувство: злости. Арсений взялся его поучать, пытаясь вывести это в заботу. О какой заботе идет речь? Больше похоже на контроль. Теперь ему придется отчитываться еще, когда ест? После завтрака Антон повел показывать Сереже свою комнату, попутно рассказывая о своей жизни здесь. Сергей с диким любопытством разглядывал дорогую мебель и новый ремонт вокруг. Антона вид дома, конечно, не удивлял. Он и в Воронеже жил в достатке, а вот парню, который четвертый год проживает в пошарпанном общежитие, такое место, наверное, необычно. На полпути к комнате Антона, рядом с хозяйской спальней, Сережа резко остановился и крикнул. - О, а зачем вам люк в потолке? «Вам» Сережа бросил необдуманно, привыкнув с начала знакомства, что Антон проживает с дядей, но никакого «вам», естественно, не было. Антон сам тут второй день, он с каждым часом узнает новые и новые интересные подробности характера хозяев, он вообще не в курсе, зачем Поповым люк в потолке. Если бы ни внимательный Серега, Антон в жизни не увидел бы этот люк. Подняв голову, Антон и правда заметил выделяющейся квадрат на деревянном крашеном потолке. Парня еще при въезде удивило, чего Поповы не натянули потолки, как сейчас во всех квартирах делают. А тут, похоже, и объяснение подъехало. Что там? Всего лишь чердак или тайный склад Арсения? Парни заговорщицки переглянулись. У обоих сейчас внутри боролись любопытство и здравый смысл. Но даже Сережа, раньше тут не бывавший, до безумства захотел узнать, какие тайны может хранить это семейство. Маленький Сережа точно не дотянулся бы до люка, поэтому Антон потянулся к выделяющемуся квадрату, дабы попытаться открыть. Прощупав доски, Антон понял, что внутри и правда пусто, есть свободное место, но как открыть люк, непонятно. Он послал друга на кухню, поискать предмет, которым можно поддеть аккуратно доски, дабы не испортить люк и, возможно, механизм там. Антон попытался просто протолкнуть доски вверх, но не выходило. По лбу уже стекал пот, Антону надоело стоять на носочках, пытаясь дотянуться до дурацкого люка. С кухни прибежал взлохмаченный Сережа, причем так быстро, словно за ним гонятся, и заверещал. - Там!.. Там две девушки, они сюда, с детьми, Тох, походу твои… На секунду Антона окутал такой страх, что в глазах потемнело. Отец всегда избивал его за непослушание, терпеть не мог посторонних людей дома, а скорее тех, кого приводил Антон. Пытаясь успокоить грохочущее сердце, Антон вспомнил, что сейчас у дяди, и того обмануть явно легче, чем отца. Антон буквально схватил за шкирку Сережу и затащил в свою комнату, захлопнув дверь с таким грохотом, что на улице, возможно, было слышно. Наспех проверив то, что люк надежно закрыт, и они его не расшатали, Антон вышел в коридор встречать нежданных гостей. На пороге появились хохочущие девушки. Алена все также держала в руках переноску с Кьярой, а девушка рядом качала на руках свое дитя. Алена резко перестала смеяться, завидев в коридоре молодого парня. Она слабо улыбнулась ему и сказала. - Это Катя, моя подруга, мы решили посидеть у нас, там тучи ходят, дождь собирается. Антон кивнул, поприветствовал некую Катю и скрылся в своей комнате. Страх еще клокотал в груди. Антон ненавидел, когда его планы рушились на глазах. *** Сереже пришлось уходить из дома через окно и бежать на корточках, дабы Алена не заметила парня случайно. Они договорились встретиться завтра и поставили твердую цель вскрыть люк на потолке, пробравшись на крышу. Вечер прошел скучно и одиноко, Арсений, поздно вернувшийся с работы, поругался с женой, затем поужинал также в одиночестве и долго мирился с Аленой. Про Антона в этот момент все забыли. Он сидел в своей комнате, курил, переписывался с Сережей и пролистывал страницы купленного вчера романа. Даже чтение не вызывало интерес. Антона одолела тоска. На следующее утро он вновь проснулся рано, около семи утра. Дом только начинал оживать, межкомнатные двери постоянно хлопали, вода в ванной лилась без прекращения, на кухне тарахтела посуда. Антон планировал выйти позавтракать (наконец-то, хоть немного поесть!), когда Арсений уйдет на работу. Антон залез на подоконник, схватил книжку, достал электронную сигарету, дабы потягивать по привычке, и принялся продолжить чтение. Герои так затянули Антона, а сладковатый привкус сигареты будоражил юношескую фантазию настолько, что парень не услышал ни стука в дверь, ни то, как эта самая дверь открывается. Прятать сигарету и книгу было слишком поздно. Антон не успел окончательно вылезти из своих фантазий, как на пороге уже стоял Арсений, растерянный от увиденной картины. Антон откашлялся, выпуская последний дым и нервно откинул сигарету в сторону. Он ни разу не видел, чтобы дядя курил, поэтому вряд ли тот оценит курение малолетнего племянника. Книгу Антон положил обложкой вниз, надеясь, что возможности у Арсения прочитать аннотацию не будет. Антон слез с подоконника. Арс нервно откашлялся. - Хотел поговорить с тобой, вчера зайти некогда было… - неловко пробормотал Арс. - Я слышал, - довольно грубо отдернул его Антон. - Вижу, ты книги читаешь, - не скрывая свое удивление, продолжал констатировать факты Арсений. – Я приятно удивлен. - Ну да, конечно, воронежское быдло же таким обычно не занимается, - закатил глаза парень. – Только от скуки помереть можно в четырех стенах. Жду не дождусь возможности снова выйти на улицу. - Воронежское быдло? – хлопнул глазами Арсений. Это многое объясняло. Нет, конечно, Арсений никогда не считал таким Антона. Он знал, что его сводный брат довольно строг. Пусть он и не воспитывал сына должным образом, шалить явно не разрешал, а за проделки наказывал. Но именно это выражение Арсений услышал от Аглаи и Анастасии, помощниц по дому. Тем вечером, когда Антон приехал раньше положенного срока, женщины, приглашая его к столу, уж очень просили избавиться от гостя, мол, паренек он невоспитанный, плохо повлияет на Алену и Кьяру. Арсений отреагировал на эти слова остро. Пусть по крови с Антоном они были не родные, близким своим он его все равно считал, а слышать такое в адрес племянника было неприятно. Арсений осадил служанок и приказал прекратить разносить сплетни и оценивать людей по собственным предрассудкам. Арсению все же эта мысль не давала покоя. Вдруг он ошибается, его добродушное сердце видит в людях лишь хорошее. Тогда Арсений решил посоветоваться с женой, узнать, какое у нее впечатление сложилось о молодом племяннике. Алена начала расхваливать Антона. Мол, мальчик он, конечно, замкнутый, но старается изо всех сил вести себя дружелюбно, слушается и поддается ласке. После этих слов Арсений сделал два вывода. Во-первых, служанки, как он и предполагал, сделали ошибочные выводы, лишь взглянув на Антона. Во-вторых, Антон вел себя дружелюбно и ласково с Аленой, старался изо всех сил. Алена бы врать ему не стала, Арсений в этом уверен на сто процентов. Почему же тогда мальчик так вел себя с ним? Огрызался, старался избегать и вообще игнорировать? Чем же он ему так не понравился? Какие-то кусочки пазла начали складываться, когда Арсений увидел этим утром Антона, курящего и читающего на подоконнике. То, что парень курил, Арсений знал изначально, но не видел у него электронных сигарет до этого момента. Неужели тот купил их первым же утром в Петербурге? Да и продали бы ему эти самые сигареты? Поучаствовал ли в этом его тайный друг Сережа? И эта книга… Антон так испуганно отбросил ее в сторону обложкой вниз, словно там… В общем, какая-то тайна. Арсений со своим зрением название, конечно, разглядеть не успел, поэтому вынужден узнать, что же там за история. Получается, Антон слышал, что Анастасия и Аглая отзывались о нем отрицательно. Могли ли помощницы по дому лично наговорить чего-нибудь Антону? А вдруг он подумал, что такие слова изначально пустил о нем сам Арсений? Да он бы никогда так не подумал об Антоне! Ему, наоборот, хочется расположить парня к себе. Мысленно Арсений даже радовался, что Антон его всячески отталкивает. Придет время, и паренька придется отправить обратно в Воронеж. Если бы у них вышла дружба, Арсений бы привязался к парню, а он… Он завязал, в общем. У него жена, ребенок, нужно жить семейной жизнью, а не думать о молодых парнях в своем доме. Да ему еще восемнадцати нет! Антон напрягается, когда Арсений делает несколько шагов в его сторону. Антон наспех вспоминает, надежно ли спрятаны сигареты, лезвие, видно ли название книги… Все внутри сжимается, даже не от того, что Арсений может отыскать что-то в вещах Антона. Просто, когда мужчина проходит мимо, оставляя шлейф терпкого мужского парфюма за собой, Антона слегка начинает потрясывать, а по телу разливается странное, непривычное тепло. Антон не хочет думать об этой странной реакции на Арсения. На лице Арсения отражается сразу несколько эмоций. В глазах застыла неподдельная грусть и какой-то необъяснимый страх, морщинки на лбу говорят о задумчивости. Антон не понимает Арсения, пусть он и не против подружиться с ним. Антон хочет узнать Арсения ближе, он ему интересен, к нему будто тянет магнитом. Но Антон не привык доверять людям. Он одновременно восхищается и боится Арсения. Боится, что тот причинит ему боль, боится, что это странное тепло в груди перерастет во что-то большее и опаснее. А Арсений, тем временем, боится за Антона, старается держать дистанцию, одновременно пылая желанием сблизиться с ним и ужасаясь от мысли, что он может причинить ему вред. В прошлом репутация одного его друга была испорчена из-за… Из-за их близких отношений. Антон не успел опомниться, как Арсений уже рассматривает обложку книги, которая так зацепила Антона. Антон встрепенулся, охнул и порывисто выхватил у Арсения книгу, прижимая к груди. Арс поднял на него удивленный взгляд, и по щекам Антон пополз румянец. Вроде бы ничего страшного не случилось, всего лишь книга, но стыд поглотил Антона с головой. - Уйди, пожалуйста, - тихо, практически шепотом, пробормотал Антон. Не понять, как Арсений его услышал, но кивнул и заспешил на выход, хлопнув дверью громче обычного. Антон медленно скатился по стенке вместе с книгой. Попытался сжаться в комок, исчезнуть, избавиться от всех мыслей разом. Почему сердце билось с такой скоростью, когда Арсений оказался в комнате? Неужели Антон его боится? Нет, это чувство совершенно не похоже на страх, он испытывал страх миллион раз, и ни один не походил на этот случай. Арсений одновременно притягивал и отталкивал. Антону нравилось, как он красиво одевался, как вкусно пах, как бросал на него столь редкие взоры холодных голубых очей, как манерно общался, каким умом обладал, какой творческой жизнью жил. Но в это же время все эти чудесные качества отталкивали. Противный голосок в голове шептал, что таких идеальных людей не существует. Как ни пытался настроить себя Антон, Арсению хотелось открыться, поделиться самым сокровенным. Но Арс вел себя так холодно рядом с ним. Словно родитель воспитывал его и поучал, наказывал и поощрял, пытался настроить общение и с крахом проваливался. Арсений, будто бы не видел в мальчике никого другого, кроме маленького племянника. Антону казалось, Арсений и не хотел искать в нем друга. Арсений вышел из спальни Антона, задумавшись, хлопнул дверь. Переминаясь с ноги на ногу, хотелось войти обратно и извиниться перед парнем, что вторгся в личное пространство. Еще эта книга в его руках… Ужин с другом Сережей, книга «Назови меня своим именем»… (Арсений не настолько стар, чтобы не знать, о чем этот роман) В голове кусочки совпадений складывались в единую картинку. Арсений пытался успокоить себя мыслью, что сам додумывает несуществующие факты, он видит то, что хочет видеть сам, на что надеются его сердце и душа. А его сердце и душа хотят настоящей любви, как в сказках, какая бывает обычно только у юных сердец. Ему хотелось любить, как в романах, ему хотелось также беззаботно жить, как в годы юности своей. Не осознавал он тогда, что те годы в общежитие были самыми теплыми воспоминаниями всех лет. Антон мечтал лишь исчезнуть и перестать терзать себя. Ему в эти секунды, не будет врать себе, требовалась поддержка и объятия. Арсений стоял на пороге, нервно томился в ожидании чуда. Рука тянулся к ручке, но добраться до нее так и не смогла. Антон расплакался впервые в жизни, а Арсений, плюнув на собственные надежды и чувства, вернулся в столовую. Он мог войти в спальню, но не сделал этого. *** Арсений уехал на работу, Алена болтала с кем-то по телефону, громко хохоча, Кьяра спала в детской, служанки подметали полы и готовили обед. Антон скучал в своей комнате. Книгу он запихнул на дальнюю полку, достал обычные сигареты и принялся медленно потягивать их. К завтраку Антон так и не вышел, лишь, пока все отвлеклись, сделал себе крепкий чай. Наконец, позвонил Сережа, мол, сейчас придет к нему. О входе через парадную дверь даже не стоило говорить, поэтому Антон предупредил друга сразу красться к его боковому окну. Уже через десять минут послышался легкий стук по подоконнику снизу. Антон потушил бычок, сбросил его в окно на автомате, поздно вспомнив, что не кидает их туда. Пошире распахнул окно, убрал все с подоконника и подал Сереге руку. Вылазить из окна оказалось легче, чем залазить в него. Антон попросил Сережу лезть молча, чтобы их не услышали прозорливые служанки. Бедному Матвиенко запрещалось даже материться шепотом, ему приходилось просто сопеть. Антону через несколько секунд тоже захотелось обматерить Сережу с ног до головы. Цепляться парню было не за что, поэтому всем телом он налегал на Антона. Его хрупкое тело к такому повороту было не готово. Случилось чудо, и Сережа ввалился в спальню Антона, шумно упав на пол. Антон, уперев руки в колени, пытался отдышаться, затаскивать парня оказалось нелегкой ношей. Сережа выложил на стол перед Антоном еще одну пачку сигарет со словами: «Я знаю, что их тебе не заменят никакие электронки». Выйти покормить друга Антон не мог, но сумел протащить мимо ворчливых служанок пачку печенья и даже сам съел пару штук. Поговорив о новостях в жизнях друг друга (произойти много чего не успело, они виделись вчера вечером), что заняло не так уж и много времени, парни принялись ждать покоя в доме, дабы залезть в ту потаенную комнату через люк. Ждать пришлось долго. Служанки слонялись по всему дому, занимая себя делами. Алена тоже никуда не уходила, Кьяра много плакала. Парни сначала поговорили, покурили, затем принялись читать (книга у Антона была всего одна), начали сначала, дабы Сережа был в курсе всех дел. Несмотря на то, что текст для Антона был уже знаком, чтение все равно доставляло ему удовольствие. Выйдя в туалет, Антон наткнулся на Алену, которая сообщила ему, что он остается дома один. Она с Кьярой и Аглаей отправляется в парк, а экономка уезжает за продуктами. Антон попытался не выказать все счастье, но, кажись, получилось плоховато. Улыбка так и сверкала до ушей, они с Сережей наконец-то останутся одни. Только входная дверь хлопнула, парни, не волнуясь о том, что хозяева внезапно могут вернуться, выбрались из спальни Антона и рванули к уже интересовавшему их люку. Сережа опять рванул за ножом, но Антон попытался открыть без него. Царапать дерево не хотелось, могут заметить. Отчаявшись и вспотев, Антон в последний раз толкнул доски не вверх, а в сторону. Люк поддался, открывая узкий темный проход наверх. Вывалилась еле живая веревочная лестница. Парни переглянулись, но других вариантов не нашлось: залезть просто так не получится. Антон полез первый. Если уж ничего интересного там не найдет, не будет заставлять Сережу подниматься. Лестница то и дело норовила порваться, веревки скрипели. Антону чудилось, что каждое его движение последнее – еще секунда, и он грохнется на пол, оторвав лестницу. Благо лезть недалеко. Антон зацепился за половицы, подтянул ноги и исчез наверху. Сережа, мотая головой, пытался разглядеть хоть что-то интересное. Антон догадался практически сразу: это чердак, причем обычный такой, старый, деревянный чердак с кучей ненужного хлама. Крошечное окошко в стене позволяло разглядеть небольшое помещение и пыль, поднявшуюся вихрем из-за появления Антона. Удалось нащупать выключатель. Старая лампочка на проводе слабо загорелась, но света хватало. Осматриваясь, Антон приказал Сереже лезть наверх. Тот, кряхтя, схватился за лестницу. Чердак оказался совсем небольшой, при свете еще меньше, чем в темноте. Большой поцарапанный деревянный стол в углу, на него навалены три коробки (две друг на друге, третья немного сзади). Рядом дубовый шкаф, какой был в моде в конце прошлого столетия. Всюду пыль. Похоже, Поповы не часто лезут сюда. Возможно, здесь настолько скучный хлам, что парни своих надежды не оправдают. С горем пополам Сережа залез наверх и тоже осмотрелся. Трижды громко чихнул. Много времени не было, поэтому парни сразу принялись аккуратно рыться в вещах семьи. Естественно, рыться в чужих вещах не самое правильное решение и развлечение, но хоть что-то интересное в этом одиноком доме во время домашнего ареста. Да и брать они ничего не собирались, простое человеческое любопытство заставляло заглянуть в коробки и узнать, какие тайны хранят Поповы. В шкафу нашлось длинное белое платье, похоже, принадлежащее Алене на свадьбе. Затем стопка каких-то старых футболок, больше подходивших Арсению, нежели его жене. В нижнем ящике, который отвратительно скрипел, нашлись завернутые в тряпки женские кожаные сапоги. Антон разочарованно повернулся к Сереже, который просматривал коробки на столе. - Здесь вообще ничего интересного, типичный семейный хлам, который носиться не будет, но выкинуть еще жаль. - В коробках бумаги: счета, инструкции от электрических приборов, даже старые договоры… - пробормотал Сережа, скрывшись в коробке. – Помоги мне ее подержать, гляну, что в нижней. В нижней ничего интересного тоже не нашлось, какие-то старые письма, нашли даже за 1996 год, романтические записки, даже простенькие авторские стихи и старые сценарии, похоже, принадлежащие Арсению в начале его учебы или карьеры. Расстроенные парни, не оправдавшие собственные ожидания на счет простого чердака в доме, уже собирались уходить. Антон подал Сереже коробку с документами, дабы поставить ее обратно, но неуклюжесть Сережи все-таки раскрыла секрет одного из Поповых. Получая от Антона заветную коробку, Сережа локтем сбил третью. Она раскрылась. Изнутри на пол посыпались фотографии. Сережа ругнулся и извинился, Антон хохотнул и сел на корточки собирать фотографии в стопку. Здесь была совсем юная Алена, даже ее детские черно-белые фотографии. Затем всего парочку новых, Кьяры. Сережа поставил коробку, дабы сложить в нее собранные фото, но ахнул, слегка отшатнувшись от нее. Антон поскорее заглянул внутрь. Увиденное повергло его в шок, мимолетная мысль кольнула его голову, но он выбросил ее моментально и полез доставать фотографии. На всех Арсений был еще юн, моложе, чем сейчас. На фотографиях ему было лет восемнадцать-девятнадцать, первые курсы актерского университета. Конечно, Антон отметил, что Арсений и раньше был привлекателен, но удивило его другое. На всех фото Арс либо целовался с одним и тем же парнем, либо лежал с ним в обнимку. Они выглядели вполне счастливыми вместе и точно не походили на актеров театра. Невооруженным взглядом ясно: эти фотографии не выдумка – отношения Арсения с этим парнем реальность. Вот только, похоже, реальностью они были в прошлом. Фотографии старые, помятые, на задних сторонах милые признания и аккуратно выведенные цифры, даты. Судя по существующим фото, отношения прекратились примерно на третьем курсе. Сережа выхватил одну из фотографий у Антона из рук. Парни подняли взгляд в один момент. Слова были в ту минуту лишними. Держа все эти фотографии в руках, читая милые признания и рассматривая светловолосого парня, который когда-то целовал Арсения, Антон ощущал неоднозначные чувства. С одной стороны, ему категорически должно быть плевать на личную жизнь Арсения, но уложить в голове такой роман дяди парень не мог. А как же жена, ребенок? Одумался сам или заставили родители? Какой он вообще ориентации? Что, если этот любовник до сих пор существует, просто держать фотографии с ним в доме опасно? Насколько известно Антону, родной отец Арсения был гомофобом, как, впрочем, и все люди с советской закалкой. Быть может, на фотографиях и правда всего лишь роль Арсения? Но это бред, он не снимался еще в те годы, тем более в таких фильмах и спектаклях. Антон представил, как Арсений целуется с этим парнем, признается ему в любви, клянется быть рядом до самого конца… Когда в их отношениях наступил этот конец? И наступил ли вообще? Кого предпочитает Арсений? Бисексуал ли он? Пансексуал? Гей? Какие еще, черт возьми, могут быть варианты? Увидь эти фотографии отец Антона, в жизни бы не отправил сына к своему сводному брату. От этой мысли Антону становится смешно, и он нервно хмыкает. Сережа выходит из ступора, поспешно складывает держащую в руках фотографию обратно в коробку. - Кхм…неожиданно, - промямлил он. - Ты бы знал, как мне неожиданно, - угрюмо буркнул он. - И… - запнулся Сережа. – Как ты к этому относишься? - К чему? – не понял Антон. - Ну, к отношениям твоего дяди и этого паренька… - Думаю, они в прошлом. Ты имеешь в виду, гомофоб ли я? Ты видел книги, которые я читаю, Серег? Мне абсолютно плевать, с кем он спит. Единственное, если я узнаю, что он и сейчас изменяет Алене, я ей все расскажу. - Думаешь, он латентный гей? - Вряд ли он сомневается в своих чувствах к мужчинам, - фыркнул Антон, убирая обратно фотографии. – Если честно, в это трудно поверить. - Оу, я уж думал, ты начнешь осуждать, - буркнул Сережа, отведя в сторону взгляд. Антон резко прекратил складывать фотографии, поднял глаза на друга и подозрительно прищурился, спросив. - Ничего не хочешь мне сказать? - Абсолютно точно нет, - слишком много отрицаний вывалил Сережа. Антон пожал плечами, ставя коробку на место. Парни медленно по очереди спускались с чердака по этой шаткой лестнице. Первым опять полез Антон, но все его действия выходили автоматически. Вот он переставляет руки и ноги, спускаясь по лестнице, даже не замечая того, что она качается. Вот уже держит лестницу рукой, подстраховывая Сережу, который также кряхтя спускается вниз. Вот Антон сворачивает лестницу, кладет на доски на чердаке. Вот опускает люк, поправляя все доски. Вот они с Сережей идут обратно в комнату. Достают сигареты: Сережа, как обычно, электронные, Антон обычные. Все выходит машинально, мысли Антон далеки от реальности. Сережа пытается вывести его на диалог, рассказывает какую-то глупую историю из жизни, смеется, но Антон ему не отвечает. Перед глазами лишь фотографии Арсения и того белобрысого паренька. Юность. Пора ошибок. Пора первых влюбленностей. Пора первых достижений и разочарований. Там, на фотографиях, Арсениях не выглядит несчастным. Он вполне доволен своей судьбой и выбором партнера. Как он пришел к тому, что мужчины привлекают его в романтическом и сексуальном плане? Как Арсений сумел признаться сам себе в ориентации? Да и принял ли он себя? Смог ли доказать себе, что нормальный в нашем-то обществе? Знают ли его друзья и родители, как они отреагировали? Сколько же вопросов к Арсению! Их все хочется задать незамедлительно, но будет неправильно, что Антон пойдет с такими расспросами. И вообще ему должна быть безразлична ориентация Арсения. Он его дядя, Антон его племянник, поживут вместе месяц, затем разъедутся. Арсений останется с семьей и карьерой в Петербурге, а Антон что-нибудь придумает и постарается не возвращаться в Воронеж. Но и у Поповых-то он не останется! Они чужие друг другу люди, встретились случайно, также случайно и разойдутся, забудут, как звать, да как выглядят. Нужно лишь уверить себя, что мысли эти временные и бесполезные, только голову забивать. Но почему-то Антону эти фотографии никак не давали покоя. Ну не мог он выбросить из головы этот счастливый взгляд Арсения. Почему такие влюбленные взоры он не бросает на жену? Прошел конфетно-букетный период? Последствия брака и долгой совместной жизни? Или причина вовсе не в Алене, а в том, что она является представительницей прекрасного женского пола? Сережа начал расспросы, мол, чего так переменилось настроение Антона. Тот отмахнулся и предложил другу посмотреть фильм. Других вариантов, как отвлечься, Антон не находил. Сережа сразу согласился, плюхнулся рядом с другом на кровать и принялся перечислять все свои любимые фильмы, а их оказалось не так уж и мало. В итоге, единогласным решением, парни выбрали старый русский ужастик еще девяностых годов. Пусть он и не шедевр кинематографии, но парням нравился, а это – главное. Ужастик в самом разгаре. Пусть от страха парни не бледнеют, местами даже подсмеиваются, но смотреть интересно. Оповещение на телефоне Антона прерывает видео. Сережа ругается и переворачивается на спину, понимая, что просмотр нужно отложить на пару минут. Заветные три буквы в этот раз пугают Антона до чертиков. Паранойя доходит до того, что Антон начинает верить в собственные бредни, мол, на чердаке камеры, Арсений узнал, что в его вещах рылись, изобьет Антона за непослушание. Но вместо этого, заходя в чат, находит лишь доброе, даже нежное сообщение: «Прости, что вломился сегодня утром к тебе. Как твои дела?». Антон улыбается словам на экране, на душе становится тепло. Почему у Попова такие эмоциональные качели? То он холоден и скрытен, то добродушен и ласков? Улыбка сама расползается по лицу, так по-детски, так глупо. Антону противно от мысли, что он начинает привязываться к Арсению, он ведь так ненавидит доверять людям и открываться им, но Арсений, в очередной раз, особенный. Сережа тянет друга за рукав толстовки, неприятно сжимая кожу со свежими порезами. Антон не подает виду, даже руку не отдергивает. Поднимает взгляд на друга, но глупую улыбку с лица стереть не может. - Ты чего там лыбишься? Кто написал? И Антон, вместо адекватного ответа, задает самый глупый вопрос в своей жизни. - Что написать на вопрос «как дела»? Сережа смотрит на Антона, как на умалишенного. - Дружище, ты чего… - непонимающе хлопает парень глазами, но видя эту счастливую, искреннюю улыбку на лице друга, поспешно добавляет. – Ну, напиши, что чувствуешь, как у тебя самочувствие… - протянул он, почесав затылок. Что он чувствует? Радость? Тепло? Адреналин? Возбуждение? Нет, возбуждение лучше не писать, это звучит двусмысленно. А может сразу лучше рассказать, что лазил на чердак? Нет, Арсений будет зол. Нужно ответить безэмоционально, дабы не подать вид, что Арсений сбил столку его одним сообщением. Антон трижды набирает варианты ответа, трижды стирает. Только четвертый текст, наконец, отправляет: «Все в порядке, я уже забыл. Дома сижу, скучно. Фильм смотрю». Нужно же спросить в ответ, как у него дела! Вот только Антон не успевает, Арсений пишет: «Давайте поужинаем все вместе сегодня? Подумай над этим. До вечера». Улыбка с лица померкла. Ну ладно. Хочет поужинать, ну будет ему ужин. *** Сережа вновь убегает через окно дома. Антон не может сдержать смех, когда друг, карабкаясь, лезет по двору в сторону проезжей части. Антон опять курит. Сегодня ему придется сытно поесть, чтобы Поповы не волновались за его аппетит. Возвращается с работы Арсений. Антон выходит из своей берлоги. Помощницы наконец-то уезжают, оставляя Поповых устроить семейный ужин. Алена кокетничает с мужем, Арсений устало ее обнимает и наспех целует. Он сегодня немного задержался. Неужели завал по работе? Интересно, как вообще проходит его карьера актера? Расставив тарелки, Антон плюхается за стол, на самый крайний стул, подальше от супругов. Алена щедро накладывает всем порции картошки и курицы. Антона уже воротит от еды. Вовсе не из-за плохого вкуса, он ведь попробовать даже не успел. Просто у него нет аппетита уже второй год. Алена спрашивает у мужа, как прошел на работе его день. Антон ковыряет вилкой по тарелке, размазывая картошку и соус от мяса. Парень явно слышит в голосе девушки безразличность. Что-то они не похожи на влюбленных до без памяти молодоженов. Арсений рассказывает вкратце свой день, утаивая детали. Всегда ли он такой скрытный? Может, Антон придирается к нему, и Арсений вовсе ничего не скрывает от жены? Но те фотографии на чердаке… Они никак не дают ему покоя. Арсений буравит взглядом Антона. Следит, чтобы тот ел. Все-таки он подозревает парня в том, что тот врет иногда насчет своего питания. Алена без умолку рассказывает о дочери. Антон продолжает прожигать взглядом курицу, словно она сама может залезть к нему в глотку, избавив от страданий. Начинает плакать Кьяра, причем так громко, будто увидела огромного монстра перед собой. Алена, уронив вилку на пол, подскакивает на ноги. Локтем задевает стакан с соком (а они с Серегой точно не родственники?), тот летит, попутно разливая жидкость. Забрызгав трико Арсения и край ковра, стакан падает на пол и разбивается на несколько крупных кусков. Арсений вскакивает, Антон вскакивает, Алена ругается, затем бросает взгляд на молодого племянника и сразу извиняется. Убегает из кухни, потому что Кьяра продолжает надрывно плакать. Антон, тяжело вздохнув, проводит взглядом Алену, затем быстро оценивает испачканного Арсения и плетется к стопке салфеток на кухонной тумбе. Арсений аккуратно поднимает три больших осколка и выкидывает в мусорное ведро. Антон берет старую тряпку и протирает пострадавших участок пола и ковра, дабы попытаться оттереть сок и собрать мелкую пыль стекла. Пылесосить все равно придется. Еще один вздох от Антона. И от Арсения. Кьяра продолжает плакать еще громче. Выкинув тряпку, Антон еще раз оценивает Арсения, и качает головой, еле сдерживая улыбку. В мятой футболке, с растрепанными волосами, мокрых и испачканных штанах он выглядит уютно, по-домашнему. А еще очень смешно. Антон берет сразу несколько бумажных салфеток и подходит к Арсению, который еще прожигает глазами пол в поисках осколков. - Нужно затереть, иначе пятна от сока останутся. Арсений хлопает глазами, словно услышал полную чушь от парня, но салфетки из его рук берет. Его несмелые движения вызывают смех, будто он ни разу не протирал что-то. Антон цыкает, выхватывает злосчастные салфетки и, слегка нагнувшись, начинает тереть пятно на штанах. Арсений нервно кашляет и хватает Антона за плечо. Парень хмурится, поднимает на него взгляд. Тот в ответ на него не смотрит, бегает взором где-то у него за спиной, словно смущается. Антон пожимает плечами, продолжая тереть штаны. Быть может, Антону где-то глубоко в душе (хотя, кто знает, возможно, и на поверхности) показались эти действия довольно странными между ними. Вроде бы со стороны ничего такого: ну пытается он помочь ему оттереть трико и пытается. Но реакция Арсения говорила о том, что его организм воспринимает данные жесты в другом ключе. Стало неловко обоим. Антон выкинул чертовы салфетки, Арсений уселся обратно за стол, но к еде не притронулся, взгляд на Антона не поднимал. Спустя несколько минут вернулась Алена. Парни даже не обратили внимание, в какой момент прекратила плакать Кьяра. Продолжение ужина не задалось. Настроение пропало. Арсений игнорировал Антона, Антон пытался доказать себе, что накручивает все события из-за увиденных фотографий, мол, теперь ему во всем будет чудиться нетрадиционная ориентация Арсения, а измученная Алена прекратила выводить всех на разговор. Сидели в тишине до самого конца, пока Арсений, первый из присутствующих, ни поднялся, объявив. - Благодарю за ужин, очень вкусно. Устал, мне сейчас требуется холодный душ. *** Следующий день Антон вновь провел дома с Сережей, так и намереваясь выйти из дома, нарушив домашний арест, но погода портила план. Они с Сережей прочитали весь роман, посмотрели пару серий нового сериала и вымотались, словно сутки напролет работали не покладая рук. Сережа предложил вздремнуть, а от такого предложения отказаться было невозможно. В сон клонило жутко. За окном лил дождь, сбегать все равно смысла не было. Парни достали плед и развалились на кровати Антона. Пусть она была односпальной, друзья на ней поместились. В тесноте да не в обиде. Первым проснулся Антон. Продолжить спать в возникшем шуме было невозможно, поэтому он нехотя открыл один глаз, еще не осознавая, что причиной шума является он и Сережа. Дверь распахнута. На пороге изумленная и разозленная экономка. Она осуждающе глядит на парней. Где-то вдалеке, будто бы в другой вселенной, кричит Аглая, зовя хозяина. Антону тяжело соображать, но наконец понимает: раскрыли их эти дружеские посиделки в чужом доме. Он пихает со всей силы Сережу в плечо. Тот начинает ворочаться, продолжая прилипать щекой к подушке. Антона окутывает страх, от которого никак не может избавиться. Вот-вот Арсений будет здесь, их выгонят на улицу. Сереже-то есть куда идти, а куда пойдет Антон? Да нет, Арсений не может с ним так поступить, Антон ему все объяснит! А что объяснять? То, что он несколько дней подряд без спроса водил своего друга, кормил его и обихаживал в чужом доме? Но ведь Сережа его друг! Арсений возник на пороге крайне неожиданно. Антон за время их знакомства еще никогда не видел его таким злым. Явился он поспешно, преодолевая широкими шагами едва ли не полдома сразу. Расслабленное лицо вмиг преобразилось, когда на кровати рядом с племянником он разглядел еще одного полусонного парня. Брови сошлись в одну линию, в глазах загорелось пламя ярости, Арсений словно вытянулся, постарел лет на пять. Сережа мигом проснулся, уловив это разъяренное лицо на пороге. Почуяв опасность, он подскочил с чужой кровати и устремил беззащитный взгляд на Антона, но тот лишь покачал головой, мол, я ничего не смогу поделать. В эту секунду им обоим хотелось сигануть в окно. За спиной Арсения появилась Аглая со злой усмешкой на лице. Своим противным голоском она зашипела рядом с хозяином. - Мы с Настей стучались к нему, стучались, он не открывает. Зашли, а здесь!.. – она всплеснула руками, словно они с Настей застали убийцу на месте преступления. - Арсений Сергеевич, - продолжала подливать масла в огонь экономка. – Я давно догадывалась, что он таскает кого-то домой, да боялась вас разгневать своими догадками. - Вон. Из. Моего. Дома, - прогремел бас Арсения, заглушая шипение служанок. Неизвестно, кому предназначались эти слова. То ли Арсений прогонял незваного гостя, то ли Антона, посмевшего нарушить семейные правила, то ли их обоих. Одно Сережа понял сразу: нужно валить, пока не запахло жареным. Он наспех пожал руку Антону (нельзя же уйти без прощания!), незаметно для Попова показал жест телефонной трубки, мол, позвони или напиши позже, и поскорее поторопился на выход. Аглая и Анастасия вдвоем пошли его провожать, вдруг чего натворит по пути. Арсений и Антон остались в комнате одни. Антон хмуро смотрел на Арсения, не собираясь потуплять взгляд. Он не считал себя в чем-то провинившемся. Его заставили сидеть в чужом доме, а Антону, дабы не сойти с ума, требуется общение с живыми людьми, готовыми поддержать интересные для него темы разговоров. Арсений в ответ смотрел на Антона. Пытался разглядеть в его серо-карих глазах правду и ответы на вопросы, знать которые на самом деле он не хотел. Антон искал в холодных голубых глазах теплоту и понимание. Он представлял их, когда получил сообщение от Попова, когда тот интересовался его состоянием и предложил всем вместе поужинать. Но где сейчас это теплота? Почему в глазах только ярость и строгость? Неужели он пытается перевоспитать Антона? Неужели не ищет в нем душевного друга, с которым можно скоротать одинокие грустные вечера? Арсений покачал головой. В эту секунду вся его ярость и строгость пропала, остались лишь отчаяние и отрешенность. Арсений ушел. Хлопнул дверью. Антон остался один. *** Пачка сигарет лежит перед Антоном на подоконнике. Она так и манит вновь покурить. Электронные сигареты не приносят того же удовольствия, Антон это уже давно понял. С электронных сигарет не забыться, как, бывало, забывался Антон, выкуривая целую пачку. Рядом с пачкой сигарет лезвие. Антон использовал его уже дважды за время проживания в Санкт-Петербурге. Незажившие свежие глубокие шрамы ноют на руках Антона. Они молят прекратить терзать свое тело, но Антон не в силах по-другому перетерпеть эти душевные муки. Окно открыто. Солнце давно опустилось за горизонт. Люди стали редким явлением на дорогах. Фары машин заметны за несколько километров. В темноте, с улицы, если смотреть на боковое окно дома Поповых, можно разглядеть маленький огонек от сигареты. Дымок тянется к облачному небу. И только разглядев сигарету, можно заметить очертание подростка, сгорбившегося на подоконнике. Сигарета зажата между губами. В руках у парня лезвие. По рукам течет кровь, капая на подоконник, на раму окна и на траву на улице. Антон думает, что разучился чувствовать уже давно, даже боль перестала быть для него чем-то особенным, но этот молодой актер, его «родственник» на каждое свое действие вызывает в Антоне кучу противоречивых чувств. Даже его отрешенность и холод во взгляде кобальтовых глаз заставляют душу изнывать. Антон тысячу раз сталкивался с безразличием в своей жизни, его давно оно перестало волновать, но Арсений… Арсений выделялся из этой тысячи. Он изначально весь был другой. Еще при первой встрече, когда его фигура двигалась от новой иномарки, Антон заприметил в нем то, чего не встречал раньше в своей жизни. Но что же это было? Стойкость? Графское изящество и манеры? Идеальную речь? Строгость? Всеми этими словами, да и любыми другими словами любого языка, нельзя назвать то, что увидел в парне Антон. Но с уверенностью можно сказать, это то, что он искал. Антон сжимает сигарету от боли, умудряясь прикусить и губу. Он задевает свежий шрам. Арсений, его присутствие, просто вся его сущность вновь научила Антона чувствовать. И почему-то он чувствует только боль. Постоянную тяжесть души, ее скитания, тревожные мысли, страх. Неужели Арсений не испытывает того же? Неужели его душа не скитается между этими страшными мыслями, тревожащие тело и разум? Роман «Назови меня своим именем» попадается Антону на глаза. Там влюбленные тоже расстались, какова бы ни была их любовь сильна. Влюбленные? Но ведь они влюбленные, зачем сравнивать эту историю с историей Арсения и Антона? Даже если уж влюбленные расстались, Антон и Арсений точно разойдутся, как в море корабли. Антон со многим боролся в этой жизни, противостоял проблемам, решал их. Справлялся со сложностями в жизни и во взаимоотношениях с людьми. Но справится ли он, если его навсегда забудет Арсений, от которого он еще не получил ни одного нежного взора? *** Антон сидит на крыльце, свесив ноги в кроссовках на землю, пряча их в траве. Из-за плотных облаков показалась луна, особо не придающая света этой темной ночи. Морозно. Но Антона тепло не волнует. Он сидит в футболке и шортах. Руки в бинтах. Пришлось намотать на пару слоев больше обычного, чтобы остановить кровь. Пора прекратить оставлять настолько глубокие порезы. Антон это понимает. Но не прекратит. Ветерок лохматит его кудрявые волосы. С неба падает крупная капля, больно ударяя по щеке. Антон вздрагивает. Собирается дождь. Луна вновь прячется за принесенные ветром тучи, унося за собой единичные светлые мысли в голове парня. Раздумья обрушились на него новым потоком, таким опасным и пугающим, что Антону хочется плакать. Он уже плакал в доме Поповых, за что винит себя. Ведь не должно быть в его жизни никаких чувств, ведь не должен он сейчас, посреди ночи, сидеть на крыльце и думать об Арсении. Не должен. Но он думает. В полной ночной тишине скрипит входная дверь. О звуке Антон раньше не догадывался, помнил лишь про ступеньку. Стоит встать и уйти, проигнорировать неожиданно появившуюся фигуру, но Антон не движется с места. Ему кажется, что это сон. Причем кошмар, который доведет его до нервного срыва. Скрипят рядом доски под весом взрослого парня. Арсений садится рядом с Антоном. Одновременно хочется, чтобы он придвинулся ближе для теплоты и отошел подальше, дабы его вовсе не было видно. Антон молчит. Он все еще надеется, что просто уснул на этом чертовом холодном крыльце, и ему снится вся эта чушь. Арсений тоже молчит. Он думает об Антоне, думает, зачем парень морозит себя ночью на улице, думает о руках в бинтах. Он думает, думает, думает… - Знаешь, я тут подумал… - тихо говорит Арсений. Причем так тихо, что Антон в тишине еле уловил его слова. – К черту этот твой домашний арест, - а затем, помолчав, добавил. – Только, пожалуйста, не гуляй слишком далеко, я… - Но мне нужно гулять, понимаешь! – вздохнул Антон. - Нет, Антон, здесь слишком опасно постоянно быть одному. - Ты же понимаешь, что не удержишь меня этим? – хмурится он. – Мы будем только ругаться постоянно. К тому же, я не один, - намекнул Антон на Сережу. - Я хочу… - Я тоже много чего хочу! – бурчит он и отворачивается. Арсений вздыхает. Ссору продолжать не хочется, но оба понимают, что проиграли. Антон никак не может получить ответное доверие от Арсения, а Арсений понимает, что Антон сбежит следующим же утром, несмотря на все его предупреждения и просьбы. - Ладно, гуляй, - соглашается Арсений и вздыхает. Так тихо, но так отчаянно. – Кто я все же такой, чтобы запрещать тебе? Только задержись, пожалуйста, завтра. К нам приедет тетя Алены с семьей. Я буду не против, если вы познакомитесь. - О’кей, заметано, - пожал плечами Антон. - Ты так легко согласишься? – удивился Арсений. - А почему я должен отказаться? – повернулся к нему Антон, глядя в его кобальтовые глаза, которые будто светились в ночной темноте. - Ты меня вроде недолюбливаешь. - По-моему, наоборот, - улыбается Антон. – Твое безразличие, излишняя строгость, холодность… - перечисляет Антон. - Правда? Я так веду себя? – стушевался Арсений. – Я дурак, я исправлюсь. - Не надо, - тихо произносит Антон. – Все в порядке, это же твоя натура. - Нет, я не хочу, чтобы ты думал, будто ты мне неприятен. Все полностью, наоборот! Я очень рад, что ты появился в моем доме. Ты… Думы о тебе часто скрашивают грустные вечера. Антон ничего не ответил, хотя душа так и рвалась начать кричать о том, что Антон постоянно думает об Арсении, что думы о нем одновременно сладки, приятны и убийственны, опасны. - Знаешь, - вновь улыбается Антон. – Мне иногда кажется, что ты не из этого века. Такой правильный, интеллигентный, чересчур манерный… Тебе бы на бал, да соблазнять юных девиц в пышных платьях. Арсений громко фыркает и улыбается. Искренне. Нежно. Вот Антон и дождался, пусть не взгляда, но искренней ласковой улыбки от Арсения. - И зачем мне соблазнять юных девиц в пышных платьях? – усмехнулся Арс. - Ну как, все мужчины хотели бы себе красивую юную даму, в те времена особенно… - Даже не знаю, - пробормотал Арсений и поспешно добавил, заметив удивленный взгляд Антона. – Наверное, мне, женатому, не понять. - Я-то не женат, я-то понимаю, - улыбнулся Антон и вновь отвернулся от Арсения. Они все время бросались этими короткими взглядами. - Извини меня, Тош, - тихо пробормотал Арсений после недолгого молчания, которое обоим показалось вечностью. Антон моментально позабыл про посыл слов, у него в голове лишь эхом отдавалось сокращенное, с такой нежностью сказанное «Тош». Арсений никогда раньше так не называл Антона. Понимая, что нужно ответить хоть что-то, Антон нервно кашлянул, поправил волосы и спросил, словно ничего не произошло, словно рой бабочек в животе не родился после этого обращения. - За что? - Что я так обозлился на твоего друга. Я вовсе не против, если он будет приходить к нам, раз вы дружите. - А, ты про это, - нахмурился Антон. – Не переживай, я больше не буду таскать его сюда, дом твой, я тут свои порядки не вправе устанавливать. - Нет, я вовсе не из-за этого. Я ведь правда не против, чтобы он приходил. Я просто на эмоциях, просто… Просто Арсений приревновал. Картина сложилась окончательно воедино, когда он вошел в спальню Шастуна и увидел на кровати его и Сережу. Сначала ужин с другом, затем роман на его столе, румянец на щеках, какая-то скрытность, а теперь вот он и Сережа на одной кровати в обнимку. Внутри Арсения проснулось жгучее чувство ревности. Ему стало неприятно думать, будто бы этот парень целует и обнимает племянника. Вот она ревность, переросшая в ярость, которую сдержать он не смог, прогнав друга Антона. - Просто? – переспросил Антон, заставляя Арсения вырваться из собственных мыслей. - Я понял, что вы встречаетесь, - на выдохе выдал фразу Арсений, не связанную с его прошлым предложением. Антон вытаращил глаза на Арсения так, что они могли выпасть. Арсений сразу постарался пояснить. – Ты не подумай, я не осуждаю, мне… - Ты думаешь, мы с ним мутки крутим? – он хохотнул. – Ого у вас, актеров, фантазия. - Так вы не вместе? - Нет, конечно. - Но книга, ужин, вы вместе лежали… - Книга мне приглянулась на ярмарке, ужинали мы правда по-дружески, устали после прогулки, вместе уснули, потому что измотались коротать время дома и смотреть сериалы. Уложить на пол я его не мог, потеснились рядом, - пояснил все Антон. Так вот, о чем подумал Арсений, когда увидел их с Сережей вместе. Ложные мысли подтолкнули его к тому, что он и Сережа пара. Неужели Арсений думает, что Антон гей? Почему не спрашивает про его ориентацию? Неужели так в ней уверен? Эй, и чего он там себе надумал?! Выходит, Арсений неправильно сложил куски пазла. Получается, он надумал то, чего на самом деле нет. Он видел то, что хотел видеть, находя этому заурядное объяснение вместо обычного. Тогда тем более ему стоит прекратить думать об Антоне. Антон хотел спросить его, какую ориентацию приписывает ему Арсений, но решил не портить момент. Сидит, молчит, ну пусть и молчит. Он вообще на крыльцо с какой целью пришел? Извиниться? Если для этого, пора расходиться, извинения приняты, ложные факты опровергнуты. Антон и Арсений выходят на более откровенный разговор, пора прекращать этот балаган. - Тогда извини еще раз, за ложные мысли, - добавляет Арс. - Да ниче, мне вообще похрен, - передернул плечами Антон. Ага, похрен ему. - Почему ты режешься? – неожиданно задает такой личный вопрос Арсений, что Антон давится слюной и кашляет. Он и забыл, что сидит в футболке и перебинтованными руками. Что Антон должен ответить на этот вопрос? Он сам ответ на него не знает, поэтому выдает. - Просто плохо себя чувствую. - Похоже, очень плохо. Если хочешь, можем поговорить об этом. Тебе станет легче. - Обалдеть, тот ли это Арсений, с которым я живу? – улыбается Антон, выражая свои мысли и вместе с этим переводя разговор в другое русло с этой щепетильной темы. – Ты такой…другой. Где вся твоя строгость, холодность, опасливость? Куда делся таинственный и серьезный Арсений Сергеевич? Почему передо мной сидит юный мечтательный парень с нежным добродушным характером? - Наверное, волшебство ночи, - пожимает плечами Арс и улыбается. Это ведь был комплимент от Антона, пусть и специфический, но комплимент. – Ночью все открываются, снимают маски, видят души друг друга. - Так ты на самом деле такой? - Я не всегда и не со всеми такой, как ты описываешь. - Я какой-то особенный? – пристально смотрит в глаза Арсения Антон. Ох, как же хочется Арсению закричать да! Как хочется излить всю душу, но боится осуждения, боится, что тот не захочет с ним разговаривать, если раскрыть всю правду. - Ты мой друг. - Друг? – улыбается широко Антон. Радость охватывает его от этого обращения. Давно он хотел услышать это слово в свой адрес от Арсения. Арсений кивает, даже не задумываясь. Значит, друг? Значит, Антон переживает зря? Арсений просто носит маску на людях? - Арсений, а, Арсений, - окликает его Антон. - М? – как-то отрешенно откликается тот. - Слушай, а ты любишь Алену? - Конечно, люблю, - не задумываясь отвечает он. И Арсений не лжет. Он любил Алену, только немного другой любовью, какой должны любить друг друга любовники. Она ему как близкая подруга. Пусть ей он врет, но сам не сомневается. Любит, конечно. Только, как вторую половинку полюбить никогда не сможет. Антона почему-то разочаровывают эти слова. Хотя, что он надеялся услышать? Что Арсений не любит молодую жену? С чего бы? Они ведь поженились, они счастливы, у них есть дочь. Это Антон со своими глупыми мыслями. - Слушай, Антон… - Мне не нравятся, что наши вопросы начинаются с этого слова, - посмеялся Антон. Арсений улыбнулся и продолжил. - Ты можешь называть меня Арс? - Могу. Но при одном условии. Называй меня, кхм, Тошей, - неловко произнес он, понимая, как глупо это звучало. - Хорошо, Тош. - Хорошо, Арс, - и покраснели оба, отвернувшись. А волшебство ночи, тем временем проходило. Время неумолимо спешило вперед, отнимая у Тоши и Арса время побыть наедине и открыться друг другу, показать себя настоящих. Они оба не помнили, во сколько разошлись по комнатам немного вздремнуть. И пусть после этих кратких «хорошо, Тош» и «хорошо, Арс» они практически не разговаривали, им было приятно просто находиться рядом друг с другом. Они смотрели на облачное небо, на дорогу впереди, прятались от мелкого накрапывающего дождика, улыбались и краснели, как подростки, чьи сердца еще не успели познать всех чувств. И, словно юноши без опыта, они скитались по закоулкам собственным раздумий: что же они чувствуют на самом деле?