Любовь из яйца

Как только шаги Лань Сичэня удалились от цзинши, Ванцзы медленно встал со своего места и томным взглядом посмотрел на полузакрытый свиток, где ещё виднелась часть рисунка. Вымеренным движением он поднял его со стола и свернул до конца. Неспешным шагом заклинатель направился к рабочему столу, посмотрев еще раз на пергамент, нахмурился. Ему так хотелось избавиться от рукописи, но правила запрещали портить имущество, тем более тайной секции, многие фолианты которой были утрачены во время пожара. Немного подумав, Лань положил свиток подальше, чтобы тот даже и не думал показываться на глаза. Разобравшись с проблемой, Второй Нефрит сел напротив гуциня и стал играть мелодию, что так больно отзывалась в сердце. Её ноты, будто затупленный клинок что рвал плоть сердца, которое кричало в агонии из-за потери того, кого безоговорочно ждёт. Это помогло ему отдалиться в свои глубочайшие думы те, что скрывал ото всех, даже от себя. Те чувства, которые сначала не понимал, потом скрывал, затем не успел сказать. Пальцы безотрывно играли уже зацикленную мелодию, что раз за разом становилась все печальнее, но он не мог остановится. Она захлестнула его волной переживания и погружала все глубже и глубже в себя, где только холод и одиночество. Он один… Вэй Ин тоже один?.. В этом пустынном однотипном месте стоит мертвая тишина. Неужели её не разобьет тот веселый и громкий смех или какая-нибудь нелепая шутка? Ничего. Пусто. Сухо. Безжизненно. Хочется плакать, кричать. Но на это нет сил. Как и для жизни нет сил. «Может я и взаправду умер? Да, точно умер, когда брат сказал, что Вэй Ин мёртв. Что-то сломалось, оборвалась, и теперь здесь, глубоко в душе, пусто и одиноко.» Из этого состояния его вырвали чьи-то руки, что крепко держали за плечи. Затуманенными пустыми глазами он обратил взгляд и… увидел Вэй Ина. Он отчаянно бросился вперед и схватил руками лицо. Как только морок рассеялся, Лань заметил в руках испуганного Сычжуя, чьи щеки перепачканы в крови. - Ч-что? - только и смог проговорить Ванцзы, смотря на свои окровавленные пальцы. Сычжуй, быстро прервав замешательство, вскочил на ноги и начал судорожно искать все необходимое для обработки ран. Пока Ванцзы пустыми глазами смотрел то на пальцы, то на пропитанные кровью струны, с которых капало на лакированное дерево гуциня. Очнулся он только в тот момент, когда Сычжуй заканчивал перевязку. Юноша был крайне сосредоточен и сильно хмурился. Ему явно не нравилось поведение его отца, которое ухудшалось с каждым годом. Трудно смотреть, как дорогой тебе человек мучается и страдает, хоть и старается никак этого не показывать. К сожалению, такие ситуации отстраненности становятся все чаще. Это пугало Сычжуя, особенно он боялся не успеть привести его в чувства, понимая, что рискует потерять единственного близкого человека. Закончив с перевязкой, он убрал все что использовал. Удостоверившись, что Ванцзы пришел в себя, начал диалог слегка севшем голосом: - Хангуан-цзюнь, извините за вторжение, но вы никак не отвечали в течении долгого времени, я забеспокоился. – Слегка опустив голову пояснил Сычжуй. - Мгм. – Сдавленно промычал Ванцзы.