Свадьба в огне, как и мое сердце.

Эдвард быстро прощался, всегда так было, и на этот раз ничего не изменилось, особенно когда он захотел снова увидеть своего брата. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как они виделись в последний раз. Он сбежал, зная, что столица недалеко и что он может быть там до конца дня. На него было много взглядов, его золотисто-русые волосы еще более эффектны в этой стране, чем в Аэруго. Здесь было так много разных вещей, почти никакого сходства, страна по ту сторону пустыни не испытывала влияния своих западных соседей. Эдвард мало что знал о других восточных странах и поэтому не мог знать, находился ли Син под влиянием какой-либо из них, или они повлияли на какие-либо другие страны. В мире предстояло узнать гораздо больше, чем он мог когда-либо понять, оставаясь в этой долине до конца своей жизни. Ему нужно было что-то придумать с Уинри, как только он сможет, возможно, после свадьбы. Она бы поняла это, не так ли? Потребность путешествовать была для него почти так же важна, как и его алхимия, но и этого она в нем не понимала Эдвард остановился посреди города, погрузившись в свои мысли. Уинри никогда не поймёт его тягу к алхимии, к путешествиям, и она, вероятно, сейчас в Раш-Вэлли, скучает по нему и задаётся вопросом, стоило ли ей отпускать Эда. Стоило ли? Ему не нужно было путешествовать, чтобы выжить, как и не нужна была алхимия. Может быть, ему стоит просто получить как можно больше знаний во время этой поездки, и, может быть, однажды он снова сможет путешествовать. Хотя Уинри это не понравится, так что, скорее всего, этого не случится. В конце концов, счастье Уинри было важнее, оно подпитывало его собственную страсть. Не так ли?

***

Он вышел из поезда и оказался в шумной столице, где люди взволнованно обсуждали предстоящую коронацию. (Видишь, Уинри, даже если бы этот старик нравился всей стране, было бы нормально радоваться за Линга.) Он шёл по улицам и разным уровням города, держа в руке маленький листок бумаги, который Ал вложил в письмо, где говорилось, в котором говорилось, что они с Мэй будут ждать его у дворца, потому что он не мог просто войти внутрь. Эдвард постучал в дверь, за которой, как он был почти уверен, находилась квартира, в которой они остановились, и напомнил себе, что Мэй не должна оставаться просто другом, если он уже не решил эту проблему. Он едва успел разглядеть, кто открыл дверь, прежде чем его заключили в объятия. — Эдвард! — воскликнула Мэй, и при звуке её голоса Эдвард расслабился и обнял её в ответ. — Я так рада тебя видеть, я счастлива, что ты здесь! — Мэй, я тоже рад тебя видеть, — он увидел, как Альфонс появился в дверях с широкой улыбкой на лице. Он пристально посмотрел на него, прежде чем Ал побледнел и покачал головой, а Эдвард закатил глаза. Неужели ему придётся самому просить Мэй встречаться с его глупым братом? Он отмахнулся от этой мысли, чтобы снять Мэй с себя и обнять брата, шепнув ему на ухо: «Вам двоим лучше начать встречаться, иначе я сам попрошу её встречаться с тобой, а если это не сработает, я попрошу Линга сделать это». Ал выглядел немного потрясённым и смотрел на Эдварда умоляюще, когда тот отстранился. Единственное, что он сделал — это подмигнул брату и сменил тему. Двое впускают старшего, рассказывая о том, чем они все занимались последние пару месяцев, о подробностях коронации Линга и мимолетных соболезноааниях Эда о смерти её отца, которые Мэй со смехом отмела. Они выпили чаю и спросили Эдварда, понравилась ли ему прогулка на корабле, и его впечатления от Ксинга, и он не очень деликатно поинтересовался жизнью двух молодых людей, которые встречаются. Они оба были пунцовыми и не смотрели друг на друга, Ал делал глоток из своей новой чашки обжигающего чая, просто чтобы ему не пришлось говорить, а Мэй все говорила и говорила о семейной чести и традициях своего клана. Затем они сменили тему на Уинри, и Эдвард пожалел, что вообще спросил, потому что его сердце ушло в пятки, где оно могло бы утонуть. Он знал, что не должен так себя чувствовать, знал, что что-то не так, но не мог придумать ничего, что могло бы это объяснить. Он просто игнорировал это, снова и снова. —У Уинри все отлично!—Эдвард улыбнулся так широко и искренне, как только мог. —Она занята в мастерской, но просила передать тебе привет! Нет, она этого не сделала. Она накричала на меня, но тебе не нужно знать, что я все испортил. —Ну, скажи ей, что мы не можем дождаться, когда увидим ее снова в ближайшее время!— Ал оживился, пока Эдвард не нашел идеальный способ прервать разговор. —А вы?—спросил он, приподняв бровь, и на этот раз Мэй выпила кипяток прямо из чайника, а Эд и Эл оба отвлеклись на это, вместо того чтобы искать ответы. Он бы позволил им соскочить с крючка, по крайней мере, если бы это отвлекло его от разговора. Они продолжали разговаривать в течение нескольких часов, Эдвард завел разговор об алкагестрии после того, как они исцелили язык Мэй, и их разговор был о культуре и традициях Ксинга, пока они едва могли держать глаза открытыми, когда зашло солнце. Ал повел Эдварда в гостевую спальню, пока Мэй приводила себя в порядок, и пообещал, что тот, кто проснется первым, разбудит остальных, чтобы они успели на коронацию. Та ночь была первой за долгое время, когда Эдвард спал на твердой земле, и казалось, что его тело все еще качается на морских волнах, когда он лежал в постели, пытаясь сомкнуть глаза хотя бы на несколько часов. Он глубоко вздохнул и напомнил себе, что здесь все может пойти не так. Уинри не было рядом, чтобы сказать ему, что он делает неправильный выбор – даже когда это было не так – были только он, его брат и подруга его брата. (Ему нужно было посмотреть, сможет ли он вообще поговорить с Лингом и воплотить свою угрозу Алу в реальность.) Ничего плохого не случилось, он был в безопасности. Он вздрогнул, натягивая одеяло повыше, когда засыпал, и внезапная мысль о теплом огне, который согревал его, снова пришла ему в голову. Странно, что он давно об этом не думал. Странно, что он также не помнил, что Мустанг разжигал этот огонь.

***

Следующее утро было наполнен хаосом: все суетились, Мэй и Ал разговаривали на смеси ксингского и аместрийского, а на Эдварда несколько раз громко предупредили, что если он публично оскорбит Линга или даже просто назовет его Лингом, его арестуют. Он вздохнул, заплетая волосы в косу, и потянулся за заколкой на прикроватной тумбочке. Металлические украшения на мгновение блеснули на солнце, когда Эдвард крепко закрепил украшение в аккуратных завитках своих светлых локонов. Он не надевал его со своего дня рождения, боясь, что Паниния может украсть его, или Уинри захочет сохранить его для пристального изучения, навсегда. У Эда не было причин беспокоиться об этом здесь, никто, кроме Мэй и Ала, даже не знал о существовании заколки, и это казалось подходящим поводом для этого. Как только он убедился, что ему больше ничего не нужно, он вышел с Мэй и Алом и поспешил по людным улицам.

***

—Эдвард!—новоиспеченный император подошёл к нему, как только церемония закончилась и начались празднества. Эдвард изо всех сил пытался напомнить себе, что его могут арестовать в чужой стране, и Мустангу, вероятно, придется быть тем, кто его вытащит. “Ваше величество”, - сказал Эдвард так саркастично, как только мог, чтобы это не прозвучало слишком саркастично. Линг рассмеялся его тонкой шутке, а Эдвард огляделся, пытаясь разглядеть Лан Фан в тени. —Веселишься?— Спросила Линг, и Эдвард фыркнул. —Я рад, что меня пригласили, и, думаю, я должен выразить соболезнования по поводу потери твоего великого и могущественного отца... —Я думаю, мы оба знаем, как сильно мы заботится о своих отцах, – остановил его Линг и Эдвард усмехнулся. —По крайней мере, в этом мы согласны. —Но давай оставим тему депрессивных отцов, которые могли бы поступить лучше. Как поживает твоя невеста, о которой я ооочень много слышал?—Линг наклонил голову и улыбнулся совсем не очаровательной улыбкой, но поскольку Эдвард не был кем-то важным, Лингу не нужно было беспокоиться о том, чтобы быть с ним вежливым. —Уинри в порядке, хотя и очень опечалена кончиной твоего отца. —Ну, скажи ей, что я польщен, что она так сильно заботится о парне, который её будущему мужу даже не очень нравится, - подмигнул он ему, и Эдвард стиснул зубы, чтобы не обругать его, задаваясь вопросом, сколько людей вообще поняли бы, что он говорит, если бы он вставил пару слов, если бы ему удалось хотя бы выглядеть спокойным. —Дело скорее в том, что я не плакал от горя из-за потери жизни, - объяснил Эдвард, как мог, пробормотав несколько отборных ругательств себе под нос. В следующую секунду он почувствовал на себе чей-то взгляд. Лан Фан всегда было легко найти, все, что нужно было сделать, это оскорбить ее принца, или, скорее, императора. —Что ж, как женщина, любящая мужчину, который работал в вооруженных силах, я уверен, что она поймет – если еще не поняла – что ты должен быть сдержан в своих эмоциях, иначе ты обнаружишь, что никогда не выйдешь из этого цикла, пока эмоции будут накапливать. —Вау, посмотри на это, то, что ты император, делает тебя умнее, - он ничего не мог с собой поделать, Лан Фан собиралась убить его, и наступил бы международный хаос, но будь он проклят, если бы не сказал этого. Быстрым движением запястья Линг поймал маленький нож, который пролетел мимо его плеча и попал бы Эдварду прямо в глаз, ни один из них даже не дрогнул. —Ну, это действительно сопряжено с большой ответственностью, - Линг улыбнулся ему, небрежно игнорируя нож в своей руке. —Она хочет его вернуть или я могу забрать это, раз уж это могло меня убить?— спросил Эдвард, забирая его из пальцев Линга. —Я уверен, что все в порядке, у нее их предостаточно. —Круто, - он повертел нож в ладони, любуясь деталями, прежде чем сунуть его в карман пальто. —Ты планируешь остаться надолго, Эдвард, или сразу возвращаешься в Аместрис?—Линг спросила его. —Зачем мне это делать? Я только что приехал. Ты настолько низкого мнения о своей стране, что думаешь, мне здесь не понравилось бы?— Линг фыркнул от смеха, когда Эдвард закатил глаза, и на этот раз именно он поймал летящий снаряд, который попал бы ему в горло. —Лан-Фан, теперь ты можешь остановиться, - Линг повернулся в ту сторону, откуда прилетел нож. — Я оставлю и это, — сказал Эдвард, и Линг снова засмеялся, когда Эдвард убрал в карман ещё один нож, оглядываясь по сторонам на случай, если в него полетит ещё один. — Да, а что касается Ала и Мэй… —Они все еще не встречаются?!