Охотник

Было очень раннее утро, когда меня разбудил звук разбитого стекла в гостиной. Испуганно вскочив с кровати и подобрав по дороге биту, я настороженно пошла на звук. Я зашла в комнату и еле сдержала возглас. В рассветных лучах на полу лежал окровавленный человек. Я сразу его узнала. — Клинт! Что с тобой? — я упала на колени перед ним. Дыхание было тяжелое, неровный пульс. Жизнь медленно покидала его тело. Нет уж, я не дам ему умереть. Хорошо, что я когда-то проходила курсы медсестры. И, сбегав в ванну за аптечкой, я немедленно приступила к осмотру. Было несколько пулевых ранений. Пули прошли насквозь. Жизненно важных органов не было задето. Это хорошо. Содрав с него остатки рубашки, промыла и зашила раны, потом обработала. Было сложно перевязывать, но я справилась. Вся грудь и левая рука по итогу оказалась в бинтах. Еле перетащив пациента на низкий диванчик и накрыв его несколькими одеялами, я задумчиво осмотрела комнату. Да-а-а, кровь на ковре надо замыть, а то потом и зубами не отдерешь, а вот коврик под окном придется выкинуть — ему уже никакая стирка не поможет. Глянув на мужчину, я тяжело вздохнула и пошла на кухню, нужно было приготовить что-то для подстреленного. День тянулся невероятно долго. Больше всего я боялась, что он не выкарабкается, ведь потеря крови была очень существенная. В вечернем выпуске новостей передали, что снова были обнаружены трупы приспешников и главы крупнейшей наркотической группировки в городе. Предполагаемым убийцей назвали Ронина. Я даже не сомневалась в том, что они правы по поводу убийцы. Но факт того, что сейчас в моей гостиной лежит виновник ночных происшествий меня нисколько не смущал. Эти убийцы заслужили своей участи, в конце концов, мститель тоже пострадал от них. Из комнаты раздался тихий стон. Прихватив с собой горячий бульон, я направилась к своему пациенту. — Как ты себя чувствуешь? — спросила я его, протягивая ему чашку с бульоном. — Уже нормально, — сказал он, делая глоток. — Спасибо, что спасла меня, без тебя бы я не выжил — Не за что, теперь мы квиты. — Он вопросительно приподнял брови. — Ты вытащил моего брата из мафии и сохранил мне жизнь, тогда первый раз, помнишь? Так что мы в расчете. — Да, помню. Спасибо тебе ещё раз, — он поставил пустую чашку на тумбочку и начал подниматься. — Стой, тебе нельзя, все швы разойдутся, — я попыталась его удержать, но вместо этого оказалась в его объятиях. — Ничего. Уже не разойдутся. Все уже заросло, — с улыбкой сказал он, крепко держа меня за талию. — Не веришь — сама посмотри. Он развел руки в стороны, давая мне возможность размотать бинты. Я удивленно провела рукой по его груди, а затем торсу, внимательно все осматривая. От сквозных ранений не осталось и следа. — Удивительно. Даже шрамов не осталось, — я посмотрела на него и столкнулась с его взглядом. Сейчас он не был таким холодным, как тогда при первой нашей встречи. Только сейчас я заметила, насколько близко мы находимся друг от друга. Он немного наклонился и поцеловал меня, вновь увлекая в свои объятья. — Ничего удивительного, всего лишь регенерация, — сказал он, оторвавшись от поцелуя. — Послушай, мне нужно тебе кое-что сказать. Это важно. Я подняла на него обеспокоенный взгляд. Голова ещё кружилась от поцелуя, а мужские руки всё также обнимали меня. — Что именно? — спросила я у него. — За все эти месяцы, что мы с тобой знакомы, я очень сильно привязался к тебе. Но, боюсь, это наша последняя встреча. Мы не сможем с тобой больше видеться. У меня перехватило дыхание от его слов. — Почему? — выдавила я. — Этому миру я больше не нужен. Все что я мог, я уже сделал. Дальше люди здесь должны двигаться самостоятельно, — тихо сказал он, смотря мне прямо в глаза и обнимая. — Неправда, ты нужен этому миру. Ты нужен мне. Не уходи. — Я не могу. Меня уже ждут в другом мире, где тоже нужна моя помощь. Я не могу их подвести. — Не уходи. Я люблю тебя, — тихим голосом попросила я его. Казалось, он застыл на несколько секунд. — Я тоже тебя люблю, — сказал он и нежно поцеловал. — Прости, но я должен уйти. Он встал, быстро надел новую рубашку моего брата, что была у меня, накинул куртку на плечи и, поцеловав на прощанье долгим поцелуем, исчез. Больше я его никогда не видела.