Про́клятый август

      — Дин, нам нужно срочно поговорить, — глухо и заметно раздражённо бросила Света в трубку. — Да! Чем быстрее, тем лучше! Нет, Диана, это не телефонный разговор…       И Арбенина, едва Светка сбросила вызов, стала спешно собираться. Да уж, какой-то слишком лютый и суровый выдался для них обеих этот ноябрь. Ну, ладно, если честно, выдался он таким для Светы конечно в бо́льшей степени, а не для неё, но она ведь всё время, сколько только могла, была рядом, поддерживала и даже пыталась забрать хоть частичку боли любимой женщины на себя…       И вот теперь такие слова! Прежде всего пугало то, что когда Светка называла её вдруг полным именем — всё, тушите свет! Это звучало в её устах, как предупреждение или угроза, либо крайняя степень раздражения и недовольства ею. Вот только хоть убей, Арбенина не понимала: где и в чём успела провиниться?!       Нет, ну, не из-за той ведь глупой случайности на концерте, когда она едва не свалилась, Светик вдруг так сильно взъелась на неё? Кстати, сразу после выступления Сурганова вообще не сказала ни слова. Это было странным — Диана ожидала нехилый разнос, может быть, даже ссору и конечно же жаркое примирение в конце… Но, увы, Света не среагировала никак! Зато вот теперь, спустя несколько дней, этот странный и пугающий до дрожи звонок посреди ночи…       И ведь самое обидное, что треклятый и гадкий ноябрь уже миновал!       Находясь в непонятном ей самой волнении и полнейшем раздрае, Диана, хмурясь и кусая губы, подхватила собранную наспех сумку, права, ключи от машины и выскочила за дверь. Уже из авто она написала несколько сообщений: детям (чтобы вели себя хорошо) и Закару (чтобы присмотрел за её оболтусами и домом) — и рванула по скоростной трассе в сторону Питера…

***

      — Да что стряслось-то? Объясни наконец! — не выдержала больше Диана, глядя на Светино мельтешение перед собой. Сурганова вот уже минут десять наверное совершенно молча нарезала круги по кухне и почему-то вовсе не спешила начать разговор.       — Дин, — Света вздрогнула, будто вынырнув на поверхность из своих дум, резко остановилась, оказавшись прямо перед Дианой, и глядя сверху вниз, безапелляционно заявила: — Я всё-таки хочу забрать её!       Арбенина несколько секунд бестолково хлопала глазами, потом сглотнула непонятно откуда взявшийся комок в горле и, заикаясь, выдавила наконец:       — Кого её?       — Ваську.       — Какого Ваську? — опешила Диана, подумав в первую очередь на какого-нибудь очередного кота, которого решила приютить сердобольная любимая. Второй же мыслью было то, что вряд ли Светуля стала бы срывать её так срочно ради очередного мохнатого питомца. Но тогда… Какой ещё Васька, чёрт возьми?!       — Не какого, а какую, — поправила, вздохнув, Светлана. — Василису. Ну, ту девочку из детдома… — по ошалелому взгляду напротив Сурганова поняла, что Динка вообще не понимает, о чём она говорит, и поспешила добавить: — Ну, ту самую, что мы хотели удочерить с Эллой…       При одном только упоминании ненавистного ей имени лицо Дианы побагровело. Разжавшейся резко пружиной Арбенина подскочила на ноги и рявкнула:       — Правда?! Да ты… Ты что, опять с ней?! Да… Как ты могла?! А мы? А я? Да ты!..       — Динка! Стоп! Стоп! — выставила ладони вперёд Света. — Причём тут Элла? Уймись! У неё давно уже своя личная жизнь, не бесись зря!       — Точно? — прищурилась Диана, при этом заметно убавив пыл и заговорив гораздо более сдержанно. — Но тогда… Свет, я всё равно не понимаю, зачем тебе сдалась именно эта девчонка?       Арбенина плюхнулась обратно на диван и, обхватив голову руками, начала медленно говорить:       — Пойми меня, пожалуйста, я не против ребёнка в принципе. Даже готова попробовать снова родить… Что? Пока ещё могу, да. Организм, слава богу, ещё позволяет… Да и с концертами сейчас всё равно полная жопа… Так, зачем нам брать непонятно кого из детского дома? — Диана тяжело, протяжно вздохнула. — У этих детдомовских хер пойми какая генетика, да и вообще…       Что именно «вообще» она не договорила, напоровшись на страшный взгляд Светы. Сурганова, будто окаменев, так и стояла рядом, всего в двух шагах и смотрела на неё в упор, не мигая, но словно мимо. Диана не была уверена в тот момент, что Светка сейчас вообще видит хоть что-то. Серая радужка исчезла вовсе, лишь непроглядный мрак вечности и ночи плескался во взгляде родных глаз…       — А она рискнула, — едва слышно прошептали тонкие, потрескавшиеся губы. — Мамулечке было плевать на генетику… Ей вообще на всю эту чушь было плевать! Она меня просто полюбила! Как родную, Дин! И всё! Понимаешь ты это?! И срать она хотела на эту грёбанную генетику-фигетику! — последнюю фразу Сурганова уже почти прокричала. — И мне тоже плевать! Знаешь что? Я заберу Васю — и точка! А ты… Ты сама решай: со мной ты или как…       Выпалив это, Сурганова развернулась и пулей выскочила из кухни, оставив Диану в полном раздрае и замешательстве приходить в себя…

***

      Лето выдалось особенно жарким и, на удивление, сухим. Даже в окрестностях Санкт-Петербурга, где они снимали дачу с начала мая не было и намёка на дождь. От духоты спасала разве что близость Финского залива, да и то не особо. Выбираться на прогулки и в магазины в таких условиях представлялось возможным лишь в утренние и вечерние часы, когда не было столь жарко, днём же обитатели дачи обычно впадали в состояние полудрёмы.       Двойняшки появлялись на даче только наездами в редких перерывах между бесконечными спортивными сборами Мартиши и лагерем и другими всевозможными поездками неугомонного Артёма. Вот и в тот день Диана и Света находились там одни, вернее — втроём. Обычно гиперактивная Василиса, которую уложить спать можно было разве что цыганочкой с выходом, видимо, от лютой жары вдруг задремала в гамаке, в тени огромной, разлапистой берёзы.       Диана, появившись из дома с кувшином холодного зелёного чая и чашками в руках, аж споткнулась, увидев столь умильное и неожиданное зрелище.       — Тш! — быстро приложила палец к губам Светлана. — Не разбуди!       — Что ты! — успокоила её Арбенина, аккуратно опуская чашки и графин на деревянный невысокий столик, возле которого расположились два удобных кресла. — Ни за что не лишу себя этой блаженной тишины, — шёпотом отозвалась Диана, тихонько рассмеявшись.       Наполнив чашки, Арбенина протянула одну Свете и с улыбкой вновь обернулась к мирно сопящей дочке. Нет конечно, официально Василиса была ей никто, как и Мартёмки Светке, но какое это имеет значение, если растят они их вместе? Именно, никакого. Да и Марта с Артёмом уже давно в кругу самых близких зовут Сурганову не иначе как мама Света…       Диана и сама не заметила, как быстро приняла и всей душой полюбила малышку, которую сперва восприняла буквально в штыки. Почему так интересно? Может быть, потому что девчушка отчаянно напоминала ей саму себя? Такая же неугомонная и любознательная непоседа, которой буквально всё было интересно? Васька оказалась на редкость общительной и открытой, очень доброй и ласковой, казалось, детский дом совсем не успел оставить свой тяжёлый след в её сердечке…       — Дин, нам нужно серьёзно поговорить, — вдруг раздалось рядом, заставив Арбенину вздрогнуть и резко обернуться. Улыбка мигом слетела с лица, руки задрожали. Диана быстро поставила свою чашку на столик. От дурного предчувствия по спине пробежал холодок страха.       — Что-то случилось, Светуль? — непослушными, вмиг посеревшими губами проговорила Диана.       И почему в жизни всегда вот так?! Только расслабишься и соберёшься насладиться счастьем и покоем обязательно что-нибудь произойдёт?!       — И да, и нет, — уклончиво отозвалась любимая.       — Не понимаю, как это? — вздёрнула брови Арбенина, и вдруг вспылила, повысив голос: — Да объясни ты нормально!       — Тише, тише, не кричи, — недовольно замахала на неё Света. — Разбудишь ведь! — и через небольшую паузу добавила: — Ничего не случилось, просто есть кое-что, что ты должна знать, как мне кажется.       Светлана вздохнула, сделала глоток и посмотрела на Диану.       — Ты ведь знаешь, что через неделю у меня операция на связках.       — Боже, Светка! Нельзя же так пугать! — закатив глаза, перебила Диана. — Операция будет в лучшей израильской клинике! Ты чего, Светуль? Всего через неделю дома уже окажешься!       — Это да, — кивнула Сурганова, — но есть ещё перелёт, наркоз, да мало ли что… В общем, я очень долго размышляла и поняла, что это нечестно, что ты имеешь право знать. Надо рассказать тебе, а то вдруг со мной что-нибудь случится и… Я не вправе унести это с собой в могилу…       — Светка!.. Светуля… — ошарашенно вылупилась Диана. — Ты что такое несёшь?! Какая ещё, к херам, могила? Спятила что ли? А я как же? А Васька? Я что, одна её растить буду?! Да мне её и не отдадут сразу, в интернат ведь отправят, пока ещё я всю эту мутотень по удочерению пройду! Так что ты это… Не надо мне тут! Ишь, чего удумала!       — О, то есть, ты удочеришь её? — выудила самое главное для себя Светлана.       — Васю? Конечно! Это даже не обсуждается! — твёрдо заверила Арбенина, но тут же осеклась и снова разозлилась: — Так, ты давай мне зубы не заговаривай! Что ещё за мысли о смерти? Ты с чего помирать собралась?       — Да не собралась я умирать, успокойся, просто… — Света тяжело вздохнула, — …созрела рассказать тебе правду…       — Пиздец! Светка! Ты меня пугаешь! — процедила Диана. — Что-то уже я совсем не уверена, что хочу знать эту твою правду!       — Может, и не хочешь, — пожала плечом Света и пробормотала: — А надо… Надо, Федя, надо…       — Сама ты Федя, — фыркнула Арбенина и рассмеялась, но Света не поддержала её веселья, и Диана мигом стёрла улыбку с губ. Сердце тут же забилось чаще, руки молниеносно заледенели.       — И… — хрипло выдавила она, — …что же ты такого хочешь мне поведать?       Сурганова молчала. Выискивала что-то на дне своей чашки и угрюмо молчала. Тогда Диана снова не выдержала напряжения:       — Да заебись! Ты заявляешь, что хочешь мне что-то рассказать, что это крайне важно, а теперь молчишь в тряпочку? Ты издеваешься, Сурганова?!       — А? — Светлана подняла наконец взгляд. — Нет, Динь, не издеваюсь, просто это…тяжело очень…       Арбенина открыла было рот, собираясь что-то сказать, но Света перебила:       — А давай поиграем с тобой в «правду-правду»?       — Ш…что?! — распахнула свои немаленькие глазищи Диана. — Ты точно рехнулась! И… Нет такой игры!       — Почему же? Есть «правда-действие». Ты такую точно знаешь, а я предлагаю эту же игру, но без действий. Только правда и ничего кроме правды? — неожиданно улыбнулась Светка. — Чего так смотришь? Думаешь, мы уже друг дружку настолько хорошо знаем, что какие у нас могут быть тайны?       Арбениной оставалось лишь кивнуть. Она-то нисколько не сомневалась, что у них не просто не осталось тайн, а даже вот как сейчас, ещё и мысли друг друга читать могут запросто!       — Эх… А я вот думаю, что у тебя есть по крайней мере одна тайна, которой ты со мной как-то «забыла» поделиться.       — Да нет у меня тайн от тебя! Что ты придумываешь? — ожидаемо возмутилась Диана. — Чем хочешь поклянусь!       Света пару секунд испытующе смотрела на Арбенину.       — И детьми можешь поклясться? — поджала губы и недобро прищурилась Сурганова.       — Да запросто! — Диана приосанилась, ухмыльнулась и приложила правую руку к левой стороне грудной клетки. — Я, Арбенина Диана Сергеевна, находясь в трезвом уме и здравой памяти… Ой, то есть, наоборот! В общем, я торжественно клянусь своими детьми, что у меня…       — Стой! — резко прервала её Светлана, и не думая реагировать на шутливый тон подруги. — Не надо давать опрометчивых клятв, не хочу чтобы Мартёмок задело как-то из-за тебя…       — Блин, Свет, я не понимаю! Да из-за чего это всё вообще?!       — Ладно, бог с ним, спрошу прямо, — Светлана набрала в грудь воздуха и быстрой скороговоркой выпалила: — Ты ведь не делала аборт в шестнадцать лет?       Света замерла и пристально смотрела на неё в упор. Диану, не смотря на пекло, прошиб лютый озноб, казалось, что Светка, словно какая-нибудь ведьма, видит её насквозь!       — Какая тебе разница-то?! — не выдержав, раздражённо отвела глаза Арбенина и тут же со злостью пошла в контратаку: — Делала, не делала… Тебе-то вообще что с того?!       — Много чего, — уклончиво пробормотала Сурганова и тихо, но твёрдо попросила: — Расскажи об этом. Пожалуйста.       — Да чего рассказывать? — Диана мигом сдулась, как лопнувший воздушный шарик, и резко опустилась, почти упала в своё кресло. — Не могла я уже аборт сделать. Сроки все проворонила, поздно было.       — И? — подбодрила её Света. — Родила, так? — Арбенина лишь угрюмо, не поднимая глаз, кивнула, и Светлана продолжила: — 19 мая ты родила девочку, прямо тютелька в тютельку ровно через девять месяцев после зачатия…       Диана резко вскинулась и во все глаза уставилась на Сурганову.       — Ты ведьма? Ясновидящая? Кто ты, Светка? — бескровными губами пробормотала Арбенина.       Но Светлана никак не среагировала на эти слова, лишь монотонно продолжив:       — Ваш класс выиграл какой-то городской конкурс, и вас наградили поездкой в Ленинград. Тебе было всего пятнадцать. Мать не хотела тебя отпускать, боялась, что-то случится плохое с тобой. Будто предчувствовала. Так и вышло в итоге… Твои одноклассники отправились тем вечером 19 августа в кино, а ты не захотела и решила просто прогуляться по городу. Идти куда-то далеко опасалась, поэтому и забрела в парк, что был совсем рядом с гостиницей…       Диана, прикрыв глаза и позабыв, как дышать, вся обратилась вслух. Света каким-то непостижимым чудом будто перенесла её на много-много лет назад.       — Ты уже собиралась обратно, когда с летней эстрады до твоих ушей донеслась музыка. Не особо надеясь, что тебе понравится, ты всё же решила пойти посмотреть, что там происходит… — Света на секунду остановилась и заметно нервно сглотнула. — В итоге, просидела в первом ряду весь тот небольшой импровизированный концерт. Уж не знаю, понравилась ли тебе тогда музыка и песни, что исполняли ребята, а вот на солистку ты бросала тогда весьма заинтересованные взгляды…       Диана, сама того не замечая, мигом покраснела до самых кончиков ушей!       — Не думаю, что в свои пятнадцать ты думала о чём-то непристойном, но девушка тебе явно была интересна…       — К…как?.. Откуда?.. — одними губами прошептала Диана, но и на это Светлана никак не отреагировала.       — Подойти после концерта ты постеснялась и отправилась по ночному парку в сторону гостиницы. Ты была вся в своих мыслях, да и не могла предположить даже, что в культурной столице тоже небезопасно юной девушке гулять одной в ночное время…       Арбенина открыла рот, но слова не шли с языка, да и Светка всё равно была будто в трансе, ни на что не реагируя.       — Их было трое… Трое здоровенных, сильно пьяных парней, которым захотелось развлечения… И они нашли его в твоём лице…       Диана вздрогнула и сжалась. На неё в самый разгар жаркого дня словно повеяло прохладой и лёгкой сыростью той питерской ночи.       — Ты не могла даже толком кричать — они старательно зажимали тебе рот. Дальнейшее ты плохо помнишь. Сильная, порой не переносимая боль, дикий стыд, лютое унижение и ощущение беспомощности… Временами ты теряла сознание, будто ища спасение в забытье. Тебе даже почудилось, что ты тонешь… А когда в следующий раз пришла в себя, то увидела перед собой лицо той девушки-солистки, на которую пялилась весь концерт, почувствовала её губы на своих… И снова отрубилась…       — Д-да… Окончательно пришла в себя я потом только в больнице, рядом сидела мама. Она и забрала меня сразу после выписки через два дня домой… — кивнула Диана. — Но как? Откуда…       — Да. И ты решила, что девушка та тебе просто привидилась, что это была соломинка спасения, брошенная твоим подсознанием, так ведь?       — Так, — согласилась Диана. — И решила забыть её, но…       — Уже дома ты поняла к своему дикому ужасу, что забеременела, но ещё протянула время, боясь признаться матери, верно? — Диана угрюмо молчала. — Вот и получилось так, что сделать аборт уже было невозможно. Реакцию Галины Анисимовна, когда она всё-таки узнала о беременности, не хочу даже представлять себе, — покачала головой Сурганова. — А вот что было потом? Ты родила и? Что дальше?       — А что дальше? — пожала плечом Диана. — Мне кесарево делали. Мать сказала, что девочка… дочка моя мёртвой родилась и… Ну, и всё! Маман велела мне забыть это всё, как страшный сон, и жить дальше. Даже ездила со мной потом в клинику пластической медицины, чтобы убрать послеоперационный шов.       — Понятно, — хмуро кивнула Света. — Как-то так я себе это и представляла.       — Что «это»? — недовольно посмотрела на любимую Диана. — Ты выпотрошила этими воспоминаниями меня наизнанку! Я, правда, хоть убей, не понимаю откуда ты это всё знаешь…       — От Галины Анисимовны, Дин. Твоя мать — весьма своеобразный человек с не самым хорошим характером, но вот журналист она, походу, отменный. Уж не знаю как, но она нашла меня в мае девяностого…       Глаза Арбениной стали размером с блюдца, рот некрасиво открылся и, кажется, закрываться не собирался вовсе.       — Что ты так смотришь? Как нашла — не знаю. Она в наглую заявилась к нам домой и положила на стол кулёк с пищащим ребёнком, прикинь? Сказала, мол, это твои дружки сотворили такое с моей дочерью, вот ты и разбирайся, чего с этим выблядком делать… Мамулечка моя тогда пыталась вразумить её, но куда там! Она заявила, что это я должна решать судьбу новорожденной. Типа, если я хочу, могу папашу её поискать, а нет — могу в дом малютки её сдать или себе оставить… Мамуле тогда плохо стало, давление подскочило, чуть инфаркт не заработала! Едва держась на ногах, она пригрозила этой наглой особе милицией, но Галина Анисимовна, а я тогда не знала, как её зовут, потом только познакомились… — скривилась Света. — … заявила, что менты нам ни за что не поверят, а её самой через пару часов уже не будет в городе, так что никто её не найдёт, а если мы сейчас заставим унести ребёнка, она выкинет его в мусорный бак где-нибудь по дороге на вокзал…       — Блять ебанутая… — единственное, что смогла выдавить из себя Диана.       — Тебе виднее, — снова скривилась Сурганова. — Естественно, мы кое-как выставила эту… — Светлана замялась, видимо, подбирая наиболее правильное слово, но так ничего и не придумала: — В общем, выгнали её…       — А девочка? — затаив дыхание, спросила Арбенина. У неё в голове не укладывалось. Получается, её дочь жива! У неё есть совсем взрослая дочь!       — Мы хотели сначала с мамой вызвать милицию, а потом… — Светлана нервно сглотнула и отвела взгляд. — Знаешь, я смотрела в крохотное, сморщенное личико и… Поняла вдруг одну вещь: если мы вызовем ментов, малышку заберут в детдом, потом возможно удочерят и… Всё! Я никогда не узнаю потом, что с ней стало! Я никогда не узнаю о судьбе твоей, Динька, дочки, понимаешь?! И мне стало так жутко от этого… Знаешь, буквально физически разрывало на части! Я совсем растерялась и не понимала, что мне делать? Оставить её себе? Да как? Я — нищая студентка, работы нет, живу в коммуналке… Какую жизнь я смогу ей дать? Искать мудака папашу — тоже не вариант. Оставалось всё-таки сдать в детдом? Но… Это ведь означало просто взять и забыть о её существовании, а этого я никак не хотела! Мамулечка ничего не говорила, ни о чём не спрашивала тогда, но всё-всё понимала! Она вообще меня всегда насквозь видела! — Сурганова судорожно вздохнула. — В общем, было уже очень поздно, и мы решили подумать утром, что делать…       — И? Что?.. Что вы сделали? — едва не подпрыгивала от нетерпения Диана. В голове роились тучами вопросы, вызванные недомолвками и самим рассказом Светки, но всё это отступало на второй план. Главным был вопрос о судьбе её дочери!       — Утром мама созвонилась с какой-то своей знакомой, та с другой, с третьей… В итоге, мы нашли для малышки очень хороших родителей…       — Так моя дочь жива?! — воскликнув, подскочила Арбенина. — Моя. Дочь. Жива! И ты ещё сидишь тут и раздумываешь, надо ли мне это знать?!       Диана упёрла руки в бока и грозно нависла над Светой.       — Боже, и ты столько лет скрывала это от меня?! С ума сойти! Где? Где она?! Срочно веди меня к ней!       — Хорошо, как проснётся Васенька, можем съездить к Варюше…       — Да блин, она щас проснётся! — Арбенина рванула было к Василисе, но Светлана цепко ухватила её за руку.       — Не надо, не буди, мы успеем к Варе, поверь, — проговорила Света и со вздохом добавила: — Там, где она сейчас находится, вообще никто никуда уже не торопится.       — Где о…она? — побелев и растеряв свой пыл, глухо спросила Диана.       — На Никольском, ты всё правильно поняла, — прозвучал лаконичный ответ.       — Д… давно? — совсем сникла Арбенина и, вцепившись себе в волосы, глухо застонала: — Суууука… Боже ты мой! Какая же ты сука, Сурганова! Ты… Да ты…       — Ну, собственно, поэтому я и не хотела тебе ничего говорить… — Света поднялась и, поджав губы, молча ушла в дом…