Экипаж

      Тьма за иллюминатором зияла своей отвратительной, потусторонней, пустой. Эстер не смотрела на нее, но знала, что та никуда не делась - чувствовала это каждой клеточкой своего дрожащего от ужаса тела.       “Это гроза, всего-навсего гроза и болтанка”, - подумала она, - “Мы просто попали в сильный грозовой фронт, потому все так потемнело. И самолет трясло тоже из-за грозы - из-за давления или еще какой-нибудь ерунды. Пилоты выведут лайнер из этого циклона, и все снова станет хорошо… Обязательно станет, иначе и быть не может - у меня же годовщина свадьба в воскресенье. Я не могу ее пропустить…”       Эстер представила себе, всего на мгновенье, как расстроился бы Филип, разбейся она на самолете, и слезы, которые она так старательно пыталась сдерживать, покатились по щекам.       “Я так сильно его люблю…”       При одной мысли о том, что она больше никогда не увидит Филипа, Эстер охватило тупое отчаянье. Должно быть, похожие чувства испытывали люди, осужденные на смертную казнь, когда их вели по скудно освещенному коридору в крохотный зал с электрическим стулом и односторонним зеркалом, скрывающим за собой безучастных, отстраненных созерцателей их гибели.       Эстер так крепко сжала пальцы вокруг подлокотников, что старенький материал натужно хрустнул, и помотала головой, отгоняя прочь дурные мысли. Они были вредны и совершенно бесполезны в сложившейся ситуации.       В сложившейся ситуации все было бесполезно.       Напрасно.       Эстер с силой прикусила губу. Во рту тут же почувствовался привкус металла. Этот привкус подействовал удивительным образом отрезвляюще: казалось, даже ужас, сковывающий тело Пирсон слегка отступил. Эстер убрала руки от лица?выпрямилась в кресле… И тут же зажмурилась от нестерпимо яркого света, ударившего в отвыкшие от него глаза.       -Не может быть… - ошарашенно пробормотала она, быстро моргая, - Не может быть!       Ее глаза отчаянно слезились. Ей потребовалось несколько минут, чтобы окончательно проморгаться и начать различать очертания окружающей ее реальности, но самое главное она поняла еще в ту самую секунду, когда, казалось, чуть было не ослепла.       За иллюминатором, за которым еще мгновенье назад зияла кромешная тьма, ярко светило солнце.