Экипаж

      Следующим утром, когда солнце пока только начинало набирать свою полную силу и все еще окрашивало окружающий мир оттенками охры, Ричард уже сидел в кресле второго пилота и изучал прогноз погоды, выданный ему буквально полчаса назад. Небо было ясным, и, если верить метеорологам, собиралось оставаться таким же и на всем протяжении почти пятичасового перелета из Огайо в Айдахо. Турбулентности тоже не предвиделось, и сумма этих факторов вкупе с тем, что Ричард направлялся домой, заставила его губы дернутся, изгибаясь в легкой, едва заметной улыбке.       И даже довлеющее над ним в последнее время знакомство с братом Гэвина отступило.       “Все будет хорошо, - подумал он, - Все пройдет просто замечательно: и полет, и поездка в Покателло.”       За последний месяц не было ни дня, когда бы он не думал о предстоящем визите. И чем ближе была злополучная дата, тем больше дергался Ричард. Что ему делать? О чем говорить с братом Гэвина? Как себя вести? Эти вопросы все время мучали его, занимая собой все его мысли. Он пытался отвлечься, правда пытался, но вот беда - чем бы он не занимал свое свободное время, мысленно то и дело возвращался к тревожащему его будущему событию.       Если говорить откровенно, то причина волнения Ричарда крылась куда глубже, чем понятный страх перед братом своего партнера. Он и сам удивился, поняв, что все куда сложнее, чем ему показалось на первый взгляд. Вернее, нет, не показалось - он пытался убедить себя в том, что переживает из-за знакомства, и был весьма ошарашен, когда внезапно осознал истину.       Истину, которая состояла в том, что Кингсли действительно любил Гэвина.       И эта грядущая встреча волновала его так сильно именно из-за того, что Ричард понимал: если он не сумеет поладить с братом Рида, это может крайне негативно сказаться на их с Гэвином отношениях.       Дверь в кабину пилотов скрипнула, открываясь. Внутрь втиснулся высокий, подтянутый мужчина лет сорока пяти, одетый в такую же летную форму, что и сам Кингсли, с той лишь разницей, что на лацкане его мундира красовался капитанский значок. Мужчина бросил беглый изучающий взгляд на Ричарда и уверенным шагом продвинулся вглубь кабины, занимая свое кресло рядом с Кингсли.       “Старый волк, - подумал Ричард, - И похож на капитана из детской книги про пиратов и сокровища. Как же его звали…”       “Флинт, - тут же услужливо подсказала память, - Его звали капитан Флинт.”       Ричард усмехнулся. Удивительно, как старательно его сознание пыталось уцепиться за любую мелочь, лишь бы не думать о самом важном.       Наверное, ему стоило начать вести дневник. Или, может, найти себе мозгоправа, которому можно было бы выговориться, не боясь осуждения. Потому что иначе он рисковал надолго уйти в себя, упиваясь самокопанием. А покопаться было в чем - в конце концов не каждый день ловишь себя на том, что начинаешь всерьез задумываться о совместном будущем с другим человеком. Это пугало до дрожи в коленях, пугало настолько, что несколько раз Ричард всерьез задумывался над тем, чтобы сбежать. Но каждый раз что-то останавливало его от этого трусливого, опрометчивого поступка.       Что-то сильное. Что-то незнакомое. Что-то, что появилось внутри него одновременно с тем, как в его жизни появился Гэвин. Вот в ком заключалась вся проблема, вот, кто являл собой источник затянувшейся головной боли и невероятной любви к жизни Ричарда. Гэвин Рид, разнорабочий из Покателло, приехавший на заработки в город побольше, где судьба решила вдоволь посмеяться и свела его с Кингсли.       Ричард вздрогнул, когда похожий на пирата капитан громко прокашлялся в кулак, недовольно хмуря брови. Мужчина внимательно разглядывал выданный ему план полета, и, судя по всему, был им крайне недоволен. И Ричард его понимал.       Маршрут был построен просто отвратительно. Даже учитывая тот факт, что все лучшие и быстрые эшелоны и так всегда доставались пассажирским лайнерам, в то время, как “грузовикам” приходилось довольствоваться не самыми удобными путями, при построении этого операторы, кажется, превзошли сами себя. Ричард уже успел ознакомиться с ним. А вот капитан, судя по всему, увидел листок только сейчас - видимо, он был одним из тех людей, которые не начинают работать, пока не прибудут на свое рабочее место.       “Нужно усердно учиться, Ричард!” - тут же всплыли в голове слова отчима, - “Ты всегда должен думать об учебе. Потому что те, кто учатся только в классе, заканчивают свои жизни на обочине! Понимаешь? На обочине, как твой пропащий отец...”       Неудивительно, что Ричард ушел из дома едва ему исполнилось шестнадцать. Он не сбежал под покровом ночи, собрав вещи; не скрывался под мостами и у друзей; не пустился во все тяжкие, желая ощутить вкус свободы - просто сдал экзамены в школу при Авиационной академии и переехал в общежитие Дентона, штат Техас. С отчимом после этого он виделся только однажды - на похоронах матери. И не почувствовал к нему ничего.       -А она тебя ждала, - с упреком сказал отчим, когда гроб с телом Кассандры Кингсли опускали в свежевыкопанную могилу.       -Нет, - ответил тогда Ричард, - Она меня не ждала. Ей всегда было наплевать на всех, кроме себя. Она забрала меня после смерти отца только потому, что в противном случае ей пришлось бы иметь дело с органами опеки. И ты прекрасно это знаешь. Потому что тебе тоже было наплевать.       Отчим промолчал. То ли потому, что внезапно понял, что пасынок был прав, то ли потому, что поступить так, как он поступал раньше, попросту побоялся. Да, Ричард вырос, и поколотить его теперь не представлялось возможным. Впрочем, он мог попытаться унизить или оскорбить Кингсли или его покойного отца, но, очевидно, не решился.       Капитан самолета тем временем фыркнул и убрал план полета в ячейку под приборной панелью, а Ричард, глядя на то, как тот недовольно морщится, почему-то вспомнил их первую с Ридом встречу. Как же звали ту ворчливую старушку, жившую по соседству с Кингсли, которая дала ему номер Гэвина?       Этого он не помнил, зато хорошо помнил, как пытался самостоятельно починить крыльцо старого дома, счастливым владельцем которого стал буквально несколько дней назад.       -Крыша тут тоже прохудилась, - сообщила ему незаметно подкравшаяся со спины старушка, и Ричард чуть не подпрыгнул от неожиданности.       -Вам мастер нужен, сами не сдюжите, - продолжила бабуля, - Вот, возьмите карточку. Мастер хороший, проверенный - мне тем летом полы прогнившие поменял, любо-дорого посмотреть! У вас-то явно нету опыта-то - вона, какие руки гладкие!       “Какая глупость!” - подумал тогда Ричард, - “Я и сам прекрасно справлюсь с этим…”       Но не справился, и номером на карточке воспользоваться все же пришлось.       Ричард чуть ослабил начавший душить его галстук и откинул голову назад, разминая шею и спину, наслаждаясь мерным гудением кондиционера.       И именно в этот момент его кликнул похожий на старого пирата капитан.       Он внимательно и крайне заинтересованно вглядывался в лицо Кингсли, отчего последнему становилось жутко не по себе. Совсем, как в детстве, когда точно так же вглядывался в него пьяный отчим, пытаясь обнаружить что-нибудь, хоть что-то, любой изъян, пусть даже самую незначительную мелочь, чтобы выпустить всю свою ярость на ненавистного пасынка.       -Ты же тот самый парень, который спас самолет, так? - спросил капитан, поправляя фуражку, - Посадил “грузовик” в открытом океане, когда оба двигателя отказали.       Ричард медленно кивнул и с трудом сдержался, чтобы не поморщиться - он очень не любил, когда окружающие вспоминали эту историю.       -А ты хорош, парень! Я тогда следил за вашим полетом, думал, вам конец, - капитан невесело усмехнулся, а после протянул руку, - Хэнк Андерсон. А ты, стало быть, Кингсли. Ричард Кингсли - самый молодой капитан за всю историю Американской авиации. Молодец, парень. Рад лететь с тобой.       Ричард пожал широкую, шершавую ладонь капитана.       -Я тоже очень рад, мистер Андерсон. Надеюсь, этот рейс пройдет куда спокойнее, чем тот, о котором вы упомянули. Вы уже ознакомились с метеосводкой?       -Да. Полет будет спокойным и скучным - на небе ни облачка, давление в норме, турбулентности не ожидается. Маршрут, как всегда, отвратительный, но с этим ничего не поделать. Будем надеяться, его не поменяют в пути, как они любят. И на то, что перелет не затянется...       -Я очень на это рассчитываю. Не знаю, сообщили ли вам, но официально я уже в отпуске… К слову, вам известно, что стряслось с тем пилотом, который должен был лететь с вами? Надеюсь, ничего серьезного?- поинтересовался Ричард.       -Он в порядке. У его жены начались преждевременные роды.       -Надеюсь, она тоже в порядке, - вежливо отозвался Кингсли.       -Да, я тоже, - Хэнк снял фуражку и отложил ее в сторону, - Сара - славная девушка, я был на их c Беном свадьбе. Она заслуживает счастья.       Ричард решил, что ему нравится капитан Андерсон. И не нужно было быть ясновидящим, чтобы понять, почему - Хэнк напоминал ему отца, которого сам Кингсли почти совсем не помнил.       -С нами полетят штурман и бортинженер? - спросил Кингсли.       -Только бортинженер. Из персонала.       -Но мне говорили о четырех членах экипажа.       -Ну… Членов экипажа трое. Однако есть четвертый человек. Пассажир - сопровождающая для груза.       -Вот как, - Ричард снял с головы фуражку и небрежно поправил волосы, - Давненько я не летал с сопровождающим… Мы везем какой-то ценный груз?       Хэнк отрывисто усмехнулся.       -Если бы… Чертов уголь и металлолом - вот, что мы везем.       Ричард удивленно вскинул брови и взглянул на Андерсона. Тот спокойно смотрел на ВПП, чуть щурясь на солнце и совершенно не выглядел, как человек, только что отпустивший циничную шутку.       А раз шуткой заявление капитана не было, значит, они действительно везли уголь и железо. И странным здесь было все: и сам груз, которым обычно занимались железнодорожные перевозчики; и то, что к спресованному временем и температурой углероду и старым обломкам арматуры поставили сопровождающего.       Впрочем, Ричарда это совершенно не касалось.       В кабину вошел штурман: высокоий, худой мужчина с залысинами над ушами и лохматыми, сухими волосами, которые, казалось, знавали расческу крайне редко. Он принялся за дело сразу, буркнув “привет” Хэнку и коротко представившись Кингсли” “Брайан Доусон”, после чего сел на свое место и тут же начал изучать документацию. Ричард представился в ответ и последовал примеру мистера Доусона - начал вбивать в бортовой компьютер данные полета. Краем уха он слышал, как капитан и инженер негромко переговариваются, в крайний раз перепроверяя системы самолета. “Читали молитву” - так называли это авиаторы.       Ричард еще не знал, что в этом полете “молитва” им не поможет.