И боги открыли глаза

Лулу Белл большую часть времени была кошкой. Она любила нежиться на коленях Тысячелетнего Графа, лакать молоко из блюдца и наблюдать за тем, как близнецы в очередной раз доводят Шерила чуть ли не до сердечного приступа своими выходками. Часто к близнецам добавлялся еще и Тики, и тогда становилось совсем весело, но в последнее время он как-то подозрительно примерно себя вел. То есть вообще не показывался семье на глаза, пока его не звали. Роад однажды проболталась, что их малыш Тики, кажется, влюбился. Лулу тогда даже вылизываться перестала, а Шерил подавился чаем. Разговор в тот раз не зашел далеко, подробностей узнать не удалось и все списали происходящее на переходный возраст, мол, что в Тики все еще живет юношеский максимализм, поэтому он и бунтует. Но Лулу была кошкой, а кошки по своей натуре очень любопытные. А еще ей было безумно скучно. Поэтому Лулу пошла гулять сама по себе. Она не планировала каких-то диверсий, не собиралась звать с собой отряд Акума, просто так случилось. В одном из переулков Лондона, в который Лулу привлек грохот взрывов, с несколькими первыми уровнями сражалась экзорцистка с алым копьем. И так получилось, что в процессе потасовки Лулу прихватили с собой. Та даже мявкнуть не успела, а потом решила, что ей лень. Лень куда-то идти, на кого-то там возмущенно мяукать и шипеть, тем более, что экзорцистка была совершенно не против ее компании, поэтому Лулу удобно устроилась черным меховым воротником у нее на плечах и широко зевнула. Так путешествовать ей нравилось. — Ха-ха, признаться честно, ты первая кошка, которая так спокойно себя ведет. Потерялась? Лулу мяукнула. Серебряный колокольчик на лиловой ленточке звякнул. Рука у экзорцистки была холодной, но не вызывала дискомфорта. От нее пахло кровью и сигаретами — совсем как от Тики — но было еще что-то, чего Лулу уловить никак не могла, поэтому она решила провести немного времени с экзорцисткой, чтобы точно понять, в чем дело.

***

Встречи с семьей Тики не любил по многим причинам: лишняя работа, постоянные насмешки и попытки его свести с очередной барышней, страдальческие вопли Шерила о том, какой идиот ему достался в качестве младшего брата — одним словом, семейные посиделки всегда начинались и заканчивались одинаково. В этот раз, правда, Тики удрать не успел. Роад больно схватила его за локоть, надула губки и потребовала: — Тики, ты должен найти Лулу! Лулу, кстати, сегодня действительно не было. Обычно она нежилась на коленях Графа или же гордо восседала прямо на столе, невзирая на замечания Шерила. Тики решил было, что Лулу ушла куда-то по своим кошачьим делам, но тогда ее не стала бы искать Роад. Последняя, несмотря на то, что много капризничала и вела себя в лучших традициях избалованных детей, к самим Ноям относилась с материнской теплотой и заботой. И всегда волновалась, когда те где-то пропадали. Это, правда, совершенно не мешало Роад играть на чужих нервах практически всегда. — Почему именно я? — Потому что я так хочу. Пойдем вместе. — Да она наверняка где-нибудь спит, как и полагается нормальным кошкам! — Тики предпринял последнюю попытку соскочить с крючка, но не тут-то было. — Делай, что тебе сказали, — велел Шерил. — Ты и так наказан. У Тики появилось острое желание свернуть дорогому брату шею прямо здесь и сейчас. Шерила подобное точно не убило бы, но и не в смерти была цель. Если так подумать, Тики можно было наказать за многое, начиная от его работы на шахтах и заканчивая сомнительной дружбой с Микаэлой. Но о последней знала только Роад, которая почему-то решила сохранить такую ценную информацию в тайне. И за это Тики чувствовал себя обязанным ей. Шерил же говорил о его побеге на Рождество. Не то что бы это было настолько критично, но Тики свалил вечером и вернулся в поместье Камелотов только после обеда следующего дня. Задумчивый, немного помятый и подозрительно тихий. Даром, что нигде не раненный. В тот раз взбучки от брата удалось избежать, так что Шерил сейчас наверстывал упущенное. А прошло кстати почти три месяца. И в который раз Тики подумал о том, что работа на шахтах просто отлично помогает убивать время. Во-первых, у него меньше поводов общаться с драгоценными родственниками, во-вторых, можно особо не думать, а просто махать киркой в свое удовольствие. Но как бы там ни было, а его уже успели выдернуть из уютного мирка немытых потных работяг, дешевого пойла и кроватей с клопами, так что поместье брата Тики покидал без особого энтузиазма, в отличие от той же Роад. Тянулись последние дни марта, обещали скорое потепление, но настроение от этого лучше не становилось — они все еще понятия не имели, где искать вздорную кошку. — И куда поедем? — мрачно поинтересовался Тики, закуривая. — Куда-нибудь, — философски отозвалась Роад. — У нас достаточно времени, тебе так не кажется? Или ты снова планируешь сбежать на свидание? — На шахты, Роад. На шахты.

***

Экзорцистка была странной. Хотя Лулу не так часто сталкивалась со служителями Черного Ордена, чтобы делать подобные выводы, но все равно считала свою новую знакомую чудаковатой. Был конец марта, погода хоть и потеплела, но все равно оставляла желать лучшего. Слякоть и грязь под ногами, частый туман по утрам и противная морось уж точно не способствовали хорошему настроению. Ещё Лулу слышала, что в этот период люди больше подвержены всяким болезнями, как физическим, так и душевным. Тысячелетний Граф говорил, что ранняя весна — отличный сезон для нового урожая Акума. Но сейчас Лулу вместе с экзорцисткой сидела в беседке в городском парке и лениво лакала молоко из плошки, сооруженной из молочной бутылки. От гладких стеклянных краёв все ещё неприятно разило Чистой Силой, но срез был до того аккуратным, а молоко свежим, что возмущаться, если и хотелось, то только из-за вылитой большей части содержимого этой самой бутылки. Экзорцистка тоже пила. Какой-то дешёвый портвейн прямо из горла, откинувшись на спинку скамейки. А ещё она много курила, причём ту же марку сигарет, что и Тики. Вот почему её запах показался Лулу знакомым. — Уже обед, а погода до сих пор паршивая, — посетовала экзорцистка. — Так ещё и с Акума умудрилась встретиться, тц! Лулу понимала, что это были жалобы в пустоту, просто чтобы выговориться. Так часто делал Шерил, когда был расстроен очередным побегом Тики со свидания с дочкой какого-нибудь графа или маркиза. Иногда причитал и Граф, сетуя на Чёрный Орден и мир в целом. Лулу в такие моменты просто запрыгивала к нему на колени, желая хоть как-то приободрить и утешить. Вряд ли экзорцистка искала утешения или понимания. Но пока они добирались до парка, Лулу успела выслушать целую тираду о том, как её достала такая жизнь, и почему она вообще должна шляться по магазинам в столь мерзкую погоду, так ещё и с Акума разбираться. В пакете, что таскала с собой экзорцистка, и в который Лулу успела сунуть морду, ничего такого не было: пара книг, какие-то принадлежности, да вот — бутылка портвейна. Одним словом, ничего интересного. Даже голуби, крутящиеся поблизости в надежде поживиться хлебными крошками, совершенно не вызывали никаких эмоций. Лулу закончила пить молоко, облизнулась, потянулась и перебралась на колени экзорцистки. Все-таки сидеть на чем-то было гораздо теплее, чем на голой скамейке. — Ты ведь чья-то, да? Вон какой красивый ошейник с колокольчиком. Надо бы тебя вернуть. Ошейник подарил Тысячелетний Граф, и Лулу он нравился. Конечно, в человеческом облике она его не носила, но в кошачьем — всегда. Граф вообще часто им что-то дарил — тех же Тизов для Тики, к примеру. Или отдавал свой зонтик Леро Роад. Тысячелетний Граф был добрым. Куда добрее лживого Бога, в которого так отчаянно верили глупые люди. — О, перчинка! — Наконец-то! В будний день, да ещё в такую мерзкую погоду эта часть парка была полупустой, поэтому знакомые голоса заставили Лулу дернуть хвостом и поднять голову. Вообще-то Ной всегда мог почувствовать другого Ноя, просто для кошки, гуляющей самой по себе, это чувство было не столь важным. Похоже, Роад и Тики искали ее. Лулу подозревала, что последнего заставили против воли, как это обычно бывало. Экзорцистка лениво зашевелилась и села прямо, услышав чужие голоса. Несмотря на выпитую половину бутылки, взгляд у нее был осмысленным, а тонкие губы тронула лёгкая улыбка. — А я все думала, как ещё этот день может меня удивить. — Это мои слова, — сняв цилиндр, со вздохом парировал Тики. Лулу отметила, что он как-то враз перестал строить из себя важного аристократа, стоило только экзорцистке заговорить. — Лулс, ты колени не попутала? — Перестань ревновать только из-за того, что Лулу не любит сидеть у тебя на руках, — потребовала Роад. В этот раз она не была разодета словно кукла на витрине. Обычная белая блузка, короткая юбка и полосатые гольфы — привычный наряд, в котором Роад всегда ходила. Разве что только поверх плащ надела, чтобы не промокнуть под дождём. Лулу мяукнула, но с чужих колен не слезла. Даже не встала, так и оставшись лежать. Она успела нагреть себе это место и не понимала, почему должна была покинуть его по первому требованию. — А, так это ваша кошка? — улыбка экзорцистки стала шире. — Тогда требую денежного вознаграждения за то, что нашла её и даже накормила. Тики сделал глубокий вдох. Лулу и Роад с интересом наблюдали за тем, как он все ещё пытается держать себя в руках, хотя видно было невооружённым взглядом, что терпение трещит по швам. — Ладно, запишу к другим долгам, так и быть. — Мика, блять! Роад тихо прыснула, Лулу довольно сощурилась, наслаждаясь происходящим. Дразнить Тики у них любили все. В нем все ещё было слишком много человеческого. Наверное, так они показывали свою зависть ему? Тики прекрасно общался с людьми, даже друзей завёл среди простых работяг, и так отчаянно цеплялся за эту свою «светлую» сторону, что порой становилось тошно смотреть. Граф говорил, что он этим только больше боли себе причиняет. Лулу была с ним согласна. Тики пытался усидеть на двух стульях, но делал этим хуже лишь себе. — Тебя вообще ничего не смущает? — Твоя лощеная рожа, разве что только. Говорила же, что бесишь меня в этом виде. — Ох, ну прости, что выгляжу как приличный человек. Дай закурить! Мика порылась в карманах плаща и бросила Тики пачку сигарет. Тот ловко её поймал и нырнул под навес беседки. Роад последовала за ним и уселась рядом с Микой. Лулу подумала, что все это выглядит слишком уж нелепо: три Ноя и экзорцистка ведут мирную беседу. Но Роад не предпринимала никаких действий, Тики тоже хоть и ворчал, но был настроен миролюбиво, так что и ей, простой кошке, можно было не волноваться. — Лулс, свали с её колен, — потребовал Тики. — Я уже начинаю думать, что ты сам хочешь оказаться на месте Лулу, — смеясь, отозвалась Роад, болтая ногами. — Это ведь к Мике ты на Рождество сбегал? Как прошло свидание в одном из самых дорогих ресторанов? Судя по лицам Тики и Мики, свидание прошло на редкость отвратно. Лулу все-таки перебралась к Роад на руки, чтобы лишний раз никого не нервировать. При всей своей тяге к человеческой жизни, Тики становился очень жестоким в моменты ярости. У него случались срывы, но в отличие от других Ноев, он все ещё мог вернуться. Проблема была лишь в том, что это происходило все чаще, и длительность увеличивалась. — Я думала, папенька научил тебя быть джентльменом, — хихикнула Роад. — Мне не нужны джентльмены, они скучные, — ответила Мика. — Обычный шахтер для меня куда интереснее лощеного маркиза. — Но ведь перспективы у маркиза явно лучше, чем у шахтера. — В задницу ваши перспективы, — криво усмехнулась Мика и вновь приложилась к горлышку бутылки. — Я сама выбираю, что мне подходит, а что — нет. — Даже если это Тики? — Даже если это Тики. — Эй, я вообще-то здесь, — возмутился тот, затушив окурок прямо о подошву дорогого ботинка. — Хватит меня обсуждать, дамы. Лулу, тебя это тоже касается. Из-за тебя все и началось! Вообще-то Лулу было плевать, что там из-за неё началось. Куда больше сейчас её интересовало, насколько близко были знакомы Тики и Мика. Знала ли экзорцистка, что сейчас спокойно общается с Ноями? Вряд ли, иначе бы сразу схватилась за оружие, а не вела бы светские беседы. Но тогда вставал и другой вопрос: почему Тики до сих пор не убил Мику? А, по словам Роад, даже в ресторан её водил на Рождество. Лулу помнила, что потом он пришёл какой-то слишком уж задумчивый и даже потерянный, будто случилось что-то. Тики, конечно, ничего тогда не рассказал и почти сразу же сбежал на шахты, но от его вида кошки на душе скребли. — Что ты вообще здесь забыла? Что это? — Тики уселся по другую сторону от Мики и бесцеремонно заглянул в пакет с покупками. — Художественные принадлежности? Рисуешь что ли, перчинка? — Это не для меня. — А, понимаю. Эти двое казались Лулу чем-то похожими. Дело было не в одинаковом запахе, а в какой-то странной, совершенно непонятной и неправильной гармонии между ними. Будто встретились старые приятели. Лулу не понимала этих отношений. — Как работа? — Тики без спроса забрал бутылку из рук Мики и сделал большой глоток. Даже не поморщился. — Сегодня я прогуливаю. Пытаюсь, по крайней мере. А у тебя? — А я пытаюсь вернуться, но кое-кто мешает. Да, Лулс? Лулс — дурацкое исковерканное имя. Тики вообще любил давать прозвища. Лулу считала это каким-то глупым флиртом, если честно, и не реагировала особо. Ей было все равно, кто и как её зовёт. Настоящее имя — Ластол — никто не посмел бы как-то изменить. Поэтому Тики мог изгаляться как угодно в свое удовольствие. В конце концов, он был любимчиком Графа. — Мы вам не мешаем? — ехидно поинтересовалась Роад. — Маленькие дети должны вообще учиться, — флегматично отозвалась Мика. — У меня каникулы! — Она старше нас двоих, перчинка. Никто не успел среагировать: полосатая свечка с заостренным концом пролетела мимо лица Мики, царапнув ту по виску, и вонзилась бы аккурат Тики в голову, не используй тот свою способность. Лулу напряглась всем телом, наблюдая за реакцией экзорцистки, но та лишь стерла выступившую каплю крови и цокнула языком. — Вот это давайте без меня, ладно? И больше ничего. Ни активации Чистой Силы, ни страха, даже удивления и того не было. Лулу громко мяукнула, Мика перевела на неё взгляд и погладила по голове. — Я не на работе, — просто ответила она. — К тому же, за вас мне никто доплачивать не будет, так зачем лишний раз напрягаться? Мика была неправильной. Смуглая кожа, темные волосы, карие глаза. От неё разило кровью и дешевыми сигаретами, но совсем не пахло Чистой Силой. Руки у неё были ужасно холодными, а кожа на ладонях грубой, наверняка от тренировок. Лулу не понимала, почему не чувствует той привычной жажды убийства. Не понимала, почему Тики и Роад так спокойны. Она думала о том, что скажет Граф, если узнает об этом: расстроится? Разозлится? Накажет их? Прикажет ли убить эту экзорцистку? Но тогда Тики наверняка расстроится. Расстраивать Тики нельзя ни в коем случае. — Тогда ты так же сказала и напала на меня первой, — пожаловался Тики. — Я тебе уже объяснила, что у меня было плохое настроение. — И поэтому ты полезла на Ноя просто так. Отличный план был, перчинка. Надёжный, как… Ух! И вновь Лулу могла наблюдать короткую потасовку, но на этот раз между экзорцистом и Ноем. Пакет все-таки свалился на дощатый пол беседки, пока Мика, сграбастав Тики в охапку, пыталась отбить тому бока. В силу разницы в комплекции выходило у неё это крайне плохо, пока Тики не перехватил инициативу и саму Мику, бесцеремонно скрутив, не завалил себе на колени. Ни Чистую Силу, ни Тёмную Материю они не использовали. Роад, наблюдавшая вместе с Лулу за этим перфомансом, тяжело вздохнула. В такие моменты она прямо-таки олицетворяла свое звание Старшей. Лулу подумала, что Роад наверняка надоел уже весь этот цирк. Терпением она никогда не отличалась. — Почему вы не используете Чистую Силу и Тёмную Материю? — спросила Роад. — Зачем? — в один голос удивились Мика и Тики. Повисла неловкая тишина. Мика перестала вырываться и брыкаться, хоть Тики по-прежнему крепко удерживал её за руки, навалившись по возможности всем весом. Лулу готова была поклясться, что слышит, как скрипят мозги этих двоих, обдумывая вопрос Роад. — Парфюм у тебя дерьмовый. — Этот парфюм стоит как твоя годовая зарплата. А, нет, они, похоже, придумывали новый обмен любезностями. Лулу перевела вопросительный взгляд на Роад и заметила, что та улыбается. Не зло или хитро, а по-доброму, тепло. Так, как она всегда улыбалась членам Семьи. Старшую радовало происходящее? Но почему? «У нашего Тики появилась хорошая подружка, так что не говори Графу, ладно?» Лулу мяукнула. Не говорить Графу. Если об этом просила Роад, она могла сохранить тайну. Старшей было виднее. — Блять, Мика! Той, наконец, удалось вырваться из хватки и рывком сесть. Лулу отметила весьма обескураженный вид Тики и как он потирает шею. А Мика встала со скамейки и подобрала упавший пакет. Выпавшие кисти и набор угля для рисования она быстро закинула обратно. — Ладно, мне пора. Было приятно с вами поболтать, но всему есть предел. — И все-таки, Мика, почему? — спросила Роад. — Потому что я делаю так, как считаю нужным. А Ватикан сосет, ха!

***

Возницы у экипажа не оказалось. Только кучка пепла напоминала о том, что он когда тут был. Тики, все ещё растрепанный после всего случившегося, раздраженно выдохнул, выматерился и потёр шею. — Перчинка! Сидевшая на плечах Роад Лулу успела под отогнутым воротником рубашки заметить четкий покрасневший след от зубов. Мика все-таки не осталась в долгу даже в такой ситуации. — Тики, — Роад показала на шею. — А, пройдёт, — отмахнулся тот и усмехнулся. — Покрасуюсь перед парнями. — Почему все мужчины хотят хвастаться чем-то подобным? Лулу мяукнула, соглашаясь. Она тоже не понимала, в чем смысл демонстрации тех же засосов. Что бы что? Это что-то вроде трофеев? Мужчины все-таки были странными созданиями. — Потому что в следующую нашу встречу, это заставит перчинку замолчать, — невозмутимо ответил Тики. А потом уже тише добавил: — Я надеюсь. — То есть, ты не уверен? — Надежда умирает последней, знаете ли! Не считая Скина Боррика и ещё спящего Мудрости, Тики пробудился последним из них. Наверное, поэтому ему многое прощалось. Лулу, если честно, не особо задумывалась над этим. Да и дело было не её ума. Но она, как и все, чувствовала и видела, как тяжело давалась Тики ноша памяти Ноя. Наверное, будь у него выбор, он бы остался человеком, только вот проблема была в том, что пресловутого выбора им никто не давал. Ни Ноям, ни экзорцистам. — Тики, ты ведь все понимаешь, — строго произнесла Роад. — Не волнуйся, я не дам этому далеко зайти, — пообещал тот. Голос у Тики не дрогнул, и выражение лица не изменилось. Даже взгляд и тот остался прежним. Но Лулу почувствовала, что в нем всего на мгновение будто что-то изменилось. Всколыхнулось нечто тёмное, беспокойное и тут же улеглось. И это «что-то» определенно сулило беду.