И боги открыли глаза

Главной проблемой Тики было то, что он ничего не помнил. Как, впрочем, и все нынешнее поколение Ноев, за исключением Роад. И именно это (а ещё природное любопытство) сыграло с ним злую шутку, заставляя сейчас корчиться на грязном полку небольшой комнатушки от острой боли, будто ему все кости в труху перемалывали. Мика нависала над ним и вид имела весьма удивленный. Тики и сам не понимал, от чего его так скрючило, но жадно хватал ртом воздух, чувствуя, как легкие будто сжимает невидимая рука. — Ого, как тебя скорежило, — Мика присела на корточки напротив, и Тики отчего-то совершенно машинально вжался спиной в тонкую стену, пытаясь унять дрожь во всем теле. Адам. Чертов Адам. Из-за которого все началось. Белый столп света. Неясные, нечеткие образы. Лицо у Тики перекосило. Он чувствовал, как кожа на правой стороне огнём горит, как губы против воли растягиваются в безумной улыбке. Кожа потемнела, на лбу проступили чёрные стигматы. Тики не мог контролировать своё превращение в Ноя. Он задыхался от боли, какого-то непонятного отчаяния и чувствовал, как по щекам текут слезы. Адам. Кто такой Адам? — Ладно, закрыли тему, — холодная, просто ледяная рука Мики легла на его раскалённый лоб. — Тики? Слышишь меня? Тики слышал. Только ответить нормально не мог, лишь промычал что-то нечленораздельное и потерся лбом о ладонь, желая продлить прикосновение. Мика поняла его правильно — опустилась на колени и обняла за плечи, плотно прижимаясь. Тики слышал, как бьется ее сердце. Он мог запросто вырвать его сейчас. — Обними меня, — тихо, но четко произнесла ему на ухо Мика. — Так сильно, как только можешь. Не бойся, не сломаешь. Тики послушался. Сжал Микаэлу в руках, вжимая в себя, будто хотел, чтобы она растворилась в нем, стала с ним единым целым. Он чувствовал холодные руки Мики, скользящие по взмокшей спине — холод пробирал даже сквозь рубашку. Да, холод сейчас был очень кстати. — Слушай мой голос, — Мика заговорила снова. — Тебя зовут Тики Микк, ты здесь и сейчас. Не дай памяти поглотить себя. Тики зарылся носом в ее шею, все ещё дыша шумно, с хрипом. Лицо все ещё горело, жар и не думал спадать. А в легкие будто свинец залили. Перед глазами до сих пор стоял тот столп. Он расширялся, пожирал все вокруг. Всего на какое-то мгновение Тики увидел женский силуэт, растворившийся в этом ослепительном свете. И с такой силой сжал Мику в руках, что та тихо охнула. — Тише-тише, — пробормотала она. — Тики, успокойся. Это все давно в прошлом, не иди на поводу чужих воспоминаний. Они не твои, ты понимаешь это? Давай, вдох-выдох. Ты — Тики Микк, работающий шахтером. У тебя среди простых людей есть друзья, ты помнишь их? Посмотри на меня, ну же. Тики с трудом заставил себя немного отстраниться и поднял все ещё мутный взгляд. Он вообще сейчас был не в состоянии спорить или задавать вопросы. Только слушал, ловил каждое слово Мики. Ее голос успокаивал. — У тебя очень красивые глаза, и ты сам очень красивый, — Микаэла поцеловала Тики в лоб. Провела холодной ладонью по его правой щеке, словно стирая жуткую ухмылку, а вместе с ней и слезы. Тики действительно почувствовал некоторое облегчение. Мышцы лица расслабились, и он шумно выдохнул. — Я видел что-то, — прохрипел он. — Что это было, перчинка? — Предположу, что память Ноя внутри тебя? Откуда же мне знать? — Мика погладила его по голове. — Не цепляйся за неё. Ты ведь хочешь остаться человеком, верно? — Да, но… Позволят ли ему? Тысячелетний Граф говорил, что каждое поколение с нетерпением ждёт пробуждения Удовольствия Ноя. Нет-нет, он совершенно точно не давил и не настаивал, давая всем в равной мере наслаждаться человеческими жизнями, просто, так ждал, так ждал… Тики тихо скрипнул зубами. Мика сползла с его колен на грязный дощатый пол и привалилась спиной к стене с потрескавшейся краской. Достала пачку дешевых сигарет и молча протянула Тики. Тот отказываться не стал — курить хотелось до одури. — Перчинка, ты знаешь, что нужно мужчине, — неловко пошутил он. — Я знаю, что нужно конкретно тебе, — невозмутимо ответила Мика. — Кстати об этом. Тики подумал, что сегодня, конкретно сейчас, Микаэла двигалась слишком много, хотя лучше бы посидела смирно. Но вслух ничего не сказал, лишь наблюдал за тем, как Мика тяжело встала, прошла к единственной скрипучей кровати, порылась в карманах своего пальто и достала оттуда небольшую коробочку. — Это тебе. — Чего? — удивился Тики, когда ему на колени бросили коробочку. — Ну, с Днем рождения типа, — Мика снова плюхнулась рядом. — Поздравлять с Рождеством как-то банально, а ты тут сболтнул, что стал на год старше, так что вот. Коробочка была самая обычная, из глянцевого картона черного цвета. Аккуратная, но не более того. Тики открыл ее и достал серебряную зажигалку. Тоже явно недорогую и наверняка просто посеребренную. Он повертел подарок в руках, заметил на блестящем боку выгравированную надпись: «Продолжай двигаться вперед» и усмехнулся. — Это мило с твоей стороны, пер… Мика. Спасибо. — Уж извини, Чистую Силу достать не получилось. — Если бы ты принесла мне ещё и осколок, я бы точно подумал, что небо скоро рухнет, — рассмеялся хрипло Тики. Чиркнув зажигалкой, он закурил. — Экзорцист приносит Ною Чистую Силу. Подумать только! Я бы даже поверил, что в Рождество происходят чудеса. — Вообще-то сейчас рядом с тобой сидит целый экзорцист, и ты запросто можешь коснуться моего сердца — только руку протяни, — заметила Мика. Повисла неловкая тишина. Тики не выдержал первым: взъерошил волосы, пожевал сигарету и отвесил Микаэле смачную затрещину. Аж на душе сразу полегчало после этого. — Херню не говори, — велел он. — Это совсем не смешно. Учитывая то, что Тики сейчас особо не сдерживался, удар вышел знатным. Он не использовал Темную Материю, но у Ноя и так силы было больше, чем у любого человека. Будь это не Мика, а простой гражданский — несчастный в лучшем случае вырубился бы. А девчонка отделалась сильным ушибом. Ну, может, ещё шишкой, судя по тому, как терла затылок и страдальчески морщилась. — Я убью тебя! А, нет, Мика была живее всех живых и просто горела жаждой мести, когда схватила Тики за грудки и принялась трясти. Сквозь дрожащий дым от сигареты ему на мгновение показалось, что глаза Микаэлы вспыхнули зеленым, но тут же вернулись к своему прежнему цвету, будто ничего и не было. Но то, скорее, было просто оптической иллюзией из-за того, что Тики грубо трясли, не давая даже на мгновение зафиксировать взгляд хоть на чем-то. — Полегчало? — участливо спросил он, когда Мика остановилась, чтобы немного отдышаться. Его рубашку она так и не выпустила из рук, и Тики подумал, что точно не досчитается пары пуговиц. А ведь дорогая шмотка. Была. — Вообще ни разу, — раздраженно ответила Мика. — Ты мне чуть череп не пробил! — Да не, я рассчитал силу. И вообще, если продолжишь так трясти — меня стошнит прямо на тебя. Подумать только, он говорил о чем-то столь мерзком с женщиной. Узнай Шерил о подобном — сначала закатил бы истерику, а после попытался бы уже сам придушить. На Шерила иногда находило беспричинное желание убивать родственников. Как например, когда близнецы испачкали белый персидский ковер. Или когда Тики, вернувшийся с шахты, примостил грязную задницу на дорогом кожаном диване. А Лулу однажды разбила китайскую вазу, вильнув хвостом… На самом деле, если так подумать, то набиралось-то довольно много поводов, подогревающих жажду убийства у Шерила. Погруженный в свои мысли Тики не сразу заметил, что Мика его все-таки отпустила. Что ж, гнев у нее длился не так уж и долго. — Так что это за место такое? Куда ты меня привела? — Что-то типа моего убежища? — Микаэла передернула плечами. — Однажды я помогла хозяину гостиницы избавиться от местных бандюков, за что и получила эту комнату в свое распоряжение. На самом деле мне все равно приходится половину стоимости платить за нее, но когда совсем не хочется никого видеть, то прихожу сюда. — И часто такое у тебя? — Частенько. А здесь комната хоть и паршивая, но вроде как иллюзия того, что меня это все не касается. Что я — нормальная. Понимаешь? Тики угукнул. Он понимал. Сам старался не задерживаться на «темной» стороне, боялся не вернуться однажды. Хотя если он все же потеряет себя, то и жалеть, наверное, уже некому будет. Кто станет скорбеть по бродяге? Парни, может, выпьют за него, да и продолжат жить дальше. Это нормально, что такие как они однажды исчезают. — Ужин опять не удался из-за меня, да? — вновь нарушил тишину Тики. — Ладно, я уже понял, что тебе по душе дешевые забегаловки! Как-нибудь отведу туда. Серьезно, перчинка, почему ты такая проблемная? Ни убить тебя, ни накормить не получается. А ведь однажды нам придется сразиться по-настоящему. — Что ж, тогда буду ждать, когда ты убьешь меня. Тики моргнул и перевел удивленный взгляд на Мику, привалившуюся к его плечу. Она не улыбалась и вид имела какой-то совсем отстраненный, даже глаза закрыла. Сердце оглушительно ударилось о ребра. Лицо вновь свело судорогой. Опять? — Мика?..