Милый друг

      Нас встретили с распростертыми объятиями, званным ужином и сладчайшим вином, которое я когда-либо пробовала!.. Дурин, первым делом, повел Элронда рассказывать о новой «территории», которую гномы разведали и прокопали. Множество туннелей, залы и спальные помещения, кладовые. Дела постепенно налаживались. Никто не совался в Кхазад-Дум, разве что самые отчаянные воины, в поисках уцелевших сокровищ и пожитков. Но, вскоре, возвращались, все в грязи и копоти. Рассказывали, будто демона не видно и не слышно, но пожар уничтожил все! Выжрал деревянные постройки, обуглил камни!.. Полыхало знатно, много месяцев, покуда копоть и пепел не покрыли собой скалы, камни и туннели, заставляя путников по колени проваливаться в сажу, пробираться, чуть дыша, но, на пол пути, бросать это неблагодарное дело.  — Все кончено, — тревожно вымолвил Дурин, стащив корону с головы и опустив рядом за обеденным столом, — все потеряно. У меня не осталось надежды на восстановление Кхазад-Дума. Маг, что пошел с нами, или Саурон, прикинувшийся магом, как вы говорите, он пообещал нам скорую победу на Балрогом, если раздобудем, раскопаем то кольцо, пропавшее среди завалов в опочивальне отца моего. Мы пошли, я, лично, контролировал раскопки. Пробрались тем же путем, что мы с вами выбрались. Расколотили шире вентиляционный туннель, пролезли дальше, растащили завалы!.. А там… Там мага и след простыл! Сразу, как нашел заветный перстень, приподнял, и… Рассыпался в воздухе клубами пыли!.. Только и видели его!..  — Саурон получил то, чего желал, — подхватила Диса, любезно протянув мешочек со свежим снадобьем, — держи, дорогуша. — Я улыбнулась, спрятав поглубже в карман кафтана. — Он забрал кольцо, полагаем, чтобы отдать живому гному, тому, кто сослужит ему службу за подобный дар, мрачный и сомнительный.  — Гномов не так-то про развратить, — подметил Дурин, стиснув кулаки и негромко постукивая по столу, кубки задрожали, — сердца людей запросто, но не гномов и не эльфов. За этим ему так нужны восемь колец. Представить страшно, что они натворят, покуда короли людей примкнут к темной власти!.. Бесконечные воины нам ни к чему. Народ мой страдает. Гномы, те не многие, мирные, что спаслись, сейчас во всю пытаются обжиться здесь, но им тревожно. Никто не знает, надолго ли затаился Балрог. Как скоро его ждать в туннелях, новых и до конца не укрепленных!.. Завтра сами убедитесь, друзья мои. Мы копали больше года, в обход горе Кхазад-Дума, в обход старым пещерам. Мы пытались подобраться к митрилю, но нашли лишь жалкие залежи!.. Ни куска тебе, ни бесконечной дали мерцающих бликом металла, что мы видели с тобой, друг мой, Элронд. Мы отдадим Вам все, что есть. А завтра, попытаем удачу в последний раз. Есть одна жила, стучим и слышим полость. Пусто там, по другую сторону! И звенит что-то…        Я прислушалась к Вилья. И правда, колечко подхватило слабую, едва различимую, мелодию, и указало направление.  — На юг?.. Вы копаете в южную сторону? — Тебе откуда знать? — Дурин сощурился.        А Элронд, поймав мою ладонь, обхватил пальцами Вилья, понятливо кивнув.  — Эльфийское кольцо — величайшая работа Келебримбора, да сохранят Валар бережно его бессмертную душу. Перл чувствует, Вилья шепчет. Я тоже ощущаю слабую вибрацию. Мифрил поблизости. И не только в ларце, что вы приготовили. Бесценный металл находится в скале. Завтра мы отправимся туда все вместе и убедимся, залежи остались, не все осыпалось под плетью Балрога.  — Потянулись новости из южных земель, — негромко подметила Диса, хмуро наблюдая исподлобья. — Орки собираются. Рождаются из грязи, так шепчутся разведчики и люди из ближайших деревень. Повсюду снуют шпионы. Нельзя никому доверять. Близится тьма. Носом чую!.. — Мы тоже, — поддержала я, изнутри содрогнувшись. — Мне было… Видение. Я считаю, Саурон затаился не спроста. Больше года нет вестей!.. Он что-то замышляет, проворачивает за нашими спинами, пока не видим. Он ни за что не откажется от своих колец.  — Поэтому ты попросила новенький мешок со снадобьем, не успела и порог переступить? — Диса нахмурилась, сразу заподозрив что-то неладное. Ее не проведешь. — Ты видела что-то?..       Не по себе мне стало от вопроса. Говорить или нет?.. Конечно, это мог быть очередной кошмар, но, тогда бы Вилья не откликнулось, не распространило тревожную весть между Нэнья и Нарья. Галадриэль бы не пришла поутру, и не стала задавать вопросы. Нет, неспроста все это!.. Элронд, ощутив мое волнение, ненавязчиво обнял, опустил руку на предплечье и, погладив, прошептал:  — Это наши верные друзья, расскажи, Nîn mellyn. Тебе нечего опасаться.        Может, и нечего, а, может, завтра мир расколется на две половин, вспыхнут новые воины, меня утащит Саурон и, вдоволь поиздевавшись, лишит жизни. Навсегда, на этот раз, по-настоящему! Я не найду дорогу, не вернусь в Средиземье, и вся наша счастливая жизнь с Элрондом рассыпится, как карточный домик!..        Вилья зазвенело пуще прежнего. Оно чувствовало мою тревогу, ощущало мои страхи. Верное кольцо нашептывало остальным: «Опасность. Повсюду кроется опасность!..» — Мне приснился кошмар, Саурон явился и сказал, что вскоре всех нас что-то ждет. — Он вновь пробрался в твои мысли?.. Ты не принимала травы? — Диса выпрямилась.  — Нет, уже давно, с тех самых пор, как очнулась в своем теле. А потом и вовсе заглянула ему в разум, однажды, увидела, как вы копаете туннель и маг с вами. Саурон, в его обличии. У него были очень мрачные плохие мысли. Я… — С чего же ты взяла, Перл, будто Саурон не станет, притаившись, слушать? Не станет забираться в твою голову? Почему ты не принимала снадобье больше года?.. — Потому что это мое настоящее тело, оно оказалось здесь, и не исчезло, даже когда я вернула Галадриэль перстень Нэнья. Я исцелилась светлой магией, и не подумала, ни разу, что во власти темных чар разум мой!.. Это невозможно.  — Зло коварно, — протянул Дурин, переглядываясь с женой.        А я, опасливо взглянув на мужа, прижалась теснее к груди его, в поисках защиты и поддержки.  — Станешь пить снадобье, посмотрим, что будет. Сейчас уж ничего не изменить.  — Я уверена, что почувствовала бы это. Вторжение. Прежде было заметно! Невозможно, чтобы Саурон бесследно погружался в мои мысли, и я не ощущала этого. Невозможно! — Этого не было, Nîn mellyn, не переживай, а то Вилья подаст неверный сигнал остальным, и сюда примчится войско.        О, да я и рада была, вот только слова Дисы поселили в мыслях отдаленные сомнения. А, вдруг, правда?.. Вдруг, Саурон, на протяжении года, только и делал, что наблюдал за нами через меня?..       «В тебе нет ни капли зла, — нашептывало Вилья, успокаивая разбушевавшуюся душу, — в тебе ютится свет, всю черноту, благодатью и любовью, смыло. Тьма не может подобраться к свету, ибо силы радости и счастья, превосходят жажду обладания и порабощения».  — Там, где живет любовь, нет места истинной тьме, Nîn mellyn… — Элронд поцеловал в висок и прижался губами к волосам. — Все обойдется.  Обойдется?..        Если, прежде, дни назад, пока мы неторопливо направлялись к Мглистым Горам, я и могла не думать, позволяла себе наслаждаться приятной поездкой в компании Элронда, то, теперь, переживая и впустив в разум тревожные помыслы, только и сидела, словно на иголках!.. Сидела и думала: обойдется или нет? И, что это будет? Намждать беды?..       Поздним вечером, когда мы лежали рядышком в небольшой кровати и молча обнимались, я спросила, совсем тихо и обрывисто: — Ты считаешь, что тьма во мне, та, что посеял Саурон, когда явился в облике Халбранда и принялся искушать… Эта тьма больше не властна надо мной?.. За столом ты обронил… — Да, Nîn mellyn, я помню, что сказал. И да, все верно. Тьма не властна, ни над тобой, ни надо мной.  — Сегодня я пила травы, но, по ощущениям, ничего не изменилось. Сон и предупреждение… Возможно, это Вилья помогло? Оно направило? — Вытянув руку, я поглядела на красный камушек, в свете пламени свечи, мерцающий алыми искорками. — Оно говорит со мной, оно шепчет тоже, что и ты…  — И никогда не лжет, да?.. — Элронд, позволив поудобнее устроиться на его груди, обтянутой невесомой тканью рубахи, тоже вытянул руку и прикоснулся указательным пальцем к своему кольцу. — Вилья направляет нас, любимая. Чтобы там ни было, и чтобы невнушал тебе Саурон, много лет назад, это все не правда. В погоне за искренним чувством, ты тоже оступилась, но, нет худа без добра. Не даром мудрейшие из эльфов говорят: «Да бы прийти к свету, ты должен прикоснуться ко тьме». — Но ты, Элронд, — я перекатилась на живот и заглянула любимому в глаза, — ты же не касался тьмы?.. Ты так отчаянно вступаешься за истину. Бьешь себя кулаком в грудь, что во зле не может быть любви, но… Как же ты нашел свой «свет», как же ты понял: это оно?..  — И взгляда на тебя хватило, в зеркале волшебном, посреди пустынного пространства, чтобы осознать: «Это моя будущая жена». Ведь, когда приходит время, мы сами понимаем, не обязательно искушаться. Хотя… — Он улыбнулся и поймал мою ладошку, тотчас же прижав к губам. — Хотя, я искусился тобой, Перл. Искусился, едва ли не с первого взгляда в то самое зеркало. Это, подобно вспышке, пожару. Ты видишь, и тело пронзает сотнями игл. Сердце трепещет. Я, пусть и эльф, но лишь наполовину, людские страсти мне не чужды. Ты несла в себе тьму, когда мы впервые встретились. Ты была ведома Сауроном, но отважно боролась. Ты не поддавалась его чарам, ты ничего не рассказала, ни о кольцах, ни о будущем, ни о Фродо. Ты не сдалась под пыткой плетью!.. Тогда я понял, что ты храбра душой и сердцем. Я полюбил тебя, твой дух, задолго как воочию увидел и коснулся. — Он уложил к себе на грудь, вернул голову в прежнее положение, излюблено целуя волосы, наперебой с кончиками пальчиков на правой руке. — В тебе, как и во мне, душа моя, не может быть ни капли зла. И Вилья не лукавит.  — Боялась я, что ты не примешь истину. Что воспротивишься. Осудишь. Скажешь, что попалась я на удочку, подобно и Галадриэль. Ты был так много месяцев зол на нее… — Причиной тому стали, ведь, не чувства к темным силам, навязанные и не настоящие, нет. Я гневался, ибо она принесла мрак в Средиземье. Упрямством своим и непоколебимой решимостью, пригласила Саурона в Эрегион. Привела, впустила! В наши земли. Поддалась обману и подвергла опасности, не только эльфов, но и людей, и гномов, всех живых существ. Эта новость… Она не просто поразила меня, ошеломила!.. В те дни, я много злился и не принимал реальность. Но ты, Nîn mellyn, привнесла баланс в мое сердце, — он опустил ладонь мою себе на грудь и накрыл рукой, — ты привнесла смирение в жизнь мою, трепет и желания, которых прежде не испытывал. Мы, эльфы, не похожи на людей. Не гонимся оставить за собой потомство. Не гонимся и за муками плоти. Но ты… Ты пробудила во мне все человеческие чувства. Я хочу любить тебя, касаться, целовать… Мне приятна твоя ласка, красота тела и души. Я желаю детей с тобой, желаю свое королевство. Теперь мне мало быть голосом короля, как и командиром Нолдар. Я хочу быть чем-то значимым об руку с тобой. Вот так ты поменяла мою жизнь, забрала частичку моего бессмертия. Я вверил тебе душу, сердце и мысли свои. Поэтому, никакая история с Сауроном, что пленил тебя, никакая тьма, якобы ютившаяся в сердце твоем, и совершенно никакие видения. Ни что не оттолкнет меня, и не заставит отступить, понурив голову. Я тебя люблю. Ты моя жена. Моя отдушина. Мое будущее. Ты на моей стороне, чтобы ни было. А я на твоей. Идеалы — вот, что связывает нас. Ты человек чести. Я такой же, просто полу-эльф. Все у нас одинаковое, душа моя. Все между нами бесценное. Так было, есть, и будет.        Пламенная страстная речь влюбленного «мужчины». Элронд не скупился на эпитеты и краски. Я могла сидеть в беседке на противоположной стороне Линдона и быть уверенной: «Он думает обо мне».  — В мире Средиземья, много достойных храбрецов. Но, я счастлива, что мне достался ты, Nîn mellyn. Пусть так оно и будет, ведь подтверждаю все вышесказанные слова. Я на твоей стороне, чтобы ни случилось.  Лучшая жизнь, среди опасности, ползущей по пятам. Не зря же говорят: «Чем страшнее времена, тем ярче и пронзительнее чувства, когда есть что защищать и есть что потерять, ты отчаянней любишь, и болезненней ранишь». В настоящем, старом мире, теперь далеком и, будто, нереальным, никто, ни один мужчина на свете, никогда и ни за что, не подарил бы мне безусловную любовь, такую, что дрожат колени. Элронд… Как же мне уйти? Вернуться?.. Не может быть и речи. Я никогда и ни за что не «очнусь». Никогда и ни за что!.. — Amin mella lle, Nîn mellyn, — прошептала я, затушив свечу и пламенно расцеловав любимые чувственные губы перед сном, — люблю больше всего на свете.  — И я, Nîn mellyn, — вторил Элронд, отвечая на поцелуи, обнимая ладонью мое лицо, — люблю тебя, очень люблю.   

***

        Шахты, на вид вполне безопасные, но не укрепленные деревянным балками, как полагается, предстали перед нами невысокими и переполненными пылью. Дышать, среди каменной крошки и не осевшего песка, было тяжело. Хорошо, что Дурин и Диса заранее позаботились и предложили мокрые платочки, которые мы, не задумываясь, прижимали к носу и рту.        Неприятные воспоминания, как ни крути, как ни пытайся не думать об этом, натаскивали разум, заставляли погружаться в отголоски прошлого, когда мы бродили по туннелям в поисках выхода, и мне мерещилось, что это мой конец. Не хотелось бы погрязнуть под завалами!.. Что же, была ни была! Мы решились, продвинулись за своими верными друзьями, в глубины шахты, глубже, чем когда-либо, пробрались вниз, далеко под поверхностью. Спускались. Конца и края на было бесконечной влажной гальке, скалам и сужающимся сводам. Вилья упорно звенело и настаивало: «Идти необходимо!..» Вытянув руку, я послушно перебирала ногами, как будто перстень направлял, указывал дорогу.  — Сворачивать здесь некуда, — подметил Дурин, с киркой наперевес; передвигался шустро и умело, ни разу не поскользнулся, ни то, что я.  — Осторожно! — Элронд подхватывал за локоть и старался двигаться рядом, поддерживая и не позволяя свалиться на грязные камни.  — Это место — свежие залежи. Повсюду пыль, валуны, песок и глина, известняк. Советую держаться крепко друг за друга. И не обгонять. — Дурин хмуро поглядел исподтишка, когда я попыталась выбраться вперед, ведомая кольцом.  — Вилья шепчет, мы на правильном пути, — прошептала я, когда пыль немного улеглась и мы смогли отнять влажные тряпки от губ и носа.  — Тебе следовало остаться с Дисой наверху, — подметил Элронд, весь чумазый и покрытый слоем пыли. Видимо, я выглядела не лучше.  — Нет, кольцо отчетливо сказало: «Войди». И я вошла. Думаю, нам предстоит найти здесь что-то важное; что-то бесценное, возможно, это будет даже не митриль.  — Что же, Перл, может быть важнее, чем металл, способный уничтожить кольца власти? — поинтересовался Дурин, когда мы уперлись в стену.        Все, как два года назад. Один в один!.. Благо, выход был открыт и безопасен. По крайней мере, мне хотелось думать об этом.  — Не знаю. Но чувствую. Кольцо не лжет, никогда!        Я посмотрела на любимого полу-эльфа, и он понятливо кивнул. Поверил.  — Здесь проходит тонкая стена, за которой, может быть, скрываются очередные залежи митриля.  — Почему не бьете? — спросил Элронд, прикоснувшись пальцами к шероховатой породе.  — Несущая стена. — Мы все переглянулись. — Здесь больше пробовать нельзя.  — А что там? — Я обошла брошенные тележки с инструментами. — Что, если пробить слева? — Мы сделаем огромный крюк.  — Кажется, что должно вам копать вот тут, — руки мои, обе, словно бы по волшебству, коснулись твердой каменной стены, — за этой глыбой… Там…        Меня настигло четкое видение, пробило колкой дрожью всю насквозь!.. Повсюду голубыми отблесками светится металл, проросший между скалами и горными камнями, ветвится сверху-донизу, напоминая сотни длинных, разветвленных венок, что видно мне под кожей на запястьях или на ступнях!.. Широкие и узкие, одни ярче, другие бледнее. Тысячи! Сотни тысяч!.. И все светятся, все рассыпаются над головой, напоминая радужные блестки, звезды!..       Опасность. Предостережение!.. Громкие шаги во мраке. Я ахнула, склонила голову к мокрой скале и, зажмуривались, принялась постукивать пяткой по каменному основанию, повторяя в точности движения… Но, чьи?..  — Перл? — позвал Элронд, приблизившись и опустив ладони мне на плечи. — Nîn mellyn?..        Внезапно, Вилья замолчало, повисло легким грузом на среднем пальце, непривычно тихое и неподвижное. Оно, будто бы, прислушалось, затаилось!.. Мы одновременно позабыли, как дышать, как думать, как двигаться!.. Перстень и я.        «Сила трех колец пришла. Величайшая могущественная сила эльфов…»       Голос огорошил тембром, низким и обрывистым. Знакомым!.. Но не злым!.. Нет!.. То был особенный голос, переполненный желанием освободиться и помочь. То был человек или создание, светлое, сотканное из своих лучших побуждений. Оно, подобно перстню, говорило со мной мысленно. Оно «вещало». Оно дышало!.. Там, за стеной. Кто-то или что-то!.. Там таилось нечто важное и драгоценное, живое!..  — Нужно копать здесь, — выпалила я, вновь закашлявшись от пыли, что вдохнула. — В обход. Чувствую…       Вилья подхватило. Проснулось! Оно зазвенело, неожиданно, вспыхнуло сине-алым светом, озарив наши лица. Элронд, накрыв мою ладошку своими пальцами, вздрогнул, едва лишь ощутил, подобно нам с кольцом, отчетливую вибрацию, исходившую прямо от стены. По ту сторону, в обход несущим скалам, в глубине другой горы, таилось нечто важное, для всех нас!.. — Значит, будем бить здесь! — воскликну Дурин, выбравшись вперед с киркой наперевес. — Разойдитесь!..       Он замахнулся, нанес первый удар, эхом разбежавшийся по всей пещере, а Элронд, аккуратно отпрянув, оттащил меня назад. Поднялась пыль столбом!.. А кольцо!.. Вилья неугомонно и упрямо тянуло вперед, вопреки здравому смыслу и всем возможным доводам рассудка.  — Возвращайтесь наверх! — крикнул Дурин, поскоблив стену и попытавшись наощупь определить один из тонких слоев. — Вскоре присоединятся другие шахтеры. На обход понадобится время. — Сколько? — крикнул Элронд, уводя меня назад, подальше. — День, два, четыре… Если Перл права, и ваши кольца — тоже, мы обойдем несущую скалу. Потребуется приложить усилия, а вам терпение.        Завеса поднялась такая, что ничего уж было не видать. Вилья сопротивлялось, но я пошла с любимым. Вопреки настойчивому зову, отправилась с ним об руку, довольно быстрым шагом, вверх, по угловатому склону, в надежде: все получится!.. Тревожные опасения никуда не подевались. Они не оставляли ни на минуту, повсюду, тут и там!.. Я не боялась перемен, ведь, то, что было сокрыто, за стенами, могучими и древними, как целый мир, таило нечто светлое и нужное!.. Живое и прозревшее. Оно лежало там, в трепете молило, выжидало. Час придет. Мы обнаружим… «Истинное имя его…» — Истинное… — повторила я, покуда пробирались мы наверх, в преддверии главного туннеля.  — Что, моя любовь? — переспросил Элронд, повернувшись.  — Мы познаем истинное имя его, я чувствую.     

***

          Какое имя? Чье имя?.. О, я не знала. Даже не догадывалась. Зато чувствовала, остро ощущала — мы на пороге чего-то нового и неведомого. Не столько интересовал меня митриль, как тайна, сокрытая внутри горной породы. Гномы копали. Дурин руководил, таскал кирку. С утра-пораньше уходил, и возвращался поздно вечером. А мы, в ожидании и тревожным предвкушении, гостили в Ковчеге.        И были мне видения, посланные Вилья. Нечеткие, расплывчатые и отдаленные пейзажи: море, поглотившее древний город людей Нуменора; отряды орков и урук-хаев, брошенные в погоню за братством кольца; наши три эльфийских перстня, на пальцах, длинных и красивых, изящных!.. Саурон.       Я видела его глаза, огненные и страшные. Я касалась кожи его, ледяной и бесцветной. Я видела дух его, настоящий охваченный пламенем Мордора. Я видела, и…        Проснулась. Дрожа и поджимая губы, бросилась немедля пить снадобье, пропуская мимо ушей слова Элронда, вопросы и беспокойство его. Я запила горсть измельченных трав, прикрыла веки и, в негодовании и страхе, села на краешке кровати.  — Почему не помогает? — встревоженно спросила я, обращаясь к мужу своему. — Почему меня преследуют тени?.. Почему они проникают в голову, даже несмотря на то, что я несу свет?..  — Потому что тьма выбирает тебя, как проводника, — Элронд не знал, у него не было ответа, он лишь предполагал, обнимая и успокаивая, — Nîn mellyn, возможно, это очередной кошмар. Ты много думаешь о Сауроне. Думаешь о кольцах. Отпусти. Перл…       Я отрицательно мотнула головой, вскочила с кровати и принялась босиком расхаживать по натуральному ковру из плотной шкуры. Дергала кольцо на пальце и, ощущая слабый звон, покалывание, смиренно вздыхала, обращая взор к невысоким сводам.       Подумалось тогда, что надо снять кольцо. Отдать Элронду, и посмотреть, что будет. Может, ничего и не произойдет?.. Может, я избавлюсь от наваждения?.. Или, бесполезно. Вдруг, Элронд прав, и я тот самый проводник. И по сей день, в своем уж теле, не в силах обуздать кошмары, сны, что мучают и погружают разум в панику?! Почему Саурон молчал. Столько месяцев, если мог явиться по мою душу? Если мог всегда прийти! Утащить?.. Потерял интерес? Был занят другим? Вилья сдерживало, а пред этим, Нэнья?.. Но я же видела образы его с камнем на пальце. Вот, той самой ночью, снова видела!.. Предупреждение?.. Вилья говорило, намекало на что-то?.. Или это сны? Кошмары, вышедшие из-под контроля?  — Что будет, если сниму Вилья и верну тебе?..  — Nîn mellyn, нельзя. Я отдал тебе часть души своей, надел на палец этот перстень с посланной благодатью. Оно тебя защищает, оно тебе повинуется. Пусть так и будет, не нужно снимать.  — Тогда, почему я вижу это… Прежде не было кошмаров.  — Но и мы не подходили слишком близко к цели. — Элронд остался на кровати, но неотрывно наблюдал, особенно за моими пальцами. — Возможно, связь, которая образовалась между тобой и… Сауроном, — сложно ему было говорить об этом, я это видела и ощущала, — она подобна той, что теплилась между нами, когда мы носили кольца, помнишь?.. В ней нет и толики любви, нет света, нет добра. Но существует страх. Он мастерски использовал тебя однажды. Кто знает, может ли сейчас.  — Мы заговаривали с тобой об этом, но ты говорил…       Я растерянно встала посреди свободной комнаты, окутанной полумраком.  — И не отказываюсь от своих слов. Перл, возвращайся в постель. Считаю, что причина этому всему, лишь страхи. В этом ваша связь. Ты боишься его. Очень сильно тяготят душу твою воспоминания о прошлом. Мне не обязательно видеть, чтобы прочувствовать. Чтобы там ни было, никто тебя не заберет. А видения… Что является в них?.. Ты снова проникаешь в его разум?.. — Н-нет… Я, словно очутилась в прошлом, снова ощутила ледяную кожу его и увидела огненное зарево на теле, порабощенном и пронизанным тьмой.  — Последнюю неделю, что мы ехали, с того самого дня, как привиделся тебе кошмар… Nîn mellyn, ты сама не своя. Пытаюсь я помочь, вразумить, облегчить твои метания, но, чем ближе мы к цели, тем больше ты нервничаешь. Зло не властно над нами. Прошу, — Элронд втянул руку и болезненно заглянул в глаза, — вернись сюда, Перл. Скорее, ты сама призовешь его обратно, чем он, озабоченный невесть какими темными делами, обойдет защиту Вилья и явится в Кхазад-Дум.        Меня сразил его глубокий вдумчивый взгляд, как будто говорил, и, в то же время, мысленно соображал: как быть, что сделать, куда же броситься? Назад, в Линдон, чтобы попросить совета, защитить меня светлой силой Нэнья?.. Или же остаться, получить митриль и разузнать, что же там, таится в глубине туннелей?.. Балрога давно не слышно. Великая Гора разрушена. Саурон заполучил кольцо Дурина III. Заполучил и первое из девяти из плоти «его». Теперь сидит и ждет чего-то. Наслаждается мучениями?.. Хохочет в тишине, однажды, возжелав, лишить меня единственной надежды?!        Слезы подступили к опухшим векам, но я сдержала собственный порыв. Решила, что, покуда встанет выбор, то… Тогда я поняла, что выберу. Чаша весов никогда не склонится в сторону зла. «Придется выбирать, — шепнуло Вилья, — придется сделать выбор, между словом Элронда и планами врага». О, стало горько мне от мысли этой. Но, что поделать, если предрекает нам кольцо?..  — Ты прав, — расстроенно вымолвила я, приблизившись и протянув любимому ладонь, — ты прав, напрасно я отчаялась.  — Запомни, то, чего ты больше всего боишься, всегда становится реальностью. Обеспокоен я, Перл!.. — Элронд потянул в кровать, уложил на подушку и призвал к благоразумию. — Я так обеспокоен этими кошмарами. Но и защитить тебя от них не в силах. Пей травы. Может, сделается так, что должно времени пройти побольше?..        Припомнив слова Дисы, о том, что снадобье действует мгновенно, я тревожно прикрыла веки, но вслух ничего не сказала.  — Сейчас душа спокойна. Вилья дремлет. Надо бы и нам.        Предчувствие беды. Оно сжирало, тискало за грудь. Я не чувствовала прежнего счастья, и спокойствия не ощущала, только и думала о словах кольца: «Придется сделать выбор между словом Элронда и планами врага». Но, как же я осмелюсь? Подставить под удар его доверие во имя планов Саурона?..       Что это значит?..       На следующее утро, днем, и уже к вечеру, бродила вблизи шахты, выжидая, с беспокойством поглядывая вниз, но не решалась спуститься. Да и Элронд настоял, чтобы осталась. Хорошо, чуть больше времени подумать!.. И побыть наедине с собой. О чем же?.. Устала я бояться. Устала мысленно трястись о том, чего и не случилось ещё!.. «Просто сны, всего лишь кошмары». Элронд правду говорил. Он всегда был прав.  — Сдается мне, что ты, Перл, тревожишься не зря.        Ох, Диса появилась за спиной. Наверняка, заметила мои метания, вздохи!.. Я мельтешила, бегала туда-сюда, ходила по неровным выступам поблизости от шумного туннеля и, всякий раз вздрагивала, прислушиваясь к отдаленным громким звукам. Гномы ломали последнюю преграду между горой и неизвестной «драгоценностью». Митриль это или же другое, дышащее, существо?.. Элронд, в последний вечер, спустился с ними. Он вызвался помочь, покуда времени у нас не оставалось. Нас ожидали в Линдоне с благоприятными вестями. С митрилем в мешочке. Покуда Гил-Галад, Галадриэль и Арондир готовились к уничтожению колец, мы отправились за драгоценным металлом.  — О чем ты? — Я повернулась.        А Диса, тут как тут, глядит своими цепкими глазами, пронзительными и догадливыми. Она все чувствует, все знает!  — Твой перстень…       О, святые небеса!.. Ахнув, я только лишь заметила!.. Взглянула на искусный камень, пылающим синим пламенем. И ощутила странное желание, немедленно спуститься вниз, навстречу пыли и грязи, туда, где нам откроется чудо-чудное!.. — Им не грозит опасность, — вымолвила я, вздохнув и оглянувшись в «пекло».  — Но, что же там?..       Она с надеждой поглядела на меня, как будто я могла хоть что-нибудь сказать.  — Там…       Ох, не следовало мне, возможно, это делать, но… Вилья задрожало, зазвенело на пальчике, потянуло вниз. Заставило бегом спуститься по знакомым мрачным коридорам. Нырнуть в туннель, освещенный редкими факелами, горящими в пыли, столбом стоящей по округе. Прижав ладошку к носу, я чихнула, но не остановилась, немедля получила влажный платок, что протянула Диса, судя по всему, двинувшись за мной. Вместе и отправились навстречу дрожащим сводам и отдаленным грозным голосам. То кричал Дурин, направлял шахтеров, призывал скорее бить по камням, не жалеть кирки свои, да из последних сил рубить по скалам. Вилья сиял, ярчайшими, неведомыми прежде, бликами наливался. И, чем ближе мы подходили к новому туннелю, на который я и указала несколько дней назад, тем отчетливее раздавался звук. Звон. Мелодичный и трепещущий звон. Окутывал сознание, заставлял упорно двигаться вперед, предрекая в помощь нам великую награду!..  — Они прорубили эту брешь, но не успели обработать! — предупредила Диса, осторожно перешагнув через острые торчащие «зубья». — Береги ноги!       Я послушно ступила за ней. В полумраке разглядеть «опасность» было сложно, но, ведомая кольцом, я мало думала об этом. Пробиралась мимо сваленных в кучу камней, протискивалась между узкими выступами, клонила голову вблизи низких сводов, что нависали сверху, предупреждая, так и норовя сорваться и засыпать выход!.. Туннель сужался, впереди все четче раздавались голоса. Я двигалась за Дисой, чувствовала тяжесть своего кольца, неслась за ним, ловко обходя препятствия, — во всяком случае, в кафтане и штанах протискиваться между валунами и стоящей вихрем пылью, было куда легче, нежели чем в платье.  — Я уже вижу брешь! — воскликнул Дурин, совсем рядом.        А мы, к тому моменту, показались позади. Очутились в светлом помещении, который озаряли сразу несколько дымных ярких факелов. Меж ними, у противоположной стены, столпились сразу же, с десяток гномов. Грязные и уставшие, перебирали они ногами, держали крики у груди, наблюдали за королем своим. А там, чуть впереди, и они. Стояли рядом: Элронд и Дурин. Сжимали острые кайла, всматривались в щель, что появилась в скале, а из нее… Я затаила дыхание, не поверила глазам своим!.. Диса, зашептав на гномьем языке, видимо, тоже. Сквозь пыль столбом, песчаную завесу, нам открылся проблеск сине-голубого зарева. Свечение!.. Отчетливое и громкое!.. Да, я буквально расслышала зов, ибо Вилья, звякнув и блеснув алым пламенем, потянуло тотчас же вперед.  — Погоди! — прошептала Диса, но я уже пошла.        Бесшумно потянула ладонь навстречу блестящей пробоине. Приблизилась к мужу, встала рядом и, незаметно для него, выплыв из теневой завесы, ткнула пальцем в трещину в стене.  — Перл?.. — выдохнув, интуитивно, Элронд уловил мои движения, схватил за плечи… — Перл, что ты здесь делаешь?!       А я, не сдвинувшись, увидела множество паутинок, немедля разбежавшихся вверх по скале, напомнивших, вдруг, трещины в стакане, грозящем, в любой момент, во всякую секунду, громко хлопнуть, и разлететься вдребезги!..  Рассыпались они гулкими звуками, пронеслись вокруг, мелкими камнями попадали, прямо пред лицом моим!.. Скала грозно ухнула, вознегодовала, рассвирепела! Поддавшись напору, я отпрянула назад, позволила Элронду оттянуть подальше, к проходу, а потом!.. Стена рассыпалась, камнями, тяжелыми и неровными, развалилась у ног, взвила потоки нескончаемой грузной пыли!.. Гномы и Элронд, заведомо прикрыв лица мокрыми платками, лишь поморщились, а мы с Дисой, негромко кашлянув, расслышали гулкое эхо, разлетевшееся впереди, где-то там, в неведомых далях!.. Пространство! За непроглядной пылью, озаренной голубым свечением, наверняка, таилась громадная пещера!.. — Что вы здесь делаете?! — отдышавшись, воскликнул Дурин, обнаружив и свою жену.  — Вилья приманил меня, Элронд! — Я вытянула дрожащую ладонь и продемонстрировала всем сине-алое пьянящее зарево. — Оно и сейчас просится идти. Туда…       Мы разом повернулись к стоящей пыли, в недрах которой прозябало нечто тайное и чарующее, то, что мы должны были немедленно увидеть!..  — Обождите, поглядим, безопасно ли!.. Один из гномов, на вид постарше, протиснулся вперед, скрылся посреди непроглядной песчаной завесы. Да и был таков!.. Оставил за собой лишь голубую звенящую тень. Растворился в лазурном блеске, несравнимым ни с чем на свете. Ни с чем!.. — Перл… — Элронд обеспокоено посмотрел.       Лицо прикрыто тканью, но глаза… Он волновался. За меня, но я… — Все в порядке.        Я не могла думать о другом. Поверхностно хватала воздух губами, прижимала влажную тряпку к носу, в томительном ожидании!.. Что же там?.. Ох, Вилья отнимало руку от груди, навязчиво тянуло сквозь тягучую завесу пыли. Навстречу неизвестности. Навстречу голубовато-звенящему зареву!.. Сердце колотилось. Разрывалось!.. Душа металась. А силы трех перстней, как будто, вдруг, объединившись, насильно потащили за собой!..  — Перл, нет!..        Элронд схватил за руку, но не смог остановить. Тогда, покрепче сжав ладонью пальцы, пошел рядом. Ему ничего не оставалось. Ничего!.. Желание Вилья окропило темно-синими бликами сапфировый камень, опалило кожу на пальце тенями. Мы пошли вместе. Но я не смотрела на него. Ни разу не обернулась. Ибо притяжение… Ох, оно оказалось слишком велико, слишком проникновенно!.. Тянуло и подгоняло, покуда не ступили мы на «ту» сторону, не перешагнули разбросанные камни, совсем небольшие, и не обогнули несколько здоровых и острых!.. Покуда лица наши не озарили бесконечно-ледяные бледные отблески голубого мерцания!.. Повсюду, куда не погляди!.. От высоких выступов, — разраставшихся над головами, сразу за медленно оседавшей пылью, — до влажных стен, блестящих синими слезами!.. Везде, подобно искорками электрического тока, тянулись «корешки» породы, знаменовавшей нам желанную победу! — Мифрил… — выпалил Элронд, прикоснувшись пальцами к металлу, голубовато-серому, блестящему, толстыми нитями простиравшемуся всюду, покуда видно взору!.. — Здесь очень много мифрила!..       Я незаметно вытащила руку, не стала звать любимого с собой. Ведомая беззвучным трепетом кольца, прошла подальше, в центр глубокой и бескрайней пещеры, огляделась…        О, боже!..  — Истари?..        Сорвавшись с места, я ринулась к безжизненно лежащему телу. Узнала по накидке, разглядела и посох!.. Спутанные волосы!.. О, нет, только не это!..  — Перл, постой! — следом показался Дурин.        Он окликнул. Потом и Элронд: — Мы не можем знать, что это он… — Он!.. — прошептала я, приблизившись и опустившись на колени. — Это Истари… Наш Истари!..       Кольцо не обмануло, Вилья привело. И указало, где копать. Оно прочувствовало силу, не только митриля, но и колдуна. Лежал он на боку, лицо прикрыто спутанными волосами, весь в ранах, весь в порезах!.. Истерзанный, забитый и худой… Провел там… Сколько!.. Год?..  — Живой?.. — запыхавшись, на ходу, спросила Диса, развевая пыль ладошкой.  — Вы только поглядите! Сокровища!.. Митриль!.. — заголосили гномы, пробираясь через камни и медленно оседавший песок.        Кашляли, но восхищенно озирались, в то время, как я, склонившись над Истари, безуспешно пыталась вернуть его к жизни. — Перл?..        Элронд присел на корточки рядом. Помолчав и оглядев колдуна, он погладил меня по плечу, сочувственно вымолвив:  — Nîn mellyn, он не дышит.  — Попытаюсь, — сдавленно прошептала я, прильнув подушечками пальцев к мужской щеке, холодной и безжизненной, — нельзя сдаваться, ведь кольцо сюдапритянуло. Оно направило меня. Оно нашептало!..  — Хорошо, Nîn mellyn, — Элронд припал на одно колено, потрогал шею, но не нащупал пульс, — он холодный… — Как жаль!.. — протянула Диса, остановившись за спиной моей. — Как жаль, Перл!..       Но я не слушала. Обратив слова свои, пылкие и твердые, в светлые помыслы, прикрыла глаза; прижалась пальцами ко лбу, свободной ладошкой подхватила Истари за руку и, зажмурившись, попыталась выскользнуть из тела, обратить временя вспять, напитать беспомощного старца пламенной энергией, той самой, что, однажды, уберегла меня, спасла от гибели!.. Под сенью древа Эльдар, думалось легче, да и с Нэнья на пальце, казалось, куда проще!.. Но, там, посреди прохладной влажной пустоши в пещере, сидя на мокрых камнях, я попыталась!..       Собралась с духом, напитала пальцы синевато-алыми бликами, что раскидывало Вилья, мысленно произнесла заветные слова, самые искренние на свете: «Силой трех великих колец, объединившихся воедино!.. Прошу помощи у Высших!.. Прошу помощи у Нарья, Вилья и Нэнья!.. Благодать даруйте, свет пролейте, сердце обласкайте!.. Проявите доблесть, прославьте доброту. Пусть он спасется! Вернется к свету. Вернется к жизни!..»        Почувствовала я, как завибрировал перстень, как вопрошающе заколотилось сердце, как затрепетали мышцы, ресницы, и душа вспорхнула!.. Взвилась, подобно пыли! Извергла белоснежное пламя света, выбравшееся наружу, выскользнувшее прямо из кончиков пальцев. С закрытыми глазами или без, но я отчетливо увидела искрящиеся волны красочных блик. Подобно нитям, сосудам, они пробрались в тело Истари, ослепили мою душу, мое сердце, мое тело!.. Разум!.. Вспыхнули, отчаянно «крича», звеня и трепыхаясь!.. Я такого в жизни не видывала! И не ощущала, даже, когда исцелила собственное тело!..        Вспышка. Огонь. Пламенное зарево!.. Вилья затряслось, руки и грудная клетка подхватили!.. Потерявшись в недрах подсознания, я взмыла в воздух, изнутри погрузилась в пленительное состояние невесомости!..        Открыла глаза!.. — Перл?.. — послышалось издали, но я не отозвалась.        Провалилась глубоко-глубоко, затерялась в нескончаемых потоках мыслей, вопрошающих, кричащих, на перебой с энергией, потоками струящейся из перстня, проникающей в жилы, давно похолодевшие и одеревеневшие!.. Тишина, и сердце заколотилось. Мгновение, и дыхание вернулось!.. Сила трех колец вдохнула в тело Истари надежду!.. Возвратило к жизни!.. Я стала маяком, проводником, что озарил, внезапно путь, навстречу страждущей душе!.. Истари вернулся. Он очнулся!.. Я со стороны увидела, выскользнув из тела, как пальцы его двинулись!..       Услышала и Элронда. Он держал мое лицо руками, и пытался привести в чувство.  — Перл?! — шептал, но видела я все со стороны. — Nîn mellyn!..       Испуганный, он расцеловал мои щеки, обхватил пальцами за плечи и, прижав к груди, легонько потрепал за руки.  — Очнись! Вернись! Где ты?!       И, правда, где же я была?.. Поблизости. Вдыхала жизнь в несчастное тело Истари, залечивала раны, согревала душу, исцеляла сердце. Тянулась в тело, желала возвратиться, но, при этом, удерживала свет, струящийся сквозь пальцы. Я отчаянно старалась!.. Держалась вопреки, пока, всхлипнув, не провалилась восвояси. Вернулась в тело. Ахнула, и ощутив родные ласковые губы на висках и лбу, дрожа, приоткрыла веки.  — Он… Он дышит? — первое, что спросила.  — Да, Nîn mellyn!.. — воскликнул Элронд, испуганно и горячо расцеловав мои щеки. Он заглянул в глаза, смахнул морось с век и, прерывисто выдохнув, добавил: — Ты меня напугала!.. О, святые Валар!..  — Все… В-все в порядке, я цела… — Теперь вижу!        Он не желал отпускать. Даже, когда я попыталась подняться, не выпустил из крепких рук своих. Сцепил в замок за спиной и, глубоко дыша, уставился на зашевелившегося Истари. — Ты сотворила чудо, Nîn mellyn… — голос его дрогнул. — Вернула колдуна к жизни… Ты и Вилья сделали это…  — Все они… Три кольца. Они объединились, и…        Я прикрыла веки, различив протяжный стон. Это Истари очнулся. Он выжил!.. Он был жив!.. И выглядел, совсем как…  — Сила трех колец пришла, Элронд! Гендальф вернулся… Это он!..  — вымолвила я, с трудом, испытывая странное покалывание в теле. — Мы будем спасены!.. Теперь я знаю его истинное имя, чувствую и верую. У нас все получится!..