То, как не случилось, но то, что могло всё исправить.

— Что с картинами? — Я всё уладил. Они останутся у Фредерико, — на лице улыбка странная, но Карлос её понимает, — он хорошо заплатит. — За картины? Или за минет тебе? — скорее с интересом, нежели с агрессией скрываемой. — О чем ты, блять? Этот педераст меня не трогал! Я бы и на шаг не пустил такого педика, как он! — Я всё видел Рамон. Я проследил, за тем как вы вошли в спальню, — Карлос облизывает свои губы, замечая, как бледнеет от слов. До отеля остаётся чуть меньше километра, Рамон напрягается. — Карлито… — Фредерико хорош? Это стоило того? — оглаживает плечо, медленно подбираясь к шее. Чувствует чужую скованность. — Чего? Это же ради картин, не ради этого смазливого педика! — поворачивается к нему, уверяет глазами. — Я не педик, Карлито. — Мне не нравится это слово. Оно грубое, — резко отворачиваясь, бросает в ответ. Огни города горят знакомыми вывесками, — ты так и не сказал, тебе понравилось? Хотел бы ещё? — М-минет? — Рамона правда шокирует такое откровение из уст совсем юного друга. Руль сжимает лишь сильнее. — Это же, должно быть, было приятно, Рамон? В номере как то неловко. Напряжение чистый воздух выбивает. Рамон к тому же закуривает. Карлито поджигает свою также и думает, что если бы не он тогда, у Рамона не было бы этой вредной привычки сейчас. Выдыхает дым в чужое лицо и смотря за реакцией облизывает держащие сигарету пальцы. Взгляд у него такой же грязный и дерзкий сейчас, как был перед ударом в школе, ведь мысли такие-же кричаще требующие. Карлито бросает недокуренную на пол и улыбается, медленно вытирая с пухлых губ влагу: — Будем спать, или все-таки ответишь на мой вопрос в машине? — видит уже не напряженный — зажженный. Не дожидаясь ответа сжимает чужой пах так сильно, пальцем упираясь в ширинку, как только Рамон и просил девушку на мотоцикле. Всё потому что Карлито с первой встречи с Рамоном хотел сплевывать на пол не кровь. Рамон кидает окурок туда же, сжимая обеими руками зад подельника, вжимая в себя. — Хотел бы. Пиздец хотел бы провести членом по твоим пухлым губам и кончить на твое ангельское личико, — почти рычит. — Даже если я стану педиком после этого. — Хорошо, — скрещивает руки на шее, и тянется к уху, привстая на носочки, — но знай: я Фредерико убью, если ещё раз увижу с тобой.