Укушенный бешеным псом умирает

У тебя была миссия Отобрать у меня мою гордость Ты никогда не слушаешь И живешь со своим самодовольством Ты не пугаешь меня, но тебе следует меня бояться Солнце садится, не доверяй своему слуху Ты создал монстра, я твой самозванец Иди вперед и броди, но не доверяй водам.

Гермиона удивлённо приподняла брови, слыша, как торопливые шаги быстро удаляются из кабинета по коридору. Ястреб смотрел на неё, ожидая указаний. — Выруби его и отнеси Винсу, — медленно произнесла она, указав рукой, и повернулась обратно к Макнейру, который молча смотрел на неё. Его сдавленная из-за кляпа ругань прекратилась после того, как заговорил человек, который представился Джеком. Место, где встречаются главы кланов, стало опасным. Если такие люди, как Джек, могут свободно туда приходить, не встречая почти никакого сопротивления, кроме запертых дверей, то она должна это исправить. Необходимо многое изменить. Она пока не доверяет ему. Даже если Драко ему доверял, ей необходимо убедиться в этом. Она не может рисковать. Особенно тем, что у неё осталось. Её взгляд скользнул по грязной и потрёпанной одежде Макнейра — очевидно, недавно выглаженному брючному костюму. Руки Макнейра были стянуты спереди липкой лентой, а кляп во рту так сильно впился в кожу, что она покраснела. Блейз, который до этого момента держал Седрика за локоть, направил пистолет на Макнейра. Вдали раздался глухой удар тела о пол, затем послышались тяжёлые шаги по лестнице. Гермиона, полностью сосредоточившись на предателе, повела плечами. — Сними ему кляп, — приказала она, кивнув головой в сторону пленника. Блейз подтолкнул Седрика вперёд, чтобы тот оказался между стеной и выходом, и присел перед Уолденом. Он подцепил тряпку и стянул её вниз, на шею. За тряпкой потянулась тонкая полоска слюны, и Гермиона поморщилась. — Ты… — выдохнул Макнейр с налитыми кровью глазами. — Как ты посмела натравлять на меня своих шавок? — Он не мой, — медленно произнесла Гермиона, оперевшись боком о стол. Она подняла руку и машинально начала крутить кольцо на большом пальце. — Ты решил со мной играть? Я дала распоряжение, тебя нашёл не мой человек. Понимаешь, что это значит? — Ты маленькая су… Блейз прервал его речь, нанеся быстрый удар ногой прямо в челюсть. Мужчина упал на бок и попытался удержаться на локте. Из рассечённой губы потекла кровь, которая смешалась со слюной. Его глаза с ещё большей ненавистью начали обшаривать её фигуру, при этом молчаливо кривясь, словно изрыгая проклятия. Он задержался взглядом ровно посередине её тела. Ястреб вернулся и встал рядом с Гермионой, быстро осматривая остальных. Он хмыкнул, видимо, заметив новые травмы у главы, под чьим руководством была сфера наркотиков. — Я хочу услышать твою версию случившегося, — произнесла Гермиона, приподняв брови и кивнув в сторону Седрика. — У нас уже есть один вариант событий. Который меня расстроил. — Он сказал бы тебе всё, что угодно, — прошипел Макнейр, бросив яростный взгляд на своего подручного, теперь, очевидно, бывшего, и сплюнул на пол кроваво-грязную смесь. — Я видел, как он жаждет власти и хочет занять моё место. И ты ему поверила? Она не смогла сдержать усмешку, исказившую её лицо, и шагнула к нему, приблизившись. Злость нарастала в её груди, а сердце стучало всё громче. — Я должна верить тебе, после того как ты уже предавал меня? Почему ты идёшь против кодекса только потому, что я стою во главе? — угрожающе прошипела она. — Это не важно, — взвизгнул он в ответ и вскинул обе руки вверх, указывая на Седрика. — Он предатель, он предал меня, его следует казнить! Это нельзя оставлять так! — Предатель тут только один. И это не он, — произнесла Гермиона, и её голос зазвучал холодно и отстранённо. — Скажи мне, Уолден, я должна тебя казнить? Его глаза забегали по присутствующим, обвели Седрика, Блейза, что теперь не сводил с него взгляда, а закончил на Гермионе, снова останавливаясь посередине её тела. — Где твой ребёнок? — его дрожащая рука указывала на центр её живота. — Ты больше не под защитой! Он умер или ты родила девочку. Ты больше не имеешь права… Блейз нанёс новый удар, и Макнейр отлетел к стене, глухо ударившись головой. Он вскрикнул и схватился руками за челюсть. Гермиона отошла подальше к столу и жестом попросила Ястреба отодвинуть стул. — Предатель никогда не узнает о моём ребёнке, — холодно произнесла она. Чувство, словно что-то шелестит в груди, становилось всё сильнее. Она ощущала, как чешуя касается и изгибается от рёбер. Шипение в ушах становилось всё более явным. — Я совершила только одну ошибку, — сказала она, приподняв брови и наблюдая за тем, как округляются глаза Макнейра. — И это когда я пощадила тебя. Даю тебе последний шанс признаться в том, что ты сливал обо мне Грин-де-Вальду, и ты умрёшь быстро. — Если ты думаешь, что я тебе что-то скажу, то ты ещё более глупа, чем я думал! И ты не посмеешь меня тронуть! У меня есть связи! За меня отомстят! — его крик был таким громким, что брызги слюны разлетелись в стороны. — Кто? — Гермиона посмотрела на Седрика, который молча наблюдал за происходящим, иногда бросая на неё взгляды. — Он? Или остальные члены семьи, которые отвернулись от тебя? Гермиона повернулась к Блейзу, обращаясь теперь к нему. — Где они? Прошло уже много времени. Ответа не требовалось. Она услышала, как внизу хлопнула дверь, и по коридору раздались многочисленные шаги. Август вошёл первым, за ним его подручный, а затем Родольфус. Все они почти без эмоций посмотрели на Макнейра. — Вот! Вот те, кто за меня заступится, — его рука указывала на вошедших мужчин, которые встали рядом с Гермионой. — Мы столько лет работаем вместе… — Что скажете, господа? — Гермиона повернулась к ним, сложив руки на груди. — Макнейр упустил два шанса, и я не вижу смысла давать ему ещё один, — сказал Родольфус равнодушно, засунув руки в карманы. — Вот как ты думаешь? — прорычал Макнейр, его глаза бешено забегали. — А я считал тебя своим другом! Август кашлянул, и в комнате повисла тишина, нарушаемая только тяжёлым дыханием Макнейра. Он не думал долго, лишь осмотрел всех и уставился в ожидающие блёкло-голубые глаза. — Я согласен, — коротко кивнул он Гермионе. — Предатель не должен жить. — Спасибо, — кивнула ему в ответ Гермиона и посмотрела на Блейза. — Подними его. Раздались несдерживаемые ругательства, Блейз резко поднял мужчину и поставил его на ноги. Гермиона огляделась в поисках чего-то и заметила, что Ястреб смотрит на неё с интересом. — Тот нож… Где он? — Я его спрятал, — ответил Ястреб, подходя к одному из шкафов и доставая оттуда нож, а затем извлекая его из ножен. — Положи его на стол, — сказала Гермиона и жестом пригласила остальных сесть за стол. — Развяжи ему руки. Ястреб одним движением разрезал липкую ленту, сорвал её и отбросил в сторону. Макнейр зашипел от боли. — На стол, — повторила Гермиона. Блейз положил Макнейра на стол, заломив ему руки за спину. — Нож, — попросила Гермиона, протянув руку к Ястребу. Тот с сомнением посмотрел на неё и всё же отдал нож. Она быстро осмотрела руки Уолдена и нашла то, что искала, после чего схватила его за запястье, вытягивая его руку перед собой. Мужчина вздрогнул, извернувшись, и испуганно посмотрел на неё. — Я ошиблась в тот раз, позволив Блейзу сделать за меня мою работу, — в её голосе звучала жёсткость. Шипение в ушах усиливалось с каждым произнесённым словом, а грудная клетка быстро расширялась. — Ты решил, что со мной можно не считаться. Ты хотел меня убить, падаль? — Я? — насколько мог, Макнейр, прислонённый к гладкой поверхности белого стола, замотал головой. — Я бы никогда не посмел… — Нет, я тебе не верю, — сказала Гермиона, глядя на его пальцы. На безымянном пальце было золотое кольцо с геральдической лилией, которое казалось здесь совершенно неуместным. — Больше я не допущу такой ошибки. Никогда. Она лишь примерилась, замахнувшись рукой, и остриём ножа вошла в плоть, почти отсекая сразу оба пальца, безымянный и мизинец. Он закричал, но она почти не слышала. Шипение, что сопровождало её, сформировалось в слова. Должна, должна… Она с силой надавила ладонью на лезвие ножа, и сквозь шипение послышался хруст связок, хрящей и костей. Кровь хлынула на белоснежный стол и попала на её руки. Ещё один удар сверху, ещё удар, ещё удар… Пальцы соскользнули с лезвия, и Гермиона выпрямилась, откидывая с лица короткие волосы. Она протянула руку и схватила палец с кольцом. Он был тёплым и словно ещё пульсировал. Она ожидала какой-то реакции своего организма, но ничего не произошло. Не было ни тошноты, ни боли, ни отвращения. Кровь была тёплой, и только. Гермиона усмехнулась, сняла кольцо с пальца и бросила его в сторону Уолдена, который уже перешёл в тихие рыдания. Блейз без труда удерживал его, а Гермиона встретилась взглядом с Ястребом, на лице которого застыло ошарашенное выражение. — Найди какой-нибудь алкоголь, — попросила она. Её голос даже не дрогнул, и она не слышала никакой реакции позади себя. Возможно, что-то промелькнуло в глазах Родольфуса, но это её не волновало. Ястреб открыл дальний шкаф и достал бутылку, вероятно, с виски. Гермиона никогда в этом не разбиралась. — Подойди сюда, — она поманила Седрика окровавленной рукой. Его лицо было непроницаемым. — Ты верен мне? — Я предан главе семьи Малфоев, отныне и навсегда, — коротко ответил он, встав перед ней. Она кивнула Ястребу, указывая на бутылку. — Пожалуйста, помой, — попросила она. Она протянула руки с кольцом и ножом, и янтарная жидкость смыла тёмно-бордовую. Ручей потёк на пол, заливая её туфли и ботинки Седрика. — Дай руку, — потребовала она. Седрик без колебаний подчинился. Она обхватила его ладонь снизу, пронзая кончиком ножа мякоть его руки, затем сразу же вытягивая свою руку и делая второй разрез на своей ладони рядом со старым, который начал уже белеть. Боль почти не улавливалась на фоне адреналина. Она накрыла кисть Седрика своей, поднимая на него взгляд. — Ты теперь мой. Предашь меня — я убью тебя. Она почувствовала, как их тёплая кровь смешивается. Отдав нож Ястребу, она протянула вторую руку Седрику. На её ладони лежало кольцо — золотое, с геральдической лилией. Теперь оно принадлежало ему. Седрик взял кольцо и надел его на безымянный палец, повернув его. — Верьте мне. Я не подведу, — сказал он и, взяв её руку, поцеловал её. — Вернёмся к кодексу, — сказала она, повернувшись к Блейзу, который стоял к ней спиной, так что видимо почти ничего не видел. — Новый глава уже выбран, но что делать со старым? — Нет-нет, я никому ничего не скажу, у меня семья, ты не можешь… — взмолился Макнейр, пытаясь освободиться. Кровь из его руки, где были отрублены пальцы, уже стекала на пол тягучими каплями. Гермиона наклонила голову, невольно вспомнив романы Локхарта. Вот как это выглядит в жизни. Интересно, что бы он сказал, увидев такое? Смог бы он это вынести? — Стул, — кивнула Гермиона и указала на Макнейра. — Посади его. Скрежет ножек стула о паркет и тяжёлый удар тела об спинку — стул покачнулся. Гермиона встала напротив мужчины, сложив одну руку под грудью, а другую приложив к подбородку. Этот знакомый жест вырвался сам собой. Она медленно провела пальцами по подбородку, рассматривая сидящего перед ней мужчину. — Ястреб, — сказала она, протянув руку в сторону, — твой пистолет. Без малейшего сомнения, металл лёг в её ладонь тяжёлым весом. Как и раньше, спокойствие начало распространяться по венам, начиная от места контакта с металлом, наполняя её силой. Глаза немного защипало, и она сделала глубокий вдох. — Это сделаю я, — она подошла ближе. — Это должна сделать я. Должна, должна… Казалось, что шипение вырвалось наружу без разрешения. Фантомное тело с чешуёй обвилось вокруг неё, поддерживая и делая её сильнее. Она сделала шаг, и её рука сама поднялась. Макнейр испуганно сжался и посмотрел прямо в центр дула. — Я не хочу ошибиться, — медленно произнесла она, делая ещё один шаг. — Держите его. Ястреб встал справа от Макнейра, а Блейз — с другой стороны. Они держали его за руки, словно распяли, чтобы он не двигался. Но это было излишним: Макнейр замер, словно заворожённый змеёй. Теперь их отделял лишь один шаг друг от друга. Металл нагревался в её руке, становясь почти живым. — Открой рот, — приказала она, поведя дулом пистолета. Но он лишь крепче сжал зубы. Тёмная энергия словно направляла её. Подняв руку, она замахнулась и перевернула пистолет рукояткой вперёд. Она ударила его по рту, выбив зубы с громким хлюпом и скрежетом. Раздался потрясённый вой, а затем — звук плевка. Гермиона поставила ногу между его ног и прижала его коленом к спинке стула. Ястреб хотел помочь ей, но она остановила его. — Стоять! Он мой, — вскрикнула она, а он мгновенно замер. Гермиона перевернула пистолет и грубо втолкнула его дуло в разбитый рот мужчины, оттягивая курок вниз. Всё было привычно в её руке, словно всегда в ней было. Будто пистолет был её продолжением. Блёкло-голубые радужки потерялись в слезах и налитых кровью сосудах. Животный страх плескался в них, отображая только мольбу. Перед её мысленным взором блеснули серебристые глаза, словно это происходило в реальности. Вспышка, ещё одна. Она резко отвела взгляд и с силой сжала зубы, чтобы не дать себе закричать. Я сильнее, чем ты думал. И я сделаю всё, чтобы найти тебя. Должна. — Предатель должен умереть, — произнесла она, снова посмотрев на Макнейра. Её палец без колебаний лёг на спусковой крючок. В его глазах ещё отражалась борьба за жизнь, когда Гермиона глубоко вдохнула, а затем сквозь зубы выдохнула. Прозвучал выстрел, и она даже не вздрогнула. Тело Макнейра дёрнулось, а руки задрожали. Спинка стула разлетелась на куски, и во все стороны хлынул поток крови. Глаза мужчины бешено закрутились, и из его груди вырвался предсмертный хрип. Он не умер. Сразу. Гермиона вырвала дуло у него изо рта, выбив ещё один зуб, и отступила назад. Он упал вниз головой, и его тело начало биться в конвульсиях. Шипение стихало, а змеиное тело проникало под кожу, замирая внутри её груди. Зевнув, она растворилась. Два. Гермиона словно очнулась от наваждения, вздрогнула и отступила назад, чтобы не наступить в растекающуюся кровь. Его тело содрогнулось в последний раз и замерло. Она чувствовала на себе взгляды нескольких человек и слышала своё тяжёлое дыхание. Выпрямив спину, она обвела мужчин взглядом. — Уберите здесь всё. Ничто в этом месте не должно напоминать о предательстве.

Тогда вздохнула более свободной И долгий страх превозмогла душа, Измученная ночью безысходной.

И словно тот, кто, тяжело дыша, На берег выйдя из пучины пенной, Глядит назад, где волны бьют, страша,

Так и мой дух, бегущий и смятенный, Вспять обернулся, озирая путь, Всех уводящий к смерти предреченной.