Наедине вместе

Квакити сидел в здании Лас-Невадас, как вдруг услышал шум позади себя. — Квакити… Квакити повернулся, и не увидел никого кроме Уилбура, стоящего перед ним. — Я тебя ненавижу, — сказал Уилбур с отвращением на лице. Он закурил сигарету и сунул ее между губ. Квакити вопросительно поднял бровь, всем видом показывая, что ему плевать, он повернулся обратно, сосредотачиваясь на старых делах. — Квакити, я так тебя ненавижу, — сказал Уилбур, его лицо было достаточно близко к лицу Квака, он даже мог чувствовать запах сигаретного дыма, исходящего от Уилбура. — Я хочу сбить тебя машиной, а потом бросить твой расплющенный труп в реку. Поцелуй меня. Квакити отпрыгнул бы назад, если бы мог, но, учитывая, что он был в дюйме от стены, это было невозможно. — Я знаю, тебе интересно, почему я хочу, чтобы ты меня поцеловал, если я тебя ненавижу, — продолжил Уилбур, отодвигаясь от Квакити. Он закурил еще одну сигарету и сунул ее между пальцами. — Квакити, ты слышал о концепции ненавистного траханья? Квакити, воспользовавшийся возможностью отодвинуться от стены (и от хватки Уилбура), просто покачал головой. — Квакити, я так тебя ненавижу, что влекусь к тебе, — сказал Уилбур. — Каждый раз, когда я смотрю на тебя, меня переполняет такая страсть. Страсть от желания втоптать тебя в землю и давление от желания… (Автор остановился на этом, чтобы оставить этому фику рейтинг для подростков.) — Квакити, я так тебя ненавижу, и все же ты меня так влечешь, и я знаю, что ты чувствуешь то же самое, — сказал Уилбур, закуривая третью сигарету. Никотина в трех сигаретах сразу не ощутишь, по крайней мере, без сердечного приступа, но Уилбур Сут не подчинялся никаким законам. Не законам эмоций, не законам физики и уж точно не законам Лас-Невадаса. — Квакити, я хочу с тобой поцеловаться. Квакити предпочел бы не целоваться с Уилбуром, поскольку все, что он делал с тех пор, как его оживили, это создавал проблемы. Он угрожал ему, он уничтожил его имущество, он нарушал границы, и теперь он ожидал получить за это награду? Кем этот человек себя возомнил? Уилбур продолжил, словно слыша этот внутренний монолог брюнета. — Я — Уилбур Сут. Я твой злейший враг. Я твой самый старый друг. Я был твоим наставником. Я твой соперник. Я твоя вторая половина. Мы инь и ян, Квакити. Мы не можем существовать друг без друга. — Я прекрасно существовал без тебя, — сказал Квакити. — Я построил страну без тебя. Я нашел семью без тебя. Ты тот, кто ищет смысл. Ты тот, кто игнорирует всех остальных, чтобы добраться до меня. Взгляни на себя, Уилбур, ты одержим мной. Но для меня ты никто. Ты призрак. Меня не волнует, если ты умрешь завтра, потому что ты уже умер. И мне было хорошо. Уилбур нахмурился, уронив сигарету. — Я не призрак! Я не умер, я больше не умру. Я гораздо больше, чем ты, Квакити. Я лучше, чем ты когда-либо будешь. — Ты честен, Уилбур? — почти насмешливо спросил Квакити. — Или ты просто говоришь себе это, потому что знаешь, что у тебя больше ничего нет? Я готов помочь тебе, Уилбур. Я готов быть здесь для тебя. Но если всё, что ты делаешь, это кричишь на меня, оскорбляешь меня и причиняешь боль моим сотрудникам, то у меня нет причин тебе помогать. Уилбур уставился на него. Он не мог.- Он никогда.- — Я злодей, — сказал Уилбур. — Я не герой этой истории. Любые мои попытки стать лучше будут только омрачены всем плохим, что я сделал. Меня заметят только в том случае, если я поступлю плохо. Я умер, и всем было наплевать. Я умер, и люди праздновали, потому что злодей был мертв. Мое наследие уже высечено на камне. Так зачем пытаться это изменить? — Всегда есть время измениться, Уилбур, — сказал Квакити с надеждой. — Мне нечего менять, Квакити, — ответил Уилбур. — Для меня нечего. Уилбур развернулся и пошёл так быстро, как только мог, из Лас-Невадаса. Квакити посмотрел на валяющийся на земле использованный окурок, поднял его и выкинул в мусорное ведро. Это было всё, что он действительно мог сделать.