Запиши мой голос на кассету

Современность. Шатунов сам не понял, в какой момент начал пересматривать последнее интервью Разина. Вроде бы, только что нервно курил, а уже сидел у ноутбука и слушал быструю самодовольную речь Андрея, подкованную и наполненную красивыми высокими фразами. Юра снова закурил. С прищуром глядя на давно изменившегося Разина, он смачно затянулся. В душе смешались разные чувства. И ностальгия в этом коктейле была на последнем месте. Шатунов давно научился отделять себя от того мальчишки, который любил того Андрея, который остался разве что на архивных видео в интернете. И на нескольких личных фотографиях, которые валялись где-то на дне одного из ящиков антресолей. Там они были молоды и влюблены, беспечны, как само лето. Или таким был только Юра? Мужчина уже давно старался не вспоминать те несколько лет, которые были подарены Разину. Какая теперь уже разница, что было тогда? И совершенно не хотелось думать, что продюсер, «благодетель и спаситель от тюрьмы», как сказал о Р. Угланов, решил вернуть прошлое на самых серьёзных щах. Иначе зачем он так много и упорно говорил о Шатунове? Вечно недовольный им, но мечтательно улыбающийся и посмеивающийся… «Ты заебал», — нервно подумал певец на фразе Разина о том, что без него Юра никогда бы не состоялся. Тому нравилось болтать о бывшем по поводу и без. Кажется, с годами Шатунов стал навязчивой идеей Андрея, его одержимостью. Это видели почти все. Но Юрий старался гнать от себя такие мысли: стыдно. Банально стыдно. — Этот благодетель и спаситель от тюрьмы когда-нибудь заткнётся? — процедил Юра, сбрасывая пепел в пепельницу. Разин же взахлёб рассказывал о «неблагодарном Юрочке». — Всё в порядке? — мягкие ладони погладили плечи мужчины. — Да. Нормально, — чуть улыбнулся Юрий и нажал на крестик, закрывая браузер. Потушив сигарету в пепельнице, Шатунов встал и тут же оказался в объятиях своей партнёрши. Та подтолкнула его к дивану, улыбаясь. Скоро он сидел и смотрел в окно, видя Воробьёвы горы, подёрнутые дымкой, а на коленях его рассыпалась апельсиновость осени в рыжих прядях Ольги. Юре нравилось гладить эти тёплые шелковистые локоны. — Дорогой, что-то ты загрустил. И не доел. Что случилось? — мягкие пальцы погладили щёку Юры. — Всё нормально. — Ты напряжён. Я же вижу, что что-то случилось… — Не волнуйся. Всё хорошо. Лучше скажи, куда бы ты хотела в отпуск? — Шатунов задумчиво смотрел в окно, наматывая прядь волос Оли на палец. — А какие варианты? — тихо рассмеялась та. — Да любые… «Лишь бы подальше отсюда. Не приведи Господь Разин заявится…». Было жутко даже подумать, что будет дальше. Он может разрушить его жизнь до основания. Придётся бороться. И неизвестно, чем кончится эта борьба. Благо, Ольга имела хорошую способность не докучать. Вместо этого она обняла мужчину за плечи и утянула в поцелуй. Чуть позже они пили кофе. Женщина в цветном атласном костюме в японском стиле сидела на подоконнике и лучисто улыбалась. — Юр? — М? — Шатунов слегка покручивался в кресле туда-сюда, потягивая кофе. — А расскажи мне о своей первой любви? Юра чуть было не поперхнулся. Громко хлебнул кофе и потёр губы. Вспомнить можно было много, да и забывалось ли? Прошлое нельзя было перечеркнуть, хоть и хотелось. Иногда Шатунову всерьёз казалось, что всё это было не с ним. Или с ним?.. — Это было давно и неправда, — улыбнулся Юра. Весьма сдержанно. — Дай угадаю… Она была фанаткой «Мая» и после концерта ты выцепил её взглядом из толпы других таких же… — Оля мечтательно прикрыла глаза. — Ну почти… — чуть ли не нервно хохотнул певец. Если бы она только знала правду…

***

Драка закончилась так же спонтанно, как и началась. С разбитыми скулами и губами, Кузнецов и Разин пыхтели, злобно взирая друг на друга, подобно разъярённым хищникам. — Я запрещаю петь свои песни… Сука… — на выдохе прошептал Кузя, стирая капли крови с губ. — Ты не можешь ничего запретить. Перечитай контракт, алкаш чёртов! — вспыльчиво отозвался Разин, убирая волосы с глаз и трогая ссадины на лице. — Мразь, пошёл вон из моего дома! — Напиши своё! И этим распоряжайся! — Слова наивного придурка! — Я всё тебе сказал, и ты меня услышал! Проходя мимо Андрея, Сергей больно толкнул его плечом. — Чтобы духу твоего тут не было, сволочь! — рявкнул Разин и уставился на Шатунова, который всё это время молчал, так и сидя. — Ты зачем в драку полез? — тихо спросил Юра. — Я полез?! Эта твоя музыкальная мразь начала её! — чуть ли не заорал Андрей. От сердца слегка отлегло, когда он услышал хлопок закрывающейся двери. — Скоро буду… Блять… Трогая разбитую губу, Разин направился в ванную. Шатунов дождался, когда в отдалении зашумела вода, и резко рванул с места, вышел в коридор, сунул ноги в кроссовки. Выскочил в подъезд и помчался вниз. Выбежав на улицу, Юра увидел пошатывающуюся фигуру Сергея. Тот удалялся. — Серёга, стой! — крикнул Шатунов, ловко догоняя композитора. — Чего? — чуть поморщившись, Кузнецов погладил ссадину на щеке. — Ты зачем лишаешь меня песен? Я их пою, вообще-то! — в голосе мелькнуло искреннее возмущение. — Ты же остался… с ним. Ты сделал… выбор, — Кузе было непросто всё это говорить, и в светлых глазах отразилась боль. «Мой сентябрь… Ты всё равно мой… Всегда», — меланхолично подумал Кузнецов. Захотелось выпить, чтобы до конца не утонуть душой в голубых глазах Шатуна. — Я не мог иначе, — пожал тот плечами. — Мог. — Неа. — Юра, прекрати… Скажи мне одно… Что может тебя связывать с этим человеком? С этой тварью? — Сергей не смог сдержать отвращение в голосе. Разин лишил его всего. Работы. Славы. Но главное — Его. — Не надо так, ну, — Шатунов дёрнул бровью. — Ты его мало знаешь. Он не такой. — Это ты его мало знаешь! Ты попал в его лапы… И вроде как из-за меня! Прости! Если бы я знал… — Сергей был готов разрыдаться. Юра шаловливо улыбнулся, ямочки дали о себе знать, озорные и милые. — Да лааадно! Чего ты? — Шатунов хлопнул Кузю по плечу. — Всё нормально. Но песни… хочу петь. — Ты хоть счастлив с ним? — Кузнецов отвёл взгляд, чтобы увидеть дрожь листьев на деревьев. — Я счастлив. Сергею стало больно. Когда Разин вышел из ванной и вернулся в комнату, там уже никого не было. В душе возникла чёрная дыра. Парень рванул к окну и чуть не сорвал тюль. Увиденное ослепило его: Юрочка смеялся и трогал Сергея за плечо! Рожа болела, как и костяшки, но Андрея было уже не остановить. Вся его дипломатичность шла к чёрту, когда рядом появлялся Кузя. Угроза их отношениям с Шатуновым… Пока Разин летел вниз по лестнице, тяжело дыша, и перепрыгивая через две ступеньки, вспомнилось и то, как Юра теребил тюль и поглядывал в окно. Незадолго до прихода Сергея. Неужто ждал?!