Формалин

Небольшая перепалка с Марианом быстро закончилась. Неа не знал, что там генерал порешал у себя в голове, но убеждённым он не выглядел. Как обычно, остался при своём мнении, чем бесил Четырнадцатого. Особенно раздражала его самодовольная ухмылка, которой он козырнул, прежде чем отвернулся. Да не был он сумасшедшим психопатом, жадным до крови! Агх, ну почему ему не верят? Недолгую тишину вновь прервал Мана. На его лице держалось выражение волнения, но он всё равно спросил: — А что Тысячелетний.? Вопрос получился сродни пощёчине, заставивший Неа разом забыть о своём раздражении к Кроссу. Еле слышно выдохнув, Четырнадцатый провёл рукой по лицу, собираясь с мыслями. — Сошёл с ума, — постарался равнодушно ответить он. — Но я не знаю, когда его прихоть «любить» изменится на желание меня задушить в отнюдь не дружеских объятиях. Вот я и пытаюсь понять, что к чему. Сейчас он хочет отыгрывать счастливую семейку, а мне приходится потакать его странным желаниям, потому что в противном случае… Сами понимаете. Так что лучше расскажи мне, чего же вы такого натворили, что Граф со мной лобызается, а остальная Семья желает вздёрнуть, четвертовать, сжечь и прочие неприятные процедуры умерщвления? — Это тема не для разговора на улице, — резко отрезал Мана. — И тебе будет лучше услышать мнение брата на этот счёт. — Почему? — Моё мнение в данном вопросе отличается от его. Неа уставился на Ману. Старший Кемпбелл сильно нахмурился, потеряв то рассеянное выражение простодушного человека, сейчас до одури походя скорее на Паста в паршивом расположении духа, чем на самого себя. Близнец… раздосадован? Будто в тихоню ткнули чрезмерно сильно, выведя его на совершенно ему несвойственную эмоцию — хотя так и было. Кроткий Мана чётко обозначил, что данную тему обсуждать у него нет ни малейшего желания. Почему-то было странно видеть вместо мягкой извиняющийся улыбки затаённую злобу. Есть такие люди, что хранят всё в себе. Такие прячут сомнения и ярость за фасадом вежливой улыбки, убеждая себя и окружающих в том, что у них всё под контролем. Такая улыбка была у Уолкера, такая, казалось, была у Маны. Терпение. Бесконечное терпение. Вот только в руках у Неа был молоток, и он горел решимостью этот фасад разнести в пыль, добравшись до необходимых ему ответов. Стена оказалась не такой надёжной, как он думал, и посыпалась после первого точного удара. Первый же серьёзный вопрос обнажил болезненное отношение к истине. Поражённое нутро, прятавшееся от проницательных взглядов за слоями из лжи. Отступать он был не намерен. «Мог бы и проявить чуточку такта» — шепнул голос. «Эти вопросы могут оказаться болезненными для него». — Вы что, в ссоре? — ляпнул невпопад Неа. — Что? Нет! — Мана мгновенно переменился в лице и, удивившись, даже для пущего убеждения замахал руками. Четырнадцатый, впрочем, не выглядел убеждённым. — Мы, может, и похожи, но не являемся частью единого организма, так что ничего странного в том, что иногда наши мнения расходятся. Брат уважает мои решения, а я уважаю его. Бывает, мы спорим, конечно, но у нас никогда не было серьёзной ссоры! Просто… этот вопрос… В голове что-то шевельнулось, уцепив фрагмент его речи. «ВСПОМНИЛ!!!» — заорал мозг, заставив Неа сильно вздрогнуть. «Да он заливает тебе в уши с самым бессовестным лицом!» «Чё?» «Ты, тупица, блин! Неужели умудрился забыть, что ты и твой дорогой брат — части Тысячелетнего? Строчки твоей колыбельной…» — многозначительно ответил мозг. «Был один — теперь нас двое. Кто-то очень сильно не договаривает информацию. Нет, ты погляди, он нагло брешет!». «Так он же сказал, что данный разговор не для улицы» — заступился за Ману внутренний голос. «Ты ж не будешь трепать посреди неизвестного места о такой информации во всю глотку!» Кемпбелл вдруг ощутил острую необходимость пойти и перечитать содержимое в той книжечке, оставшейся в библиотеке. Как раз на подобные случаи «забывчивости» он предусмотрительно подготовил себе подсказки. Позыв оказался настолько сильным, что он чуть не развернулся назад. — И вот ты вновь ушёл в себя, хмурясь. — Да обдумывал кое-что. Мне нужно будет позже заглянуть на Ковчег, — уклончиво ответил Неа. — Можем выбрать более лёгкую тему для беседы. Эм, хм… как насчёт того, какие между вами сложились отношения? Как так вышло, что Ной гуляет за руку с людьми, экзорцистом и книжником? — Это тоже лучше спрашивать брата… Не в том смысле! — заметив кислое выражение лица Неа, Мана быстро исправился. — Он центр группы, который собрал нас вокруг себя. Так что некоторые подробности я могу прочувствовать не так хорошо, как брат. Зато я точно знаю, как мы познакомились с Марианом! — Кемпбелл старший указал на идущего впереди генерала. Тот даже не обернулся. — Это довольно забавная история. — Ради всего святого, Кемпбелл, замолчи. — Так вот, мы были знакомы ещё до того, как Мариан отправился в Чёрный Орден, — Мана не то не услышал просьбу замолчать, не то специально проигнорировал. И неизвестно, какой из вариантов хуже. — Когда мы были маленькими, то так вышло, что жили рядом. Наше поместье стояло дальше остальных домов, а ближайший к нам долгое время пустовал, но все знали, что дом принадлежал Кроссам. Мы были единственными детьми в округе, поэтому едва заслышали о переезде другого ребёнка — ужасно обрадовались. Нам с братом было всё равно, что это не наш ровесник, а более старший мальчик. Нам было любопытно пообщаться, а, может, завязать совместные игры. Но когда мы впервые встретились лично, Мариан не только не захотел иметь дело с раздражающими, по его словам, малышами, но и весьма нелестно прошёлся по нам… Я-то ничего, а Неа подобное ужасно задело, поэтому он пробрался в поместье Кроссов ночью, вооружившись краской… — и тут Мана захихикал. — По его словам, визг стоял просто оглушительный. И тогда Мариан не только извинился за свои грубые слова, но и стал проводить с нами много времени. Так мы и подружились. — Потому что в той дыре не было нормальных собеседников, а твой младшенький обещал мне ведро в одно любопытное место засунуть, если я хоть ещё раз не так подышу в твою сторону, — проворчал экзорцист, вытащив сигарету. Кажется, эпизод из детства ввёл его в уныние. — Уверен, он вылез из самой Преисподней, потому что его оттуда выпнули за особую мерзотность. — Но ты ведь любишь посидеть с братом в баре, — возразил ему Кемпбелл. — Но я люблю посидеть с твоим братом в баре. Особенно когда он проставляется или раздевает людей в картах. Ему бы такую прыть среди прекрасного пола проявлять… — он скорчил серьёзную мину. — Цены бы ему не было. — Значит ты всё-таки ценишь Неа! — Как думаешь, он зашипит, если облить его святой водой? — ненавязчиво поинтересовался генерал. — У меня как раз осталась в запасах. — Мариан! Неа с интересом выслушал этот маленький рассказ. Значит, он и Кросс связаны не просто договорными условиями, а, как было сказано, дружили с детства? Вынужденное соседство перетекло во что-то большое. А ведь так со стороны и не скажешь, что генерал дружен с Пастом. За то короткое время, которое он успел провести с ними, между ними пролетело столько искр и подколок. А может, он излишне себя накручивает? Ведь дружба не всегда означает сопливо-ванильную поддержку и регулярные обнимашки. В первую очередь это речь об особой связи, доверии. И если они смогли пронести эту связь из детства во взрослую жизнь, значит, она была достаточно крепкой, чтобы вынести испытание временем. Достаточно прочная, чтобы Ной и экзорцист сохранили контакт без желания друг друга убить. — Когда мы с тобой впервые встретились, ты не выглядел так, будто рад мне, — вспомнил Неа. — Ты о чём? — не понял его Кросс. — Ты ж заявил, что я помер прежде, чем ты откопал себе какое-то там тело, чтобы это не значило. — Я смог тебя застать и поговорить, когда блуждал в виде бесформенного осколка воли. Честно говоря, тогда ты выглядел так, словно желал мне мучительной смерти. — Раз так выглядел, значит, так и было, — согласился Мариан. — Я человек прямолинейный. Неа хмыкнул. Тот мужчина, с которым он столкнулся на Ковчеге, будучи вне тела, в половину не был таким весёлым. Но трудно его в этом обвинять: встреча протекала быстро и невнятно, они перекинулись лишь парой слов, прежде чем Четырнадцатый ушёл за седым экзорцистом. А потом, кажется, они больше не пересекались. И Мариана прихлопнул апокриф, бесславно отдав концы. — А когда ты умудрился стать экзорцистом? — Вот на объяснения я не подписывался, — Кросс повернул голову, косо уставившись на младшего близнеца. — А если бы и подписался, то не бесплатно и точно уж не на трезвую голову. Неа сделал вид будто задумался, кивнул, а потом вытащил из инвентаря бокал с алкоголем, который умыкнул с собой из бара. В него даже бумажный зонтик был воткнут в качестве украшения, хоть и паршивого вида. Исполнитель шаркнул ножкой, привлекая к себе внимание, с хитрой улыбкой протягивая бокал вперёд. Кросс остановился и уставился на него. — Откуда ты его сейчас достал? Неа развёл руками, мол, не знаю, оно само. — Фокус? — Ты что, научился создавать алкоголь из ничего? — с подозрением спросил Мариан, забрав стакан в свои руки и принюхавшись к содержимому. — Ну и запашок. Если бы я недельки две пожил в лесу, питаясь одним медвежьим дерьмом, и вдруг ты бы явился передо мной, предложив мне выпить ЭТО ради спасения, я бы ушёл обратно в лес. — Эй! — возмутился Четырнадцатый. — Я пил в том баре и ничего, живой! — Учитывая твою ноевскую рожу, ты можешь выжирать хоть ртуть вёдрами, и что, теперь это показатель? Кросс пустил театральную слезу. — Вот уж не думал, что ты захочешь убить меня заранее, отравив! Неа не выдержал и показал тому средний палец, запихнув бокал обратно в инвентарь. Мана возмущённо вздохнул, стукнув его по плечу, пробормотав что-то о манерах. — Не ценишь ты проявление доброй воли. Ну и чёрт с тобой, я это пойло в Микка волью, пусть его удар хватит… — Понятия не имею, что ещё за Микк, но мне его заранее жаль. — Это чудо природы не жаль, — отрезал Исполнитель. Кросс возобновил движение. За разговорами они заметно продвинулись, хотя всё ещё двигались по самым окраинам города. В какой-то момент они стали уходить от стен вглубь, и ветхие домики начали сменяться на опрятные строения, где-то даже стали вырисовываться более презентабельные здания, претендующие на вычурность. Дорога из плотно стоптанной пыли сменилась на жиденький гравий и камень, местами превращаясь в брусчатку. Чем дальше они продвигались, тем лучше становился вид; на пути им встречались люди, спешащие по своим человеческим делам. Жители мельком разглядывали их маленькую компанию, но никто не останавливал и не пытался с ними заговорить. Город перестал казаться опустевшим и вовсю бил жизнью. В этом мире царила осень. Жухлая трава и сиротливые кучки опавших листьев, собранные у углов домиков. Некоторые листочки подхватывал лёгкий ветерок и бросал прямо под ноги прохожих. Было уютно — с безоблачного неба светило солнце, облизывая лицо тёплыми лучами, приятно согревая. Ветер был мягким, практически не холодным. Он лишь игрался с торчащими волосами, мягко перебирая, а потом трепал них плаща. Со стороны даже и не скажешь, что осень, если бы не жёлтый пейзаж. Не то что погодка, которая встретила его в том чёртовом городе с непроизносимым названием, где ему пришлось устроить незапланированное купание. — А чем мы, собственно говоря, занимаемся? — спросил Неа. — Вопрос заданный очень вовремя, — неодобрительно отозвался Мариан. — Нет, я серьёзно не понимаю. Мы просто шатаемся по неизвестному городу? — Мы осматриваемся. Вполне возможно, что мы проведём тут некоторое время, поэтому нужно вникнуть в инфраструктуру города, а также осмотреться на наличие большого количества акум. При необходимости убрать, — разъяснил Мана. — Один раз мы по невнимательности наткнулись на экзорцистов на задании, и всё чуть не закончилось плачевно. — Оу. — Неа мог легко определить примерно сколько их. Акум, — рассеяно продолжил старший Кемпбелл. — Ну и ощутить присутствие других Ноев. — Он у вас в роли локатора? — не удержался от едкого вопроса Четырнадцатый, прикрыв глаза и прислушиваясь к внутренним ощущениям. Огоньки душ были кругом. — Акум тут хватает. — А можно в конкретной цифре? — Около сотни? Может, с натяжкой тянет на две, — Неа моргнул, открывая глаза. — Город действительно большой, но такое количество кажется каким-то смешным. Обычно их побольше будет. Я чувствую, что больше всего их скопилось в центре. Оставшийся обход прошёл, по большей части, в тишине. Неа предпринимал ещё несколько попыток возобновить разговоры, но большую часть вопросов Мана отбивал или отвечал слишком туманно и размыто, вызывая ещё больше недоумения и нестыковок. Если по началу он изображал какие-то попытки ответить полно, то спустя часа два заметно устал, постоянно повторяя: «лучше спроси напрямую у брата». Кросс тоже не пылал энтузиазмом, но он и изначально не старался участвовать в «вопрос-ответ», заявив, что ему за это не платят и что он слишком трезв для откровенных разговоров. Так что спустя какое-то время Кемпбелл сдался и тоже ушёл в свои мысли. Иногда его оттуда выдёргивали и просили прощупать местность на количество акум, но число оставалось неизменным. По итогу Четырнадцатый ушёл в мысли настолько глубоко, что перестал осматриваться по сторонам и просто следовал за своими сопровождающими. Да и какая разница запоминать расположение всех этих магазинов, рынков, лавок, если он не собирается оставаться здесь надолго? Пусть подобным занимаются Мариан и Мана, если им это нужно. Те, в свою очередь, вопросов о будущем тоже не задавали. Да и не то, чтобы он мог поведать им о многом: часть времени он осознавал себя в чужом разуме в роли паразита, а оставшееся время занимался невесть чем, гордо именуя это попытками выжить. Что происходило целых 35 лет — он не знал. А из развлечений у него было пугание экзорцистов, примерив на себя образ Бетмена. Ах да, и то пресловутое ползанье по дну озера. Когда небо начало темнеть, они оперативно двинули в центр города искать остальную группу по той самой методике, о которой ему поведал Мана. Пришлось немного опросить прохожих о том, где тут находится самая крупная площадь. Через пару-тройку путанных объяснений они всё-таки нашли необходимое место. Вторая часть группы действительно поджидала их около какого-то памятника, аккурат посередине площади. Книгочей младший о чём-то болтал с Уолкером, а Паст, судя по позе, предпочёл уснуть стоя. Первым их заметил Аллен. Юноша аж подпрыгнул на месте и принялся активно махать рукой. Стоило им только подойти, как Мана сорвался на бег и налетел на брата, который от такой бурной радости громко вякнул, чуть не свалившись на землю. — Ну что у вас? — поинтересовался Уолкер, окинув прищуром Неа из будущего. — Меня пытались отравить, — незамедлительно поделился новостью Кросс. — А, так ты заметил… Голос Уолкера звучал разочарованно. Из-за его спины высунулся Лави, доброжелательно помахав рукой. — Чё? — генерал ткнул в Неа. — Так ты ещё с ним в сговоре? — А? Так это Лилит пытался тебя травить? Я думал, что ты обнаружил мой подарок. — Какого хрена. Уолкер неопределённо пожал плечами. — В общем, мы кое-что добавили в твою флягу и всё ждали, когда ты что-нибудь засечёшь. Я сделал ставку, что ты ничего не заметишь, пока тебя не ткнут в это лицом. — И теперь ты мне должен, — вставил Паст, разлепив глаза. — Я выиграл спор. — Это было тупо, — фыркнул юноша. — Я не знал, что ты из будущего испортишь всё веселье. — Сам виноват, что выдал себя. Мог свалить на другого и продолжить игру. Паст требовательно вытянул руку, а Уолкер, ворча, принялся шарить по карманам. — Они поспорили на меня, — без выражения пробормотал Кросс. — И засыпали какую-то дрянь в мою любимую флягу? Генерал щелчком выкинул сигарету и отвернулся, но Неа успел увидеть на его лице расцветающее дьявольское выражение. Кажется, кто-то собирается отыграться на этих двоих бедолагах сполна. — А что у вас по жилью? — спросил Мана, наблюдая, как Уолкер отдаёт что-то Пасту, а тот с самодовольным выражением убирает это в свой карман. — Сняли парочку комнат на несколько дней. В этот раз спим по двое, — ответил Лави. — Ну, и прежде чем вы начнёте опять спорить, кто с кем будет… — Да это же очевидно, — прервал его Паст. — Я с Маной, ты с Алленом, Кросс с нашим новеньким. — Я отказываюсь спать с кем-то, кто не женщина, в одной постели. Возмущение генерала заставило Уолкера насмешливо фыркнуть и захихикать в кулак. — Ну, на твою радость, мне спать не нужно, — протянул Неа. — У меня уже есть планы на эту ночь, так что комната целиком твоя. — Извини? — заинтересованно протянул Лави. — Тебя какая часть фразы интересует? — Обе, — книжник позволил себе улыбку, повторив. — Обе. — У меня нет необходимости во сне, обычно я трачу время на что-то более полезное. Либо же я банально занят. В последнюю неделю я ночи проводил на ногах, а днём читал и разминался. В этом плане организм Ноя довольно удобен, — Четырнадцатый легкомысленно пожал плечами, наткнувшись на недоумённые взгляды. — Что опять не так? — Я всегда знал, что отличаюсь от других апостолов, но о таком слышу впервые. Ладно память, но неужели и твой мозг забыл, что Нои тоже спят, да? — Паст вскинул руки. — Давай, удиви меня. Ты, наверное, ещё и в еде не нуждаешься? Неа смутился. — Почему же, я ем… — Когда в последний раз и что? Неа смутился ещё больше, не в силах быстро вспомнить. — Да ладно! — В последний раз это были булочки, кажется… — Кемпбелл всерьёз задумался. — Что-то я не обращал на это внимание. А ведь, если подумать, то питался он чёрт знает как и сам Граф знает когда. Голода он не ощущал, но думал, что это нормальное явление для всех Ноев. Сверхлюди и что-то в том же духе. Заходил в пекарни и покупал там выпечку он больше из психологического фактора, чтобы отвлечься от мыслей и ощутить вкус чего-то приятного. Последний раз, когда он питался чем-то, отличающимся от булок было на семейном ужине, где всё съеденное мгновенно просилось наружу. Пока он жил с Лилит, о питании заботилась она, постоянно подсовывая под его нос тарелки с чем-то вкусненьким. А когда он стал сам по себе, то о еде не задумывался. И сон ему не был нужен. Неа понятия не имел, что нормально для Ноя, а что нет, поскольку его контакты с другими апостолами были весьма короткими. — Ладно, это действительно странно, — согласился Четырнадцатый. Паст махнул на него рукой. — Ты ещё более странный, чем я. — Спасибо? — Значит, комната целиком моя, — удовлетворённо пробормотал Кросс. — Даже не вздумай потом претендовать на половину. Неа и Паст почти синхронно от него отмахнулись, вызвав смешки со стороны Уолкера. — В таком случае я гляну на место вашей остановки и пойду по своим делам. Злодейские дела в ночи, — продолжил Четырнадцатый. — Надеюсь никто не будет протестовать, если я загляну во второй половине утра. Я бы предпочёл услышать ответы на свои расспросы, но… — он кинул взгляд полный надежды на Паста. — В следующий раз, — отрезал тот. — Мне, в отличие от некоторых, сон всё ещё нужен, а ещё я устал, как собака. Так что если ты не торопишься… а к чему тебе вообще торопиться, если ты по своему желанию можешь прыгать туда-сюда во временном потоке? — Я не уверен, что смогу проворачивать такие трюки, — с сомнением протянул Неа. — Скорее, это была удачная случайность, чем я смогу перемещаться во времени так же свободно, как в пространстве. — У тебя ещё есть время, — настоял Паст. — Так что поговорим о серьёзных вещах тогда, когда мы оба будем к ним готовы. Ему ничего не оставалось, кроме как кивнуть. *** Неа проводил всю компанию к скромной на вид гостинице, заглянул в каждый номер, чтобы запомнить место, после чего извинился и скрылся в Ковчеге. Неловкость в общении была всё ещё слишком сильной, чтобы игнорировать её, поэтому он предпочёл убраться, чем нервировать других. Мана предпринял попытку остановить его и предложил остаться на ужин или хотя бы вместе выпить чай, но после коротких размышлений Неа всё-таки отказался. Слишком неловко. Они всё ещё были подозрительны по отношению к нему, но Четырнадцатый надеялся, что небольшая прогулка в обществе Мариана и Маны сможет повлиять на остальных, снизив градус недоверия. Он ведь не налажал, верно? Общаться с другими оказалось куда тяжелее, чем он думал изначально. К тому же, у него скопилось достаточно мыслей, от которых гудело в висках, а голова просто умоляла разгрузить её. Может, он не узнал ничего из того, что по-настоящему ему было нужно, но кое-какие кусочки о его прошлом наконец стали собираться в части покрупнее. То, каким он был. Его окружение, которому он доверял. Некоторые привычки и предпочтения. Его брат, Мана Д. Кемпбелл. …и ложь, которую он попытался выдать за правду. Двери в библиотеку Ковчега сами распахнулись перед ним, пропуская в свою уютную атмосферу хранилища знаний. Четырнадцатый отправился туда, где покоились не фолианты учёных и философов, а рукописные книженции, забитые шифром. Найти нужную полку с дневниками было просто: отыскав книжку с собственными пометками, он взял её в руки, начав читать записи с первой страницы. Сначала Неа делал это стоя, потом опёрся о полку спиной, а в какой-то момент сполз на пол для удобства. Света для комфортного чтения не хватало, но это компенсировалось острым зрением Ноя. «Если ты читаешь это, значит, ты ещё не забыл о том, кто ты есть. Привет, Неа. Я та, кто занял твоё место в этом мире. Я не помню как меня звали в предыдущей жизни, но помню, что я была девушкой, и мне было около 20 лет. Может старше, может младше. Я не помню. Поэтому я решила дать себе имя заново. Пожалуйста, называй меня А*****. Приятно познакомиться» Эта строчка оказалась зачёркнута несколько раз, поэтому буквы, кроме первой, не разобрать. «Если ты читаешь эти записи, то, наверное, уже начал забывать кое-что важное, но ещё помнишь, где можно поискать помощи. Или же ты случайно наткнулся на эти записи, не понимая, кто это писал. Я помогу найти ответы. Для удобства я разделила дневник на несколько частей, подписав над каждым блоком тему, которой она посвящена. Посмотри на загнутые уголки: каждый пронумерован, а ниже я подписала какая цифра к какой теме идёт. К тому моменту, как я начала писать, часть моей памяти уже заменилась другими воспоминаниями, поэтому некоторые нюансы я могла упустить. Но я постаралась разложить всё как можно подробнее, а в некоторых местах добавила свои предположения о событиях. Надеюсь, это окажется полезным». Неа вздохнул, рассматривая загнутые уголки книжки, на которых неровным почерком нацарапали цифры. Ниже на страничке действительно отыскалось объяснение, к чему ведёт каждое из чисел. Пока у него было свободное время, он решил перечитать записи полностью. И, кажется, ему стоит почаще перечитывать содержимое дневника. Часть его воспоминаний уже успела исчезнуть, поэтому, находя новые факты в тексте, он неприятно удивился тому, что их оказалось гораздо больше, чем он ожидал. Хорошо, что он озаботился подобным заранее… Перелистывая страницы за страницей, он заново запоминал нужную информацию, дополняя её к той, что ему уже была известна. — Спасибо, А, — зачем-то произнёс он вслух. Смущает. Благодарить самого себя так странно. Немного поколебавшись, Неа материализовал из тёмной материи ручку, перелистнул последнюю заполненную страницу и принялся дополнять записи. Чистые листы быстро заполнялись мелким почерком — все записи ему хотелось вести на французском, как в некоторых других дневниках, — и остановился он только когда выплеснул все свои недолгие приключения и мысли. Маленькая книжка оказалась полностью заполнена. Сначала Неа думал о том, насколько разумно писать материей и без шифра, но потом махнул на этой рукой. Для того, чтобы кто-то увидел эти записи, надо миновать Ковчег, найти эту комнату, найти нужную полку и найти этот дневник. И знать французский, но, кажется, с этим проблем у большинства не будет. Но всё-таки ему хотелось ещё дополнительно обезопасить записи. Надо закошмарить Мариана, чтобы тот выдал ему, как можно «магичить» — к тому же, этот навык представлялся ему крайне полезным в перспективах. Навыки это круто, но кто не мечтал побывать в роли волшебника, умеющего швыряться фаерболами? От этой мысли Исполнитель усмехнулся: подобное он мог проворачивать уже и без всякой магии, выполняя трюки более впечатляющие, чем какие-то огненные шарики. Загнув уголок той страницы, с которой он начал писать, он пронумеровал её, после чего вернулся к первой, подписав, к чему ведут свежие записи. Почесав ручкой кончик носа, он аккуратно вывел строчку. «Что я узнал, получив тело» Судя по количеству написанного, узнал он чертовски много, сколько бы не печалился о том, что его память напоминала дырку от бублика. Надо прикупить новых дневников, чтобы продолжить вести хронологию. Писательство снимало стресс и облегчало боль — все накопившиеся мысли выплёскивались на бумагу, образуя ровные ряды информации в книге и порядок в голове. Потом Кемпбелл всерьёз увлёкся попыткой выудить какую-нибудь ценную информацию из других записных книжек разной степени потёртости. В большинстве из них всё ещё был шифр, который Неа был недоступен (к его сильному раздражению), зато обнаружились некоторые заметки на уже известном ему языке. Французский. Ликование быстро сменилось угрюмостью: ничего ценного в этих строчках не было. Какие-то бытовые рассказы в духе «сегодня я попал под дождь» и «какое небо голубое», немного стихотворений. Стихи оказались незнакомыми и не очень складно сложены, поэтому в мыслях пронеслась догадка, что, возможно, их писал сам Четырнадцатый. То есть, Паст. Пролистав несколько дневников, которые он мог читать, Неа с разочарованием закрыл пожелтевшие страницы, убирая книги в сторону. Нет, всё так же пусто. Настоящая информация закрыта за шифром из палочек, который для него оставался загадкой. С досадой фыркнув, он откинулся на стенку, уставившись на высокий потолок библиотеки, будто там мог найтись ответ. Лениво скользя глазами по полкам, Кемпбелл невольно задался вопросом: неужели все эти книги собрал Паст? Да даже просто глядя на весь этот массив книг, в висках начинало стучать, стоило только подумать о том, что в них написано. Ему не нужно тратить время на чтение, поскольку система удобно пропихивала содержимое прямо ему в голову. А уже там она оседала и закреплялась так, что он мог начать цитировать любую строчку в любом состоянии. А что насчёт его предшественника, у которого такой удобной способности не было? Неужели он за свои 17 лет сумел прочитать так много? Неа зафыркал, как ёж. Ну, в таком случае он не просто гений, а самый настоящий бриллиант: ведь помимо сумасшедшего багажа из знаний он должен вернуть к себе умение играть на инструментах. Поправочка: этот навык к нему частично вернулся. И он знал, что скрипка и фортепиано это не предел для него. Наверняка до него дойдут воспоминания о том, как играть на других инструментах. Было бы здорово научиться играть на флейте. Или барабанах. Можно брать тарелки и громыхать ими прямо над головами Джасдеби, чтоб им пусто было. Потенциал у Паста был просто ого-го. Когда к Неа вернутся воспоминания, сможет ли он стать настолько же впечатляющим человеком? Если совместить свои усилия вместе с системой, то сможет ли он переплюнуть Графа? Что ж, время должно показать. Закончив свой маленький перерыв, Четырнадцатый предпринял ещё одну попытку прочитать что-то между строк о погоде, рецептов выпечки и прочей ерунды, которая была понаписана на французском. И вообще, надо бы у Паста поинтересоваться, почему он выбрал другой язык вместо своего родного — Кемпбеллы, вроде как, позиционировали себя дворянским родом Шотландии. За чтением, писательством и изучением записей время пролетело незаметно. Прикинув, что он потратил тут достаточно времени, Неа решил немного размяться, вернувшись в город. Гулять сейчас по Ковчегу не хотелось, зато пройтись по улицам незнакомого места, уделив им наконец внимание, которое он безбожно потратил на размышления днём. Может, ещё рано для подъёма его дружной компании в гостинице, но можно просто пройтись по городу, насладиться тишиной и встретить рассвет в новом месте. А ещё он подумал, что стоит отблагодарить Лулу за помощь в материальном плане, поискав какую-нибудь вещицу на свой вкус. Какой женщине не понравится подарок? Конечно, это не с рук Графа, которого Страсть боготворила, но он надеялся, что она не выкинет подарок при нём же. Может, подыскать ей какую-нибудь ерунду с кошками, судя по комнате Лулу, такие подношения она принимала с удовольствием. Может, накупить плюшевых котят, скрутить в букет с цветочками и вручить. Да если бы ему такое подарили, то он бы пальцем у виска покрутил, но подарок принял, начав тискать игрушки. Откладывать принятое решение Неа не стал. Убрал все разбросанные книжки на полки, любовно погладив корешок той, в которой хранилась самая ценная информация о его прошлой жизни. Потянулся, разминая мышцы, затёкшие от сидения в одной позе. И только после этих мелочей мысленно пожелал появление двери, в которую нырнул, оказываясь во внешнем мире. Под ногами что-то звонко хрустнуло. Неа недоумённо глянул вниз, обнаружив какой-то строительный мусор, будто кто-то снёс парочку домов и скинул весь получившийся хлам в одну кучу, а он почему-то стоял на вершине этой горы. Вон там, сбоку, торчал почти целый стул, а недалеко от него угадывались очертания потрепанного дивана. Когда он увидел, что вообще-то в мусор и пыль превратили все здания в поле зрения, его чуть удар не хватил. — Какого дьявола?! Пока его не было, кто-то уже успел разнести город.