Жуткое место

      Колючий мрак кусал белую шею и норовил пробраться за воротничок. Молодая девушка торопливо пересекала вестибюль, направляясь к лестнице. Её предупреждали, как важно, для её же блага, успеть вернуться до отбоя, но новое место работы расположилось непривычно далеко от центра. Правильно рассчитать время на дорогу не получилось. Не так-то это просто сделать, когда совсем новые часики на тонком запястье необъяснимым образом остановились, и теперь она, переступив порог Молчаливого Дома, могла думать только о том, как быстрее добраться до спасительной двери на третьем этаже. Той, которая оградит от всех ужасов ночи, сотканых кошмарами дня в этом жутком месте, что с приходом темноты обнажают истинную сущность, вырываются на свободу и утверждают свою полную власть от подвалов до чердака. Кем бы они ни были под масками детей, они были настоящими хозяевами здесь. И знали это, и вели себя как дома. Нехитрую истину новая воспитательница успела усвоить, полулежа в слезах на потертом диване, пока мужчина с опасными глазами обдумывал, как доходчивее объяснить ей условия контракта. О сцене, предшествующей, счастливому прозрению, она предпочитала не думать, однако именно эта история, услужливо бродившая на задворках сознания, как раз и стала причиной теперешней спешки. Воспоминание подгоняло и красило щеки нежным румянцем, который ни за что не заметить в уюте ночного дома. Если смотреть человеческим взглядом.       Глаза привыкли к темноте достаточно, чтобы определить расстояние до лестницы, но не настолько, чтобы встреча с первой ступенькой не оказалась катастрофической неожиданностью. Поэтому девушка заблаговременно замедлила шаги и начала осторожно подниматься только когда нащупала перила.       Полная тишина, оттененная лишь собственными шагами, приободрила её и помогла поверить, что сегодняшние страхи на утро превратятся в маленькое приключение, над которым можно похихикать наедине с собой.       Тем страшнее было столкновение на первом же пролёте. Девушка не успела вскрикнуть, как, оттолкнувшись от невидимого встречного, опасно закачалась на верхней ступеньке. Судорожный вздох, ужас, хлынувший в желудок, невесомость, а затем - крепкая рука, рывок, изящный разворот - и она уже стоит буквально припечатанная к горячему телу. Умудрившись с размаху уткнуться носом и губами в чужую шею, с колотящимся сердцем она вдохнула едва уловимый запах пота, дополненный сладостью жвачки и мандаринов. Секундная угроза жизни и внезапное избавление выбили из колеи, заставив на пару мгновений тряпичной куклой обвиснуть на плече спасителя. Удары чужого сердца, тёплый выдох в затылок и... - Чудесная ночь, чтобы вальсировать, мадмуазель! - интимно раздалось над ухом. Не успела воспитательница возмутиться игривому тону, как оказалась, словно все та же кукла, в очередной раз развернута, но теперь уже снова спиной к перилам. В поясницу жёстко вдавилась деревянная перекладина. - Спасибо... - растерянно выдавила она, надеясь, что, подав голос, даст понять наглецу, кто перед ним. - Ну что ты, конфетка, как можно позволить разбиться такой красоте. - губки шутовского Дон-Жуана мокро лобызнули хищно пойманную ручку. - Но теперь героя нужно наградить.       И вторая рука, доселе мягко обвивающая талию, сгребла девушку железной хваткой, чтобы прижать к хозяину положения. На сей раз близость была согрета не только сердцебиением, но и неожиданным твердым сюрпризом, упершимся в низ живота.       Молодая женщина вспыхнула: - Да как вы смеете! Я здесь работаю! - Как? Это ещё и твоя работа? О, как мне повезло! А где твоё рабочее место? Прямо здесь, на этой лестнице? Как романтично! Но кто как не я сможет показать тебе много других интересных и не менее рабочих мест! - тараторил паршивец, пока женская ладошка, сперва отчаянно давившая ему в грудь, беспорядочно отталкивала подбородок, заставляя вертеть запрокинутой головой и смеяться в потолок.       На мгновение рука мазнула по очкам, заронив в душе своей обладательницы слабое зерно узнавания. Веселье парня заметно поутихло, уступив место затаенной жесткости. Подобно пружине, она туго сворачивалась под его пальцами, готовая выстрелить, как только её отпустят. - Ну же, птичка, не надо так трепыхаться! Я умею быть весьма приятным. Так все девчонки говорят, да и не только... Продолжая нежно увещевать свою жертву, он неожиданно нагнулся и, ловко подхватив её за бедра, усадил на перила. Несчастной ничего не оставалось, кроме как перестать бороться и неосознанно обхватить своего мучителя, просто чтобы не полететь вниз. - И могу напомнить, почему для тебя это может быть важно и за что лучше сразу отдать сладкий должок, - сказал, как припечатал. Испуганная женщина притихла и не могла вымолвить ни слова. Острая беспомощность плескалась в ней, странным образом превращаясь в зовущую истому. Он почувствовал эту перемену, пока ещё не понятную ей самой. А потому бережно поставил на пол у себя между ног и тепло притянул к себе. Рука порхнула к очкам, чтобы откинуть их на макушку, а затем нежно легла на волосы девушки, согрела ушко и довольно устроилась у основания шеи. Их первый поцелуй вышел долгим и чувственным. Протянувшись за вторым, девушка, словно сквозь гипнотический сон, отметила, как он с нажимом ласкает её тело под блузкой, передавая каждому нерву волны янтарного жара. Когда был расстегнут воротник, и теплое дыхание пролетело по шее, она отчетливо понимала, что хочет большего и замирала перед своим безумием, шепча о желаниях в ежик колючих волос. Острое удовольствие и нереальность происходящего затянулись внутри тугим жгутом, подгоняя к глазам горячие слёзы. - Кончай ломать комедию, Смерть. - безжалостно раздалось откуда-то сверху. - Кому, как не тебе, вожак, знать, кто сейчас готов писаться кипятком в твоих объятиях. И я бы на твоём месте ещё заставил её заслужить такую привилегию. Такие как она... - Кончить? Большая Кошка советует мне кончить? С такой лапушкой это завсегда пожалуйста! Но кодекс чести джентльмена подсказывает мне, что дамы в этом деле - вперёд. - Если Габи не справляется, могу отдать тебе Курильщика. Кажется, он тебе приглянулся? Позабавишься с ним, но чти Закон, - слова, сказанные пугающе знакомым голосом, разлились, как тягучая патока, заставив щеки пылать, а колени подламываться от невыносимого унижения. Хотелось исчезнуть, раствориться, провалиться сквозь землю прямо здесь и сейчас. Хотелось, чтобы стыд испепелил её, как не смог взгляд Чёрного Ральфа, вместе со смятой блузкой, растрепанными волосами и стоящими часиками, до тла, не оставив даже имени. - Курильщик, конечно, милашечка и всегда успеется, от меня не уйдёт. Но! Может, сначала разделим здесь этот румяный пирожочек, ммм?... Как старые друзья? Я займусь всем, что сверху, а ты пристроишься внизу, рядом с её... - ТЫ ХОЧЕШЬ РЕШАТЬ ЭТОТ ВОПРОС ЧЕРЕЗ СЛЕПОГО, РЫЖИЙ?!!! - раздалось, прогрохотало далеким громом, как сквозь туман, и девушка медленно начала оседать на прохладный пол. - Так мы и Слепого позовём? Ух, ты! Но предупреждаю: визгу будет!... Нам понадобится кляп, - кокетливо закончил сладострастный искусник. - С огнём играешь, Крысун! - И когда ты стал таким занудой? Стареешь, амиго! Но кто я такой, чтобы спорить с волей Дома. А посему нижайше прошу меня простить за непотребства и угощаю куревом.       Зашелестела пачка, щелкнула зажигалка и яркий огонёк выхватил из мрака два диковатых лица. Одно смотрело на неё встревоженно с толикой презрения, а второе... второе вообще не было лицом человека. Неведомые дали и космос плыли в этих глазах. И даже татуировка на щеке не портила ангельского взгляда. Скорее напоминала о благородных романах Стивена Кинга, где потомок королей, совершив подвиг грешника, идёт по кровавому полю, а манящая ось миров стоит неумолимой твердыней и трепещет цветком на ветру. - Блондинку я сам отведу на третий, - выводят из транса и заставляют похолодеть мурлыкающие интонации. - Не доверяешь или...? - Давай без или. Вы можете подняться? Блондинка сидит, облокотившись о кованную решетку головой и плечами. Услышав Сфинкса, медленно кивает и начинает выпрямляться, неуклюже одергивая юбку. Хочет по привычке проверить макияж, который наверняка смазался, но понимает, что сейчас её лица никто не видит. Все пролеты до последнего они преодолевают молча. Сфинкс уверенно шагает впереди, будто читает в мыслях, что спутница будет идти следом с покорностью нашкодившего ребёнка, которому совесть мешает избежать наказания. У самой двери он впервые за весь путь смотрит на нее в бледном свете незакрашенного окна. - Так куда вы там пытались забраться? На что посмотреть? Улыбчивый рот смеётся, а глаза - ледяные.       Новый поцелуй был похож на те, что были внизу, как деревянная скамья на бархатное кресло. Из глаз наконец-то хлынули беззвучные, горячие слёзы. Будто только сейчас наступил их черед.       Тише мыши пробралась она в спасительный коридор и заперла тяжелую дверь на все обороты ключа, зная, что уже не поможет и бронированный сейф. Исступленно молясь, чтобы навстречу не вышел никто из коллег, наречённая новым именем скользнула в свою крохотную, аккуратную каморку, тихонько легла на кровать и перестала рыдать в кулак, только когда провалилась в тревожные сны, где нужно разбиться об угол Дома, прежде чем войти.