Чёртовы рёбрышки!

— Я не намерен учить эту бездарность! — именно с этими словами Мерант ворвался в кабинет директора. — Дорогой друг, что с тобой? Утром ты был ещë ничего, а сейчас хмурее тучи — спросил Вокорбей, допивая обеденный чай. — Твой плод любви к рëбрышкам себя не оправдал! — Спокойнее. — не теряя ни капли самообладания сказал директор — Расскажи, что стряслось. — Эта богачка Ле О даже пяти позиций не знает, не говоря уже о фуэте и более сложных элементах! — Неужто всë настолько плохо? — Это не просто плохо, это катастрофа в обëртке с кошмаром! — Луи неосознанно взмахнул тростью — Она как будто пуанты впервые в жизни увидела! Ни грации, ни техники, ни баланса! Одно сплошное кривляние! — Ты — Огюст отпил из чашки — наверняка преувеличиваешь. — Вовсе нет! Уверяю другие балетмейстеры сказали бы тоже самое — Мерант шагал по кабинету вдоль и поперëк. — Допустим. — мужчина сложил в руки замок — Что ты от меня хочешь? — Отдай еë в другой класс. — Ни за что. Ле О не позволит мне сделать этого. — С чего бы вдруг? Насколько я помню ты у нас директор театра, а не она. — Да. Но всë равно… Почему ты не выгнал еë сразу? — Одна мадемуазель не смогла встать со шпагата, а двух согласно правилам я не могу исключить. — Повезло ей. — В этот раз да. Но в следующий еë ничего не спасëт! Ни деньги, ни связи, ни чëртовы рëбрышки! — Воу, Луи спокойнее. — Огюст опустил чашку на блюдце — Ты чего так разозлился то? Подумаешь какая-то девочка с обеспеченной мамашей и что теперь с ней? — В этом то и дело! Раньше брали если не за талант, то за хоть какие-то способности. А сейчас — Мерант смотрел в упор на друга, напирая на стол — достаточно поговорить с главным и любую выпустят на сцену. — Месье, не забывайтесь. Хоть вы и мой лучший друг, тем не менее обвинять меня во всëм не позволю! — Вокорбей терял последние капли терпения, постепенно краснея от злости — Тем более ты каждый год говоришь одно и тоже. Пойми наконец, что НИКТО не будет танцевать как она. Огюст удивлённо вздохнул от собственных слов и осëкся. Мерант на долю секунды закрыл глаза, облизнул губы, тяжело вздыхая. — Луи, прости. Я не хотел. Но хореограф уже круто развернулся на каблуках и буквально вылетел из кабинета. Он стоял около входа в театр, на улице шëл ливень. В дали мужчина увидел обладательницу своего сердца, шествующую на вторую работу чуть прихрамывая. Почему-то именно вечерами ему становилось безумно больно от того, что с ними стало. С каждым днëм она угасала всë сильнее, а он по-прежнему её любил. Как бы плохо и болезненно она не выглядела его сердце всë равно принадлежало ей. 10 лет… 5 из которых они провели на огромном расстоянии друг от друга. Это было невыносимо тяжело. Его только спасали письма Вокорбея, где он сообщал о ней и сны. Одетта снилась ему по ночам, просила чтобы он вернулся к ней, говорила как сильно скучает и хочет увидеть его. Сейчас они уже пять лет в одном театре, видят друг друга каждый день и… ничего. Она постоянно не высыпается, тщательно выполняя свою работу. Когда Луи вернулся и увидел еë сначала почувствовал облегчение, что она жива и ходит не взирая на диагнозы врачей, но увидев как она живëт его разрывало на части от вопиющей несправедливости. Пока он плясал на сцене, озарëнный блеском, шармом, славой, она пыталась выжить. — Как она? — послышался голос сзади. — Всë также грациозна и недоступна. Вокорбей сочувственно посмотрел на друга. Так не должно было случится! Они созданы друг для друга и должны быть вместе! — Я прибавил ей немного зарплаты. Со временем должно стать лучше. — Спасибо, друг. — Прости меня. — Ты не виноват. Всë могло быть по-другому, если бы не пожар. Ты прости меня. В сознании Меранта крутились картинки как они с Одеттой играют свадьбу, строят общий дом, обсуждают планы на будущее, воспитывают детей. Как она нежно целует его в губы и он уходит на работу, чтобы вечером снова вернуться к любви всей своей жизни. — Давай будем надеяться на лучшее. Луи кивнул головой. — Ладно, месье директор, мне пора. До завтра. — До завтра, Луи. Оказавшись в тëмной пустой квартире мужчина лëг спать. Ему вновь снилась любимая женщина счастливая, улыбчивая, ласковая. Как же он хочет прижаться к еë тонким мягким губам и забыться, не видеть окружающий мир. Ему нужна она и только она. Ах если бы он знал, что она мечтает о том же и видит сны, где она любима и счастлива с ним…