Закон «О защите прав потребителей» (Trade Descriptions Act)

      Эд направлялся на работу, когда заметил это на тротуаре у кафе с разноцветными латте.       Органайзер на кольцах? Очень модный органайзер на кольцах в кожаном переплёте ярко-синего цвета лежал на тротуаре в 2022 году.       Может ли Эд быть парнем, который пользуется навороченным органайзером? Действительно ли он требовался для его работы? Цвет не соответствовал его образу, но он всё равно его поднял. Как оказалось, ему улыбнулась удача, потому что во внутреннем слоте для карт обнаружилась дебетовая карта.       Он не должен. Он был лучше этого, в его возрасте, с его технически очень законным способом заработка.       Но он это сделал, потому что самоконтроль никогда не был его сильной стороной и парень, который мог позволить себе купить кожаный органайзер с монограммой, мог позволить себе лишиться небольшой суммы денег.       Переориентировавшись, Эд отправился в ближайший бар, опустился на табурет и помахал карточкой бармену.       — Стакан вашего лучшего бренди, приятель.       Бармен поставил напиток на стойку.       — Твоё здоровье, — сказал Эд. — Какой сейчас лимит у бесконтактной оплаты?       — Сотня.       — Чёрт возьми. Можно мне ещё один?       Эд потягивал напиток и просматривал органайзер. Календарь был испещрён заметками, как будто написанными перьевой ручкой. Безумие. Слова в основном представляли собой несвязную чепуху, но благодаря обширным, подпитываемым бренди исследованиям Эд смог сделать следующие выводы:       • парня почему-то звали Стид Боннет;       • он в основном обитал в Западном Лондоне. Наряду с множеством различных встреч, календарь заполняли пометки более мелким и хитрым почерком о какой-нибудь вычурной деятельности, например, о посещении крафтовой кофейни, художественной галереи или театра;       • долой стереотипы, конечно, но Стид Боннет был невероятным геем. Эд решил, что этот вывод, скорее всего, не является преступлением на почве ненависти, поскольку он тоже был невероятным геем. Ни один натурал не приходит в такой восторг от посещения обувного магазина и не может похвастаться удивительно хорошим вкусом буквально во всём. Или, по крайней мере, ни один из натуралов, которым Эд когда-то отсасывал. Хотя он и Стид явно вращались в совершенно разных кругах.       Математические способности Эда после бренди ухудшились, но он прилежно вёл текущий счёт в голове (включая чаевые, потому что он не был конченым ублюдком), чтобы не превысить лимит в сто фунтов. Затем он приложил карту к эквайрингу и подавил торжествующий смешок, когда платёж успешно прошёл. Он учтиво кивнул бармену, как, вероятно, сделал бы Стид, но выражение его лица по большей части терялось под всеми волосами, бородой и кожей.       Иззи позвонил как раз в тот момент, когда он допивал свой последний стакан.       — Ты планируешь сегодня показать своё лицо?       — Неззя 'ак разговаривать с боссом, — сказал Эд, падая с барного стула. Хороший бренди был крепким напитком, кто ж знал?       — У тебя что, язык заплетается?       — Нет? — Да. — Я вам там даже не нужен, просто назовите моё имя, они заплатят.       — Ребята начнут спрашивать, можно ли им тоже не приходить, если ты не появишься в ближайшее время, Эдвард.       — Да-да, давай, обломай мне всё веселье, почему бы и нет. Эй, эй, Из?       Даже по телефону вздох Иззи был впечатляюще тяжёлым.         — Да, босс?       — Угадай, что я нашёл?       — Нашёл? Я, блять, даже не знаю, явно не собственное здравомыслие или чёртову трудовую этику.       — Пошёл ты, я нашёл кожаный органайзер! — прокричал Эд.       — Господи Иисусе.       — Не его, но послушай, не просто кожаный органайзер, а кожаный органайзер с дебетовой картой. Она не заблокирована и не на нуле, поэтому я угостил себя вкусным маленьким обедом.       Бренди может быть обедом.       Бармен и несколько посетителей уставились на него. Упс.       — Вы этого не слышали, — сказал он, прикидываясь Чёрной Бородой. Не то чтобы ему нужно было прикидываться. К сожалению, он был Чёрной Бородой, бичом всех, кто задолжал недобросовестным ростовщикам деньги в районе от Паддингтона до Шепердс Буш (или дальше, если вы были недобросовестным ростовщиком, готовым платить за бензин).       — Надеюсь, ты успел насладиться мимолётной халявой, — сухо сказал Иззи.       — Что это значит? — спросил Эд, пытаясь вспомнить, где он припарковал свой мотоцикл.       — Это значит, что, когда он увидит, что ты надрался...       — Я не говорил, что надрался...       — Он заблокирует карту.       Эд надулся. Не то чтобы кто-то это увидел из-за бороды.       — Вроде того. Что ж, всё-таки это было весело. Эй, Из?       — Да?       — Приезжай за мной, я слишком сильно надрался, чтобы сесть за руль.

***

      Вот только Стид Боннет не заблокировал карту.       У Стида Боннета, по-видимому, или было больше денег, чем здравого смысла, или он был не очень внимательным. Или, может, его сбил автобус, а его ближайшие родственники были не очень внимательными.       Всё, что знал Эд, это то, что он хорошо сходил в кино, съел дорогую тайскую еду навынос, купил классное растение и прокатился в чёрном, блять, такси, когда шёл дождь и у него слишком сильно болело колено для мотоцикла, — и всё за чужой счёт! Каждый раз, когда он прикладывал карту, он молча извинялся перед своим коленом за спринт, который собирался устроить, если бы оплата не прошла, но оплата всегда проходила, и Эд уходил с едой, или выпивкой в животе, или нереально крутым растением в своих грязных маленьких ручках.       — Как будто каждый день — Рождество, — сказал Эд Иззи.       Судя по шуму на фоне, он застал Иззи, когда тот выбивал чью-то дверь.       — Эд, это может подождать?       — Хорошо-хорошо, перезвони мне, как закончишь калечить ублюдка. Я просто пытаюсь быть практичным боссом.       Проблема с «каждым-днём-Рождеством» заключалась в том, что у Эда заканчивались идеи подарков, которые Стид Боннет мог бы ему купить. Его печень не могла справиться с ежедневным употреблением бренди на сто фунтов, каким бы хорошим оно ни было, и он не оценил свои шансы сохранить жизнь одному растению, не говоря уже о нескольких.       Именно так Эд стал листать органайзер Стида в поисках вдохновения. Многие идеи Стида были слишком заумными для таких, как он, но одно место, всплывающее снова и снова, неделя за неделей, показалось ему хорошим. Это была пекарня в Маленькой Венеции.       Нет. Плохая идея. Практически как возвращение на место преступления, если Стид действительно ходил туда каждую неделю.       Или нет? Стид не знал, как он выглядит, Эд не знал, как выглядит Стид, даже если и придумал странный и сложный мысленный образ (пожилой, лысеющий, невысокий, плотный чувак, похожий на жабу из «Ветра в ивах»).       У него была карточка человека, который наслаждался прекрасными вещами в жизни, он мог бы последовать его примеру.       Пекарня «Лаванда» балансировала на грани между приемлемой и отравительной милотой со своими разномастными стульями и уютными стенами персикового цвета. Эд хотел возненавидеть это место, но запах — аромат — их фирменных лавандовых булочек искоренил это желание.        Пекарня к тому же, очевидно, пользовалась бешеной популярностью. Он протолкался сквозь толпу у кассы, чтобы занять последний столик и...       — О, извините.       Блондинистый — это был блонд? Карамельный? Медовый? Золотой? — мужчина убрал руку со стула напротив.       — О. — Эд состроил неловкое лицо.       К его чести, Златовласка не сбежал. Большинство людей, столкнувшись с Эдом в полном наряде «я здесь, чтобы забрать ваши просроченные платежи, мы принимаем деньги или конечности, пожалуйста, выберите, что вы предпочитаете, чтобы мы отняли», уносились куда подальше на максимальной скорости. Златовласка скорее выглядел смущённым собственным поведением.       — Нет, — сказал Эд. — Ты добрался сюда первым.       — Я почти уверен, что это сделали вы.       — Я настаиваю.       — Ну, здесь два стула. Если только вы не ждёте кого-то?..       — Нет, порядок. — Эд упал на свой. — Это место охереть какое популярное, прошу прощения за мой французский.       — Pas de problème.       — А?       — О, просто глупая шутка, — отмахнулся Златовласка. — Глупая французская шутка.       — Ты бывал здесь раньше?       — Слишком часто.       — Что ты берёшь? — спросил Эд. — Булочки пахнут потрясающе.       — Они потрясающие, всегда беру их.       — Как насчёт того, чтобы ты охранял столик, а я пойду возьму что-нибудь? Что ты хочешь к булочкам?       — О, нет, я не хочу навязываться...       — Ничего страшного, ты можешь заплатить в следующий раз, — не задумываясь, сказал Эд, а затем расстегнул молнию на куртке и вытащил органайзер. — Итак, чай?       Златовласка уставился на него.       — Э-э.       Эд неловко рассмеялся.       — Я знаю, немного прошлый век, но мой мозг вроде как... — Он издал звук, который был похож на нечто среднее между модемом с коммутируемым доступом и поросёнком. — Помогает мне разложить всё по полочкам.       — Что ж, отличная идея. — Златовласка улыбнулся. — Гм, я буду булочку и чай, спасибо.       — Понял. — Эд встал в очередь за заказом. Златовласка продолжал смотреть ему вслед. Этого и следовало ожидать, когда человек одевался и выглядел так, как он (как стареющая супермодель, присоединившаяся к банде байкеров), но всё же внимание мужчины заставляло его кожу гореть и покалывать.       Он вернулся к их столику, держа в руках изящный металлический поднос с чашками, чайником чая и ещё теплыми булочками.       — Было дешевле взять чайник, — предвосхищая вопрос, объяснил Эд.       — Хорошая идея, — с улыбкой ответил Златовласка. — Извините, я, кажется, не расслышал вашего имени?       Блять, точно.       — Э-э, Стид.       Что? Почему? Почему он назвался Стидом? В мире столько имён — и он выбрал Стида?       Златовласка выглядел не менее удивлённым.       — Необычное имя.       — Да-да, я часто это слышу, — сказал По-видимому Стид. — Пишется не так, как ты думаешь.       — Разве?       — Нет, там на конце буква «Д».       — О, точно, — сказал Златовласка. — Понятно.       — А ты...       — Эм. — На лице Златовласки практически отразилось страдание. — Эдвард.       По-видимому Стид перестал разливать чай и выпрямился на своём месте, пристально вглядываясь в лицо По-видимому Эдварда.       — Ты Эдвард? — спросил Стид.       — Да?       — Почему ты Эдвард?       — Потому что это моё имя? — ответил Эдвард.       В какие, блять, игры разума играл этот парень? Чёрт, неужели кто-то догадался, чем он тут занимался? Как? Почему его просто не арестовали, если так?       — Это очень распространённое имя, — продолжил Эдвард. — Оно практически всегда входит в число пятидесяти самых популярных имён для мальчиков.       — Наверное, ты прав... — сказал Стид, намазывая булочку маслом и откусывая кусочек. — Блять, это так вкусно.       — Скажи? Я бы приходил сюда каждый день, если бы мог.       — Разве ты не можешь? Ты должен.       — Хотелось бы. — Эдвард вежливо рассмеялся.       Какое-то время они ели в тишине, а затем Эдвард изящно вытер рот салфеткой и улыбнулся Стиду.       — Итак, чем ты зарабатываешь на жизнь, Стид?       Хороший вопрос. Стид уставился на органайзер, как будто тот мог дать ответ. Кем работал настоящий Стид Боннет? Ни одна из записей не дала Лжестиду очевидного ответа.       — Я... дизайнер интерьера.       Взгляд Эдварда метнулся от татуировок Стида к кожаной куртке, затем обратно к его лицу.       — Неужели? Вау, это должно быть очень интересно.       — Да, очень интересно. Много посещаю разных людей, выбираю цвета, ткани и... всякие вещи.       — Мне самому всегда это нравилось, я думаю, я довольно неплохо разбираюсь в цветах. Мне нужно будет как-нибудь получить твоё экспертное мнение.       — Да, конечно, — сказал Стид. — А как насчёт тебя? Чем ты занимаешься?       — Эм. — Эдвард пристально посмотрел на него на мгновение. — Я... гитарист?       — Да?       — Да. Гитарист. В... метал-группе.       Стид окинул взглядом костюм Эдварда цвета лимонного шербета.       — Ладно.       — Нет, правда, это мой повседневный вид, — более уверенно заявил Эдвард. — На работе я надеваю одежду, похожую на твою, Стид, выглядит очень сурово.       — Как называется твоя группа?       Эдвард сделал паузу, предположительно, чтобы усилить драматический эффект.       — «Месть».       — Классное название. Никогда не слышал, я должен послушать вас, ребят.       — Наш альбом ещё не вышел, я дам знать, когда он выйдет.       — Круто, спасибо.       Стид попытался налить ещё чая в свою чашку, но чайник был пуст.       — Означает ли это, что нам пора заканчивать? — спросил Эдвард, внимательно ожидая ответа.       — Ты, похоже, не в восторге от такой идеи, Эд.       Да, это было странно. Может, стоит поменьше называть парня Эдом, если уж на то пошло.       — По правде говоря, я не очень хочу возвращаться к работе, — сказал Эдвард.       — Проблемы с группой?       — Что? О, да. Я вроде как... лидер группы, думаю, ты уже догадался, и есть два других члена группы, которые постоянно нарушают субординацию. Из-за этого рабочая обстановка оставляет желать лучшего.       — Звучит дерьмово. На меня работает один парень, и он всегда такой типа: «О, босс, почему тебя здесь нет, мне приходится самому... — Думай быстрее. — ... Выбирать шторы».       — В этом же вся суть делегирования! — воскликнул Эдвард. — Он не должен думать, что ты будешь делать всё!       — Именно! Спасибо! Я же не могу сам всех калечить!       — Что ты сказал?       — Я же не могу сам выбирать все шторы.       — Абсолютно. Как насчёт компромисса: мы возьмём ещё один чайник, но используем время для мозгового штурма, касающегося рабочих вопросов?       — Звучит здорово.       Эдвард попытался встать, но Стид поднял руку в кожаной перчатке, чтобы жестом остановить его.       — А-а, я возьму его.       — Ты уверен?       — Конечно, я уверен.       — И я заплачу в следующий раз? — повторил Эдвард с обнадёживающей улыбкой.       — Да, а когда мы снова увидимся?       — Кажется, мы договорились завтра?       — Да, я думаю, мы решили, что завтра, — сказал Стид, стараясь не выдавать, насколько он был возбуждённым и отчаянным.

***

      И всё было хорошо, пока Эд встречался с Эдвардом в пекарне «Лаванда», потому что для них было просто физически невозможно съесть столько булочек и выпить столько чая, чтобы превысить лимит (хотя бог свидетель, Эд готов был попытаться).       Проблема возникла, когда Эд сломался и спросил, не хочет ли Эдвард, если тот свободен, пойти выпить. А в другой вечер, может, сходить в кино. Или покататься на коньках. Или...       Каждый день (потому что это было практически каждый день), когда они заканчивали веселиться, Эд морщился в ожидании счёта. Но ни разу ещё математика не подводила его. И ни разу ещё его не подводил Стид Боннет.       Естественно, всё пошло наперекосяк по вине Иззи.       Они ели суши в каком-то ресторане с конвейерной лентой, когда Иззи начал беспрерывно названивать ему.       — Извини, не возражаешь, если я отвечу?       — Дай угадаю, Иззи?       — В точку.       Они обменялись взглядами. Как будто Стид уже не был без ума от Эдварда: тот, очевидно, сразу невзлюбил Иззи, что демонстрировало его безупречный вкус.       — Что случилось? — спросил Стид, подняв трубку.       — Где ты? Ты не упомянул, что у этого ублюдка ротвейлеры в саду за домом. Как, блять, спрашивается, мы туда попадём?       — Никак. На... — Стид думал, в какие слова облечь свою мысль, чтобы она вписывалась в идею дизайна интерьера. — Штука. Там есть штука спереди.       — О чём ты, чёрт возьми, говоришь?       — Похожа на кофейный столик. На ней ещё четыре круга. Ну ты понял. Перед входом.       — Ты говоришь шифром? — огрызнулся Иззи.       — Да, очевидно. На виду. Четыре круга. Эта штука ярко-красная.       — Ты про Ауди?       — Именно, — сказал Стид. — Забери её.       — Где нам взять ключи, если мы не можем войти?       — Это винтаж, замкни провода. — Стид почувствовал, как уши Эдварда навострились. — В смысле, э-э, это винтаж...       — Да, да, я понял, — пробормотал Иззи. — Можешь валить обратно к своему грёбаному парню.       — Он не мой...       — Всё в порядке? — спросил Эдвард.       — Лучше не бывает, — с сияющей улыбкой заявил Стид. — Кризис миновал: Иззи нашёл ковёр, о котором я говорил.       — О, я подумал, там проблема с журнальным столиком, возможно.       Блять, в этом реально было больше смысла.       — М-м, — отозвался Стид.       А затем он посмотрел на огромное количество пустых тарелок перед ними, снова взглянул на меню и быстро подсчитал цену каждого блюда. С чаевыми сумма мучительно близко приближалась к сотне. Стид похлопал по своей кожаной куртке. Чёрт, и он даже не взял с собой свой собственный бумажник. Отлично.       — Ты уверен, что всё в порядке, Стид? — уточнил Эдвард.       — Да.       Да, так оно и было. У них вроде как вошло в привычку, что он оплачивал счёт, но он всегда мог предложить разделить его, или они могли просто поесть и убежать, или...       Официант выложил счёт на стойку. Стид сразу метнулся глазами в конец: £102,90. Блять.       — Очень хорошая цена, — сказал Эдвард, — учитывая, сколько мы съели.       Или, скорее, сколько съел Стид, пока объяснял Иззи, как делать его чёртову работу. Тупой Иззи, не заметивший тупую Ауди, стоящую прямо там, на тупой, сука, подъездной дорожке этого парня.       Официант протянул эквайринг, и Стид попытался приложить к нему карточку Стида Боннета.       — Извините, вам нужно ввести свой ПИН-код, если сумма превышает сто фунтов стерлингов.       — Да, конечно.       Он взглянул на Эдварда, который, казалось, пристально наблюдал за ним. Боже, он же не мог просто попросить его раскошелиться прямо сейчас? Так что по какой-то безумной причине Стид попытался ввести год рождения своей мамы.       Отклонено.       — Упс, не тот, — сказал он.       А затем он попытался ввести год своего рождения. Отклонено.       — В наши дни столько цифр надо держать в голове!       Официант натянуто улыбнулся ему.       — Позволь мне... — Эдвард потянулся к эквайрингу и ввёл ПИН-код. Год рождения на пару лет раньше его. Чёрт возьми, близко.       Подождите.       Что.       — Ты Стид, — сказал Настоящий Эд.       — Извини. — Настоящий Стид подарил ему неловкую улыбку.       — Ты извиняешься за то, что знаешь собственный ПИН-код? — спросил Эд.       — Наверное?       — От карты, которую я...       «Украл» — было сильным словом. Нашёл. Нашёл и хранил в относительной безопасности в течение нескольких недель.       Стид продолжал неловко улыбаться.       — Ты тоже знаешь, кто я? — поинтересовался Эд.       — Помимо того, что ты человек, у которого безупречный вкус в повседневном стиле?       — Нет, я имею в виду то, что ты назвался Эдом.       Вид Стида, наконец, стал таким же ошеломлённым, каким чувствовал себя Эд.       — Это твоё имя?       — Да! Да, блять, это моё имя!       — О, нет, я просто растерялся, когда подумал об имени, потому что ты взял моё...       — И из всех имён, которые ты мог придумать, тебе на ум пришёл Эд? — Эд понимал, что его слова звучали так, словно он сходит с ума. И так и было.       — Моего отца так звали.       Теперь и Эд чувствовал себя неловко.       — К нему обращались, называя его «Эдвард», если это поможет. И я никогда не называл его иначе, кроме как «отец». И если бы я мог это сделать, я бы хотел его вообще не знать! — выпалил Стид, разражаясь слегка маниакальным смехом.       Да ладно. Стид был вот таким, и у него ещё и были проблемы с отцом? Спокойнее, глупое сердечко Эда.       — Чёрт, я должен тебе столько денег, — сказал Эд.       — Всё в порядке.       — Нет, я всё верну тебе. Я даже не знаю, почему я это сделал, у меня есть деньги.       Немного денег, не столько, сколько у Стида Боннета, очевидно, но они есть. Может быть, они могли бы составить план платежей; остаётся только надеяться, что условия будут получше, чем у ростовщиков, с которыми он работал.       — Наверное, — пробормотал Эд и замолчал.       — Продолжай, расскажи мне, — любезно попросил Стид.       — Я вырос в ссаной нищете, и отец постоянно пропивал все деньги, которые у нас были, так что я вроде как вижу деньги — трачу деньги, понимаешь? Не то чтобы это было оправданием тому, что я сделал, я поступил дерьмово...       Потому что, эй, если Стид делился своими проблемами с отцом, было справедливо, если он сделает то же самое, верно?       — Это объяснение, — сказал Стид, его взгляд был невероятно мягким. — Мне жаль это слышать.       Эд пожал плечами.       — Он умер, всё нормально. Я сожалею о том, что сделал, если ты хочешь обратиться в полицию...       — Эд. — Стид взял его за руку. Он изо всех сил старался не кричать, не визжать, не рыдать и не умирать на месте. — Всё в порядке. Ты можешь вернуть мне деньги, если хочешь, но заплати мне только за свою половину. Мне давно не было так весело, ты не должен возмещать мне расходы за то, что я хорошо провёл время.       — Мы не должны прекращать, — выпалил Эд.       Стид выглядел встревоженным.       — Я и не предлагал!       — Спасибо, блять. — Ещё одна мысль осенила Эда: — Подожди, а ты правда...       — Гитарист в метал-группе? Нет, я просто подумал, что попробую угадать, чем ты зарабатываешь на жизнь, и украсть твою профессию, поскольку ты был занят кражей моей личности.       — Ещё раз извини.       — Эд, ты прощён.       — Я не дизайнер интерьера, — признался Эд. — Я сказал это только потому, что мне показалось, что это твоя работа, из-за твоих записей. О, и я должен вернуть тебе это.       — Спасибо, он мне правда нужен. — Стид взял органайзер и в недоумении пролистал его. — Неужели? Что такого было в моих записях, из-за чего ты подумал, что я занимаюсь чем-то настолько интересным, как дизайн интерьера?       — Не знаю, все встречи, места.       — Я агент по недвижимости, это просто адреса для просмотра.       — О. О, ну, агенты по недвижимости...       — Не надо. — Стид поморщился. — Я ненавижу свою работу. Это был бизнес моего отца, я унаследовал его вместе с двумя худшими сотрудниками, которые известны человечеству.       — Так Уимблдоны настоящие?       — Бадминтоны. К сожалению. И Иззи явно настоящий. Чем ты на самом деле занимаешься?       — Я судебный пристав. — Эд ухмыльнулся. — А ты думал, что твоя работа плохая.       — Разве в наши дни их не называют агентами по взысканию долгов?       — Может быть, но наши методы — это более... старая школа.       — Понимаю, — сказал Стид, хотя Эд не был в этом уверен. Стид был слишком хорошим, в его представлении Эд, наверное, тискал людей, пока из их карманов не сыпались деньги.       — Я тоже ненавижу свою работу, — сказал Эд. — Сейчас я почти ничего не делаю: люди просто слышат, что Чёрная Борода пришёл за деньгами, видят кожу, бороду, и просто отдают свои деньги, свою машину, своего первенца и так далее. У меня даже чёрной бороды больше нет, меня могут привлечь к ответственности по закону «О защите прав потребителей»!       — Это странно, — тихо заявил Стид.       — Про детей? Да, я имею в виду, что мы отморозки, но у меня нет никаких связей, через которые можно продать ребёнка, я не знаю, сколько они стоят.       — Нет, не это, хотя, да, это тоже странно... Я просто этого не вижу.       Эд нахмурился.       — Чего не видишь?       — Какой ты страшный.       Эду потребовалось всё оставшееся самообладание, чтобы не забраться к Стиду на колени и никогда от него не отлипать.       — Нет?       — Нет, ты, очевидно, замечательный человек.       — Кража личных данных не в счёт.       — Кража личных данных не в счёт. Хотя, судя по тому, что ты только что сказал, возможно, ты почувствовал необходимость сделать это, потому что из-за твоей работы тебе хотелось начать всё сначала.       — Извини, ты слышишь, какой ты хороший?       Стид выглядел застенчивым.       — Ну, я тоже хочу начать всё сначала, поэтому могу видеть признаки.       — Твоя жизнь не может быть такой уж плохой, спорю, у тебя, по крайней мере, очаровательная жена, — сказал Эд, даже не пытаясь лукавить.       — На самом деле я разведён, — ответил Стид с сияющей улыбкой. — И гей.       Гей, холост и доступен для брака, дико подумал Эд. Может быть, он мог бы просто вбросить эту идею в разговор. В конце концов, разве рифма не гласит: «сначала происходит кража личных данных, затем приходит любовь, а затем ты выходишь замуж за парня, чью личность ты украл»?       Эд вцепился в стойку.       — Круто.       — Да?       — Да, это так круто. — Чёрт, подождите, он же не сказал: — Я очень сильно гей.       — Ты?       — Я.       — Потрясающе.       — Прошу прощения. — Эд и Стид повернулись к официанту. — Не хочу прерывать, но место зарезервировано на полтора часа и...       — О. — Эд спрыгнул со своего барного стула.       — Верно. — Стид отряхнулся. — Извините, да.       Спотыкаясь, они вышли на улицу и посмотрели друг на друга.       — Ну. — Эд неловко рассмеялся.       Стид присоединился.       — Да.       — Наверное, мне пора вернуться к своей работе. Напомни, чем я занимаюсь?       Их смех стал немного более истеричным.       — Верно, — сказал Стид. — Отличная идея, да. Точно.       — Или.       — Или? — нетерпеливо уточнил он.       — Как насчёт того, чтобы я оказал тебе услугу?       Что ж, это было растяжимое понятие. Разум Эда предлагал ему всевозможные идеи о том, что это может повлечь за собой.       — Какого рода услуга? — хриплым голосом произнёс Стид.       Сосредоточься, Эд, сосредоточься.       — Эти твои сотрудники, они тебе житья не дают, верно?       — О, спасибо, но мне, наверно, не следует просить, чтобы их избили.        — Это не то, о чём я думал, но мне нравится твой стиль. — Эд ухмыльнулся. — Чем я горжусь в своей работе, так это моими навыками переговорщика. Как ты смотришь на то, чтобы я научил тебя нескольким полезным трюкам?       — Это было бы здорово. Мы могли бы...       — Заняться этим сейчас? Да, именно об этом я и думал.       — Может, у меня дома?       Эд почувствовал, как в мозгу произошло короткое замыкание.       — Да. С удовольствием.

***

      Эд считал, что заслужил медаль за то, что не бросился к ногам Стида в тот момент, когда они переступили порог его предсказуемо шикарной квартиры в Ноттинг-Хилле (да ладно).       Вместо этого, как цивилизованные и не сильно озабоченные люди, они сидели на роскошном бархатном диване Стида, пили минеральную воду и буквально говорили о навыках ведения переговоров.       — Хорошо, — начал Эд, поставив свой пустой стакан на журнальный столик из мрамора. — Вот главный секрет: чтобы люди начали восприниматься тебя всерьёз, надо быть твёрдым.       Стид выглядел разочарованным.       — Быть твёрдым?       — Да, это всё, что нужно сделать. Быть твёрдым. Просто нужна практика.       — Ты уверен, что это не имеет никакого отношения к тому, что ты угрожаешь их покалечить?       — Нет, всё дело в тоне, — сказал Эд. — Твёрдый, уверенный в себе. Попробуй.       — Попробовать сейчас?       — Будь твёрдым. Представь, что я один из этих Воланчиков.       — Бадминтоны.       — Как скажешь.       Стид поморщился.       — Это довольно сложная задача.       — Из-за бороды?       — Из-за бороды, но ещё и из-за того, что ты очень добрый, привлекательный и с тобой легко разговаривать.       Это не помогло сдержанности Эда, которая почти достигла отрицательной отметки. Он попытался притупить сдерживаемые чувства, слегка ударив Стида в руку.       — Взаимно. Давай, тренировка не закончится, пока ты не попробуешь.       — Хорошо. — Стид закрыл глаза и размял плечи. Открыв их, он всё ещё выглядел мечтательным, по мнению Эда, но оно было очень предвзятым.       Эд подавил улыбку.       — Хорошо, сейчас я Бадминтон, и, э-э, я не хочу сегодня идти на работу. Они говорят так?       Стид кивнул.       — Я слышу, что вы говорите, но, к сожалению, у вас нет выбора.       — Выбрось «к сожалению». Что вы собираетесь с этим делать, если я не стану работать?       — Я... Я собираюсь сказать вам, чего я ожидаю от вас, потому что я ваш босс...       — Хорошо, больше.       — Я ваш босс, и вы будете делать, как я говорю, или я укажу вам на дверь.       — Очень хорошо, что ещё?       — И, и, я собираюсь поцеловать тебя.       — Я не думаю, что тебе следует целовать их... О.       — Я собираюсь поцеловать тебя, — настаивал Стид.       — Очень хорошо, сделай это.       А затем Эд откинулся на бархатный диван со Стидом, накрывшим его сверху, и крепко держался за последние связные мысли. Боже, этот мужчина хорошо целовался. Конечно, его меткость и мастерство требовали практики, но его энтузиазм был выше всех похвал.       — Что ещё? — Эд ахнул, когда они наконец оторвались друг от друга.       — И я собираюсь заняться с тобой сексом, — ответил Стид тяжело дыша. — Я имею в виду, если ты хочешь, боже, только если ты этого хочешь, я бы никогда...       Эд притянул его так близко, что они соприкоснулись носами.       — Я думаю, мне бы это понравилось.       Ему это понравилось. Ему это очень понравилось, однако, судя по состоянию бедного дивана Стида, когда они наконец закончили, тому это понравилось несколько меньше.       — Напомни, кто из нас кто? — спросил он, когда вспомнил, как говорить.       — Я не знаю, — сказал другой.       — Хорошо. Круто. Поцелуй меня ещё.       — Это я могу сделать.

***

      Ещё один день — ещё один просроченный платёж. Эд утешался тем фактом, что скоро он пообедает со Стидом. Он вытянул шею, затем кивнул Иззи, чтобы тот хорошенько постучал в дверь.       — Судебные приставы! — рявкнул Эд. — Откройте!       Дверь со скрипом отворилась, и за ней появилась дрожащая старушка. Облом.       — Эм. Здравствуйте, я Чёрная Борода, я здесь, чтобы... — Эд принюхался. — Вы что-то печёте?       — Булочки. Не возражаете, если я выключу духовку? Я не хочу, чтобы они сгорели.       — Да, конечно, я тоже этого не хочу!       Старушка, пошатываясь, ушла вглубь квартиры.       — Какого хрена ты делаешь? — прошипел Иззи.       Эд махнул на него рукой.       — Не подвергай сомнению мои методы.       — Извините за это, — сказала старушка. — Могу я предложить вам булочку? Если у вас есть время?       — Мы не принимаем булочки в качестве оплаты, — с усмешкой ответил Иззи.       — Эй, да ладно тебе, — возразил Эд. — Научись хорошим манерам, Из.       — Я прошу прощения за деньги, — сказала старушка. — Всё становится таким дорогим, я чувствую себя ужасно из-за этого, я никогда раньше никому не должна была денег.       — Сколько? — пробормотал Эд Иззи, и тот передал ему планшет. — Пятьсот фунтов? Ты, блять, издеваешься надо мной? Я заплачу.       — Босс...       — Я не собираюсь трясти чью-то маму из-за пятихатки, Из.       — О, это очень любезно с вашей стороны, — поблагодарила милая старушка по имени Энид, как было сказано в файле. — Вы уверены?       — Конечно, я уверен. Я могу заплатить.       Точнее погасить долг.       Он почувствовал, как телефон завибрировал в кармане, и, быстро проверив, сразу же просиял, когда увидел имя Стида на экране.       «Только что твёрдо сказал братьям Бадминтонам, что они уволены.»       Ухмылка Эда стала шире. Он быстро напечатал: «Горжусь. Позже покажу, как сильно :*», прежде чем снова обратить внимание на Энид.       — Извините, это было грубо с моей стороны.       — Сообщение от твоей пары?       Эд почувствовал, что краснеет.       — О, Энид, он самый милый, слишком хорош для меня.       — Конечно, это не так! Ты кажешься настоящим сокровищем...       — Эд.       — Заходи, Эд, сейчас достанем булочки из духовки, и ты расскажешь мне всё о нём.       — Поставьте сразу чайник, дорогая, это забавная старая история.       — Босс? — позвал Иззи с таким видом, как будто сейчас взорвётся.       — О, вы не приглашены, — сказала Энид.       — Да, извини, Из, ты определённо не приглашён.       — Я и не хочу...       Энид захлопнула дверь.       — Энид. — Эд усмехнулся, усаживаясь за кухонный стол. — Ты мне уже нравишься.       — Разве ты не очаровашка? Как ты пьёшь чай, Эд?       — Семь кусочков сахара, пожалуйста.       Энид восприняла это спокойно.       — Ну, давай, как ты познакомился со своим парнем?       — Что ж, — произнёс Эд и намазал булочку маслом, — всё началось, когда я нашёл на земле кожаный органайзер.