Кассета, пластырь и кроссовки

Гром прокатился по гранитному городу. Барабанная дробь отбивала браваду стихии. Весенняя радость сменилась свинцовыми тучами. Шура подскочил на постели и уставился на буйство погоды. Сердце заколотилось страшно. на миг молодому человеку показалось, что он снова попал в пустыню, где свистели пули над головой. Но вспышка молнии и гром вернули сознание обратно. — Первый гром в этом году, — сонно пробурчал за спиной Саши Кир. Он потирал глаза и широко зевал до слезинок. — Родной, ты чего вскочил? — Да так, — пожал плечами Шура. — Испугался немного. — Бывает. Макаров улыбнулся, подобрался к любимому поближе и, обняв его за плечи, поцеловал в щеку. Тот фыркнул и положил голову на плечо детке, будто рядом с деткой было самое безопасное место. По правде говоря, для Шуры оно таковым и являлось. Тепло родного человека, его запах и прикосновения служили для Шуры убежищем. Руки Кирилла незаметно и мягко скользили по плечам, лопаткам и спине, пока не оказались на талии Саши. Пальцы Макарова пробежались по коже, и Шура заерзал в объятьях, сдавливая фырчание и смех. Юноша зарылся носом и волосами в шею детки, а тот продолжал гладить обнаженное тело любимого. Один момент — и Саша оказался поваленным на спину. О, как прекрасен Кирилл утром! Его растрепанные волосы, сонная мордашка и разморенное теплом постели тело, что сейчас нависло над Шурой. Лукавая улыбка вспышкой молнии пронеслась по лицу, а в серо-голубых глазах отразилось буйство океана с кричащими в небе чайками. Кир наклонился и с томным стоном поцеловал Сашу. Макарову нравилось смаковать сладость губ парня и забираться языком глубже, наседая своей настойчивостью и страстью. Саша обвил руками и ногами детку, старался не выпускать из захвата и целовать-целовать-целовать… Целовать эти розовые губы, целовать пунцовые щеки и сонные веки; целовать ключицы и сильные плечи; скользить губами по кадыку и подбородку, пока снова не встречаешься с желанными бледными лепестками. Дождь стучал по стеклу, но паре это никак не мешало. Кирилл игриво подмигнул Саше и спустился вниз, целуя пресс и пах юноши. Шура пискнул и раскраснелся, будто бы это было у них в первый раз. молодой человек громко охнул, стоило Макарову облизнуть почти возбужденный член через нижнее белье. Пошлость так и сияла в его глазах. Развратный язык скользил по ткани, пока из головки не просочилась смазка. — Д-детка, — выдавил из себя пыхтевший Шура. Он едва увидел маячившую внизу макушку и тут же обессиленно рухнул на постель, сжав руками края подушки. Во рту у Кирилла было жарко и слишком хорошо. Саша про себя заметил, что Макаров уже хорошо научился доставлять удовольствие им двоим. Пошлое хлюпанье слюной и вибрации горлом заводили все сильнее. Кончик языка водил по головке, игрался с ней; губы ласкали плоть, а щеки делались впалыми. Одной рукой Кир проводил по до ужаса напряженному телу Шуры, а второй ласкал яйца парня. Саша стонал и возился по постели. Его бросало в жар и холод одновременно. Горячка растеклась по телу, перед глазами все сделалось туманным и текучим. Макаров провел языком по всей длине, поцеловал головку и снова заглотил почти до основания. А сам ведь тоже завелся: потирался членом о край кровати и ждал своей очереди. Сейчас было важно доставить удовольствие Шурочке, а потом уже заняться самим собой. — И… иди с-сюда, — напряженно выдохнул Саша и кое-как вытянул руки перед собой, ожидая Кира. Тот с шумом чмокнул член парня и пополз выше, как бы ныряя в кольцо из рук и попадая в объятья. Их языки встретились и обвили друг друга. Киру показалось, что Шура был настолько голоден, что одним поцелуем хотел съесть его. — Ты мой нежный, — в бреду лепетал Саша. — Мой хороший, сладкий… Детка, ты такой горячий, я хочу тебя целиком! — Я тоже, — в ответ шептал Кирилл. — Я тоже тебя хочу, родной. — Встанешь на колени для меня? — ухмыльнулся Шура. — Как угодно, Саш, — Макаров зацеловал шею парня и, отпрянув, встал на четвереньки, прогнувшись в пояснице. Кир и сам не знал, что может так громко стонать от одного лишь языка и двух пальцев. Шура работал быстро, но не резко: знал, что растягивать детку надо осторожно, с любовью. Макаров пылал и прятал лицо в сгибе локтя. Его тело дрожало и изнывало; с члена капало, и юноше казалось, что еще пара движений языком и шлепок по ягодице — и он бесстыдно кончит под себя. Шура балдел от запаха детки и от себя самого. Он закатывал глаза от одного лишь осознания того, что он делал и с кем. Юноша шлепал Кира по ягодицам и растирал больное место ладошкой. Макаров всхлипывал и кое-как просил о большем. Он вертел пятой точкой, прогибался сильнее и скулил. — Саш… пожалуйста…! — О-о-о… — ухмыльнулся Шура и провел ладонями по спине. — Детка хочет взрослых игр, да? — Н-не издевайся, — пискнул Кир и тут же вскрикнул, потому что Саше вздумалось его укусить. Макаров до хруста сжал руками простынь, стараясь принять Шуру целиком. Саша балдел от того, насколько внутри детки было тесно. Макаров сжимался от каждого толчка и скулил, невольно вертя по кругу бедрами. Руки Шуры покоились на талии. Жар тела обдавал целиком. Шлепки разлетались по всей комнате и, казалось, заглушали даже раскаты грома. Саша лег грудью на спину Киру и ускорился. Он укусил детку за плечо, и тот прогнулся еще сильнее. Держаться больше не было сил; Шура надсадно дышал горячим воздухом в ухо Кириллу, пока тот пищал и кусал внутреннюю сторону щек. — Детка, я… я сейчас… Саша кончил глубоко и много, изредка вбиваясь по инерции. Макаров упал без сил на постель и даже не отреагировал на то, как Шура заново вставил в него и закончил снова. Кир почувствовал под собой липкое и теплое. Как маленький, подумалось ему. Всё под себя… Довольный, Шура растянулся на постели и даже замурлыкал. Едва Кирилл смог отдышаться, как с улыбкой на лице подполз ближе и свернулся клубочком под боком любимого. Саша накрыл детку одеялом и обнял, оберегая от грома и молний. И даже самому больше не было страшно.