out of breath

      Швейцария стала для двух бывших судей началом их новой жизни вместе. Кан Ё Хан, признанный погибшим, и Ким Га Он, ушедший в отставку — они смогли оставить своё горькое прошлое позади. Это было то, чего оба хотели, но не осмеливались признать. Так что, когда прошел месяц, и Га Он увидел такое родное любимое лицо, всё потеряло смысл. Он не хотел бороться против вечно несправедливого мира, пока человек, которого он так любил, что готов был умереть, был бы на другом конце света.       Не было никакой неловкости, когда Га Он решительно заявился на порог нового дома всего с одной сумкой, точно также, как делал с прошлым особняком Ё Хана. Он не сомневался, что поступил верно, первым крепко обняв мужчину, почувствовав сильные ладони на своей спине. Ведь оба так скучали друг по другу.       — Ты выглядишь таким измотанным, — пробормотал Ё Хан, обеспокоенно окинув его взглядом.       — Долгий перелёт, и… И твоё отсутствие, — последние слова прозвучали гораздо тише. Га Он хотел быть искренним.       — Оленёнок, — выдохнул Ё Хан, теперь же сам притянув младшего в объятия, осторожно упёршись подбородком в его растрепанную макушку.       Они были близки, с того момента, как Ё Хан успокоил его после поездки в тюрьму, где жестокая правда сломила Га Она. Они были больше, чем начальник и его подчинённый, когда Ё Хан, пытаясь утешить, первым оставил поцелуй на лбу Га Она, сразу ощутив соленые от слёз губы на своих губах. Только никто не осмеливался заговорить о том, какие же у них отношения, лишь чаще оказываясь в объятиях друг друга сначала в тёмном коридоре, а затем в большой постели, в спальне Ё Хана.       В конце концов, когда Га Он покинул особняк не в силах отказаться от друга детства, Ё Хан осознал, что их отношения были, куда глубже, чем у простых любовников. И, видя на телефоне запись, на которой Га Она преследовали, даже раненным, Ё Хан желал спасти его. Безопасность Га Она стала его приоритетом.       Ё Хан потерял способность злиться на Га Она, будь это его безумный способ остановить его или будь это ледяное острие ножа, зажатое в ладони. Ё Хан позволял ему делать всё, даже, если это было намерение убить его.       В конце концов, они стояли друг напротив друга, и Ё Хан знал, что его счастье наконец здесь. Ким Га Он бросил всё, поставив его, как свой приоритет.       — Пойдём в дом, Га Он-а, — мягко произнёс Ё Хан, не в силах сдержать едва заметной счастливой улыбки, появляющейся в присутствии этого мальчика.       Они смогли расслабиться, перестав ожидать скрытый мотив в людях, которые обращались в их маленькое частное агентство по юридической помощи. Га Ону не удалось просто оставаться в доме в качестве полноправного хозяина, ограничиваясь приготовлением еды и общением с Эллией. Это не значило, что он настаивал на работе, просто Ё Хан слишком хорошо его видел.       В конце концов, не было никакой опасности в новой жизни далеко от того ада, который им пришлось испытать.       — Га Он, совсем необязательно ехать к клиенту, — хмуро напомнил Ё Хан, неохотно передав младшему ключи от его машины.       — Этой женщине почти девяносто два года, и у неё физически нет возможности добраться до нашего рабочего места, — буднично чмокнув мужчину в уголок губ, Га Он закинул некоторые вещи на заднее сиденье.       Га Он был всё тем же добрым парнем, который желал помочь абсолютно всем нуждающимся в мире. Он просто не мог оставить тех, кто к ним обращался, без должной поддержки. Конечно, Ё Хану оставалось лишь соглашаться, придерживая при себе гордость за своего оленёнка.       — Постараюсь не попасть в вечерние пробки, — махнув рукой, Га Он выехал со двора, не переставая поглядывать в зеркало заднего вида за Ё Ханом.       Как только Га Он скрылся из виду, Ё Хан вернулся в дом, допивая остывший кофе, попутно разогревая заранее приготовленный завтрак для Эллии. Га Он, даже пренебрёг сном, чтобы порадовать любимых домашней едой. Он действительно был слишком жертвенным.       Не считая раннего отъезда порознь, всё происходило в привычном порядке. После завтрака Ё Хан отвёз сонную племянницу в реабилитационный центр, помог ей благополучно добраться до её дневной палаты, а затем отправился на работу.       Когда Га Он решал предоставить юридическую помощь вне их офиса, Ё Хан действительно чувствовал себя неполноценно. Не было смешной придирчивости к радиостанциям в машине, как и не было нескольких остановок около кофейни и закусочной. Как бы Га Он ни любил готовить для своей семьи, но временами его пристрастия к быстрой еде давали о себе знать. Поначалу Ё Хан никак не мог уместить в голове образ своего оленёнка, довольно жующего большой гамбургер, так беззаботно обхватывающего трубочку с газированным напитком, совершенно не невинно прикусывая её зубами.       Смиренно вздохнув, Ё Хан вошел в свой небольшой кабинет, заставленный всевозможными декоративными растениями, о которых так скрупулезно позаботился Ким Га Он. По привычке глянув на пустой стол помощника, Ё Хан задумчиво отметил, что работать в одном помещении довольно удобно, и что стоило начать это ещё в Корее.       Забрав аккуратно сложенные документы со стола Га Она, Ё Хан приступил к работе. Сегодня — это было два небольших дела, не подлежащих публичной огласке. Как бы то ни было, даже оказавшись официально мёртвым, Ё Хан не собирался браться за лёгкие случаи. Исключением был Ким Га Он, который заботился о пожилых людях вне зависимости от сложности их иска.       День прошел медленнее, чем с Га Оном, и, собираясь домой, Ё Хан по пути хотел встретиться с младшим. Им, как раз, стоило заехать в супермаркет. Га Он был тем, кто настоял на личной покупке продуктов, выглядя таким сосредоточенно милым, когда складывал овощи и фрукты в большую тележку. Может быть, поэтому Ё Хан легко уступил ему в этом желании, со стороны наслаждаясь зрелищем.       Хоть жить, как все семейные люди никогда не входило в планы Ё Хана, но само появление Га Она в его жизни — уже принесло кардинальные изменения.       Не дозвонившись, Ё Хан впервые за спокойный год в новой стране испытал почти забытое чувство беспокойства. Словно он снова оказался в Корее, и, отпуская младшего одного, на душе было не спокойно.       Только разум напомнил, что Га Он не мог быть приманкой, чтобы добраться до него, умершего и несуществующего Кан Ё Хана, о котором никто не мог узнать. Все враги погибли вместе с ним.       Немного напряженно сжав руль, Ё Хан поехал домой. Раз Га Он был всё ещё занят, значит не будет проблем в будущем, если старший закажет продукты с доставкой.       Пусть и с трудом, но справившись с волнением, Ё Хан забрал Эллию и под её беззаботную болтовню, переступил порог дома.       — Га Он снова волонтёр? — Усмехнулась Эллия, неуклюже опираясь на костыли, но самостоятельно пересекая гостиную.       — Ты ведь знаешь его, — хмыкнул Ё Хан, сглотнув неприятную горечь во рту.       Попросив Эллию заняться доставкой продуктов, мужчина вновь набрал номер Га Она. Наверное, лучше, если бы гудки так и продолжали надоедливо тянуться, но в этот раз неприятный скрежет автоматического голоса сыграл свою роль.       — Абонент временно недоступен.       Это было крайней точкой, чтобы оставаться спокойным, в то время как его любимый человек находился во всё ещё незнакомом городе, едва ли справляясь с другим языком.       Сжав переносицу, Ё Хан жалел лишь об одном, что не поставил отслеживающих жучков, решив избавиться от них некоторое время назад.       Нервно расхаживая по комнате, Ё Хан мысленно отсчитывал секунды, пытаясь успокоиться. Такие аргументы, как то, что Га Он не зарядил телефон или попал в пробку могли подействовать, но лишь на чуть-чуть. Когда же стрелка на часах указала на девять вечера, ничто не могло усыпить страх Ё Хана, что с Га Оном что-то случилось. Он должен был вернуться в шесть вечера, и они бы заехали бы за продуктами. Обычный день и те же самые занятия вместе.       — Ё Хан, ты слишком громко топаешь ногами, — пожаловалась Эллия, в большей степени, чтобы отвлечься. Она тоже стала волноваться.       — Я должен его найти, — выдохнул Ё Хан, проигнорировав едва ли подобие отвлеченного замечания.       Не успев услышать возражения, Ё Хану позвонили. Не обращая внимания на незнакомый номер, предполагая, что Га Он действительно посадил свой телефон, мужчина сразу ответил.       Даже, если бы Ё Хан не торопился, едва ли не выронив телефон, суть разговора не изменилась бы. Вряд ли для услышанных слов бывает подходящее время.       — Мистер Пак? Я звоню Вам, так как Вы являетесь экстренным контактом мистера Ким Га Она. Вы должны подъехать в больницу…       Чувствуя дрожь в теле, Ё Хан едва ли смог подтвердить, что являлся Пак Джисоном, и что немедленно приедет по озвученному адресу, но спросить, что с ним — это оказалось вне его сил, однако, этого и не потребовалось.       — Будет лучше, если Вас кто-нибудь сопроводит в качестве поддержки, — произнес женский голос, и было понятно, что её рекомендация была личной, а не профессиональной.       — Что с ним? — Ё Хан не понял, как произнёс вопрос, оперевшись на стол.       — Мистер Ким попал в автокатастрофу. Доктора боролись за его жизнь, но потраченное время на транспортировку, а также серьёзные ранения… Мистер Ким скончался во время операции.       Ё Хану казалось, что он наблюдал за собой со стороны. Как в замедленной съёмке отложив телефон на край стола, мужчина опустошённо посмотрел перед собой. Он должен был слышать встревоженные вопросы Эллии, которые, в конце концов, переросли в истерику, но ничего не делал.       Ё Хан не знал, как принять то, что Ким Га Он погиб, что его больше нет, и что в тот момент, когда он возвращался домой, мечтая, как обнимет его — его мальчик боролся за жизнь.       Ё Хану не стоило отпускать Га Она, когда эти поездки не имели значимости. Ё Хан просто должен был убедить его быть дома, проводить, как можно больше времени, с семьёй, а не пытаться всем помочь. Только чувствуя боль в груди, все сожаления были бессмысленны.       — Ё Хан, он ведь вернётся, почему ты плачешь? — Эллия пыталась закрыться в своём мире, чтобы не принимать жестокую реальность.       Только Га Он больше не мог вернуться в их дом, освещая солнечной улыбкой свою семью.       — Ё Хан, ответь, — переходя на сиплый шёпот, Эллия бессильно опустилась на колени, поджав дрожащие губы.       — Га Он, он… Он, — слова застряли в горле Ё Хана. Чувство, что он вернулся в то время, когда пытался объяснить малышке Эллии, что её папа больше не вернётся, сжало лёгкие.       Протянув к девочке руку, Ё Хан осторожно притянул её в свои объятия, чувствуя слёзы на своей шее.       — Эллия, мне нужно съездить на… опознание, — поперхнувшись, тихо произнёс Ё Хан, крепче обняв плачущую племянницу, слабо покачивая, как делал это с Га Оном после кошмаров. Они только пошли на поправку.       Продолжая оттягивать момент, они сидели на полу, держась друг за друга. Ё Хан боялся увидеть изувеченное тело Га Она, сглатывая слёзы, а Эллия лишь сильнее комкала пальцами рубашку на спине дяди, будто надеясь, что совсем скоро проснётся. Всего лишь страшный сон. Кошмар.       — Почему вы на полу? Что случилось? — Послышался растерянный голос, и весь мир во второй раз перевернулся.       Га Он выглядел немного растрёпанно. На рубашке отсутствовали несколько пуговиц, а на скуле виднелась глубокая ссадина, но в остальном, младший казался вполне целым.       — Га Он, — задохнулась Эллия, пытаясь наощупь схватить костыли, не сводя взгляда с живого парня.       — Га Он-а, — хрипло выдохнул Ё Хан в один шаг преодолев расстояние и крепко прижав его к себе.       — Что случилось…       Не давая договорить, Ё Хан стал быстро осматривать его, прижимая ладони к затылку, шее, плечам, рёбрам и бёдрам, будто мог пропустить что-то серьёзное, пока сам Га Он лишь неловко приоткрыл рот, поддаваясь старшему.       — Ты в порядке, ты живой, — жарко прошептал Ё Хан, довольно сильно прижав его голову к своей груди, пальцами зарывшись в волосы.       — Да, я в порядке, просто грабитель отобрал у меня мою сумку. И мой телефон с паспортом оказались украдены, — рассеянно пробормотал Га Он, сцепив руки за спиной старшего, всё ещё не понимая, почему его семья так эмоционально реагировала на его царапину на лице.       — Га Он-а, ты так напугал нас, — проговорил Ё Хан, отгоняя плохие мысли, всё также сжимая своего оленёнка, физически осознавая, что он живой.       — Ты просто придурок, — придя в себя, пробормотала Эллия, схватив его за рукав толстовки, и тогда Ё Хан был вынужден отпустить младшего.       — Что? Почему? Я пытался защититься, но его интересовала только сумка, так что я…       — Ты настоящий идиот, Ким Га Он! Мы думали, ты умер, что тебя больше нет, что ты погиб в автокатастрофе, а ты не смог уследить за своей сумкой! — Эмоционально кричала Эллия, и слёзы с новой силой текли по её бледным щекам.       Подхватывая девочку, Га Он осторожно опустил её на диван, присев перед ней на корточки, по инерции став успокаивать, нежно сжимая её холодные руки в своих ладонях.       — Тшш, Эллия, я действительно идиот, но ты не должна так переживать, — убеждал Га Он, заглядывая в её покрасневшие глаза, пока не понял смысл её слов. Только дождавшись, когда Эллия успокоится, Га Он перевел внимательный взгляд на Ё Хана, который также выглядел неважно, стоя на месте, словно статуя.       Поняв, что сейчас нужно позаботиться об Эллии, Га Он отвёл её в комнату и уложил. Пообещав, что принесёт её любимый горячий шоколад, младший вернулся в гостиную, видя всё тоже уставшее выражение лица мужчины.       Подойдя ближе, Га Он хотел поговорить, но вновь почувствовал сильные ладони на своей спине, уткнувшись лицом в плечо. Мягкие поглаживания дарили тепло, но в тоже время Га Он мог ощущать всё ещё витавшее в воздухе напряжение.       — Что значили слова Эллии об автокатастрофе? — Тихо спросил Га Он, встретившись с глазами Ё Хана.       — Ты не отвечал на звонки, а затем мне позвонили из больницы и сказали, что ты погиб в автокатастрофе, и что я должен приехать на опознание. Теперь я понимаю, что погибшим был тот самый грабитель, на руках которого оказалось твоё удостоверение личности, — этого было достаточно, чтобы Га Ону стало трудно дышать, и он виновато обхватил лицо старшего ладонями.       — О, боже, Ё Хан, мне так жаль, — залепетал Га Он, мягко касаясь большими пальцами кожи.       — Ты жив, Га Он-а, — прервав его, Ё Хан перехватил его руки за запястья, мягко убирая, чтобы самому взять его лицо в ладони, соприкоснувшись лбами.       — Угу, я никуда не денусь от вас, обещаю, — тихо произнёс Га Он, ловя дыхание Ё Хана ртом, и первым накрывая его губы своими, крепко хватаясь за плечи.       Они целовались так, как будто получили второй шанс. Га Он мог чувствовать солёные слёзы на губах Ё Хана, нежно касаясь их и проникая глубже, пытаясь отчетливее доказать, что жив.       — Я не позволю тебе уйти, — твёрдо заверил Ё Хан, и это прозвучало так, что у Га Она по коже невольно пробежала дрожь, и он теснее прижался к нему, касаясь губами шеи.       ***       Потребовалось достаточно времени, чтобы Га Он не был под пристальным присмотром Ё Хана, но даже, если младший решил, что опека ослабла — он просто не знал о наличии жучков в его вещах.