Ma nuvenin, Laniel

Лориэнские эльфы, словно живые статуи, расположились вдоль стены, принимая свои позиции с безмолвной готовностью. Их присутствие придавало уверенности королю, они внушали ему надежду. Леголас и Ланиэль, следуя за гномом, поднимались по ступеням, чтобы занять свои места, когда вдруг принц остановился и, поймав Ланиэль за запястье, повернул её к себе. Его глаза тревожно блуждали по её лицу, и он, не в силах сдержать свои чувства, решил озвучить свои мысли. — Ланиэль, ты точно готова? Ещё не поздно пойти в пещеры, —произнёс он, чуть сильнее сжимая её запястье. Его беспокойство было очевидным, и это вызвало в ней внутреннюю борьбу. Сжав зубы, она вырвалась из его хватки и, с ноткой грубости, ответила: — Леголас, прошу, не сомневайся во мне и в моих силах. Трепет в её голосе не мог скрыть ту искру храбрости, что всегда горела в её глазах. Однако даже гордость Ланиэль не могла затушить то волнение, что жгло сердце принца. — Знаю, какая ты храбрая в бою, но я боюсь потерять тебя, Ланиэль. Эта битва будет жестока... Я не хочу после обнаружить твоё бездыханное тело, брошенное на земле, — произнес он, обнимая её взглядом и нежно обхватив её за плечи. — Ты дорога мне, каждый миг нашего общения — это свет, который изгоняет тьму из моего сердца. Последние слова он произнёс тихо, так, чтобы только её уши могли уловить его голос. Слова принца окутали Ланиэль, растопив в ней гнев и заменив его на мягкость. Раздражение, которое она испытывала, сменилось ступором. Она нервно улыбнулась, а затем, не раздумывая, в порыве чувства прильнула к его губам. Эльф, поддерживая её порыв, нежно провёл ладонью по её щеке, углубляя поцелуй. Они целовались, будто бы в последний раз, и эта нежность была такой сильной, что по коже Ланиэль пустились приятные мурашки. Однако этот трепетный момент прервал Гимли, который, наблюдая за происходящим, показушно фыркнул: — Эльфы, вы сдурели? Нам нужно занимать позиции, а они тут лобызаются! Эльфийка, с покрасневшими ушками и румянцем на щеках, отстранилась от лесного принца. Они с ним снова встретились глазами, и в этом молчаливом обмене чувств передали друг другу всё, без слов, но вернувшись в реальность, они продолжили путь наверх. *** Минуты тянулись медленно и тяжело, как будто само время решило замедлить свой бег, чтобы испытать терпение каждого из них. Ланиэль стояла рядом с Леголасом, а за ним прыгал и поднимался на носочки Гимли, пытаясь хоть что-то разглядеть в далеке. Эльф, стараясь разрядить атмосферу, кидал другу шутки, на что тот, смеясь, отшучивался, и их смех, несмотря на надвигающуюся бурю, звучал как глоток свежего воздуха для эльфийки. Однако её мысли были далеки от шуток. Ланиэль изредка бросала взгляд на Халдира, который стоял впереди, вдали от башни, его фигура отсвечивалась тенями, он был сосредоточен, его глаза внимательно изучали даль. Эльфийка глубоко дышала, когда перед её глазами встала армия орков, как тёмная волна, надвигающаяся на них. Небо затянуло тучами, и гремел гром, предвещая дождь. Она недовольно покосилась наверх, когда капли дождя начали касаться её волос и одежды, но это не могло отвлечь её, она, щурясь, смотрела с ненавистью на тварей. Вскоре дождь усилился, и Арагорн отдал приказ лучникам подготовить стрелы. — Огонь! — прокричал он, и его голос слился с громом, раздающимся в небе. Стрелы одна за другой полетели в ряды противников, целясь в шею и подмышки, где у тварей были открытые места. Началась буйная и яростная битва. Орки пытались пробиться сквозь прочную стену Хельмовой Пади, но урук-хаи не были такими глупыми, нежели орки. Они поставили к стене свои деревянные лестницы и стали карабкаться на них, как гадкие тараканы, стремясь погубить как больше жизней. Ланиэль, не медля, обнажив свое оружие, пырнула приближающего орка в живот своим клинком, и кровь хлынула, разбрызгиваясь по всем направлениям так же касаясь её лица. Она ловко уклонялась от напористых взмахов мечей урук-хаев, её движения были старательно быстрыми и точными. Её глаза блестели при свете тусклой луны и каплями дождя. Мокрые волосы прилипали к её лицу и были её меньшей заботой; лишь иногда, когда для этого находились свободные секунды, она ловко убирала пряди, не позволяя ничему отвлекать её от кровавой схватки. Орки, будто в неистовом танце, отражали удары, но Ланиэль была на шаг впереди; клинки её свистели в воздухе, рубя головы и отсекая руки взбешённых противников. Настойчивый вой сражения оглашал каждое её движение, и она чувствовала, как в ней разгорается свежий прилив ярости. Вокруг неё раздавались крики, но она услышала лишь обрывки голосов Леголаса и Гимли, которые в своём стиле пытались подсчитать, кто больше убил орков. Усмехнувшись про себя, она продолжила стеречь крепость, пробегая вперед. На стене орков становилось меньше, эльфы Лориэна сражались изо всех сил, благослови их великий Эру. Внезапно мимо Ланиэль проскочила стрела, едва не задела её, и она, обернувшись, заметила, что орк, который стрелял, уже мёртв, в его живот был воткнут меч, кем-то выброшенный. Она почувствовала прилив адреналина, и она часто задышала, ведь она была на волосинке от смерти. *** Обернувшись обратно, я увидела, как один из орков пронзает тело Халдира мечом в тело, а когда он упал на колени, то получил ещё удар в спину. Весь мир вокруг меня замер. Сердце замирает, а в голове звучит лишь гул — как будто весь звук исчез, оставив только холодную тишину. Все вокруг становится размытым, незначительным. Мои ноги, словно сами по себе, несут меня к нему, и я не замечаю, как отбрасываю орков, убиваю их на своем пути, словно это всего лишь тени, которые не могут меня остановить. И орк, который нанёс удары эльфу, мигом был убит моей стрелой. Голова пульсирует, а руки дрожат так, что я едва могу держаться на ногах. В горле встал ком, и я чувствую, как слезы наполняют мои глаза, но я не могу позволить себе плакать, пока он нуждается во мне. Я подбегаю к нему, присаживаюсь на колени и с трясущимися руками поворачиваю его лицо к себе. — Халдир, о нет… — шепчу я, как будто это простое слово может изменить ход событий. Я смотрю на его лицо, и слезы застывают на месте. В панике я пробегаю глазами по его телу, и в сердце разрывается боль, как будто оно находится в ловушке. Я беру его за голову, умоляя, чтобы его глаза встретились с моими. — Халдир! Прошу, посмотри на меня, не закрывай глаза! Халдир! Слышишь? — Крик срывается с моих уст. Мои слезы, не сдержавшись, одна за другой стекают по лицу, оставляя за собой горячие следы. — Ланиэль… — его голос, охрипший от боли, звучит так тихо, что я едва слышу его. Каждое его слово — как удар молота по моему сердцу. Он вжимает меня за руку, и я чувствую, как его сила уходит. — Для меня была великая честь быть твоим другом и временами нянькой, — говорит он, и я не могу сдержать всхлипывания. Я не готова прощаться, не готова смириться с тем, что он может уйти. — Будь счастлива и выживи… Эти слова разрывают мою душу на части. Он закрывает глаза, и в этот момент мир вокруг меня рушится, как карточный домик. Я трясу его за плечи, не в силах поверить в то, что это происходит. — Нет! Халдир, прошу, не покидай меня! Открой глаза, мэллон! — Я кричу, как будто это может вернуть его. Я мысленно ругаю и виню себя за то, что не смогла его уберечь. Почему не заметила, почему не успела? Слезы хлынули потоком, и я опустила голову, теряя себя в боли. Вырвав из себя оберег, который подарил мне эльф, я смотрю на него, пальцем рисую очертания на серебристом перышке. Мои руки окрашены его кровью, и кулон тоже становится алым. И тут, как будто тьма рассекается ярким светом, я вспоминаю ведение… Ведение, которое я видела раньше. Я осознаю, что могла изменить это событие, могла спасти его. Но теперь уже поздно. Он безжизненно лежит у меня в руках, и я с болью в сердце смотрю на его лицо, пытаясь запомнить его таким. Я вложила в его ледяную руку оберег, ощущая, как холод его кожи проникает в мою душу. Я опустила голову и тихо произнесла: — Спасибо тебе за всё... — Эти слова были полны скорби и благодарности, ресницы вздрагивали, и я измучено прикрыла глаза. Тяжело вздохнув, я вытерла слезы с щек, чувствуя, как горечь утраты сильнее сжимает моё сердце. Я слышу позади себя крик Арагорна, но в этот момент это не имеет для меня значения. Все вокруг расплывается. Я на дрожащих ногах встаю и, чувствуя, как колени подламываются, попятилась прочь, беря в руки свои клинки. Каждый шаг даётся с трудом, и я ощущаю, как пустота внутри пронизывают меня. Пройдя пару дюймов, на меня неожиданно нападает орк. В его глазах сверкает узнаваемая ненависть, и я инстинктивно отбиваю его удар. Я пинаю его ногой, и он падает на спину, но в последний момент, сбоку, он хватает маленький кинжал, пропитанный орочьей кровью. Я не успеваю среагировать, как он с силой порезал меня им. Острая боль пронзает мою ногу, но срабатывающая реакция подействовала, и я, не раздумывая, отрубаю ему голову, чувствуя, как его кровь брызжет на меня. Шипя от боли, я вновь слышу крик, но уже Леголаса. Его голос пробивается сквозь шум битвы, и я ловлю его взглядом, поворачиваясь в его сторону вниз. — Ланиэль, осторожнее! — кричит он, и я смотрю на него с недоумением. Как только я поворачиваю голову вперёд, меня взрывом моментально откидывает в сторону. Я отлетаю на приличное расстояние, и больно ударяюсь головой о каменную поверхность. Тело, словно прижатое к земле, не хочет слушаться, и я пытаюсь глотнуть воздуха, но тщетно. Мои мысли начинают путаться, а перед глазами всё плывет. Я закатываю глаза к верхнему веку, и всё вокруг начинает погружаться в темноту. Не чувствую ничего, кроме подавляющего ощущения безысходности. Лишь слышу крики и глухой шум, постепенно затихающий в бездне. *** Первое, что я ощутила, — это жгучая боль в спине, когда сознание медленно возвращалось к свету. Она пронзала меня, как будто кто-то огнем опалил. В ушах звучали отдалённые голоса, как будто они доносились из другого мира. Я заметила, что могу дышать, и, почувствовав облегчение, вздыхала с полной грудью. Постепенно я приоткрыла глаза, и вскоре я увидела белые потолки, возносившиеся высоко надо мной, словно небесные своды, а из окон светило солнце, и его лучи нежно касались моей кожи, предвещая для меня хороший знак. В сердце зародилось осознание: я поняла, что мы одержали победу. — Она проснулась. — произнёс мелодично голос Гэндальфа. Я ещё не полностью осознавала, где нахожусь, и попытка повернуть голову давалась мне с трудом. Я приоткрыла уста, застыв в ожидании. — Ланиэль, — произнёс Леголас, опускаясь перед койкой на одно колено. Его взгляд был полон тревоги, он внимательно изучал моё состояние. Его тёплые ладони обхватили мою руку, а глаза всё так же блуждали по моему лицу. — Nin Laniel... goheno nin. Я должен был до последнего оставаться рядом с тобой. Я прикрыла глаза, отрывками вспоминая буйную ночь: хаос сражения, орков, эльфов... и Халдира. Из-за этой мысли мои брови сузились, а глаза стали наполняться слезами. Я через силу повернула голову к Леголасу, наши взгляды встретились, и я стиснула губы, не позволяя слезам встретиться с моими щеками. — Ты не виноват, всё в порядке, — кое-как произнесла я, слова выходили на одном дыхании. Я осмотрела остальных, которые подошли ко мне ближе. Арагорн уселся возле моих ног, Гимли стоял рядом с ним, а Гэндальф, в своём величии, смотрел на меня сверху, с доброй улыбкой, которая обнажала его благожелательность. — Мы рады, что ты вернулась к нам, Ланиэль. Ты храбро показала себя в этом бою.— произнес он с уважением. Я лишь коротко улыбнулась в ответ, но мимолетно вспомнила про свою ногу. Я с усилием попыталась откинуть одеяло и приподняться, но руки Леголаса остановили меня. Он с трепетом обратно уложил меня на перину, я смирившись, легла ровно. — Я исцелил твою ногу, всё обошлось. Отдыхай сколько потребуется.—сказал майа, и с этими словами он решил покинуть комнату, отправляясь по своим делам, возможно, к королю. Арагорн с печалью взглянул на меня и его слова отозвались в моей груди, как болезненный укол: — Мне очень жаль, что Халдира не стало. Я отвернулась, подавляя бурю внутри себя. Эти слова напомнили мне о моих страданиях и утрате, и ком застрял в горле, не позволяя мне говорить. Мой взгляд блуждал по стенам, утопая в воспоминаниях, которые лишь усиливали эту тёмную вуаль горечи, но я не могла позволить ей вырваться наружу. — Прости — опомнился Эстель, когда увидел мою реакцию. Он скрестив пальцы и украдкой взглянув на Гимли. — У нас в запасе день, уверен, тебе станет легче. Затем мы выдвигаемся на Изенгард. Его слова звучали как обещание, но меня охватило ощущение безысходности. Я всё ещё чувствовала себя уязвимой, и мысли о следующей предполагаемой битве пугали меня, но я не могу позволить себе сломаться. Я снова взглянула на Леголаса, его светлые волосы ложились на плечи, а лицо отражало заботу. Гимли, заметив моё молчание, слегка уколол меня: — Не переживай, Ланиэль, я уверен, что ты снова покажешь всем, на что способна. Его шутка, хоть и неуместная, заставила меня улыбнуться. *** Я не спеша встала с кровати, чувствуя, как голова гудит, а боль в спине стала незначительной. Я практически не чувствовала её — это было облегчением. На ватных ногах я подошла к окну, и когда взглянула наружу, увидела, что вечерело. Солнце медленно скользило вниз, окрашивая небосвод в теплые оттенки оранжевого и розового. В этот момент я услышала урчание в желудке, и осознала, что ужасно голодна. Длинная сорочка, в которой я была одета, скользила по полу, а мои волосы, как ручей, плавно опускались до бедер с каждым шагом. Я принялась искать свою одежду, но, обыскав комнату досконально, не нашла её. Разочарование начало подступать к сердцу, но вдруг я услышала стук в дверь. Обернувшись, увидела Леголаса, который вошёл с подносом, на котором ароматно распространялся запах еды. Его присутствие сейчас было как луч света в сумрачном помещении. Он положил деревянную подставку на тумбу, расположенную рядом с кроватью. — Как ты? — спросил принц, взяв меня за руку и усадив на кровать. Его заботливое прикосновение было таким нежным, что я невольно расслабилась. — Чувствую себя лучше, спасибо, — ответила я, усаживаясь и потягиваясь к еде, но его рука опередила меня. Он взял глубокую тарелку, в которой по запаху был суп, и ложку. — Ты собрался кормить меня с ложечки? — с ироничной улыбкой произнесла я, глядя на его сосредоточенное лицо. Он довольно кивнул, соскребая суп в ложку, и протянул к моему рту прибор, ожидающе смотря на меня, чтобы я раскрыла уста. Я посмотрела на него, а затем на ложку, и, не сдержавши улыбки, решила попробовать. Я раскрыла губы и проглотила похлёбку. Тепло разлилось внутри, то ли от супа, то ли от приятного чувства, что обо мне заботятся. Его внимание и доброта согревали мою душу, для меня это действительно было важно.