Танцы на стёклах

      Жизнь в квартире мачехи практически ничем не отличалась от здания детдома — и там и там было плохо. Изначально конечно она задабривала их подарками, накупила вещей, телефоны, они спали на мягких матрасах, а не на практически железных прутьях, кушали достаточно вкусную пищу. Но в один момент всё изменилось по щелчку пальцев, ведь добродушная женщина стала сущим монстром, явно не желавшая детей, а взяла мальчишек для своих грязных целей, ей хватило бы одного, только Киллер не хотел уходить один без своего друга, пришлось взять. Под горячую руку постоянно попадал именно Кастор, с его поведением это вполне понятно, в качестве наказания постоянно закрывали в чулане без окон и щелей, даже переключателя там не было. И как бы не было плохо здесь, обратно возвращаться никто не собирался, да и им больше некуда сбежать. Колор частенько замечал либо слишком активного Килла, либо наоборот тихого, спокойного, даже на своё имя не отзывался. Дальше изменения подвергли в шок: Киллер много агрессировал на брата, кричал от злости и разбивал посуду на миллион осколков, за это тоже получал. Совсем тревожно стало от белых прядей среди густой чёрной шевелюры, и, кажется, на уголках глаз скапливались подобия слёз, только тёмные, совсем нетекучие. Как бы брат не пытался спросить о самочувствии и вообще происходящем, получал шипение в свой адрес, а Чара просила не лезть не в своё дело.       В один из подобных странных дней всё вышло из-под контроля, и под всем подразумевается эксперимент над бедным мальчишкой. После очередного укола с сомнительным содержанием, пару секунд он сидел спокойно, как вдруг сорвался, попытался напасть на женщину, снова начал кричать и понёсся на кухню, где, к сожалению, сидел и мирно пил чай Колор с любимым печеньем. Его трапезу прервали крики бро, а затем почувствовал боль в затылке, упав со стула вместе с напавшим на него. Не соображая, со стола Киллер схватил нож и сразу замахнулся, но успешно руки были перехвачены, а нож свалился рядом с испуганным парнишей. Оставшийся вечер Кас пролежал в кровати без сознания, хотя изредка просыпался чтобы откашлять странную субстанцию, похожую на те тёмные слёзы. Озер невзирая на прошлую опасность жизни продолжал сидеть рядом и держать брата за руку, полностью прощая, он не мог иначе. На следующий день друг наконец оклемался, ничего не помнит, на руку Колору, но чувствовал себя так устало, тело не поддавалось на попытки действий, грудь давило, голова гудела, словно при температуре. Да и эти симптомы совсем вскоре прошли, жизнь затихла, будто шторм перед бурей. На несчастье мальчишек, шторм надвигался с катастрофическим вредом всему окружающему.       Теперь наказали самого младшего, оставили дома одного, пока Чара с Кирой отлучились в магазин, как бы последний не уговаривал «мать» остаться дома, она всё равно потащила за собой, вроде зря, а вроде даже нет. Самый обычный поход за продуктами обернулся ужасным взрывом и пожаром, который они лицезрели, как только вошли во двор с пакетами. У Киллера заболело сердце от услышанного вопля Колора, телу хотелось стоять столбом до последнего, но упёртый разум рванул вперёд, прямо в подъезд с криками Чары вслед. Выбегающие их своих квартир люди мешали подняться до своего этажа, но это удалось, и парень переступил порог горящего дома, будто совсем забыл об инстинктах самосохранения. Сердце будто само толкало в сторону, где был его брат, и не ошибся, когда последовал этому зову, на кухне найдя юнца практически без сознания. Последнее, что Киллер помнит, как вручил работникам скорой помощи пострадавшего, а сам свалился в долгий сон. Со страховки квартиры все деньги ушли на лечение ожогов второй степени на лице Колора, который закрылся от всего медперсонала, даже от приёмной матери, но не от Килла, только с ним под руку позволял менять бинты, давать лекарства, делать уколы и даже кушал с его помощью.       Восстановление заняло несколько месяцев и надоедливые белые и светло-зелёные стены сменились на новую квартиру, более просторную, чем ту. Теперь у парней по своей комнате и мачеха-божий одуванчик. Как же тошно смотреть в её алые глаза и в извинениях не улавливая ни одной искренности, ей будто совсем не жаль за случившееся, а люди утверждают, что ничего не могло спровоцировать такой взрыв.       И снова более менее спокойная пора, все раны постепенное затягиваются, бинты снимать всё равно не хочется, любая попытка заканчивалась осколками зеркала в мусорке и разбитым костяшками. Так могло продолжаться всё оставшееся время, если бы Киллер не внушил своему брату про его изюминку, объяснил, что этот шрам никак не уродует его, а также до самого конца будет рядом с ним. После того разговора Колор и правда перестал прятаться за марлевой тканью, ходил и привыкал к самому себе, совсем скоро полюбив себя такого. На этом все радостные моменты в их жизни прервались на очередные приёмы той дряни и панические атаки после применения. Жижа практически полностью покрывала белки глаз, она каплями стекала по щекам, совсем не токсичная по отношению к коже. От угольных волос остался только десяток прядей, все остальные будто поседели, причина тоже ясна как сегодняшний день, не предвещавший беды. Колор проснулся раньше, а еды совсем нигде нет, только деньги с запиской «купите себе чего-нибудь», тогда созревает великолепный план на покупку вкусняшек для небольшого сюрприза для братика. Дверь с хлопком закрылась, скрежет в замочной скважине говорил об уходе, так что Убийца раскрывает глаза и апатически прожигает потолок, усыпанный звёздами-наклейками. Как же он устал. В тринадцать лет совсем не выглядит на свой возраст, слишком худ, лицо уставшее и с синяками под глазами, кости показательно выпирают, а стоит задержать дыхание, как кожа полностью облегает рёбра. Чёрт его заставил сегодня проснуться, подняться с кровати и еле передвигающимися ногами добраться до ванной, где принялся набирать тёплую воду. Кажется, если бы он повернулся на зеркало, то и оно бы разлетелось вдребезги, раня своими осколками. Видимо, его братец совсем потерялся в магазине с большим ассортиментом и немалыми возможностями, и это даже на руку. Серые очи прожигали водную гладь, постепенно наполняющая ёмкость, в которую впоследствии залез Кастор прямо в одежде. Ткань сразу намокла, принялась неприятно прилипать к коже, но это всё оказалось на самом последнем плане, в отражении лезвия ножа хорошо видны грустные глаза парниши. Тело отказывалось реагировать на попытки каких-либо адекватных действий, разум заплыл той жидкостью, Киллер сжал рукоятку в кулаке, кажется, собираясь с силами, стоило только лечь поудобнее. Совершенно безразличное лицо, холоднее любого айсберга, неприступнее камня и неживое, словно обитатели морга. Постепенно глаза начинают слезиться, в груди оседает неприятный смок, становится трудно дышать, а с резким вдохом лезвие впивается в кожу, пуская капли крови. Он не особо торопится, медленно опускается ножом, в этот раз ослабив нажим, что-то вынуждало скорее убрать острый предмет, и у него получилось это сделать только когда алые струи окрашивали воду в красный, а также капли падали на холодный кафель.       — Мамочка… — бредит он, совсем тихо шепча под нос, как вдруг выронил прибор из руки с громким звоном, с ослабшим телом предпринимая попытки вылезти из ванной.       Слышится шум со стороны коридора и голоса, один точно принадлежал Колору, другой лишь кажется знакомым на задворках памяти. В груди разгорелось желание закричать со всех сил, позвать на помощь, но голосовые связки будто бы отсутствовали, не получалось и слова вымолвить.       Озер отставляет пакет с продуктами и быстренько идёт на шум воды, догадавшись о проснувшемся брате, даже успел расстроиться, ведь сюрприз полностью не смог устроить.       — А я надеялся, что ты поспишь подольше, — хохочет парнишка с ожогами, стоя возле дверцы в ванную. — Бро, ты не против, если я зайду?       Они часто мылись вместе, да и парни, чего там стесняться? Недоумевая с подозрительного затишья, вдруг видит небольшую щель, догадываясь об открытой двери.       — Сейчас мы будем кушать твой любимый торт! — в голосе чувствуется улыбка и безумное счастье, когда он только открывает дверь и оборачивается в сторону ванной.       Пару секунд сердце пропускало удары, вместо шума воды слышал лишь своё сердцебиение, раздававшееся с такой скоростью, будто выбьет все рёбра для свободы. Предстоящая перед ним обезображенная картинка вынуждала наконец закричать имя друга, без промедления подрываясь к нему с места.       — Киллер, Килли, что же с тобой, братик, ответь, пожалуйста, — и без того шокированный Колор старается вытащить тело Кастора, немного приобнимая. — Килли, прошу тебя…       — Прости меня, прости, — произносит вовсе тихо, еле шевеля сухими губами. — Я не хотел, правда не хотел, я… я… Мне так жаль, Колор. Я не хочу умирать…       У них одновременно выступили слёзы, и если у Килла несколько просто крупных, то у его бро из глаз лился целый океан, готовый потопить всё на своём пути. Не в силах вытащить, лишь склоняется к груди Киллера, звучно рыдая от своей бесполезности, пока тело постепенно обмякло, как и грудная клетка еле-еле вздымалась.       На крик и плач резво дошёл тот второй голос — мужчина принялся осматривать происшествие, перед собой заприметив малолетних подростков, а на полу капли крови. Нет времени задавать какие-либо вопросы, он оперативно подбегает к ванночке и с лёгкостью вынимает из воды хрупкое тело, с ним опускаясь на кафель.       — Только попробуй тронуть его, отпусти, отпусти его! — не в себе истерично взвывает Колор, перепугавшись за то, что его брату снова причинят боль.       — Звони в скорую, быстро! — мужчина протягивает свой мобильный, пока полотенцем пытается остановить кровотечение. Голубые глаза скользнули по юноше на руках, покачивая головой своим мыслям.       Не сразу догнав указ старшего, Озер всё-таки набирает номер скорой помощи, даже постарался успокоить свой дрожащий голос при диктовании адреса, сразу после оглашения времени прибытия снова зашелся всхлипами.       Все попытки побудить Киллера открыть глаза и смотреть на незнакомого ему человека пошли крахом, тяжёлые веки полностью отказывались выполнять, скрывая его небесные радужки, ранее наполненные простыми детскими шалостями и какой-никакой мечтой, про неё знал только Колор.       Единственное, что мельком показалось Кастору перед отключкой — странный блеск бирюзовых огней. Уже за ним ничего. Просто темнота. До ушей больше не распространялись ни вода, ни слёзная истерика брата.       — А потом я очнулся всё в той же больнице, где лежал Колор, — проговаривает Килл, отводя стыдливый взгляд в сторону.       Видимо, на этот весь рассказ у Найтмера ушёл весь лимит эмоций, ведь под развязку уже не знал как реагировать и что говорить, даже задумчиво оглаживая белесую и длинную причину рассказанной истории.       — Колор не отходил от меня ни на шаг, всё спал со мной, аккуратно обнимая за целую руку. Мне так стыдно перед ним, что я так поступил с ним… Но если ты хочешь спросить, то тот тортик я всё-таки поел, когда приехал обратно домой! Даже эта жаба подобрела, перестала меня пичкать теми таблетками, ох, от воспоминаний о них кружится голова, — ему было неприятно вспоминать об этом, так много лет прошло, всё наконец поменялось, не будет как раньше.       Кошмар поджимает губы, сомневается и с уткнувшимся носом в шею принимается поглаживать больную головушку возлюбленного, немного шаля щекоткой нежную кожу. Вся давящая атмосфера вмиг развеялась, не сжимала виски и не душила отсутствием воздуха, которого в комнате по сути было полно с открытой форточкой.       — Главное, ты всё осознал и больше не занимаешься подобным, Колор тоже счастлив вместе с тобой, — старается его успокоить тихим, размеренными голосом. Пальчиками пробежался по бокам, но рука всё равно взяла измучанное предплечье, с неприсущей нежностью оставляя на немного выпуклом шраме поцелуи.       А ведь Киллу сложно с этим согласиться, что-то внутри покалывало, будто Найт от части прав в некоторых словах. Из темнеющих мыслей пришлось выйти с очередным поцелуем, только в этот раз в краешек губ. Умиляет, как же он рад чувствовать себя любимыми.       Через пару дней история просто осела где-то в памяти, на неё толком не обращали внимание, будто забыли. Найтмеру пришлось отойти в гости к Эррору, так что Киллер остался в комнате один на один со своими мыслями, а пока телефон Найта разрывался от уведов, но на них не обращали внимания, затем батарея села. Прошло около получаса и один из владельцев комнатушки соизволил вернуться, с порога услышав шум воды из ванной. Вроде и ничего такого, а рассказанные моменты всплыли перед глазами, заставляя впасть в оцепенение на пару секунд. Только осознав, сразу же подорвался в сторону шума, где предположительно должен быть Киллер, и, как надеется Кошмар, должен просто мыться. Одна мысль об окровавленном ноже и испачканном полу не позволяла здраво мыслить, управлять собственным телом, из-за чего практически свалился с ног, как только раскрыл дверь.       — Киллер! — чуть запыханно окликает юношу, что не на шутку испугался такой резкости, взвизгнул даже.       — Найт! Совсем меня доведёшь скоро! — ругается Килл, отставляя бокал с крепким напитком на вид. Немного присев, пена хорошо закрывает оголённое тело, светя только красивыми ключицами и плечиками. — Но ты присоединяйся, милый.       Мгновенно смягчается, поманив к себе пальчиком, и это действительно сработало, Найтмер зашёл и прикрыл за собой, снимая верхнюю одежду.       — Какой же ты у меня идиот… — звучит ласково, безобидно, вызывая улыбку у названного.