cozy days

      в стену летит подушка, охваченная красным свечением; дазай едва успевает присесть, рефлекторно прикрывая голову руками.       — воу, полегче, — шатен смотрит на место в стене, куда была кинута подушка — удивительно, что нет дыры или хотя бы вмятины, — а то сейчас весь номер разбомбишь.       — какого хуя у нас одна кровать в номере?!       осаму вздыхает, потерев пальцами переносицу, и устало качает головой. их дуэт, совсем недавно названный готическим «двойным чёрным», крепчал не по дням, а по часам. с каждой миссией мальчишки всё больше доверялись друг другу и совершенствовали свои навыки. даже парочку совместных атак придумали! мори помнит, как читал отчёт дазая — они хоть и редкие, да меткие, — в котором было больше написано про то, какая его рыжая собачка неуправляемая и как тяжело обучить её командам. «"стыд и жабы", "ложь искусственных цветов"… — читал огай в написанном от руки отчёте и не мог понять: это настоящие названия или просто почерк у дазай-куна неразборчивый? — какие… занятные названия. фантазии им не занимать». двойная тьма была авторитетом в глазах подчинённых и парой обычных подростков в глазах нескольких мафиози.       сегодня же их отправили в токио. работа всего на дня два — к вечеру второго дня уже должны быть в офисе, если всё пройдёт по плану. они прибыли в город рано утром и до самого вечера проверяли обстановку; мори-сан, конечно, всё и так рассказал, но лучше один раз своими глазами увидеть, чем сто раз слушать чужие рассказы. чуя весь день скучал, ведь расследования — это по части осаму, поэтому под вечер, когда они заселялись в мотель, уже едва держал глаза открытыми; скучное хождение с места на место, когда нет никаких активных действий и надо много думать, оказалось, выматывает накахару больше, чем ночь порчи.       — я не собираюсь спать с тобой! — рыжий замахивается второй подушкой с двуспальной кровати, целясь в напарника.       — жаль, — хмыкнул дазай, — я хорош в постели.       — ублюдок, я не об этом! — чуя всё-таки кидает бедную подушку в стену, едва контролируя силу броска, чтобы не повредить стену.       …как оказалось, в этом мотеле нет комнат для двоих. точнее, есть, но кровать одна. и чуе он, разумеется, об этом не сказал, иначе началось бы всё, что сейчас происходит, там, у стойки ресепшна.       — ну всё-всё, угомонись, тебе уже нечем в меня бросаться, — осторожно начал осаму, потихоньку подходя ближе, выставив руки ладонями вперёд — на всякий случай.       — вообще-то, ещё есть одеяло, светильник, тумбочка-       — можешь не продолжать, — накахара на это фыркнул, скрестив руки на груди и вперив суровый взгляд в партнёра. ишь, какие мы злые, хмыкает про себя дазай. — я имею ввиду… — он подходит совсем близко, следя за реакцией напарника, словно одно неверное движение — и его разорвут на мелкие кусочки и съедят, выковыривая застрявшие между зубов остатки его же костями. — мы ведь просто будем лежать на одной кровати. просто лежать с закрытыми глазами. это ничего не значит.       чуя, смотрящий всё время в глаза напротив, резко отвёл взгляд куда-то вниз и в сторону, а затем в другую сторону, обдумывая слова осаму. его нахмуренные рыжие брови нахмурились пуще прежнего, когда он с с рыком выдал:       — агрх, ладно! но если ты хоть тронуть меня посмеешь, я поотрываю тебе все конечности и отдам бродячим псам на съедение.       — договорились, — измученно выдыхает осаму.       …в этой комнате нет часов, но по внутренним часам дазая сейчас не меньше двух ночи. сон не идёт. в голове крутятся различные мысли: начиная информацией, полученной за сегодняшний день, и составлением плана действий на завтра, заканчивая тем, что находиться рядом со спящим накахарой очень приятно. хотя в принципе находиться с рыжим приятно, просто когда он спит, риск быть прибитым первым, что под руку попадётся, значительно снижается. а ещё его лицо такое спокойное, и наконец нет морщинки меж бровей. он тихо сопит, лёжа на спине и свесив одну ногу к полу; одеяло, которым он ещё двадцать минут назад плотно укрывался, лежит теперь, скомканное, в ногах. осаму честно старается не думать о том, что напарник в одних трусах — с собой-то никакой одежды нет, что оказалось опрометчиво. хм…       накахара ясно выразился, что трогать его, мягко говоря, не стоит, но… дазаю всегда всё сходит с рук. (ну, почти всегда.) так, может, ну… «агрх, чёрт, — хмурится он, — почему я вообще об этом думаю?! я не хочу к нему прикасаться! да и тем более вдруг проснётся?.. — осаму всматривается в лицо партнёра, подсвеченное лунным сиянием. — ему точно мешает эта прядка», — решил для себя он, потянув руку к чуе. его чёлка спала ему на глаз, поэтому дазай — для себя — решил, что он, как хороший напарник, уберёт её, ведь она очень мешает спать! да, прям безумно. у самого лба накахары шатен замешкался, но в итоге скинул рыжую прядку в сторону, едва дотронувшись кончиком пальца до кожи. кажется, спит. уф… осаму, так и не отняв руки от лица чуи, поджал на мгновенье губы, осмелившись провести костяшками пальцев по холодной щеке. «такая… нежная, — промелькнуло в голое. — наверняка пользуется всеми этими девчачьими кремами или как оно там называется».       но долго гладить чужую щёку не получилось: густые ресницы дрогнули, когда чуя захотел перевернуться, отворачиваясь к осаму спиной. ха… веснушки. на лице он их замазывает, хотя дазай-то знает, что они есть, и сейчас, летом, становятся ещё ярче, а вот на спине и плечах их не скроешь. красивые.       жаль не поводишь пальцами по голой спине, составляя несуществующие созвездия между поцелуями солнца.