Голод

Сегодня всё идёт не как обычно. — Думаю, твое тело уже готово и выдержит, — как бы рассуждает вслух Mr. Silvair, оставляя топор у стены, и направляется в сторону девушки. — Нет, я сказала, нет! — особо здесь двигаться некуда, и девушка быстро наталкивается на тот самый стол, обычно радующий её зрелищем наваленных грудой кровавых кусков. «Господи, ну какой в этом смысл для него, просто порубить меня после всех этих уроков и вообще». Что именно «вообще», она сама не знает, но отчего-то вплоть до сегодняшнего момента ей кажется, они неплохо ладят. Она частенько притаскивает ему Головача, и остаётся, пока они обсуждают какие-то наверняка монструозные дела на своём скрипучем и шипящем языке. Он вкалывает ей какую-то неведомую гадость (от которой, правда, всегда становится лучше) и показывает неприметную дверь в местное подобие ванной комнаты, всей в ржавчине и плесени, но с чудом работающей водопроводной системой. Он учит её словам и конструкциям потустороннего языка. Она объясняет ему значения слов и назначения предметов, которые отсутствуют в его языковой картине мире. Он несколько раз удачно появляется в сумрачных коридорах аккурат в момент, когда ей слышатся зловещие приближающиеся шаги невесть кого, и увлекает её за собой. Она готова с ним болтать, когда ему вдруг становится особенно интересна какая-то штука из её мира, и никогда не лезет, когда он занят в прозекторской. Она даже как-то раз моет этот жуткий стол с канавками для крови по бокам и набор его ножей, используя воду из ведра в углу. Жуткий запах, стоящий в помещении, сразу же уменьшается. Как раз на это стол, по счастью, довольно чистый, он сейчас и усаживает девушку, подхватывая ту под ягодицы. — Если я сейчас не сделаю этого, за тобой явятся другие, а для исследования мне нужно твоё человеческое тело. Ну а если ты не выдержишь сейчас, всегда есть шанс, что часть тебя можно будет восстановить, — хладнокровно поясняет он, отлично зная, что девушка его не понимает. Она пытается отодвинуться от него, более того, довольно быстро для человека, как отмечает беловолосый, бросается в сторону стены с ножами, взбираясь на стол с ногами. Mr. Silvair, конечно же, успевает её перехватить, возвращает на край стола, зажимает её бёдра между своими и придерживает за шею, ненавязчиво давая понять, как хрупка грань перехода для неё в иную форму бытия. — Выбирать, — говорит он медленно и спокойно, улавливая её зашкаливающий пульс, — помогать мне исследовать тело. Ты помогать мне, я помогать тебе. Ты не помогать, я не помогать, ты менять форму. Навсегда менять. И чтобы не осталось места для недопонимания, он отходит на пару шагов, чтобы ей было легче смотреть ему в лицо. Проводит ногтем себе по шее, имитирует отделение головы от туловища, проделывает то же самое с кистью. Ассоциативный ряд, в целом, ясен. — Менять форму, — поясняет он. — Иди в жопу, мерзкий эльф, — зло бросает она, — хороший выбор, либо сдохнуть и переродиться в виде говорящей башки, либо просто сдохнуть. Беловолосый выглядит удивлённым и даже как будто оскорблённым. Ну насколько она вообще разбирается в мимике нежити. — Выбирать, — напоминает он. — Иди нахуй, — отвечает она в абсолютной уверенности, что наступают последние минуты её жизни. — Помогать, — поспешно вскрикивает она в следующее мгновение, когда видит, как он направляется к стене с цепями и ножами. — Хрен знает, конечно, какая тебе помощь нужна в кромсании меня, — с горечью замечает она. Слёзы, собирающиеся до этого в уголках её глаз, начинают течь по щекам. Девушка быстрым движением оттирает их. — Сраный дохлый извращенец. — Пожалуйста снимать, — очень вежливо просит её «дохлый извращенец», разворачиваясь от стены. В руке у него нож. Не самый огромный и страшный, но девушке от этого не легче. «Рискнуть броситься к топору или не прокатит?» — размышляет она. А потом чувствует его взгляд на себе. Не прокатит, понимает она. — Снимать, — показывает беловолосый на обувь, нависая своим ростом над ней. Его грудь и подтянутый живот с — обоже — кубиками пресса оказываются прямо перед её лицом. Более длинные пряди его блестящих серебристых волос падают вперёд, задевают прохладным касанием её щёку, когда он склоняется ниже, поднося нож к горлу девушки. Она думает, не зажмуриться ли. Но пока думает, беловолосый оттягивает ворот её свитера, подцепляет ножом и одним резким движением сверху вниз распарывет ткань. — Снимать, — поясняет он, — хочу видеть тело. «Тебе, блин, нечем видеть», — задыхается внутренним ором девушка. — Я с-сама сниму остальное, — предлагает она, едва справляясь с дрожью в голосе. — Помогать? Существо кивает. Улыбается той улыбкой, которую она до этого считала успокаивающей. «Сраный фейри. Мерзкий полудохлик», — высказывается про себя девушка, нарочито медленно расстегивая пуговки на своей рубашке. Она думает, не швырнуть ли её в лицо беловолосому, вдруг сработает в качестве отвлекающего манёвра. Но, откровенно говоря, за сегодня она уже и так выматывается настолько от всех этих отвлекающих манёвров со всеми местными тварями, что наваливается какая-то апатия. — Да подавись, — бурчит она, стягивая рубашку, и бросая её на пол. — Снимать, — показывает он на бельевой топ на ней. — Извращенец. Девушке жутко холодно, возможно её морозит от нервов. Она пробует скрестить руки на груди, чтобы растереть плечи ладонями. Пристального и очень ощущаемого взгляда беловолосого она почти не стесняется. Почти. Mr. Silvair перехватывает её руки. — Смотреть, — поясняет он, а в следующее мгновение касается большим пальцем её соска, мягко растирает. — Чувствовать как? — осведомляется он, наклонив голову к плечу. Девушка ошарашенно смотрит, как его серая, выглядящая особенно инородной на фоне её бледной кожи, большая узкая ладонь перемещается и оглаживает грудь, проходится вдоль ключиц, заходит на рёбра, опускается к животу. В местах, до которых он дотрагивается, ей кажется, что кожа начинает вибрировать. — Чувствовать как? — скрежещет Mr. Silvair. — Никак! — огрызается девушка. И жалеет о своём ответе, когда ногти нежити с нажимом проходятся по задним рёбрам. — Больно! Боль! — она выгибается, пытаясь уйти от касания, и оказывается ещё ближе к беловолосому. — Боль? — осведомляется он, касаясь её груди. В этот раз он двумя руками придерживает её чуть повыше талии, аккуратно трёт, а затем наклоняет и мягко прихватывает губами соски по очереди. — К-какого, блять!.. — девушка в ужасе отталкивает его. Эффект от этого примерно как если бетонную стену пытаться двигать. Нулевой. — Плохо? Хорошо? — не особо обращая внимание на её попытку сопротивления продолжает задавать вопросы это чудовище. И не дождавшись ответа, вновь прихватывает её сосок губами, и в этот раз прикусывает зубами. Девушка вздрагивает, и чувствует, как вся покрывается мурашками от ощущения его тёплого рта на контрасте с холодными пальцами и губами. Похоже, беловолосому, в целом, ответы не нужны. Он оглядывает её, кивает своим мыслям. Скидывает потрёпанный халат и, хватая девушку за запястье, заставляет её прикоснуться к себе к тому месту, где у людей бьётся сердце. Что бьётся у этой непонятной хтони, и бьётся ли в принципе, девушка не знает. И нельзя сказать, что в настоящий момент её это сильно занимает. Его кожа ощущается шероховатой поверхностью камня — только слегка, всё же, помягче. И даже не кажется сильно ледяной. Девушка сглатывает и смотрит в лицо беловолосому. Тот смотрит за её реакциями и, похоже, не собирается немедленно её кромсать. Тогда она касается блестящей пряди его лунных волос, пропускает между пальцами, ведёт по всей длине. — Как упругое стекло, — тихонько бормочет она. — Стекляные волосы, — хихикает немного истерично. — Смех, смешно? — моментально перехватывает её ладонь Mr. Silvair. — Нет, нравится, — поясняет девушка, используя слово, которое употребляет при ней как-то существо, напоминающее плохо сшитую куклу. Ему нравится, когда с ним играют. Вспоминая эти игры, девушка зябко передёргивает плечами. «Все тут игруны те ещё. Ну и в жопу, хотя бы больше не придётся этой хуетой потусторонней заниматься в попытках выбраться». — Не знать такого слова, — меж тем озадаченно шелестит беловолосый. — Да как так-то, у вас же один язык… Интересно? Приятно? Хорошо? — пробует она наречия. Хотя это всё не вполне отражает смысл. Существо кивает и наклоняется к ней слишком быстрым для человека движением, застывает на пару мгновений, а затем целует. Девушка дёргается, пробует вертеть головой, но его ладони на затылке и спине не дают особой возможности для движения. Он давит своим языком на сомкнутые губы девушки, давит пальцами на шею и, когда она, наконец, приоткрывает губы, проталкивается языком дальше. «Я помру от отвращения, — с апатичным смирением признаёт девушка, — если он ещё что-то попробует…» Mr. Silvair пробует её. Именно так это ощущается. Пробует, исследует, проникает языком глубже, меняет силу давления губ. В какой-то момент она чувствует, как кончики их языков встречаются, и испуганно пробует отстраниться. Одно дело, когда есть шанс прикинуться, что этот верзила сам лезет к ней за каким-то хреном, другое — это когда понимаешь, что начинаешь отвечать ему. Беловолосый отстраняется и как будто опять внимательно смотрит на неё. Девушка облизывает губы. — Снимать, — цепляет он пояс её юбки, — хотеть исследовать. Больше. Девушка чувствует, как её начинает трясти. Она потихоньку теряет нить происходящего. — Резать? — вполне себе дружелюбно предлагает Mr. Silvair. — Проблема? — Нет! — девушка расстёгивает молнию и задумывается, как снять юбку — не так-то это просто в положении сидя без возможности подняться на ноги. За неё всё решает он, подталкивает назад на стол, заставляя практически лечь в опору на предплечья, легко подхватывает за ноги, приподнимает бёдра и стягивает юбку. С трусиками он поступает так же — цепляет за резинку и тянет к щиколоткам, держа частично тело девушки на весу. Как только существо отпускает её, девушка тут же группируется, подтягивает колени к груди. «Я абсолютно голая перед сраным дохлым эльфом, — всё так же апатично размышляет она, — когда моя жизнь свернула не туда и куда она катится?» — Мне нужно исследовать, — поясняет беловолосый, притягивая девушку к себе за голени, вынуждая её вновь откинуться назад на ладони, разводит бёдра. Проводит рукой по животу и накрывает длинными пальцами лобок. — Хотеть исследовать. — Ненавижу это сраное слово, — выпаливает девушка ему в лицо, — и тебя ненавижу. Она знает, что врёт. Потому что, строго говоря, за время здесь она почти привязывается к этому невозмутимому типу с волосами лунного цвета. И уж от него она как раз и не ждёт всё это время такого грандиозного подвоха. — Не надо так бояться, у тебя слишком высокий пульс, — терпеливо говорит ей Mr. Silvair. Всё это время девушка являла собой идеальный объект для изучения. Для эксперимента с человеком в том виде, на который он так рассчитывает. Будет очень разочаровывающе вновь столкнуться не с тем ходом исследования. А ведь он так старался, улучшил формулу, учитывая состав её крови, и отогнал того любопытного, что вечно шныряет в стенах и пугает её своими неожиданными появлениями. Он наклоняется и вновь касается губ девушки. В прошлый раз, когда он пробовал так, её реакции были очень интересными. Она чувствует, как Mr. Silvair прижимается к ней, как трутся её соски об его слегка шершавую кожу, и движения его губ и языка отчего-то начинают откликаться горячим спазмом в животе. Она сжимает бёдра и протестующе мычит, пока он продолжает углублять поцелуй. — Тело чувствовать? — осведомляется беловолосый, прерывая контакт губ. Девушке кажется, что кончики его слегка заострённых ушей, тех, которые и наводят на ассоциации с волшебным народом, слегка розовеют. — Да в жопу, — сипит в ответ девушка. Mr. Silvair слегка отстраняется, касается руками пояса своих не то широких брюк, не то длинной юбки, немного возится с ним, и, когда предмет одежды с шорохом падает к ногам, переступает через ткань. — А тебе-то зачем раздеваться, кровью боишься изляпаться? — злобно бросает девушка и осекается. Ей впервые приходит в голову, что под «исследовать» может иметься в виду что-то совершенно иное нежели кромсание её до состояния гуляша. — Огосподибожемой, — бормочет она. И сглатывает судорожно сжатым горлом. Она не знает, ждёт ли беловолосая нежить какой-то реакции на свою наготу. Но совершенно точно не собирается восторженно хлопать в ладоши и кричать: «Ура, какой большой». Именно сейчас она остро ощущает на себе взгляд существа. Мужской и, она бы сказала, горячий. Но это же, блин, дохлая нежить! «Это, блять, это он имел в виду, что ему интересны люди? Или же чисто мне так повезло, что меня желает трахнуть неведомая хтонь?» — Изучать? — опять же, вполне дружелюбным тоном, если, конечно, это жуткое нагромождение звуков может выражать привычные девушке оттенки чувств, предлагает ей беловолосый, и когда девушка не отвечает, тянет её ладонь и опускает на свой член. «Ну хорошо, хотя бы не тентакли», — в совершеннейшем шоке думает девушка, пытаясь всё же найти плюсы в происходящем. Она пробует отнять свою руку, но существо придерживает своей сверху и водит по длине, заставляет пальчики девушки сжиматься сильнее вокруг себя, ощущать каждую набухшую вену. «Как камень. Горячий. Как это вообще возможно в этом извращённом мире?» Больше всего девушке хочется расплакаться, как девственнице, принесённой в жертву особо кровожадному чудищу. Беловолосый как будто чувствует это, и снова целует её, заполняет всю её ощущением своего рта и слюны, сплетением их языков. — Я позаботился, чтобы в этот раз всё прошло хорошо. Твоё тело сильнее, ты продержалась дольше всех, — говорит он успокаивающе. Во всём этом наборе отвратительно звучащих слов она понимает только что-то про тело, и это ни черта не успокаивает. Беловолосый подхватывает девушку, меняется с ней местами так, что теперь она вынуждена сидеть на нём с широко разведёнными бёдрами. В таком положении ей некуда девать руки, кроме как коснуться существа. Она дотрагивается до его жёсткого тела, проводит пальцами по мускулистым предплечьям, задевает гладкие прохладные пряди волос. — Чувствовать сейчас хорошо? — существо задевает прохладными губами её ухо, трётся об неё, так, чтобы она ощутила его эрекцию, но не не торопится проникать. Ноющее напряжение между ног девушки нарастает, сладкое, болезненно тянущее тепло в животе начинает переходить в жар по всему телу. Она вздрагивает, когда головка члена задевает вход, но так и не проникает дальше. — Чувствовать хорошо? Боль? — осведомляется беловолосый. И она, конечно, не эксперт по чувствам потусторонней хтони, но его дыхание — или что там заставляет его грудную клетку подниматься и опадать — как будто слегка сбивается, а в вопросе слышится, помимо набора шипящих, лёгкое нетерпение. — Хотеть больше исследовать, — вежливо предупреждает беловолосый, прижимает девушку к себе ближе, обхватывает ягодицы, сжимает их, оставляя небольшие ямки от ногтей. Снова целует, накрывает ладонью грудь, отмечает, как вздрагивает девушка, когда он ногтями задевает живот. Проходится касанием по низу живота ещё несколько раз. То щекочет ногтями, то мягко касается шершавыми подушечками пальцев, каждый раз отмечая интенсивность реакции девушки. — Перестань, — шепчет она. Это всё чувствуется каким-то грандиозным извращением. И становится только хуже, когда он пальцами касается её внизу, и чувствует её явное возбуждение. — Забавно, — шелестит он довольно. И, приподняв её бёдра, начинает насаживать на себя. То, как мгновенно напрягается девушка, не подходит для его исследования. — Сама, — предлагает он ей, — помогать. Он отодвигается от края, чтобы ей было удобно упереться в стол ногами, и слегка двигает бёдрами ей навстречу, когда она начинает опускается. — Блять, — выдыхает девушка. Она точно знает, что должно быть больно. Об остальных аспектах о противоестественности всего происходящего она пытается не думать. В конце концов, если она выживет, сможет хоть часами размышлять об этом в перерывах между побегом от голодных тентаклей и от типа с мачете. Но боли-то, кстати, и нет. — Твоё тело… восстановится… даже… если я сломаю. Я… вылечу… помогу, — дыхание или нечто, заменяющее этот процесс в потустороннем мире, сбивается чуть больше, хватка нежити на теле девушке становится крепче, он сильнее толкает девушку на себе. А когда она вскрикивает, тянет её за волосы свободной рукой, чтобы видеть её лицо. — Смотреть, — коротко говорит он. Вот как раз смотреть девушка и не хочет. Вообще в идеале она бы сейчас вырубилась, чтобы не испытывать стыда от того, что распирающее чувство между ног приносит всё больше удовольствия. Она, конечно, не желала бы орать сейчас от боли, но это было хотя бы объяснимо. А так, каждый раз, когда он вынуждает её опускаться ниже, она ощущает себя мерзкой извращенкой, каждый раз, когда он касается её своими твёрдыми губами и языком, она невольно задерживает дыхание от того, как сладко и туго всё сжимается между ног, как внизу живота всё начинает пульсировать в ответ на его движения, как хочется самой вобрать больше его длины. Ей хочется плакать. Ей хочется застонать в голос. Ему хочется ускориться и посмотреть на её реакцию. — Нужно больше, — на всякий случай поясняет он ей, перед тем как сжать бёдра ещё сильнее и начать двигаться в темпе, нужном ему. Он увлечённо наблюдает, как она начинает кусать губы, как прикрывает глаза. — Смотреть, — шелестит он, — интересно. «Исследователь херов, — думает девушка, — а вот я б ещё и уши прикрыла». Звуки их соприкасающих тел, эти ускоряюшиеся шлепки и пошлые хлюпанья наводят её на самые неприятные размышления относительно собственного состояния. Как ментального, так и физического. И при этом она ничего не может поделать. Когда беловолосый склоняется к ней, берёт в рот сосок, продолжая опускать её на себя, весь низ живота взрывается таким острым наслаждением, что она, уже не контролируя себя, тянет голову Mr. Silvair за серебристые упругие пряди вверх. Тот послушно откликается, прихватывает зубами кожу на ключице, что-то скрежещет ей в шею, замирает на мгновение и кончает. — Блять, — не находит больше слов для обозначения всего происходящего девушка. Она держится за его плечи, и длинные пряди волос лунного цвета приятно щекочут ей руки. — Это удачный эксперимент. Надо продолжить, — отмечает беловолосый. Он чувствует, как она сжимает пряди его волос, чуть тянет. — Дам исследовать, — обещает он ей. — Играть. Ты помогать мне, я помогать тебе. Что хотеть ещё? — Иди нахрен, — шепчет она. — Ждать здесь, — говорит он ей позже, — отдыхать. Девушка избегает смотреть на него. После ледяного душа, куда её отводит существо, она так и не может согреться. Зябко кутается в длинный плащ, любезно выданном ей обезглавленной леди вместо свитера, и пустым взглядом пялится в пол. — Что хотеть? — снова спрашивает беловолосый. — Принести? — Уйти, — тихо отвечает она, — выбраться отсюда. Выход. Дверь. — Выход нет, — отсекает он, — дверь много. — Ждать, — повторяет он. И аккуратно прикрывает за собой дверь.

***

— Врёшь же, — моргает круглыми глазами вездесущий тип, умудряющийся находить проходы и выходы там, где их нет. — Зачем? — Не твоё дело, — не особо вежливо отвечает ему беловолосый, — чтобы больше не видел тебя рядом с комнатами, она пугается. — Боишься, разболтаю ей что-то не то? — радостно вращает глазами его собеседник. — Только, если она отдаст мне сердце, — довольно скалится он. — Шучу, — добавляет он, замечая, как беловолосый разворачивается в его сторону. Они молчат. К ним подползает длинная длинноволосая фигура. — Понравилась тебе? — хихикает существо. — Я не понимаю, что это за термин, — холодно поясняет беловолосый. Его собеседники абсолютно одинаково скалят острые зубы в широких улыбках. Перед тем как зайти обратно к себе он немного стоит возле двери. Что делать, если она, как и те, остальные, попробует бежать, невзирая на его просьбу? Во-первых, он не знает, как отмена инъекций скажется на ней. Будет ли она поддаваться больше влиянию этого мира? Или он сможет удерживать её в этой форме после, если найдёт? Во-вторых, остальным, кто доставлял ему подобные проблемы, он этого, скажем так, не прощал. Топор в его руке неожиданно становится слишком тяжёлым. Он распахивает дверь. Девушка сидит на кровати, там же, где он её оставил. Всё ещё влажные после душа волосы небрежно рассыпаются по плечам. Она поворачивает голову на звук открывшейся двери и меняется в лице при виде топора в его руке. — Здравствуй, — успокаивающе произносит он, оставляя своё оружие у стены. — Чувствовать себя хорошо? Продолжать эксперимент завтра, — говорит он ей, — Исследовать. Он кладет на обшарпанный комод тканевую забавную вещь. Пусть она развлечётся, внутри куча мелких, по большей части, незнакомых предметов. В одном из них он видит своё отражение, про остальные он может быть спросит позже. — Да подавись своими исследованиями, — откликается девушка, — мерзкий эльф. Mr. Silvair, конечно же, не знает, кто такой «эльф», и не очень понимает, как можно давиться исследованиями. Этого слова может и не быть в его картине мира, да и, в целом, кто знает, что там могут испытывать существа, для которых оторвать кому-то голову сродни удачной шутке. Но когда он кутает её в одеяло и касается губами её, плотно сжатых поначалу, и когда она, спустя пару мгновений, отвечает на его поцелуй, Mr. Silvair испытывает нечто странное, похожее на радость от удавшегося эксперимента, только это чувство от непременного участия девушки в нём. Он улыбается и перекидывает часть длинных серебристых прядей вперёд, чтобы девушке было удобнее до них дотянуться. Он же знает, что ей нравятся его волосы.