Спектакль Господства

      Тейлор не знала, что ей думать.       Победив кукол, Барыги, несмотря на серьёзные потери, продолжили оргию и, как итог, нажрались и обкололись до потери сознания. Около дюжины человек померли от передозировки. Выяснилось, что наутро они попросту забыли эту ночь. Какие куклы, какое нападение, какая перестрелка? Да они просто донюхались до такого состояния, что сами решили друг друга перестрелять. Марионетки? Мало ли какие бывают галюны?       С одной стороны, это было хорошо: никто их не ждал, никто даже не знал о них. Они могли ударить внезапно. С другой стороны, им хотелось волосы на себе рвать от такой наглости. Да как эти бомжи посмели их забыть?       Неважно. Труппа получит силы, которые хотела. Вот только, как выяснила Тейлор, рассматривая силы кейпов Броктона, некоторые из них были не слишком полезны. Силовые поля Толкача и транспортные средства Скрип? Хорошо. Притягивание мусора Сочника? Мерзко, не в списке покупок. Так же было и с остальными. Например, зачем фарфоровым куклам сила Эгиды? И как силы Грегора Улитки и Тритона помогли бы марионеткам, не выделяющим жидкости?       Что же, пора было начинать наступление.

***

      Скрип пыталась собрать танк из мусора и металлолома в своей импровизированной автомастерской. Их, Барыг, называли самой слабой бандой города, ничтожествами, не стоящими внимания, грязью под ногами. Они заплатят за это. Она создаст такого монстра, что даже сам Лун будет дрожать от страха.       Зря они недооценивали Барыг.       — А разве вас можно не недооценивать? — раздался женский голос.       Скрип схватилась за пистолет и выставила перед собой. Дрожа то ли от испуга, то ли от наркотиков, она осмотрела мастерскую, но никого не увидела.       — Кто здесь?       — Барыги — это сборище наркоманов, которые за дозу сделают всё. Они слабы, никчёмны и жалки. Они — грязные, воняющие мусором ничтожества, которые упиваются веществами ради мимолётного кайфа, убегая от проблем. Когда же наркотики больше не прячут их от реальности, они начинают страдать. Их тела жутко болят и ноют, требуя дозу, их умы деградируют и делают не лучше обезьян. Даже родные отворачиваются от них, не в силах вытерпеть вонь.       — Покажись, чтобы я смогла тебя застрелить! — Скрип бешено дёргала глазами, её сердце часто неверно билось.       — Зачем же ты присоединилась к этому сброду? Ради признания? Вряд ли тут ты найдёшь его. Уважения? О нём ты можешь навсегда забыть. Любви? Он не отвечает тебе взаимностью, Шеррел.       — Ты! Да что ты можешь обо мне знать?       — Очень многое. Строгие родители, подростковый бунт... Ты хотела свободы, а нашла Адама. Он подсадил тебя на наркотики, и тебе понравилось. С заражённым веществами разумом ты по уши влюбилась в него, чуть ли не обожествила, но... Как он относится к тебе? Он тебя любит?       — Конечно, он меня любит! Я для него всё сделаю!       — Хе-хе, ты этого не замечаешь? Бедненькая, неужели ты боишься расстроить своего партнёра? Это односторонняя любовь, Адам просто пользуется тобой. Ты не нужна ему как личность, ты — лишь инструмент и живая игрушка для его плотских утех. Ему нужны лишь твои тело и сила, а не разум и личность.        —Заткнись, заткнись, заткнись! — Скрип вертела головой, как ржавой шестерёнкой, но никого не увидела. Вдруг её осенило: голос звучал в её голове! — Убирайся сейчас же! Пошла нахуй с моей головы!       — Отрицаешь очевидное? — издевался голос. — Хорошо, как насчёт того, чтобы услышать мысли своего «возлюбленного»?       Голос ушёл, оставляя Скрип одну. Девушка всё ещё была на взводе. Немного постояв, сильно дрожа, она вдруг сорвалась с места. До боли сжимая зубы, она несколько минут ходила по мастерской и выкрикивала одно и то же матерное слово. На глаза попался стол с инструментами. В порыве злости она подбежала к нему и свалила на пол. После этого она замедлилась, чтобы отдышаться. Наконец она начала успокаиваться. Первая мысль, которая посетила её тогда, — это был Властелин. Или она словила слуховые галлюцинации, но... серьёзно?       Она знала, что нельзя верить голосу в голове, но в ней поселился крохотный червячок сомнения. Что, если Адам действительно её не любил? Нет, этого просто не могло быть! Он забрал её от дерьмовых родителей, они вместе собрали банду, он подарил ей собственную мастерскую, сделал её жизнь полезной. Он не мог её не любить, просто не мог! Эта сука просто врала ей, хотела настроить против Адама! Он любил её, любил ведь, да?       Девушка вышла из переделанного в мастерскую склада и отправилась к их с Адамом трейлеру. Осторожно зайдя внутрь, она увидела его сидящим в кресле, смотрящим телевизор и периодически отхлёбывающим пиво из банки.       — Эй, Адам, — подняла руку в знаке приветствия Шеррел.       — Йоу, — коротко ответил Адам.       Скрип немного постояла в нерешительности, как вдруг услышала кое-что ещё.       — Какого хуя она припёрлась? Она чё, уже танк доделала?       — Что ты сказал? — не поняла Скрип.       — Я ничего не говорил, — Отвали, сука, не видишь, я телик смотрю.       Скрип отчетливо слышала слова, но его губы не двигались:       — Блядь, чего она на меня так вылупилась? Опять обдолбалась? — тут его губы зашевелились. — Что случилось? Тебе что-то надо от меня? — Как же она меня заебала.       — А... нет, ничего, просто спросить хотела...       Скрип пыталась разобраться в происходящем. Это ведь были происки Властелина, ведь так? Так? Это тот голос пытался захватить над ней контроль и посылал такие мысли от лица Адама, да? Он ведь так на самом деле не думал?       — Что? — Задавай уже, блядь, быстрее или, клянусь, я въебу тебе сапогом в рожу.       — Ты... всё ещё меня любишь?       — Что? — Что? — Толкач пару секунд помолчал. — Какого хуя? Она это сейчас, блядь, серьезно? — он вздохнул. — Шеррел, крошка, что за глупые вопросы? — Ты вообще нормальная? — Конечно же, я тебя люблю. Довольна? А теперь пиздуй отсюда в свою мастерскую и протрезвей, шлюха ебаная.       — А... хорошо, — Шеррел вышла из трейлера и пошла в мастерскую.       Это же всё было нереально, да? Он ведь не мог так о ней думать, да? Это были не его мысли, просто попытки Властелина взять над ней контроль... Черт, она же не сказала ему об этом ублюдке!       Скрип решила вернуться к трейлеру, как вдруг вновь услышала голос Адама:       — Блядь, я ведь так и не спросил у этой шлюхи про танк, сука. А похуй, если она закончила, то это хорошо. Скоро я этим пиздоплюям покажу, где им место, порву и обоссу их трупы, а тёлок их я натяну на свой огромный черный член... Да, я бы послушал, как эта ёбанная Руна закричит, когда я порву ей жопу, а также заставлю Цикаду подавиться моим хуем, пусть только попробует снова завизжать. Хоть у Шерри и охуенное тело, но она мне наскучила. Трахнуть бы другую девку, да где их, блядь, возьмёшь? Может, приказать парням поймать каких-нибудь целок? Блядь, безмозглые уебки, нормально ничего сделать не могут, имбецилы, придётся пользоваться ей. И что это, блядь, на неё нашло? Что она такое принимала? «А ты любишь меня?» Ага, щас, я люблю твое большегрудое тело, да и задница у тебя ничего, но, блядь, как же ты меня иногда заёбываешь, что пиздец. Почему она не может просто заткнуться?       Шеррел вошла в мастерскую и упала на колени. Слёзы потекли по щекам к подбородку и закапали на пол. «Это не его мысли,» — повторяла себе она. Она пыталась убедить себя, что это — происки той суки, что ей просто запудрили мозги, что это не было мыслями Адама. Но она не могла успокоиться и взять себя в руки. Ей хотелось плакать. Неужели единственный дорогой для неё человек на самом деле не любил её? Всё это было ложью?       Не находя ответов, она смятенно стояла на коленях в разлагающемся складе.

***

      Аутофобия — патологическая боязнь одиночества, страх быть ненужным.       Эта бедная девушка уже страдала от слепой любви, которую она возвела до фанатизма. Она свято верила, что Толкач отвечает ей взаимностью, так что, помимо развивающейся аутофобии, у неё появился страх безответной любви. Сейчас она была в смятении и испытывала сильный стресс. Нужно было проследить, чтобы она не наложила на себя руки. Тейлор хотела бы поиздеваться и над разумом Толкача, но... к ней пришла гениальная идея.       Это был бы короткий спектакль о любви и предательстве с Адамом и Шеррел в главных ролях. Хотя почему «был бы»? Он шёл прямо сейчас, и первый акт уже закончился. Пришло время антракта. Не стоило мешать Скрип вариться в собственном соку.

***

      — Так, значит, мы пока ничего не будем делать с Толкачом?       — Не, Скрип всё сделает за нас.       — Дамы, может, попкорн достать?       — И колу! Какой же попкорн без колы?       — Кстати, пища ведь в нас усваивается?       — Я проверила, у нас бездонный желудок.       — Как это?       — Поедая мороженое. Я съела очень много мороженого, и ничего.       — Ладно, но доставать сейчас попкорн рановато. Сначала Скрип должна сломаться.       — А ничего, что она может себя пырнуть?       — Не. Мы проследим, чтобы она пырнула кое-кого другого.

***

      Голоса не умолкали, память повторяла слова Адама. Она уже выплакала все слёзы. Она простояла так всю ночь. Колени болели, но ей было всё равно.       Почему он не любил её? Она делала всё, что он просил, но от неё просто отмахнулись. Значит, его привлекало только её тело? Она ему наскучила? Она его раздражала? Зачем он ей врал? Зачем он говорил ей, что любит? Зачем привел её сюда? Зачем?       Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Она не любима?       Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Она бесполезна?       Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Она отвратительна?       Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Она никчёмна?       Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Она скучна?       Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем она жила?       Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Зачем? Может, стоило... умереть?       Шеррел встала, но сразу же упала. Она так долго стояла на коленях, что ноги не держали её. Всё кололось, горело, ноги дрожали, парализованные, неустойчивые, шаткие. Минута, две, три. Она смогла встать. Шатаясь, подошла к столу. Канцелярский нож... Взяла, выдвинула лезвие. Зачем жить, зачем жить, зачем жить? Поднесла к руке. Как правильно, вдоль или поперёк? Нет. Это Адам виноват, он — причина всех страданий.       Он должен был любить её.       Он ОБЯЗАН был полюбить её.       Она этого заслуживала.       Он БУДЕТ любить её!       Туман перед глазами, мир в тумане. Большой нож вынырнул из пустоты. Дверь мастерской. Трейлер. Адам всё ещё смотрел телевизор, пялился на человечков на экране... Не замечал её, обязан, ОБЯЗАН был заметить... Шаг, шаг, ещё шаг вперед. Он посмотрел на неё с раздражением, без любви, холодно, холодно, как холодно... Она ненавидела, Ненавидела, нена... видела, ненаВидела, не... навидела, нена... ВИДЕЛА, ненавидела, видела, НЕНАВИДЕЛА этот взгляд. ОНА НЕ ХОТЕЛА ВИДЕТЬ ЭТО!       Взмах ножа. Кровь, кровь, кровь, живот, кишки, органы, красный, красная кровь на руке, недоумение, шок, кишки, красный, красный страх, непонимание, течёт, течёт, течёт. Вытащила, вонзила, вытащила, вонзила, вытащила, вонзила, больше крови. На полу. Корчится.       — ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ МЕНЯ ПОЛЮБИТЬ! Я всё для тебя сделала, всё, что ты просил! Всё, чего я от тебя хотела, — это любви!       Вновь на коленях, болят, удар-удар-удар, руки, лицо липкие, вязкие, брызги, кричит, громко, красно, громко, выбросила нож, сжала горло, душить, душить, душить. Кишки.       — А-ХА-ХА! ХА-ХА-ХА! Умри, умри, умри, любовь моя, ха-ха-ха-ха-ха-ХА-ХА-КХА-КХА!       И кульминация.       Вспышка, красный, темнота, слабость, ватность, красный, красный, сознание... красное, сда... вле... нно... е... НЕНАВИДЕЛА.

***

      Моральное уничтожение человека — всегда прекрасное зрелище. Как говорится, любовь зла. Хотя в данном случае это скорее было любовью до смертного одра. Толкач еле дышал: он потерял слишком много крови. Надо было успеть поглотить огонёк до его смерти.       Две силы обошлись всего в один спектакль. Театр получил силу Толкача создавать силовые поля, ускоряющие предметы, и силу Скрип конструировать транспортные средства. Интересно, механическая лошадь сошла бы за транспорт?       Взяв со стола пистолет, Тейлор наложила на него десятикратное ускорение, прицелилась в стену и выстрелила. Пуля выскочила из дула и проделала сквозную дыру в стене трейлера. Мелкокалиберный пистолет не был способен на такое, но под действием поля снаряд летел в десять раз быстрее обычного. Тейлор усилила руку, схватила банку из-под пива и бросила в окно. Та взвизгнула и врезалась в стеклянную поверхность, оставляя трещины.       Полезно... И как раз была подходящая мишень, чтобы испытать силу в бою.       Найти Сочника не представляло особого труда. Мусор, облепляющий его наподобие брони, был виден за милю. Взглянув на него, Тейлор ещё сильнее захотела воздержаться от получения такой мерзкой силы. Сочник валялся в довольно большом ангаре, наполненном всевозможным мусором, металлоломом и прочим хламом.       Двенадцать кукол спустились с потолка. У каждой из них был огнестрел: пистолеты, два УЗИ и один дробовик, заряженные силовыми полями. Куклы начали стрелять. После краткого периода замешательства Сочник начал на удивление быстро и эффективно защищаться. Пистолеты оставляли дырки, усиленный дробовик отстреливал куски брони, но Сочник, как заметили куклы, притягивал к себе только больше мусора. При ближайшем рассмотрении Тейлор поняла, как именно мусор прикреплялся к его телу. Это не было чем-то вроде магнетизма, полярности или телекинеза. Какие-то тонкие усики из плоти тянулись к мусору и притягивали к себе. Выходило, Сочник не столько удерживал на себе мусор, сколько сшивал себя с ним... Ещё более мерзко!       Тринадцатая кукла стояла дальше всех от места драки, держа в руках заостренную трубу. Она усиливала себя полем, готовясь метнуть её, как копьё. Сочник некстати начал движение, намереваясь сокрушить нападавших. Куклам надо было удержать его на месте. Куклы, орудовавшие УЗИ и дробовиком, продолжили вести огонь, но пистолетчицы бросились на него, оставляя оружие. Они хватали его за руки и ноги, запрыгивали сверху — делали всё, чтобы удержать. Сочник сопротивлялся: одним взмахом отбросил двух кукол, повисших на правой руке, освободившейся конечностью схватил и скинул на пол висящую на спине третью, схватил за ноги четвёртую, вцепившуюся в его левую руку. Держа ноги в одной руке, а торс — в другой, он взметнул руки в разные стороны. Кукла разорвалась надвое.       Сочник стоял спиной к тринадцатой кукле и не видел её. Та же, достаточно усилившись, кинула трубу. Рассекая воздух на сверхзвуковой скорости, она с силой врезалась в Сочника. Под действием импульса он, унесённый копьём, впечатался в стену ангара. Броня отклеилась, обнажая уродливое щупленькое тельце. Труба пригвоздила его к спине. Сочник, последний кейп Барыг, умер.       Банда осталась без паралюдей, без лидера, который мог бы объединить подонков общества. Номинально Барыги ещё существовали, но фактически они уже начали разлагаться. И наркоманы скоро поняли бы это.

***

      — Три силы у нас есть. Что дальше?       — Скоро люди узнают, что Толкача, Скрип и Сочника больше нет, а значит, банды усилят защиту. Так что нам нужно сначала разобраться с мелкими группами, прежде чем пытаться поймать крупную рыбу.       — Кстати, как там наша парочка?       — Сейчас проводят время вместе. Настоящие Ромео и Джульетта.       — Только вместо яда у них канцелярский ножик и крепкое-крепкое удушение.       — Оставим прошлое, любовь преодолеет все преграды!       — За вечную любовь!