Волосы Луны Лавгуд пахнут мёдом

      Последний солнечный луч уходящего за горизонт солнца облюбовал рельеф зеленеющих лугов и могучих гор близ Хогвартса – школы волшебства. Черное озеро, расположенное совсем неподалеку от лачуги лесничего Хагрида, тоже сверкало в лучах теплого солнца. Даже русалки выбрались из своих песчаных укрытий на дне, чтобы краем глаза взглянуть на сияющую поверхность их родного дома. Их рыбьи хвосты то и дело прорывали гладь озера. Веселый плеск воды доносился до острого слуха одной волшебницы – Луны Лавгуд, которая стояла босиком на мягкой траве и собирала мелкие желтые цветочки для своего экзаменационного зелья.       Юркий ветерок игрался с её волосами: длинными платиновыми кудряшками, задевал увесистые серьги-редиски, целовал открытые ключицы и шею. Сегодня в школе был выходной посреди недели, чтобы студенты могли основательно подготовиться к весеннему балу, прямо перед самыми экзаменами. Но Лавгуд решила заняться другим: прогуляться по лесу, окунуться в покрывало душистой травы, понаблюдать за пушистыми облаками. Ранним утром Луна выбежала из Хогвартса, подставляя лицо прохладной свежести. Едва она подошла к ажурной каменной арке, покрытой трещинами и мхом, то сразу же стянула неудобную, как ей казалось, обувь и побежала вперед, к Запретному лесу.              Луну не пугали искривленные деревья, издающие леденящий кровь скрип. Не пугали её и волшебные обитатели, с которыми она успела завязать дружбу еще на третьем курсе. Как её мама. Лавгуд здоровалась с каждой веточкой, с каждым кустиком; желала им прекрасного утра; нежно прикасалась к грубой коре древних деревьев, даруя им свою любовь и восторг. Она поднимала голову, вглядываясь в плотный навес из темных листьев. Везде царил сумрак, и даже самое яркое солнце не могло сюда попасть. В Запретном лесу всегда было холодно, но Лавгуд это не мешало. Её бледная кожа с редкими крапинками родинок окончательно покрылась мурашками, когда она вышла из леса в сторону Черного озера.       Луна Лавгуд была счастлива: счастлива наблюдать, как изредка ровное зеркало озера нарушают всплывающие вверх рыбки; как отражаются в воде проплывающие по небу облака; как булыжники и мелкие камушки врезаются в её пятки, стоило Луне зайти на песчаный берег. А дальше, где воды озера огибали Хогвартс и соприкасались с горизонтом, из земли вырастали горные хребты с белоснежными шапками снега. Лавгуд внимательно взглядывалась в каждый изгиб гор, в трещины, где они сливаются между собой.       Время перешло к полудню, когда Луна Лавгуд уже лежала на спине, положив руки под голову. Ковер из сладко пахнущих пыльцой цветов укрывал её собой, скрывал от чужого глаза. Она что-то напевала себе под нос, разглядывая ярко-голубое небо. В белоснежных волосах уже игрались любопытные ящерицы. Мимо пробегали полевые мышки. Рядом с магией всегда есть существа, заинтересованные необычным свечением. Травинки с семенами нависали над лицом волшебницы, а она лишь отоводила их в сторону, прежде чем вдоволь налюбовалась природными узорами на стебле. Рядом прожужжала пухлая пчела. Её прозрачные крылышки в узорных прожилках были покрыты слоем желтых песчинок, которые позже превратятся в сладкий мёд.       А сейчас, когда солнце наполовину исчезло за горами, Луна готовилась к экзамену. Она любезно одолжила у Хагрида плетеную корзинку и стала по памяти собирать травы. Срывая стебли, появлялся горький запах, иногда – настолько сладкий и одураманивающий, что Луне хотелось вновь лечь в траву и забыться в этом аромате. Но она держала себя в руках, лишь изредка позволяя себе задыхаться сладостным запахом. Знали ли вы, что каждый раз, когда новый цветок появлялся в её корзинке, она просила прощения? У сорванной травы, у плодородной земли, у матери-природы даже у пылинки, что попала в её исполосованные липким соком ладони.       О празднике Лавгуд даже не задумывалась. Хоть она и заметила, что внимание противоположного пола к ней усилилось. Но именно сейчас ей хотелось отдохнуть от людей, побыть в компании того, кто сможет выслушать, не высмеять. В своей личной компании. Медленно корзина заполнялась, а Луна шла все дальше от Хогвартса и ближе к лесу, где к ночи становилось опасно.       По узкой извилистой дорожке шел парень. Полы его длинной, не по размеру большой мантии цеплялись за острые травинки, покрывались дорожной пылью. Вышитый значок на его мантии дал понять, что это студент Гриффиндора. С каждым шагом школа позади него становилась все меньше и меньше. Древние башенки с высокими шпилями, увитые диким магическм плющом, навевали тоску и апатию, – так считал Невилл. Невилл Лонгботтом, который славился своей глупой неудачливостью и скромностью. Пару минут назад Гарри Поттер, тот самый знаменитый мальчик-который-выжил заставил его найти Луну Лавгуд, студентку факультета Рейвенкло. Над волшебным миром нависала ужасная грозовая туча, в которой иногда блестели острые молнии, освещающие темно-фиолетовую вату облаков. Волан-де-Морт возрождался.       И теперь Невилл шел, размахивая руками в стороны, с отважной миссией: позвать Луну в гостиную Гриффиндора. Для чего? Чтобы Лавгуд помогла отыскать им определенный важный артефакт, который по велению темного волшебника стал крестражем. И Невилл был уверен: Луна Лавгуд знает, какой именно артефакт пал жертвой перед озлобленным Волан-де-Мортом.       Невилл Лонгботтом не восхищался природой, как восхищалась Луна. Он не замечал, какой перед ним открывается живописный вид. Гриффиндорец просто шагал вперед, изредка поглядывая перед собой, чтобы убедиться, что на том лугу, что ближе всех к Запретному лесу, стоит Луна и собирает травы. Но на каждый шаг, приближающий его к Лавгуд, приходилось два её шага. Плюнув на всё, Лонгботтом принял решение побежать. Но он не учел того, что его потрепанная мантия свисает слишком низко, а ноги его поднимаются слишком высоко.       Несколько быстрых шагов и Невилл падает. Падает, но успевает подставить под себя ладони, на которых сразу же появляются ссадины из-за мелких камней и сухих веток. Что же, он совсем не удивлен. Ни капельки. Лонгботтом лишь издается нервный смешок и теперь уже приподняв мантию, продолжает бежать дальше. Палочка, наспех всунутая в карман брюк, неприятно врезается в бок, который начинает ныть из-за продолжительного бега. Фигура Луны становится все четче.       – Луна! – кричит тот.       Лавгуд кладет цветок в корзинку, не обращая внимание на вскрик с её именем. Голова Лавгуд наполненна веселыми призраками, которые не устают болтать с ней обо всем на свете. Их тела, которые тают в темноте мыслей, тут же появляются вновь.       – Луна Лавгуд! – повторяет Невилл, который теперь приблизился и голос его звучит громче. На этот раз Луна поворачивается к нему лицом.       Лонгботтом замедляется, переходя на медленный шаг. Его легкие горят костром, который он разводил единожды, путешествуя вглубь небольшого английского леса вместе со своей бабушкой. Но этот костер в груди медленно затихает, когда что-то другое появляется внутри него, где-то в районе сердца. Он смущается. Перед ним Луна Лавгуд, одетая в тонкое желтое платье с рюшами. Ему отрываются острые плечи и ключицы; колени в уродливых синяках и покрытых темной корочкой ссадинах. Но темно-фиолетовые и желтые гематомы не кажутся ему такими уж уродливыми. На её бледном лице отражается свет уходящего солнца.       – Здравствуй, Невилл, – мило улыбается Луна. В её голове по-прежнему гуляют приведения, болтая о чем-то своем. – Что тебя привело?       Он открывает рот, чтобы начать отрепетированную фразу, но голосовые связки издают лишь скудный тихий звук. Невилл еще больше смущается, скрывая покрасневшие щеки за длинной челкой своих темных волос. Лонгботтом сжимает кулаки так, что полумесяцы ногтей отпечатываются на его ладонях. А затем, прокашлявшись, начинает:       – Тебя зовет в гостиную Гриффиндора Гарри, – говорит Невилл, и зачем-то добавляет: – Ты ему нужна. И мне.       Его глаза резко округляются, когда он понимает, что сболтнул в конце. Он поступает совсем не храбро, прикусывая нижнюю губу и разворчиваясь назад, чтобы убежать обратно в Хогвартс.       – Ладно, – она ставит корзинку на траву и отряхивает позеленевшие ладони о платье. – Мне нужно зайти к Хагриду, чтобы забрать обувь и отдать корзину.       – Я могу помочь. Хочешь принесу? – Лонгботтом резко разворачивается и едва не падает.       – Это будет любезно с твоей стороны, – Луна качается из стороны в сторону, словно пританцовывая музыке в своей голове. – Попроси Хагрида завернуть эти цветы в лист пергамента.       Невилл кивнул и, взяв у Лавгуд корзинку, стремглав помчался в сторону хижины лесничего. Луна проводила его внимательным взглядом и пошла в другую сторону, к озеру. Трава приятно ласкала её колени. Меж пальцев своих ног она чувствовала, как пробегают крошечные насекомые. Где-то в небе раздалось уханье сов, держащие в лапках белоснежные письма. Они каждый вечер отправлялись по своим получателям. Луна подняла голову, чтобы увидеть, как десяти белоснежных и темно-бежевых птицы разлетаются в разные стороны. А небо стремительно темнело: теплый оранжевый оттенок небес становится темно-голубым. И яркие точки звезд стали просыпаться то здесь, то там, украшая собой полотно неба. Так всегда: завораживающая красота рассвета или заката слишком мала, чтобы насладиться ей сполна.       А когда Луна Лавгуд коснулась ступнями нагревшейся за день воды, то сзади услышала хриплое дыхание и глухие шаги ботинок по песку. Прошло совсем немного, после чего Невилл позвал её.       – Луна, я все принес.       – Спасибо, Невилл. – Лавгуд кивнула и вышла из воды, чтобы надеть эту неудобную обувь. Босиком, как ей казалось, ходить намного удобнее. А немаленький сверток с цветами она положила в глубокий зачарованный карман в складках своего платья.       Они шли рядом, рука об руку, молча. Рядом в кустах стрекотали сверчки, зажигались тельца светлячков. Позади шумел лес. Возрастал перед ними замок. Отчужденный, вековой и родной. Сотканный из магического фона и мощного булыжника, он производил непревзойденное впечатление на каждого, который хоть краем глаза смог увидеть Хогвартс. Но со временем привыкаешь, и непревзойденный Хогвартс становится простым домом, в котором каждый день обучения как один. Рядом с Лавгуд Невилл часто-часто дышал, словно запоминая запах в своих легких. Ей, наверное, казалось, что он устал.       Арка, через которую они вышли в разное время, появилась перед ними, и они вошли в одно время – восемь часов вечера. В десять отбой и начинается патруль старост, после чего каждый нарушитель получается наказание в виде лишения очков. Двери перед ними раскрылись, и аромат воска, трепетный танец тени пылающего огня на стенах встретил их. Эхом раздавались их шаги, улетая ввысь высокого потолка. Из стены выплыл призрачный силуэт Серой Дамы, которая, завидев студентку своего факультета, сразу же сделала реверанс и поприветствовала Луну Лавгуд. На удивление Невилла, который изредка здоровался с Почти Безголовым Ником, стараясь его избегать из-за своего страха, Луна почтительно склонила голову и благородно присела в ответном реверансе.       Призрак исчезла в каменных, потемневших со временем стенах, а Луна коснулась локтя Лонгботтома, чтобы вывести его из своеобразного транса, в который он впадал, увидев призрачных соседей. Гостиная Гриффиндора находилась высоко, но не выше башни Рейвенкло. Задумавшись о чем-то своем, Невилл поворачивает в другой коридор, который вел в Большой Зал, и внезапно спотыкается о свои же ноги. Лонгботтом больно ударяется коленями о твердый пыльный пол. Ссадины на его ладонях, которые успели покрыться новой защитной корочкой, начинают вновь кровоточить и болеть. К нему тут же подбегает Луна, которая достает палочку из складок платья.       – Вулнера санентур! – из палочки Лавгуд появляется бледное свечение, направленное на покалеченные ладони гриффиндорца. Свет касается крови и кожа начинает затягиваться. Розовые полосы появляются на ладонях Невилла.       – Спасибо, Луна, – благодарно кивает он. – В последнее время я совсем неуклюжий.       – Не страшно, просто запомни лечебные заклинания, – пожимает плечами Лавгуд, направляясь в сторону гриффиндорской гостиной.       Они идут по мрачным коридорам, что наполнены загадочной таинственностью. Рядом засыпающие портреты влиятельных волшебников столетий. Вдалеке чье-то затрудненное дыхание и шелест юбок. Вход в гостиную охраняет портет Полной Дамы, которая и не думает забываться во сне. Она пробует себя в новых оперных партиях, надеясь разбить сотни хрустальных бокалов своих соседей, но напрасно. Перед женщиной возникают два студента, над одним из которых портрет так любит потешаться.       – Пароль! – улыбается в предвкушении разочарованного лица Дама. Она-то догадывается, что именно Невилл Лонгботтом сейчас забыл свой пароль и будет стоять здесь до последнего, пока кто-то из его более умных сокурсников не придет.       – Ёлочные шарики, – отчеканивает Невилл. Полная Дама кривит накрашенные губы в улыбке и дверь раскрывается.       Гостиная наполнена гулом голосов, теплом негаснущего камина и сладким ароматом сладостей, притащенных старшекурсниками из «Сладкого Королевства». Кругловидная комната огромна, у дальних стен есть большие окна в витиеватых решетках, их вид направлен на окрестности школы и то самое озеро, которое так и манит своей мглистой таинственностью. По всей комнате стоят десятки потертых, но мягких диванов в красно-золотой расцветке. У самого камина сидит Гарри Поттер в окружении своих друзей – Рона и Гермионы. Ребята навесают над раскрытым свитком пергамента. Гермиона задумчиво потирает щеку. Рон, как всегда, стащил у братьев кислый мармелад, теперь кривит лицо, когда жует цветного червяка. А Гарри в полной растеряности. Его очки съехали набекрень, темные волосы торчат в стороны. Поттер заламывает руки и кусает покрасневшие губы.       – О, Луна, привет! – к когтевранке подбегает Парвати Патил, которая уже хочет утащить подругу к дивану, чтобы обсудить с ней свое купленное платье, но Лавгуд вовремя замечает Гарри.       – Луна! Проходи скорее, – появление в гостиной студентки с Рейвенкло осчастливило Гарри, который уже хотел сорваться с помятого кресла и бежать с Луной на поиски злочастного крестража.       Луна приветливо улыбается Парвати и обещает подойти позже, а сама идет к Гарри, совершенно позабыв про Невилла, который застыл в проходе и не знал, куда себя деть. Ему хотелось спать, но любопытство взыграло в гриффиндорце, поэтому он просунулся между жевающим Роном и читающим книгу Симусом. Лавгуд садится рядом с Гарри и аккуратно поправляет платье. Поттер возбужденно начинает рассказывать про крестражи и волшебные артефакты, про которые они узнали с Гермионой, потирая виски. Луна недолго думает, а после отвечает, что на их факультете есть диадема Ровены Рейвенкло, созданная из серебра и украшенная драгоценными камнями. Вполне подходящий предмет, чтобы Волан-де-Морт захотел упрятать туда часть своей души. Но есть загвоздка – диадема утеряна.       – Тебе нужна Серая Дама, Гарри, – подсказывает Луна. – Она знает ответ на твой вопрос.       Поттер жалобно хнычет и утыкается лицом в колени. Гермиона успокаивающе обнимает друга за плечи и что-то шепчет на ухо, отчего Гарри кивает головой и выпрямляется.       – Ну, хватит о своих крестражах! – подлетает к ним Лаванда Браун, утыкая руки в боки. – Послезавтра бал! К нему надо готовиться. Я кстати такое зелье для волос нашла, просто послушайте!..       К обсуждению бала подоспели другие девочки и парни, которые желают обсудить весенний бал. А Луна скромно прощается с друзьями, не желая вести разговор о празднике, на который приходить вовсе не собирается, и уходит.       Лонгботтом же упускает момент и Лавгуд, которую так хотел пригласить на этот бал. С дня объявления о весеннем бале он так хотел позвать Луну пойти вместе, чтобы она стала его парой на этот день. А теперь, когда рядом с Гарри появилась толпа, Луна исчезла, словно морок. Невилл потерянно разглядывает однокурсниц, пытаясь найти пропажу, но тщетно. Его попытки замечает Рон, в руках которого появилась картонная коробка с цветочным орнаментом.       – Лавгуд ищешь? – Уизли получает утвердительный кивок. – Так она ушла уже, минуты три назад.       – Жаль, – произносит опечаленный Невилл, поджимая губы.       – Кстати, у нас завтра тренировка, ты же придешь? – Рон пытается аккуратно вскрыть коробку, но у него не выходит. В итоге Уизли прилагает силу и коробка трещит, раскрывая содержимое – шоколадные конфеты с горькой кислотно-зеленой посыпкой. – Гарри-то занят, а ты, вроде, нет?       – За... – не успевает ответить Невилл, как его перебивает друг и машет пальцами покрытыми посыпкой.       – Значит встречаемся на поле в девять.       – Хорошо, – соглашается Лонгботтом. – Тогда лягу спать, чтобы завтра встать пораньше.       Но Рональд Уизли его уже не слышит, он резко поднялся с дивана и направился к пробковой доске, расположенной над камином, чтобы рассмотреть появившиеся на ней новости. Невилл поправляет мантию и пробирается через людей, чтобы дойти до спальни.       Уже лежа в кровати на левом боку, он понимает, какой именно запах чувствовал, находясь рядом с Луной Лавгуд. Невилл смущенно улыбается и шепчет в подушку:       – Волосы Луны Лавгуд пахнут мёдом...       Лунный свет пробивается сквозь окно и падает на каменный пол, задевая лицо юноши, который точно для себя решил, что завтра пригласит Луну Лавгуд на весенний бал.