И Фонтейн погружается в воду вместе с Гидро Драконом

Невилетт всегда был примером для подражания всем жителям Фонтейна. Его хладнокровное спокойствие ставило точку в самых страшных делах за всю историю Великого суда. Отчаянные лгуны переставали изворачиваться под натиском взгляда Верховного, а самые эмоциональные личности переставали внушать свою непоколебимую уверенность в правоте. Оболочка Невилетта цепляла к себе сплетни и споры, хотя те всегда падали ниц, как только кто-то из приближенных узнавал виновного в некорректном событии. Вряд ли гидро дракон смог оставаться верен себе, будь он человеком. И все же, Невилетт не раз задумывался, каким он был бы с человеческим сердцем, душой и правосудием только в своих руках.

***

Возможно, он не помнит свое прошлое. Возможно, скрывает. А возможно, что оно заточено в чертогах. Несмотря на его корни, в человеческом обществе (в большинстве своем) он чувствует себя машиной. Механизмом, который начинает предложение только для того, чтобы кто-то выше него смог его за кончить. Когда-то он говорит Ризли: — Разве моя задача в суде настолько сложна, насколько о ней говорят в газетах? Будь человек на моем месте, разве не стоило ему тех же усилий вынесение абсолютного вердикта, пусть тот и так ясен народу? — Не каждый смог бы вынести подобного напряжения, серьезно. Посмотри на адвокатов, которые пытаются извернуться от слов Фурины, — получает ответ, но, не сказать бы, что он успокаивает или радует. Вряд ли Невилетт бы смог испытать подобные чувства. Каждый день ему предстоит побывать на многих заседаниях, но предположить, будет ли он прав и согласится ли с ним Оратрис… Он не может. Невилетт часто хочет остановить этот безудержный поток эмоций вокруг. Он устает видеть все в блеклом варианте, храня, будто в сфере, то, о чем не знает, то, чего, быть может, и не существует вовсе. Он кажется безмерно чужим для места, в котором находится. Для места, в котором есть люди. Он действительно чувствует себя чужим, и это ощущение будто выжигает на его теле клеймо раз за разом. Проблема в том, что из дня в день абсолютно ничего не меняется. Невилетт слышит и чувствует кипение города из окон. Его осязание развито до невообразимого уровня, и, отчасти, это удручает, заставляет почувствовать себя неживым. Иногда ему хочется спросить у Путешественника, а стоит ли ему быть ближе к жителям, стоит ли ему пытаться понять то, что не может, не в силах? И тогда идет дождь. Долгий, протяжный, раскладывающий мысли по полкам. Его глаз бога слабо мерцает, и Невилетт лишь поджимает губы, наблюдая за подобным чудом. Он не помнит день, когда получил священный артефакт. Возможно, Первозданное море поглотило его память до невообразимого уровня, раз подобный удивительный феномен он не может ощутить досконально. Невилетт не может радоваться своей силе, так как не знает, а стоит ли это того? Это мощь, которая окутывает его пальцы, течет по синей крови, пронизывает разум, заставляя догадаться о собственной власти.

***

Навия плачет, и Невилетту становится больно, смотря на ее слезы. Он не может понять боль утраты кого-то настолько близкого, поэтому его глаз бога сияет каким-то тусклым светом в этот момент. Глаза гидро дракона смотрят на чужую переносицу, следят за движениями девушки, и желание уйти отсюда только усиливается. Он не может ее понять, как бы ни хотел. Как бы ни смотрел на него Путешественник. И тоска затмевает сердце дракона. Он воет внутри, пытается сбросить оковы от того чувства, что у него в темной туше, но единственное, что он действительно может — отдать поручение своим подчиненным, чтобы те смогли найти для нее утешение в виде какого-то бонуса. И все продолжается, ходит по замкнутому кругу, будто другого пути протоптать он не может. Будто идет по снежной буре, разгребая остатки меркнувших чувств. В тот день дождь льет так, что океаны выходят на грань дозволенного. Иногда Невилетт хочет ощутить разочарование в ком-то, но не в себе.

***

Невилетт хочет понять Фурину. Она слишком открыта, слишком импульсивна и иррациональна для важного чина, как Архонт. Он знаком с другими Архонтами лишь в переписках, когда проверял отчеты Фурины или слушал ее длинные рассказы. Гидро дракон действительно хочет помочь ей, снять груз с плеч, когда та меркнет, следуя выжженному плану на своих плечах, но единственное, что он действительно может — следовать за ней. Он действительно привыкает к такой однообразной рутине, слушая бесконечные просьбы Гидро Архонта, пока не понимает, что скоро все закончится. День Х подбирается, будто лис на мышь. И Невилетт хочет уйти к истокам, под воду, чтобы не ощущать это странное жжение в руках. Он хочет сбежать от того, что произойдет. Фокалорс дает ему знак. Оратрис бушует каждый раз, когда Невилетт обращается к нему вне судебных заседаний. Невилетт помнит кроткую улыбку настоящего Архонта, когда та исполняет свой первый танец. Невилетт верит в свою готовность перед длинным маскарадом, где ему придется помнить каждую частицу времени, что не отнимает его. Сидя в кресле, в месте, которое он предпочитает считать домом, Невилетт искренне желает избавиться от гнетущего ощущения. Фонтейн погружается в дождь. Последний дождь, который он переживет спокойно.

***

Фурина плачет по-человечески, она боится того, что будет. Ее ноша окончена, и ее эмоции переполняют край. Она боится расстаться со всем, что у нее есть. Маскарад оканчивается резко, грубо. Синяя гильотина пресекает любые попытки предотвратить неизбежное. И Невилетт совершает роковую ошибку. Он отворачивается от того, что он никогда не хотел бы видеть прежде. Фокалорс больше нет, и Фонтейн топит Первозданное море. Вероятно, Селестия чувствует эту бурю эмоций, этот шквал вод, бушующих под землей, за тысячу километров от нее. Боги, мнимые своей властью, негодуют, помня о пророчестве. Тюрьма Меропид падает первой под натиском Первозданного моря. И Невилетт считает своим долгом именно туда первоначально отправить корабли. Вода бушует вместе с Невилеттом. Сердце дракона освобождается от оков. Сила, непревзойденная, убивающая его память, наконец, выходит из-под контроля. И Фонтейн накрывает потоп. Недры земли размываются, вода пребывает, люди чувствуют страх, в ужасе поднимаясь на корабли, которые пребывают быстрее, чем стоило бы ожидать. Фурина смотрит на Невилетта, и он чувствует ее эмоции, проживает вместе с ней. Он ожидает того, что жертвы будут непоправимыми. Жизнь Фонтейна не будет прежней, и Невилетт действительно винит во всем свою силу. Она пронизывает все тело, отдает болью во всех местах, поэтому он парит над затопленным городом под непрекращающимся ливнем. Он, наконец, чувствует то, что должен. Что стоило бы прекратить в одночасье. Его мощь сотрясает горы в Сумеру, и боль, теплившаяся в нем, разливается раскатами грома. Невилетт перестает быть чужим, он становится частью города, когда дарует всем возможность пережить это бремя. Но вина и ужас накрывают его каплями дождя.

***

Но до этого пока далеко. Невилетт смотрит из окна, подготавливая отчеты, что отправила ему Фурина через мелюзинов. Он долго-долго вглядывается в холодную сталь апартаментов, и город сотрясает гром. Глаз Бога светится ярким цветом, и желание Невилетта не быть потерянным во времени, наконец, осуществляется. Буря усиливается, и Гидро дракон бушует внутри Верховного судьи. Невилетт никогда не сможет понять того, что испытает в роковой день. Невилетт никогда не будет готов к тому, что озарит его сердце и душу.

***

Город плачет вместе с Гидро драконом. И, увы, теперь Невилетт может понять, что чувствовал каждый из жителей, потопленных в Первозданному море до того, как он смог все исправить. И Невилетт снова хочет уйти в небытие. Где-то вдали слышится звон кораблей помощи. Гидро дракон воет внутри, и Глаз Бога падает в море. Невилетту жаль. Безмерно и безоговорочно. Но его сила блокирует все прежде, чем достигает разума. Фокалорс гордилась бы им. Маскарад виновных подходит к концу тогда, когда сам Невилетт перестает ощущать себя путником по замкнутому кругу. И, наконец, он понимает, что ощущала Принцесса Бездны, когда приходила к нему в начале своего пути. Невилетт должен будет идти со своей карой рука об руку столько, сколько потребуют его часы жизни среди будущих пророчеств. Но единственное, что он слышит и чувствует сейчас: «Гидро дракон, Гидро дракон, не плачь!». И Невилетт растворяет свои чувства в Первозданном море.