Плачущая кукла

      В тот пятничный вечер Кирилл Гречкин, в соответствии с условиями конвенции, приехал к Сергею Разумовскому. Естественно, не с пустыми руками.       – Ну-ка, какую вещицу притаранил мой дружок Греча на этот раз? - заговорил Разумовский, встречая своего «личного поставщика» на пороге «цитадели». - Ого! Целый пулемёт «Максим»! А я всё думал, чем ты сможешь удивить меня после «Дегтярёва»… Молодец! Держишь планку! Вот тебе за это премия.       Кирилл принял пачку денег из рук своего хозяина.       – Ну, я тогда пойду, - сказал он, уже разворачиваясь.       – Подожди, - остановил Кирилла Разумовский. - Может выпьем?       Гречкин совершенно не был готов к такому предложению.       – Я не пью, - покачав головой, произнес он, но, осознав, насколько неправдоподобно эта фраза звучит в устах кутилы, который каждую ночь проводит в местах, где выпивка льётся рекой, заикаясь, поправил себя. - В с-смысле, здесь не пью. И с тобой, Сергей, тоже… н-не пью.       Разумовский, уже начавший наливать вино в бокалы, намекнул Кириллу, что его предпочтения относительно мест и собутыльников не имеют никакого значения:       – Не пьют только на небеси, а на Руси – кому ни поднеси…       

***

      Кирилл НИКОГДА так не напивался. А это очень многое говорило о количестве алкоголя, отравившего его организм в тот вечер. Вино Разумовского, имеющее какой-то странный привкус, сильно ударило Гречкину в голову и развязало язык настолько, что он даже начал высказывать миллиардеру всё, что он о нем думает:       – Ты, Сергей, – не человек. Ты – чёрт! Только без рогов… Да оно и неудивительно. Рога небось у цирюльника спилил.       Разумовский, который почему-то не пьянел, улыбнулся.       Кирилл отпил ещё немного вина из своего бокала.       – Чёрт ты, ди-авол, сатана! - проговорил он, тыча пальцем в Разумовского. Последнего, казалось, очень забавлял весь этот разговор.       – Ну ты и сказанул, Греча. «Сатана»! Бери выше. Я тот парень, кому он блины печёт. Вернее, не он, а она. Сатана – это ж моя маменька.       Помню, лежу я в кроватке. Тут, в цитадели. Только глаза разлепил, а она, Сатана, маменька-то моя, ласковая такая, уже рога себе накрутила и так вкрадчиво мне на ушко шепчет: «Сереженька, надо бы сковородку подогреть, а то она за ночь остыла. Как подогреешь, позавтракай. Блинчики вон на столе стоят». Поднимаюсь я, подброшу уголька в огонечек, чтоб грешники мучились, и за блинчики принимаюсь. С вишнёвым вареньем их кушаю. А грешники всё мучаются. Чай не очень приятно на сковородке то вертеться.       – Хе-хе, - улыбнулся во весь рот Гречкин, - Да тебя самого надо на сковородку! Выродка такого!       Разумовский смеющимися глазами посмотрел на собеседника и сказал:       – Что-то ты, дружок, сам себе противоречишь. То говоришь, что я дьявол, Вельзевул, стало быть, князь бесовский… То хочешь меня бесам на сковородку кинуть. Кто же князя своего на сковородке жарит?       Кирилл принял задумчивое выражение лица, посмотрел на недопитый бокал вина, а затем, нахмурившись, произнёс:       – Ух… Запутал меня совсем… Каин проклятый…       Гречкин пробухтел ещё что-то нечленораздельное себе под нос. Потом он замолчал, тупо уставившись на свои руки, лежащие на столе.       Внезапно его охватила ярость, ладони сжались в кулаки, а в глазах заплясало пламя бешенства:       – Да что я тут вообще с тобой разговариваю?! - закричал Кирилл. - Ты же гад проклятый, которого давить надо! Ты же нелюдь! Ты же живых людей здесь на кусочки режешь! Да я тебя сейчас вот этими вот руками задавлю!       Гречкин вскочил, порываясь схватить Разумовского за горло, но сразу же повалился на пол. Ноги его не держали.       Разумовский опять улыбнулся, после чего встал из-за стола, подошёл к пытающемуся подняться Кириллу и похлопал того по плечу:       – Совсем ты, Греча, опьянел. Надо бы тебе домой ехать.       – Да-а… надо бы, - протянул Кирилл, уже забыв, что несколько секунд назад хотел задушить Разумовского. Его ярость отступила так же резко, как и вспыхнула. - Только вот… пьян я, действительно, чуточек. А пьяным за руль – не положено! Как же я поеду-то?       – Ну, если хочешь, можешь никуда не ехать, - сказал Разумовский, - Можешь тут, в цитадели, остаться. Обещаю, ночь будет интересной.       От такого предложения Гречкин даже немного протрезвел.       – Нет, - твёрдо отрезал он. - В цитадели – не останусь.       Затем Кирилл ненадолго задумался и, когда светлая мысль посетила его затуманенный рассудок, радостно воскликнул:       – Придумал! Такси надо вызвать!       – Такси?! - Разумовский с негодованием и изумлением посмотрел на Гречкина. - Ты что, Греча? Мой личный поставщик не ездит на такси! У него есть свой роскошный спорткар!       К тому же представь, вот вызовем мы с тобой сейчас такси, а к нам приедет какой-нибудь шайтан… На Ладе Diablo… С тремя шестёрками… Ты этого хочешь, дружок?       – С тремя шестёрками – не поеду, - решительно отказался Кирилл от предложенной им же идеи, после чего снова отпил из своего бокала.       Повисла пауза.       – Слушай, - прервал тишину Разумовский, - я, конечно, понимаю, что в «немытой России» нет ещё таких роботов, что вместо человека за руль сядут, но мы то с тобой не из «немытой России». Мы с тобой, дружок, «новые русские». У нас, стало быть, и не такие игрушки водятся… Я это к тому, Греча, что тебе сейчас можно сесть в свою навороченную тачку и поехать спокойно на автопилоте. «Пьяным за руль – не положено» – это ты верно отметил. Но за рулём-то не ты будешь – а робот. Разве не здорово?       Кирилл расплылся в улыбке:       – И правда. Как же я сам не догадался? С роботом можно. Часто же так и езжу домой. После а… а… ассамблей! Во, вспомнил словечко…       Разумовский усадил Кирилла в водительское кресло и сам вбил его адрес в программу автопилота.       – До встречи, дружок, - попрощался он с Гречкиным.       – Не дружок ты мне! - бросил Кирилл в ответ, после чего машина тронулась.       «Пьяным за руль – не положено… но с роботом – можно…» - бормотал «личный поставщик» Сергея Разумовского, уже засыпая в водительском кресле.       

***

      Разумовский сидел за своим рабочим компьютером, отыгрывая заключительный акт своей безумной пьесы.       – До чего люди стали беспомощны! - вслух говорил он. - Без костылей уже совсем не ходят. Вон – тот же Греча! Не смог без костылей до дома добраться. Робот ему понадобился, понимаешь. Программа, алгоритм, цифра… Без цифры сейчас никуда. Отнять у людей цифру – они в миг все в землю носом упадут. Потому что без костылей своих, без циферки-то, устоять на ногах не могут.       И я же не только про Гречу говорю, мол, он без цифры домой уехать не в состоянии. Ведь вся Россиюшка многострадальная без костылька, который «Vmeste» называется, жизни не видит! «Одичает» небось русский народ без этой циферки. От «информационного голода» вымрет. То-то комедия…       И какую же, однако, силу имеет тот, кто циферкой владеет и кто людям костыли протягивает! Он эти костыли создаёт – он и определяет, как они работают. Вернёмся к нашему примеру. Костылёк под названием «Vmeste». Все думают, что он нужен для того, чтобы общаться, связь, значит, поддерживать с «социумом», хе-хе... Индюк, вообще-то, тоже думал, да в шашлык попал… Или в суп? Впрочем, это-то неважно. Чёрт с ним, с индюком! Я про людей говорю. Думать они про циферку могут, но знает про неё только тот, кто ей владеет. Тот, кто и без костылей твёрдо на ногах стоит. Ему то известно, что циферка «Vmeste» сама про себя мозгами людей и думает. Это же такое сложное занятие – думать. Немудрено что любой нормальный человек охотно соглашается списать эту обязанность на циферку. Чтоб было так: «Сказала циферка, что Серёженька Разумовский всем на свете помогает – значит Серёженька Разумовский всем на свете помогает. Сказала циферка, что Серёженька Разумовский секси – значит Серёженька Разумовский секси». Удобно. И извилины напрягать не надо, если тобой циферка владеет. Знай только – смотри на своих котят в ленте новостей, а пропажи всякого мусора, вроде пьяницы Михалыча – не замечай.       Владеющий же циферкой – всесилен. Он самый настоящий бог, для которого циферка – ипостась. Он в циферке в этой, и в матрице её растворился, так что все знаки теперь запросто может на свой лад толковать.       Этот «Матричный бог» подчинил себе мир. «Media is the message»! Его пальцы продолжают бить по клавишам судьбы. Он решает всё. И сейчас он решил, что Кирилл Гречкин должен отгреметь на всю северную столицу своим ДТП. Таким прям крепким! Ну, чтобы раздробленные черепа, ломаные кости – вот это всё.       Наш кусок биомусора завоняет ещё больше. А значит, быть чуме, что пойдёт пировать, поджигая дома! А где чума, там и Чумной Доктор! Ох… чую, будет у нас веселье… Пора жечь по-крупному…       Итак, готово! И разве сложно было умному человеку взломать программу автопилота, которую он сам же разработал?       Разумовского никто не слушал. Он говорил для себя.       – «Матричный бог» – не слишком пафосно? - спросил Разумовский.       – Нет, - ответил никто.