Наколочки, оп, татуировочки

Миша курил, кажется, уже сотую сигарету за последние десять минут и миллиардную за последние пару дней. Он стоял арке возле тату салона и ненавидел себя, по кругу гоняя мысли, которые, кажется, уже каленым железом выжглись на сетчатке глаза. “Нахуй ты сюда пришел? Хули ты, сука, за ним таскаешься? Тебе че, блять, было не понятно?” Самые логичные вопросы, за ответами на которые любой нормальный человек не пришел бы сюда. Любой. Но не Миша. Миха курил и трясся всем телом, вообще мало соображая и осознавая себя в пространстве. Сигарета в руках ходила ходуном, а ёбаное окно на втором этаже все никак не гасло. Андрей вышел из студии в половине одиннадцатого, за это время Миша успел накрутить себя злостью и самобичеванием до такой степени, что уже плохо держал себя в руках. Пацан оказался брошен в стену и прижат за плечи. Князев дезориентировано мотнул башкой, вообще не понимая откуда прилетело. – МихЮрич, че за хуйня? Миша вскипел злостью. – Че за хуйня? Пиздец, малой. Это я к тебе пришел спросить че за хуйня! Он тряхнул Андрея за плечи, яростно сверкая глазами. – Че это было, блять? Че за телка? Че нахуй происходит? Андрей вдруг как-то в момент собрался. Губы вытянулись в одну тонкую линию, челюсть сомкнулась. Он выпрямился и сам прижался затылком к обшарпанной стене арки, обклеенную осыпающимися афишами. Глаза стали серьезными и какими-то до невозможности отрешенными.  – Успокойся, Миша. – Успокойся? – МихЮричу будто бы в рожу красную тряпку кинули, – Ты охуел, малой? – Ты, слышь, дядь, прекрати голосить, – Андрюха брыканулся и скинул его руки с себя, снова прижимаясь спиной к стене, – Или хочешь чтобы все дворы были в курсе наших разборок? Вообще это было резонно. Миша выдохнул, хрипя, закашливаясь от сигаретного кома в легких, и чуть умерил пыл.  – Че за телка? Андрей не стал играть в кокетство, ровно и спокойно смотря прямо Мише в глаза. – Девушка моя. Миха аж воздухом поперхнулся. – Охуенно, – он успел прикусить язык, чтоб не ляпнуть что-то совсем уж идиотское, но эмоции летели быстрее, – А я, блять, кто? Андрей чуть удивленно выгнул бровь. Замечательный вопрос. Просто восхитительный! – Ты – Михаил Юрьевич. И так он это спокойно сказал, что захотелось взвыть и врезать по ебалу. – Андрей, ёбаныйтыблять! – Миша снова тряхнул его за плечи, – Какая, нахуй, твоя девушка, я тут что, сука, пустое место для тебя?  Тут настала очередь Андрея пылить и загораться. Он пихнул Мишу в ответ, широко раздул ноздри и зло выплюнул сквозь зубы: – Ты, кажется, чет перепутал, дядя. Че ты, блять, думал? Что у нас любовь до гроба и я буду по выходным помогать сажать рассаду на даче? Не будет так!  Андрюха глубоко засунул руки в карманы джинс и сейчас, в эту самую минуту, больше обычного был похож на простого дворового пацана. – Я тебе сразу про девушку сказал! И сразу нихуя не обещал. То, чего ты себе надумал, не мои проблемы.  Он плевался каждым словом как дротиком, метая молнии из глаз, но при этом выглядел почему-то маленьким и… обиженным?  – Ты, блять, взрослый мужик. Хули ведешь себя как ребенок? Нравятся унижения? В бдсм поиграть захотелось? Топа себе, сука, нашел? – глаза обжигали льдом, – Че те надо от меня? Я не могу тебе дать ничего. Найди, блять, уже свою гордость и перестань сюда ездить. Андрей еще пару мгновений зло смотрел в застывшее Мишино лицо, затем сплюнул на асфальт, толкнул его плечом, и широким шагом пошел прочь. Дни тянулись мучительно, тупо, злостно и бессмысленно. Миша метался из угла в угол, не зная куда себя деть. Пацан так то прав: нихуя ему не обещали. Это сам Миша с какого-то хера решил, что нравится Андрею. Идиот.  Злость сменялась самобичеванием, переростала в чувство вины, танцевала на нервах, и возвращалась обратно утроенной злостью. Придумал какие-то тупые сказки себе, старый дурак.  Сука, ебаный Андрей, пошел нахуй. Таким мощным асфальтоукладчиком по Мише давно не катались. Слава богу мозгов хватало хотя бы не забухать. Несколько лет лечения от героиновой зависимости научили одному – на конце иглы и на дне стакана ответов нет. И никогда не было. Шура тормошил, постоянно пытаясь узнать что там случилось у Михи с его “наглым пиздюком”, но Миша мог только говорить: “пиздец”, и просить времени на отдых. А еще поджимали сроки репетиций. Скоро большой и важный концерт в клубе “Космонавт”, а Миха вечно приходил на репетиции рассеянный, путал слова и по сотне раз просил мужиков начать с начала. Музыканты беспокоились и выпытывали у Балунова не ждать ли им очередного героинового запоя их эмоционально шаткого солиста. Шура только отмахивался и говорил: “Да там с бабой у него. Оклемается”. В один из вечеров Миха бездумно щелкал каналы, не замечая даже картинок, сменяющихся на экране. Пиликнул телефон. “Ладно, дядь. Че там на счет кино? Андрей” Наитупейшая моментальная улыбка расплескалась на лице, а грудь затопил прохладный, широкий воздух. Блять. Говнюк. И где только номер взял.