Виды кровожадности

Палец бухгалтера отбивал чечётку на экране телефона с пустой интернет-страницей. Она не грузилась! Интернет очень плохо ловил в Элизиуме, сбоил и тормозил. Выйти на улицу — это непозволительная трата времени. Именно сейчас, когда хозяин общается с другими сородичами, Геннадий мог доделать в телефоне свою работу. Или не мог… Возможно, палец гуля выстукивал азбукой Морзе просьбу о помощи. Бесконечные жалобы о дедлайнах. Ненависть к коллегам, которые не выворачивают себя наизнанку ради высоких показателей. Почему им можно отдыхать вечером, а ассистенту гендиректора — нет? Где справедливость? Палки мобильной связи то появлялись, то пропадали. Леонид Сергеевич объяснял это мерами безопасности, ведь кроме вампиров в Москве есть… Загибаем пальчики. Охотники на вампиров. Городские оборотни. Маги, охочие до эликсира вечной жизни. Технократы, истребляющие все сверхъестественное. Брошенные вампирами гули. Древние сущности из времён зарождения мира, которые вселились в человеческие оболочки. Остатки фей в человеческих подростках, которые бывают безумнее, чем малки. Личные враги сородичей. А ещё есть Последователи Сета, которые охотно приобретут любую информацию у носферату и других хакеров. Предыдущий Элизиум нашли и подожгли охотники, которых направил неизвестный странный сородич. Хорошо, что пожарная сигнализация сразу сработала, а охотников покромсал Шериф! Но один сородич погиб. Это был сир Леонида Сергеевича. Вентру тогда всерьёз обсуждали, каковым должен быть следующий Элизиум. Пришли к мнению, что каждый из присутствующих должен быть занесён в особый реестр, а Хранитель Элизиума должен знать их всех в лицо. “Должен”, “должен”, “должен”... Безопасность и стабильность — это всегда про “должен” и никогда — про желания и удовольствия. Гена представил, как прекрасен будет звук разбивающегося об стенку телефона. Ах, это блаженная иллюзия, что тебе больше никогда на него не позвонят, не напишут письмо, не заставят сверять отчёты! Нет телефона — нет проблем с мобильной связью! Но он стóит под сотню тысяч… А информация, хранящаяся в нём — бесценна! Гена в бессилии свёл брови к переносице. Даже его короткая стрижка имела высокую цену. Ничего нельзя разрушать. И при этом нужно эффективно работать. Иначе… Тебе не дадут то, что держит тебя на плаву. А если не дадут это… Если оставят страдать. Жизнь тогда закончится! Парень закашлялся. Нельзя было шуметь, и он заглушил звуки локтём. Сквозняк? Холод? Или в организме слишком мало витэ, которое давно защищает гуля от неприятных болезней? Нет-нет-нет… только не болезнь… Желудок от такой встряски скукожился. Гена немедленно побежал в уборную. Не стоило есть тот бургер! Вот он и просится наружу. Пора снимать очки, чтобы они не упали вниз, когда… Кашель над толчком закончился бесконтрольной рвотой. Спазм, второй, третий! Высвобождение всего того дерьма, которым приходится себя пичкать ради погони за успехом. Такое желанное расслабление мышц! От удовольствия в уголках глаз аж выступили слёзы. “Прощай, бургер, — меланхолично думал гуль. — Хоть ты и был сухим и невкусным, но ты подарил мне целый час сытости… И кайф в начале рабочей ночи”. Пока парень вытирал туалетной бумагой пот и слёзы, на него накатил новый приступ кашля и рвоты. — Эй, с вами всё в порядке? — спросил кто-то со стороны раковин. — Буэ-э-э-э… Гена закончил опорожнять желудок и с одышкой ответил: — Уже всё, кажется… Гуль привёл себя в порядок снова, отдышался и вышел из кабинки. Какой-то смутно знакомый молодой мужчина неопределённого возраста рассматривал себя в зеркало. Незнакомец обернулся сразу, как только услышал скрип двери. — Хм, а я вас видел, — произнёс он. — Кажется, вы помощник Гарпии, верно? — Верно, — прищурился Гена. Затем он надел очки. Гена видел этого незнакомца рядом со Златой пару раз. — А вы? — Я тоже… Тоже гуль Гарпии. Артём, — парень протянул руку для рукопожатия. "Очередной смазливый сопляк, которому всё достаётся на блюдечке из-за его лица и молодости…" — невольно подумал Гена. Пренебрежение и презрение копятся, как токсины, но их можно выражать только в мыслях. Гена сам хотел бы очистить мысли от гадких эмоций… Но, видимо, поведёшься с Гарпией — сам таким станешь со временем. — Геннадий, — ответил бухгалтер и пожал руку. — Прошу прощения за то, что вы слышали только что… — Не стоит, — абсолютно равнодушно сказал Артём. — Вы перенервничали, это случается со многими из нас. У меня есть таблетки от тошноты, могу поделиться. Какая-то подозрительная готовность помочь чужаку. Гена поднял бровь. — Не надо, всё в порядке. Спасибо. — Действительно всё в порядке? — усмехнулся незнакомец. — У слуги психопата, который до сих пор идёт к его успеху по головам, и по вашей в том числе? У ассистента, который не только живёт, как тень, но и выглядит, как тень? У офисного работника, который не имеет возможности критиковать своё начальство? Если у вас всё в порядке и вы не хотите ничего менять… Что ж. Это ваш выбор. Да как так можно общаться с человеком, если видишь его впервые!!! Слова этого парня задели Гену. Но Артём повернулся к зеркалу и продолжил смотреть себе в глаза, словно никого в мужском туалете и не было. Гуль тореадора… Гена вспомнил этих бесполезных красавчиков. Чем они занимаются? Декорациями? — Кто вы такой, чтобы указывать мне, кто я? — процедил Геннадий. — Гуль, который делает свою работу. — Артём сунул руку в карман, вытащил коробочку с визитками и передал одну из них Гене. — А ещё я ищу таких клиентов, как вы, Геннадий. Визитка сообщала о том, что перед Геной стоит клинический психолог. Это показалось парню интересным. Он нередко задумывался, чтобы сходить к специалисту и выговориться, но ему не позволяло это сделать множество знаний о вампирах. — Что же это, Злата вам предложила зарабатывать на гулях, чтобы знать об их хозяевах больше? — предположил Гена. — Нет, я сам увидел незанятую нишу и решил её занять. Но в какой-то степени… Да, я не смогу ничего утаивать от Златы, если она спросит. Однако она не интересуется чужими гулями. Даже я ей нужен только затем, чтобы выслушивать её. А мне нужны деньги, чтобы жить по её уровню жизни. Нужны постоянные клиенты, которых устраивает мой график и длительность жизни. Так что приходится вести себя, как те вампиры, которых я знаю. К сожалению, их немного… Гена научился видеть подарки судьбы. Если два взрослых человека завели разговор, то нужно выжать максимум пользы из этого знакомства. Парень отбросил свою изначальную неприязнь и извинился: — Простите, у меня был трудный день. Не хотел срываться на вас. — Что вы, я осознанно бросил вам неприятную правду в лицо. Ваша злость была естественна и справедлива. Кстати, предлагаю перейти на “ты”, если мы заговорили о личностях. Кажется, мы ровесники. Выговориться. Не пытаться казаться хорошим. Быть собой. Этого очень не хватало. — Давай, — кивнул Гена и задумался. “Хм… И правда. Что-то знакомое в этом поведении…” — Пойдём покурим? — спросил Артём. — Нет, я в завязке. Курение отнимало у меня слишком много времени. Едва держусь, чтобы не начать снова… — Да-а-а, тебя прям трясёт… Давно пил кровь? Гена мучительно вздохнул. — Не помню… Дни очень быстро летят… Наверное, да, уже пора. Но её непросто заслужить, знаешь ли… Артём тоже вздохнул. Затем он пригладил волосы на затылке и протянул: — Интересно, если я сделаю себе дреды, Злата не откажется от моих услуг?.. Ты, вроде бы, бываешь в Элизиуме чаще, чем я. Скажи-ка, встречались ли тебе вампиры с дредами? Гена облокотился о раковину, уставился в потолок и начал перебирать в уме известных ему вампиров. — Насколько могу судить… Нет, не видел. А хотя, постой!.. Кто-то из бруха? Или гангрелов? Вечно путаю эти кланы. Неопрятные вампиры встречались, да. А как к ним относилась Злата… Этого сказать не могу. Леонид Сергеевич это с ней не обсуждал. Артём посмотрел по сторонам и откровенно спросил: — Скажи ведь, они все мерзавцы, не так ли? Я вижу, ты очень хочешь это сказать. Это кипит в твоих глазах. Все они, всё твоё окружение. Те ещё ублюдки. Нет ни одного человека, который бы нравился тебе. Расскажи мне об этом. Поверь, Злата об этом и так знает, ей будет не интересно. И правда, а что терять? Новый знакомый сказал правду. — Да, те ещё сволочи… — выдохнул парень. — Постоянно перемывают друг другу кости за их спинами. Чёрт! Да я сам такой же! Я тоже всегда чем-то недоволен! Всегда! Артём сделал жест рукой, молча прося продолжить. — У меня из-за этих требований даже нет друз… кха! кха! кха! — закашлялся Гена и согнулся в три погибели. Артём похлопал его по спине: — Ничего-ничего, продолжай. — Нет девушки! — хрипло выдавил парень. — И вообще я думаю только о начальнике, а не о ком-то ещё! Так достало… Я вечно пытаюсь ему угодить, а он этого не замечает! Зоя то, Зоя это… Зоя такая хорошая девочка… А я?! Собеседник внимательно слушал. — Он даже не пьёт из меня! У меня вообще нет никаких радостей кроме дрочки и тошниловки! Все эти дорогие шмотки, которые я ношу, еда… Оно не приносит мне счастья! Знаешь, ты прав. Да пошли эти Гарпии лесом! Слушай, я такое расскажу, мужик. О-о-о, как я сыт по горло их интригами! Этой вечной конспирацией, Маскарадом этим. Достало! Я бы уволился нахрен, но где мне ещё витэ достать? У меня от него мозги лучше работают. Ну ты знаешь, ты же тоже гуль! Да… — Гена перевёл дух и пробормотал: — Да, наверное, я воспользуюсь твоими услугами. Никто бы нормальный меня не понял… Артём смотрел очень понимающе. — Что ж, тогда договорились, — спокойно ответил он. — Час у меня стоит десять тысяч рублей. — Сколько?! — офигел Гена. Да, он мог себе позволить такого психолога, но разве платят за то, чтобы просто высказаться? — За эти деньги я готов не озвучивать собственную точку зрения о твоей ситуации, назначать тебе ежедневные упражнения, проверять твою домашнюю работу и задавать вопросы, которые наведут тебя на иное отношение к проблеме, — пояснил Артём. — Отстраняться от эмоций клиентов очень сложно. После таких сеансов мне самому нужен психолог. И… хороший ресторан. Поверь, ты бы не хотел знать, что я на самом деле о тебе думаю. “Получается, я вроде как психолог для Леонида Сергеевича? — подумал Гена. — Ах вот почему мне так хреново после разговоров с ним… А он мне ещё и не доплачивает, гад!” — Ну… Если это так… Знаешь, я бы всё-таки хотел знать твою точку зрения. Да! Ты прям в точку попал, когда разозлил меня. Но… Мне стало легче, когда я высказался. — Подружиться со мной хочешь? — почему-то удивился Артём. — А что? Нельзя? — Ты из тех людей, которые сначала всё держат в себе, а потом вываливают разом, да так эмоционально, что не остановишь, — ответил гуль Златы. — Прирождённый слуга вентру. А я… я из тех людей, на которых вываливают накопившееся. Каждый божий день. Это единственное, что я умею делать хорошо — не перебивать и действовать по проверенной схеме. А если мне не рассказывают о своих проблемах, я начинаю сомневаться, а так ли со мной честны? Дружить со мной — это то же самое, что и дружить с… как их там… как эти уродливые вампиры называются? Носферату? — Да, носферату. — Настоящий я никому не нравлюсь. Ты не сможешь дружить со мной. Тебе нужен друг, который тебе нравится. Если хочешь такого, можешь обратиться к этому… К Виктору Юрьевичу. Который вампирский брат Златы. Правда, ты гуль… Да ещё и парень… Он будет вести себя с тобой искренне. То есть пошлёт куда подальше. Хотя… Если ты будешь полезен ему как модель, он предложит тебе эту работу. И тогда он покажется тебе лучшим другом на свете. Прям настоящим вампиром из кино… — Он предлагал тебе это? Виктор Юрьевич. Партнёр Леонида Сергеевича. По возрасту, может, он и стар, но выглядит, как ровесник. Как сын маминой подруги. К Гене этот тореадор не проявлял совершенно никакого интереса. — Да, — ответил Артём. — Точнее… Он спрашивал у Златы, а она меня ему не отдала. Я слишком много знаю. Хотелось закурить. — А ты это сам узнал или от неё услышал? — спросил Гена. — От неё. Я потом сглупил, хотел поговорить с ним начистоту… А он указал мне на моё место. Сказал, что у меня как у гуля больше нет своей воли и своего мнения. — Капец… Ладно. Пойдём покурим. Надеюсь, мне из-за этого не влетит от Леонида. На улице парни сделали затяжку и расслабились. — Получается, пока я не подписал договор об оказании услуги, я тебе ничего не должен? — нарушил Гена молчание. — Всё, как любят вентру… Да. — Отлично. Буду вываливать на тебя своё дерьмо, пока ты не свалишь. — Ха-ха, а ты очень честен на слово, Гена… — подметил Артём. — Я никуда не свалю. Я просто буду очень плохим психологом и ужасным другом. Буду давать советы и не сдерживаться в комментариях. — А как только я поставлю подпись, ты изменишься? — Да. Ты можешь посмотреть мои видео на ютубе. Я там именно такой, каким предстаю на своих консультациях. Гена уважительно закивал. — Ничего себе… ютубер? Блогер, выходит? — Верно. Но я в первую очередь психолог. Ютуб — это способ поднять заработок от консультаций. — Вот оно как… Наверное, твоя цена такая из-за спроса, да? — Да, нужно же ещё и контент для канала снимать. Бухгалтер позавидовал человеку, который делает что-то интересное и творческое. Не то что с бесконечными таблицами трахаться… — Везёт… — Тебе? Да, возможно. Ты выбрал профессию, где всё стабильно. — Нет, тебе! У тебя, наверное, много фанатов. Артём отрицательно покачал головой. — Не у меня. У личности на экране. Я в этом плане похож на актёра… Есть роли, которые от меня ждут. Я их подбираю и исполняю. И тогда я нравлюсь собеседникам. Но это всё не я… Ещё одна многозначительная табачная пауза прервала диалог гулей. Гена подумал, что зря не позволял себе отдыхать на перекурах. Рядом с ломкой от витэ никакой никотин и рядом не стоял. — Ну, тебе, наверное, много пишут… — пожал плечами Геннадий. — Делятся личным. А у меня же… Ни привет, ни прощай. Я словно никому нахрен не нужен… Разве что мама иногда скидывает картинки в WhatsApp. Пересылает то, что переслали ей… Артём показал, что готов слушать дальше. — Я то и дело думаю, а не добавить ли её номер в чёрный список? — продолжил парень. — Достала уже! У меня и так с общением туго. Она словно напоминает, что со мной не о чем говорить! — Сообщение от фанатов — это худшее, что можно себе представить… — возразил Артём. — Ты их не знаешь, а они как будто знают тебя даже лучше, чем ты сам себя. Стучатся в директ… Но это не друзья. Это люди, которым от тебя что-то надо, а что — догадывайся сам. Порой из них ни слова не вытянешь! Ты в этом плане золото, а не клиент. Высказался сразу и продолжил высказываться дальше. А иной человек такой: “Я несчастен, но у меня всё хорошо!” И молчит сидит. Или отвечает двумя словами. Ещё одна затяжка. Артём уходил из крайности в крайность. То спокойный, как танк, то колкий и острый на язык, как шипы на стебле розы. “Вот какой ты без маски, значит?” — подумал Гена. — Если ты ютубер, то конечно… Кому хочется услышать о себе от любимого блогера? — Я никогда не называю имён. И всегда спрашиваю, могу ли я поделиться этим примером с подписчиками, — оспорил гуль. — Нельзя разглашать врачебную тайну. — Ну не знаю тогда. Никогда не был психологом. “Возможно, неосознанно был… Паршиво знать, что ты делал дорогостоящую работу за спасибо”. Артём объяснил: — Просто умение высказываться — это тоже навык. Им не все владеют. Я рос без отца… И бабушка меня слушала. Да и мама тоже не сильно перебивала. Они научили меня понимать свои чувства и говорить о них. — Ух ты! — поразился Гена совпадению. — Я тоже рос без отца. Ну, то есть, он где-то был, но он не принимал в моей жизни участие. И снова они замолчали и задымили. Каждый думал о своём. Артём нарушил тишину: — А ты сам кому-нибудь пишешь, когда хочешь поговорить? — Нет, — ответил Гена. — Что мне писать? “Привет, как дела?” Или рассказать о последних новостях, о которых и так все знают? Я терпеть не могу людей, которые паникуют из-за курса рубля. И санкции тоже не хочется обсуждать. Что ты этой болтовнёй изменишь? Меня больше волнует, как в химчистке постирают мои вещи. — Но тебе не интересно знать о вещах других людей… — Именно! И о моих вещах они тоже не волнуются. Всем на всех насрать, это же очевидно. И на меня всем насрать. Им будет не всё равно только тогда, когда я оступлюсь… Тошнота. — Слушай… — скривился Гена. — Дашь таблетку от тошноты? — Ну, для этого нужно вернуться к воде… — У меня в машине бутылка есть… Пойдём!.. А то прям здесь блевану!.. Парни подошли к иномарке. Геннадий снял сигнализацию, открыл пассажирскую дверь и достал из бардачка минералку. Артём вытащил из кармана таблетки и протянул одну Гене. — Спасибо, — поблагодарил тот и запил таблетку. — Мгновенного эффекта не будет, сам понимаешь… — развёл руками Артём. — Постараюсь сдержаться… Гулю было очень плохо. Неужели витэ надо принимать чаще, чем раз в неделю? — Пиздец… — сорвалось с его губ. — Если твой хозяин жестит, я могу предложить Злате… высмеять это, — флегматично сказал Артём. — Думаешь, это поможет? — Нет. Я говорю, какие у тебя есть возможности. Сородича может пристыдить только сородич. Им даже нравится это делать… — Артём мечтательно улыбнулся своим мыслям. Гена грустно вздохнул. — Как бы от принятия этого решения не стало хуже… — сказал он. — Мы не можем точно знать, чем всё закончится. Твоя тревога нормальна, но она ничего не изменит. Гена вспомнил, как однажды неправильно оценил ситуацию на бирже и упустил значительный доход, который мог бы получить. — Я хочу что-то сделать, но я не знаю, что именно нужно делать! — выпалил гуль и уставился на Артёма. — Понимаешь, я слышу очень много информации! Я обладаю ей. Если я неправильно буду её трактовать, я сам себе наврежу! — Ты не можешь знать всё, — ответил парень и покачал головой. — Поведение твоего хозяина зависит от очень многих факторов. Это риск… Не все, кто рискует, получают то, что хотят. — Эх… Блять! Гули погрустнели. Гена нащупал пульс и пробормотал: — Наверное, у меня сейчас и давление скачет… — Да, тебе точно пора принять витэ. Хочешь, пойдём вместе к Злате? Объясним ей ситуацию и пойдём втроём к Глебову. Гена помолчал, переваривая предложение, и положил руку на сердце. — Ну давай… Надеюсь, меня за это не придушат… Артём вздохнул и направился ко входу в здание. Непростой клиент попался. — За поведение твоего хозяина я не отвечаю. Моя роль — распутать твои мысли. Но это бессмысленно, если ты переживаешь ломку, пойми. Не состояние вызывается мыслями, а мысли вызываются состоянием. Гули зашли в Элизиум. Ненавистное место… Тошнотворное… Ни минуты отдыха, ни секунды покоя. Всегда нужно быть наготове, улыбаться и поддакивать. Немного поплутав по первому этажу, парни нашли, кого искали. Артём жестом попросил Гену постоять чуть поодаль, а сам встал за Златой. Она разговаривала с другими вампирами, так что встревать в их разговор действительно было бы невежливо. Когда она обратила на Артёма внимание, он что-то шепнул вампирше на ухо. Пока это всё происходило, Гена заозирался по сторонам в поисках Леонида Сергеевича. Тот что-то обсуждал с Шерифом и другими вентру. — Я готова вас выслушать, уважаемый… — холодно произнесла Злата рядом с Геной и направилась в сторону, противоположную от Леонида. Артём кивком головы намекнул следовать за ними. Они отошли к стене. Заслон из спин и умеренного шума толпы хорошо скрывал любые тайные разговорчики. Злата начала первой: — Мой помощник доложил мне, что у вас есть интересный слух для меня… Что же это? Гена не ожидал такого начала, поэтому пару секунд обдумывал, что сказать. — Э-кхем… Ходит слух, что Леонид Сергеевич… как бы это сказать… Стал забывчив последнее время. Гулей не подкармливает… У него столько забот и так мало времени, так что не удивительно… Ха-ха… — Геннадий хотел сказать, что так плохо себя чувствует из-за ломки, что стал плохо справляться со своими обязанностями, поэтому считает, что он не заслужил просить о крови, — негромко сказал Артём Злате. — Интересный слух, спасибо… — протяжно сказала Гарпия. Эти слова звучали очень шаблонно. — И что вы предлагаете мне? Нельзя ударить в грязь лицом. Все эти фразочки Гена давно изучил. Этот вопрос — ловушка! Раньше парень начал бы спешно придумывать какое-то предложение, но не сейчас. — Я хотел бы совет… Вы умная женщина и знаете Леонида Сергеевича в разы дольше, чем я. Артём всё правильно сказал… Мне кажется, что я виноват в том, что мне плохо из-за нехватки витэ. А ведь дальше всё будет только хуже… — последнюю фразу Гена пробормотал себе под нос. — Кхм-кхм! Я не понимаю, что происходит. Скажите, что мне нужно сделать, чтобы всё стало, как раньше? Гуль мысленно отругал себя за спутанность в словах. Не это он хотел сказать! Гена посмотрел на Артёма в надежде, что тот “переведёт” эту речь Злате снова. Но тот молчал. — Совет, говорите… — ответила Злата. — У меня очень мало знаний о вашей с Лео… связи. Это означало, что нужно что-то ещё рассказать. — Ну что я могу сказать… Я делаю всё, что он просит. Не высыпаюсь, правда, но кофе и витэ помогают держаться. Я привык, что получаю кровь по расписанию… — А вы просили её у него? — Нет, но… — Тогда попросите для начала. Если откажет — узнайте причину. Гена шумно втянул воздух и выдохнул. Он очень не хотел рассердить любимого начальника вклиниванием в важные разговоры. Леонид всегда был чем-то занят, ему самому наверняка требовался отдых. Внезапно на помощь Гене пришёл Артём: — Мы ведь можем постоять рядом, госпожа? Из подслушанного разговора вы узнаете о Леониде больше. — Я более чем уверена, что он просто забыл о своём милом гуле… — отмахнулась Злата. — Сейчас мы все взволнованы из-за одного предстоящего события. Неизвестно, как оно пройдёт… Возможно, нам придётся менять убежища. Все в делах… Гена почувствовал себя очень неловко. Накрутил себя на пустом месте… Привык ждать подачек, словно это зарплата. — Спасибо за помощь… Попробую решить свою проблему прямо сейчас. — Не за что, обращайтесь… Геннадий повертел головой по сторонам и шагнул в толпу. Лавировать между скоплениями людей он научился ещё давно, когда для экономии времени ездил в метро. Казалось, что парень по волшебству оказывался там, где секунду назад кто-то стоял, никого не задевая. Бесшумная незаметная тень, которая ни с кем не столкнётся. Нельзя переть напролом, когда ты не обладаешь большим статусом и известностью. Леонид Сергеевич стоял возле сцены вместе со своим младшим "братом"-адвокатом и что-то тихо обсуждал. На сцене играли музыканты. В такие моменты надо как-то окликнуть своего хозяина. Но как он хочет, чтобы его окликали в таком респектабельном месте? — Леонид Сергеевич, позвольте вас на минутку… — с серьёзным видом сказал Гена. Вентру жестом показал своему собеседнику, что отойдёт ненадолго, и перевёл своё внимание на помощника. — Что случилось? — Леонид Сергеевич… — Гене внезапно стало очень тяжело продолжать разговор. Он сжал губы и отвёл взгляд. — Я буквально не выползаю из туалетных кабинок. Мне очень плохо и нужно принять вашу кровь. Леонид нахмурился. С виду молодой руководитель, он смотрел весьма угрожающе. Гена испугался и промямлил: — Е-если вы чем-то недовольны, х-хозяин… Скажите мне, пожалуйста! Я из кожи вон лезу, чтобы вы были довольны мною! — Как давно это у тебя? — тихо спросил вампир. — Не знаю… Знаю только, что после витэ становится лучше. — Я кормил тебя позавчера, разве нет? У Гены задрожали руки. — Н-нет… Позавчера вы даже не говорили о том, что хотите меня вознаградить… Леонид выдохнул сквозь зубы, устало потёр переносицу и пробормотал: — Точно. Я отвлёкся на что-то… И почему-то решил, что выполнил свой план. Почему же ты мне не напомнил тогда? Вот оно что. Как и предположила Злата, Леонид действительно забыл о гуле! А тот побоялся сказать о своих нуждах. — Н-ну… — Не мог же ты тоже решить, что я накормил тебя. — Я боялся вашего гнева. Леонид вгляделся в лицо своего ассистента. Тревожное, страдающее лицо. — Опозориться ты боялся, — заключил вентру. — Неужели я стал для тебя кем-то вроде отца?.. Как же сложно с этими Узами… — Что, простите? — не расслышал гуль. — Я не могу понять, что ты чувствуешь, Гена. — Леонид положил ладонь на плечо ассистента и повёл его в сторону кабинетов, где можно незаметно покормить раба кровью. — Мне некогда думать о чувствах других людей. Если ты ничего не говоришь словами, то я не догадаюсь о твоих нуждах. Выскажись сейчас. Твои чувства не должны мешать твоей работе. Гена вздохнул и решился. — Я очень востребованный специалист. У меня много опыта в разных сферах… Хотя я учился на бухгалтера, я научился и другим вещам. Признаюсь, я смотрел ради интереса вакансии в других фирмах. Я подхожу под их требования, и меня гложет, что ваши условия работы хуже, чем на тех вакансиях. — И… — И я, конечно, понимаю, что там всей правды не расскажут. Но м-моя личная жизнь из-за ненормированного графика улетела коту под хвост! Простите… Я не хотел вас обидеть. — Ты же понимаешь, что теперь всё, ты связан со мной навечно? Гуль всё понимал. Нет никаких альтернатив. Увольнение в принципе невозможно. До трудоустройства ещё был шанс спастись, но теперь… — Да. Да… это я тоже понимаю… — С твоей зависимостью от витэ ты никому кроме меня не нужен. И как специалист, и как семьянин. Радуйся, что ты до сих пор холост. Будь у тебя дети… Поддерживать Маскарад было бы невозможно. Слова вентру подавляли и резали по сердцу. Хотелось лезть в петлю от безысходности. — Понятно теперь, почему у вас проблемы с гулями… — прошептал Гена. — Что-что? — Ничего. Я ваш раб, как вы и говорили… У меня нет права быть счастливым. — Быть счастливым — это не право, а навык, — возразил Леонид. — Этому тоже нужно учиться. — И что же нужно делать? — Для начала — добывать то, что приносит тебе покой. Будь навязчивее… Умей просить и отказывать. Будь готов к отказам и просьбам. Лучше получить отказ, чем отказать себе самому ещё на этапе формирования просьбы. Я даже не знал, что ты выбыл из строя… Как ты мог решать за меня, получать ли тебе витэ или нет?! — Я заработался… Я забыл, что у вашего эликсира вечной молодости есть побочки. Стрессы у всех случаются… — Хорошо, что ты сказал об этом сейчас, а не продолжил терпеть. Вентру дёрнул несколько дверных ручек, нашёл открытый пустой кабинет и зашёл внутрь вместе с гулем. Затем Леонид запер дверь изнутри и произнёс в пустоту: — Кто бы здесь не находился, мне всё равно. В Элизиуме Мелиссы разрешено использовать только Маску Тысячи Лиц. Я знаю об этой способности. Вампир повернулся к своему помощнику, обнажил запястье и некрасиво прокусил его клыками. — Пей быстрее. Наваждение. Действие. Утоление жажды. Гуль увидел красные раны и пришёл в себя, когда Леонид уже оторвал его голову от руки. — Достаточно. Гена сглотнул и сожалением попрощался с бесценным вкусом витэ ещё на один неопределенный срок. — Простите… — пробормотал он. Вот оно — то, чего не хватало Гене всё это время. Пазл сложился, можно жить дальше. — Скоро приедет и выступит Князь, — сказал Лео. — Иди и дождись. Перед сценой было довольно многолюдно. Пела другая Гарпия, Злата. Когда она закончила, зал аплодировал ей. Затем на сцену вышла Хранительница Элизиума и неизвестная девушка. Вторую представили как молодую поэтессу. Гена слушал вполуха. “А на своём ли я месте? — неожиданно для себя подумал гуль. — Правильно ли я выбрал свою профессию? По сути, я сейчас работаю не по специальности…” Гена терпеть не мог эти мысли. За одной следует другая, более паршивая. "Да, у меня много денег, но… Должен ли я жить ради большого заработка, когда ни детей, ни внуков у меня быть не может? Я не старею… Это, наверное, радует меня. Но ко мне относятся, как к стажёру, который может уволиться в любой момент! А ведь я не могу… Да и если бы мог, хотел бы я?" В глубине души он всё ещё чувствовал себя шкетом, который только вчера выпустился из университета. Вечно молодой… Вечно неопытный. "По сути, я всего лишь прикрываю Леониду задницу! Обманываю направо и налево. Ношу документы на подпись. Я давно перестал делать то, чему учился! Словно зря мучился на экзаменах…" Работа такая простая, но почему же от неё тянет блевать? Или она сложнее чем кажется? "Не приношу простым людям пользу… Вот оно. Кто-то проектирует, строит, лечит, развлекает, а я? Помогаю вампиру экономить время и не облажаться. Бесит…" Тошнота прошла. Гена чувствовал, что его тело вот-вот готово летать и крушить горы. "Конечно, плюсы у моей работы есть… Но если мне хорошо, то как я их замечу?! Я вижу только минусы!" Поэтесса закончила читать стихотворение, сюжет которого Гена ни черта не понял, и присутствующие, в том числе и Леонид с Геной, вежливо похлопали. [Мелисса] "Я так устала… Заберите меня отсюда кто-нибудь!.. Я не мечтала о такой работе, не желала объявлять выступающих на сцене! Я пишу и читаю книги! Почему моя родная стихия — обуза для меня? Из-за того, что я так сильно хочу писать, но не могу это делать прямо сейчас, мне так плохо! Бумаги, которые мне приносят, написаны одинаковым языком! Они ужасны! Если бы не Кира, я бы не смогла провести этот вечер… Только стихи и проза помогают мне двигаться дальше". Мелисса улыбнулась гангрельше, словно всё нормально, и посмотрела на часы. Сейчас должен приехать Князь. Филин крайне пунктуален и не тратит время на развлечения. "Он так стар… — подумала Хранительница. — Интересно, что он думает о своей вечности?" Когда Мелиссе исполнилось полвека, она чувствовала себя лишней среди молодых людей. Они заводят семью, детей… Они так похожи на Мелиссу, которая радовалась своей дочке до тех пор, пока та не умерла. Они — молодость, а Мелисса — болезненный опыт прожитых десятилетий. Словно иссохшее дерево в зелёной роще, старушка с грустью имитировала эмоции на публике. Когда ты вампир, то не сразу понимаешь значение слова "вечность". Можно стать могущественным, статусным и влиятельным человеком, но потом… больше не к чему стремиться. А вечность продолжается… Она никогда не заканчивается пенсией. Но что самое ужасное… Иногда так хочется схватить шею незнакомца и сломать её! "Не смотри. Не спрашивай ничего. Дай помолчать! Меня нет здесь! Я иллюзия!" Если писать боевик, то можно почувствовать, как фантазии о кровопролитии происходят на самом деле, и за это никто не несёт ответственность. Мелисса представила, как все присутствующие взорвались красными ошмётками. Наконец-то они умерли… Хорошо… Они слишком шумные. Зверь внутри сородичей — не метафора и не поэтическая выдумка. Он рвётся наружу, когда психика слаба. Его нужно кормить обманом, проявлять агрессию в любой форме. Внутренние двери Элизиума открылись, и в окружении шести безликих телохранителей в зал прошествовал Сородич в деловом костюме. — Внимание! — с металлом в голосе крикнула Мелисса. — Попрошу тишины! Сейчас будет выступать Георгий Мстиславович Филин! Расступитесь. "Он раздвигал массу… толпы… как ледокол… Чёрт, где мои сравнения? А может, следовало сказать "вы лицезреете самого Князя"? Глупо как-то… Мы же не в кино. Это просто очередное его совещание… Созыв крепостных и мещан". На сцену вышел темноволосый мужчина с мраморно-белой кожей. Немногие знали, что каждую ночь он просыпается с купеческой бородой, а перед такими событиями тщательно бреется. Он обвёл присутствующих цепким взглядом и произнёс в микрофон: — Мои дражайшие братия и сестры по крови и посмертию! Радуюсь тому, как много вас сегодня собралось! Узнаю и помню каждого из вас. — Филин назвал имена нескольких сородичей из каждого клана. Иногда он называл неонатов, и эти вампиры удивлённо поднимали брови. — Мы пережили множество бед, но выжили и приспособились даже к Эпохе Чудес. Попрошу вспомнить тех, кто встретил несправедливую и преждевременную Окончательную смерть. — Затем Князь перечислил имена ушедших сородичей трагичным тоном. Среди них прозвучало и имя сира Леонида Глебова, а также его грандсира. — На душе каждого из нас есть тяжёлый груз потерь, и никто из нас не хотел бы, чтобы этот груз становился тяжелее. Особенно я. Многие из вас, друзья — это Право на потомство, данное мною однажды вашим сирам за большие заслуги. Это Право на охоту в нашем великом городе, которое я даровал в знак уважения к вашим сирам, их сирам и сирам их сиров. Это Сородичи, которые рано или поздно тоже заслужат эти Права. Вот почему мне тяжко видеть, как те, в кого я поверил однажды, кого защищал и кого поддерживал, так глупо и нелепо погибают на поле брани. Кто-то из вас думает: “Ха! Он обычный лицемер, а его слова лживы”. — Филин посмотрел на Трофима и выдержал паузу. У дитя предшественника Филина были основания так полагать. — Действительно, я меняю свой лексикон и больше не обращаюсь к вам со словом “товарищи!”. Маскарад — это не только отговорки из рода “я не ем после шести” или “я за рулём, поэтому пить сегодня не буду”. Это мимикрия под реалии нынешнего времени. Под образ мышления. Государственный строй. Использование новых слов и отказ от старых. Но как бы сильно не изменился мой язык, мои дорогие и уважаемые Сородичи, мои намерения останутся прежними и незыблемыми. Почти сто лет назад я пообещал вам защитить наше сообщество от смуты и беспорядков, возглавив его. Как вы можете видеть, позиции Камарильи в Москве стали лишь крепче и сильнее. Но наш враг не дремлет. Шабаш собирается нанести удар из засады. И я точно знаю, откуда он может произойти, если мы будем медлить. Наш многоуважаемый Шериф собирает группу зачистки. Каждый, кто вступит в ряды этой группы, будет щедро вознаграждён, а павшие в битве будут вспоминаться добрым именем! Но это не единственный способ помочь нашему общему делу. Сородичи! Наша сила не только в кулаках и оружии! Мы обладаем огромной властью над информацией. Так создайте же новости, которые затмят собой битву с Шабашем! Киньте людям кость сенсации, и пусть они обсуждают не перестрелку на окраине города и не снос здания, а скандалы звёзд, победы в спортивных матчах, нелепые законы, да что угодно! Отличившихся сородичей я, разумеется, тоже награжу. За сим я откланиваюсь. Приятной ночи, друзья! Князь отдал микрофон Мелиссе и с безразличием прошествовал обратно в толпу. Как было бы хорошо, если бы на этом вечер закончился! Вспышка — и Мелисса сразу дома, на любимой кровати. Но нет… Работа продолжается. Необходимо послушать, о чём говорят сородичи. Составить рапорт. Эти рапорты… С одной стороны — пиши, что хочешь. Но с другой — это сочинение школьного уровня, где каждая буква должна вписываться в шаблон. В рапорте не укажешь свои мысли, даже если их требуют. Мелисса с удовольствием бы писала, как она устала от лизоблюдства, лицемерия, фальшивых улыбок… в каждом рапорте. Со временем бы Князь привык к этим словам. Так привыкали и к вежливости в старые времена. Сначала — немного креатива, который воспринимается как искренность. Сравнение с величественными явлениями природы там, витиеватое признание в своих чувствах здесь… Это работало пару раз, а потом без этого письмо казалось ленивым или грубым. Взгляд Хранительницы выцепил сородича, который слишком сильно жестикулировал, обсуждая что-то с другими. “Он хочет улететь на своих руках?” — усмехнулась вампирша и по-настоящему улыбнулась. Князь подозвал к себе нескольких вентру и ушёл на второй этаж. Телохранители ушли следом за сородичами. “Кажется, кого-то будут ебать в очко…” — нескромно подумала Мелисса уже не так весело. Когда Филин находился в Элизиуме продолжительное время, это ставило всех присутствующих в Элизиуме под угрозу их жизни и не-жизни. Да и вообще, когда в Элизиуме пребывала большая часть сородичей, существовал риск нападения извне. Вампиры сильны по отдельности и небольшими группками, но раз уж они в целом не могут договориться о важных вещах вроде противостояния правительству смертных, то что уж говорить о командной игре в стенах одного здания? Мелисса позвала музыкантов на сцену и пошла гулять между присутствующими. Тоска… Только бумага, как лучшая жена, принимает искренность не только в лучших, но и плохих её проявлениях. Хранителю нельзя быть плохим для всех, ведь тогда он навечно запомнится как плохой сородич и будет изгоем в местном вампирском сообществе. Быть хорошим для всех чисто по логике невозможно, ведь то, что считают хорошим бруха — отвратительно для вентру, а рядом с носферату лучше признавать самые отталкивающие свои качества, чего ни в коем случае нельзя делать рядом с охочими до сплетен тореадорами. Чтобы быть хорошим Хранителем, нужно быть никаким сородичем. Незаметным, скучным в общении, но внимательным и умеющим предотвращать конфликты. Кем-то, кто устраивает большинство. — А у твоих гулей бывают женские истерики? — спросил ближайший в этот момент к Мелиссе сородич. Судя по голосу — это Марк. — Только в самом начале, — ответил Виктор. — Потом ты им говоришь замолчать? — Нет, это не нужно. Интересно. Мелисса отошла немного подальше и сконцентрировалась на этом разговоре. — Гули… они ведь как собаки, — продолжил Виктор. — Виляют хвостами, когда ты их хвалишь, и скулят, когда ты высказываешь недовольство. Я чувствую их эмоции… — Он вздохнул. — Мне не нравится, когда я чувствую что-то неприятное. — А сородичи на узах для тебя кто? — со смешком спросил Марк. — Если бы акулы могли вилять хвостами, я бы всё равно не стал их заводить, — отрезал Львов. — Ты клонил к теме об узах, что ли? — Нет, я так… Расскажи, что ты говоришь гулям. Я тоже хочу завести гуля, но не хочу наступить на грабли. — Хм… Тогда слушай. — Виктор стал говорить тише. Мелиссе пришлось подобраться ближе на пару шагов. — Они часто уговаривают дать им Становление. Вон, Полина недавно на днях тоже начала меня об этом просить. — А ты что? — Я сказал: “Пока ты не знала о вампирах, ты и подумать не могла, что можешь остаться вечно молодой. Ты знала это, но всё равно ходила в бары и пила жидкость, которая медленно портит внешний вид и здоровье. Когда мы познакомились, ты жаловалась на своего бывшего, который бросил тебя, и планировала спиться. Уже тогда я предполагал, что в тебе есть масса недостатков, о которых ты не подозреваешь, но мне понравилась твоя необычная внешность, так что я захотел сохранить её навечно и принял тебя такой, какая ты есть. Если бы ты была моей ровесницей, то постоянно тосковала, что ты уже не молода, что твои ноги уже не те и так далее. Если бы я не сделал этого, но рассказал тебе, кто я, то до того, как меня казнили, ты бы просила меня подарить тебе вечную молодость. Итак, ты уже имеешь вечную жизнь, лишённую старости. Просто люди всегда хотят больше, чем способны иметь. Я дал тебе даже больше, чем мог дать. Я дал тебе людей, с которыми ты можешь обсудить таких, как я, и таких, как ты. С моими гулями ты даже можешь обсуждать меня всего, какой я есть. Of course, у тебя есть свои обязанности и ответственность. Ты наблюдаешь за моим образом жизни, и тебе кажется, что моя жизнь легче, чем твоя. На самом деле, ты не хочешь стать вампиром. Ты хочешь не делать того, что обязана делать сейчас. Ты хочешь лежать днём на кровати, а ночью ходить в те места, где люди развлекаются, и чтобы всё сложное за тебя делал кто-то другой. Ты хочешь покорного слугу, но тебе нечего ему предложить, чтобы он просто так всё это делал для тебя. Проблема в том, что ты не знаешь, чего просишь у меня. Ты просишь меня сделать тебя маньяком-инвалидом, который будет страдать вечно, пока его кто-нибудь не убьёт, что всегда очень внезапно и больно… Если это лучше, чем жить обычной жизнью домохозяйки-блогера… Если это лучше, чем быть моим гулем, то мне лучше перестать поить тебя кровью и отпустить на все четыре стороны. Да, ты будешь очень мучиться от ломки, но не вечно же! Сейчас ты хочешь только кровь вампиров. Став вампиром, ты не перестанешь хотеть кровь вампиров. К этому добавится тяга к любой другой крови, особенно человеческой. Сейчас ты конкурируешь за мою кровь только с двумя другими девушками. Став вампиром, у тебя будет примерно сто-двести конкурентов на город. Тебе будет нельзя питаться там, где тебе нравится отдыхать. Скорее всего, тебе разрешат охотиться только на окраине, где очень опасно. Охотиться сложно. Даже инвалидам легче, ведь они никого не убьют, если начнут есть, будучи очень и очень голодными. Люди едят уже убитую пищу…” — Виктор сделал паузу. — Примерно так я ей ответил, как и другим двум. — Жиза, — понимающе согласился Марк. — Но долго. Это же гуль, нельзя ли попроще отказать? А то разжёвывать всё это… — Если ты не будешь менять гулей часто, как мой сир, то довольно скоро поймёшь, что вечная жизнь с одним и тем же человеком — это дольше, чем хотелось бы. Раньше я думал, что и просто вечная жизнь — это хорошо… Но я так хочу выйти на пенсию, ты себе не представляешь! Я устал… — Устал? Ты же не работаешь, как обычный человек. От чего ты устал? — Я всё равно принимаю участие в управлении моей галереей. Лучше прочих понимаю, как увеличить доход с неё. Разбираюсь в современном искусстве. Если я очень много времени трачу на изучение чего-то творчества, значит, оно будет продаваться и стоит внимания моих партнёров по бизнесу. Тебе интересна эта тема? — Кажется, Виктор удивился. — Не знал, что с тобой можно обсудить планы продаж. — А что конкретно ты хочешь обсудить? — Продажу картин. Очевидно же. С этих денег мои люди получают зарплаты. Зарплаты должны быть стабильными. Следовательно, каждый месяц должен производиться какой-то минимум продаж. Я считаю, что без планов никуда не деться… Мы же не бюджетная организация. Мы просто жильё для картин и рояля. Как гостиница… Ну так вот, о продажах. Леонид Сергеевич считает, что любые работники могут влиять на выполнение планов. Он говорит, что если работник имеет время на долгие разговоры о футболе, то лучше это время тратить на общение с людьми, которые являются потенциальными клиентами. Мол, в бизнесе всегда нужно притворяться человеком, чтобы в тебе не распознали голодного хищника, но при этом только хищники добиваются успеха, а настоящих людей съедают. В чём-то он, конечно, прав… Но если работник сознательно говорит о любимых вещах лишь для того, чтобы получить с этого выгоду, он не отдохнёт от работы и будет делать её всё хуже и хуже. Как по мне, обучать новых работников сложнее, чем давать старому работнику восполнение его сил. Поэтому в больших и прибыльных компаниях большая текучка кадров, а в небольших организациях вроде моей… Оу, тебе всё же не интересно, — перебил Виктор сам себя. — Я вижу по твоему лицу, Марк. — Прости. Я задумался, хах… — О чём? И тут тореадоры как-то резко перешли на обсуждение начинки машин. Мелисса потерялась во всех этих деталях, марках и причинах поломки и того, и другого. Виктор поддержал тему, припомнив свои случаи авторемонта. Появился непонятный Мелиссе юмор и шутки. “Старая я для современных автомобилей… — грустно вздохнула Хранительница. — И даже если бы была молода… Мне не интересно. Я не понимаю, о чём они говорят. Не хочу понимать. Я не вожу машину. Машины меняются быстрее, чем я успеваю привыкнуть к ним”. — Ты говорил о планах продаж, — сказал Марк, — а я подумал тогда, что автомеханики радуются, когда кто-то другой попадает в аварию. Мы как врачи для машин… Тьфу! — скривился он. — “Мы”! Причислил себя к автомеханикам, блин… — И что такого в этом? Ты автомеханик с музыкальным образованием. Везде найдёшь своего слушателя. — Да зашквар это. Если ты вечный начальник, то я словно вечное подмастерье. — Сейчас ты не подмастерье, разве нет? — спросил Львов. — Дойная корова… Ещё лучше. Кормлю чужого гуля… И зачем я вообще учился в вышке? — Смотрю, тебя устраивает такой заработок. — Почему ты так думаешь? Мелисса вспомнила, почему она не раз становилась Хранительницей Элизиума. Как же интересно подслушивать разговоры сородичей! Интереснее, чем слушать людей, для которых капризы маленьких детей как тема болтовни — это что-то новое и необычное. — Ты жалуешься на лёгкость работы, так? — ответил Виктор. — Не на трудности, к которым учёба тебя не подготовила. То есть жалуешься на плюсы твоей работы. Говоришь о них как о самом плохом, что там есть. — Ну… Жалко время и нервы, которое я потратил на все эти экзамены… Я мог играть на гитаре с друзьями, учась в любой другой шараге. Чем мне помогло знание истории, к примеру? Да ничем… Вот вообще. — Лучше учиться с удовольствием, чем с ненавистью. Потом не будет ощущения зря прожитой жизни. Если же тебе не будет нравиться профессия, на которую ты учишься, ты всё равно не будешь работать по специальности. — Если бы я знал, что мне придётся работать в стрип-клубе, я бы пошёл… — Марк призадумался. — Куда? — В мед. Я притворяюсь массажистом, а эти ребята, как я читал, должны иметь медицинское образование. — Неожиданно. Мелисса подумала, что слишком долго стоит на одном месте, да и пользы от этого не очень много. Нужно найти другой интересный разговор, причём чтобы он не был вырван из контекста. И такой нашёлся. — А ты изменился, брателло! — сородич со смутно знакомыми чертами лица похлопал по плечу черноволосого бруху, одетого во всё чёрное. — Ну так… мне кажется, я всегда хотел измениться, только не знал, как. — Мне бы твои мысли, когда я только был становлен… А ну-ка, повтори. Хриплый голос первого сородича навёл Мелиссу на мысли о носферату. Может, не стоило разрешать использование иллюзий в Элизиуме? Тогда не пришлось бы гадать, носферату ли перед тобой или нет. — О хуйне какой-то думаю. Так? — сказал бруха. — Да-а… Прям музыка для моих ушей. — И зачем я столько времени потратил на мысли о смысле жизни? Обесценивал столько хороших вещей: ясную солнечную погоду, новые здания на месте старых, офисный стиль одежды… — Колись, Харон, что курил? — Мне один умный человек сказал, чтобы я попробовал обесценивать свою депрессию. Я ведь привык много думать о том, как всё хуёво, и ничего не делать. Варюсь в однообразии, ничем от офисного планктона не отличаюсь. Правильно он говорил, что нас бесит в других людях то, что есть в нас самих, но что мы пытаемся подавить в себе. Мелисса начинала понимать, почему Князь дал Трофиму разрешение на Становление этого юноши. Что Трофим, что его более старшее дитя — крайне внушаемые представители низов. Клану Бруха не хватало кого-то мозговитого. — Хех, ну и как тебе жизнь офисного планктона? — Не знаю, я не работаю в офисе, — ответил Харон. — А хотел бы? — Хм… Нет. Всё же нет. Но если меня пригласят, я попробую. — Это кто же тебя пригласить может? Офисы же только днём работают. — Всё может произойти. Куда невероятнее стать вампиром, чем работать ночью за компьютером в чьём-то кабинете. Я готов к любому повороту. "Да уж, — подумала Мелисса, — ночью официально работать сложнее, чем днём". Мелиссе после Становления приходилось с нуля учиться махинациям в бюрократии. Подставные счета, подставные личности, фальшивая "дневная" деятельность — очень много усилий для поддержания Маскарада и соблюдения постоянно меняющегося законодательства. На самом деле, ни у кого из сородичей не получалось идеально соблюдать Маскарад. Каким бы старым ты не был, невозможно держать в голове всё на свете. Самый частый "прокол" сородичей — выходить из Элизиума мертвенно-бледным, ледяным, не дышащим. Охранник-гуль методично фиксировал все такие случаи с помощью тепловизора и видеокамеры, а Мелисса сопоставляла кадры видеокамеры с именами. Когда сородич не появлялся в Элизиуме больше года, Мелисса отмечала его без вести пропавшим. Это могло также значить, что он погиб. Так уж получалось, что среди тех, кто пропал, было очень много сородичей, не согревающих своё тело в холодные времена. Эти статистические наблюдения тоже являлись угрозой нарушения Маскарада. Мелисса шифровала их, как могла, но знала, что её шифр не очень сложный. Меры предосторожности и безопасности — они такие: когда они хороши, ничего плохого не происходит и кажется, что они не нужны. А когда этих мер нет, рано или поздно случится что-то непоправимое. Мизерная вероятность беды для обычного человека со сроком жизни 80 лет — это смехотворная фантастика. Зачем ходить в бронежилете каждый день в безопасном, не криминальном районе, если вероятность смерти там от ранений крайне мала? Для бессмертного существа процент вероятности умножается в сотни, а то и тысячи раз. И вот уже безопасный район оказывается местом жительства оборотня, который человека, возможно, не тронет, а вот вампира — наверняка. Чем старее сородич, тем он параноидальнее. Спустя сто лет выживания уже и падение метеорита на твой дом не кажется бредом. Люди живут в удобной и объяснимой для них картине мира, даже если она приносит страдания. Картины разные, но все они имеют рамки. А сверхъестественное существо периодически сталкивается с тем, что выходит за рамки его понимания. Почему после физических нагрузок и увеличения физической силы мускулы на теле никак не меняются?! Каким вообще образом вампир поднимает тяжести? Человек знает: хлюпик ни при каком случае не победит качка в силе. В этих рамках спокойно. Вампир однажды понимает: хлюпик МОЖЕТ оказаться сильнее качка. А если это всё-таки возможно, то возможно и то, что за всеми вампирами пристально следят и долго наблюдают. Старые вампиры суеверны. Что для смертного — дурацкая привычка стучать по дереву, то для сородича — ритуал по успокоению незримых духов. Тремеры утверждают, что духи есть! Джованни говорят, что призраки есть! И не только они. Сверхъестественный мир слишком хаотичен, чтобы его можно было структурировать и описать одной книгой. Где суеверия — там внушаемость. Где внушаемость — там критические ошибки. Так что Мелисса предполагала, что Князь тоже где-то недостаточно хорошо соблюдает Маскарад и умело скрывает это. И вот в восьмидесятых приезжает "специалист по решению проблем с Маскарадом". Тут к гадалке не ходи — многие к нему так или иначе обратятся. Не у всех есть способности, которые в миллион раз облегчают многие задачи. Откуда он узнал о связи Мелиссы с цимисхом? Старая ведь история. Мелисса давно переехала в Москву, а ошибки вампирской "юности" всё не отпускают её. Остаток ночи прошёл как в тумане. *** [перед рассветом] Вот и закончилась эта суматоха. Мелисса закрыла потайную дверь изнутри и прошла к своему тайному убежищу внутри дома её гуля. Двухспальная кровать, шкаф для одежды и рабочее место ждали тореадоршу, как старая семья. Женщина упала на мягкий матрас и закрыла глаза. Скоро рассвет… Зачем надо было так стараться? Ради чего стоило доводить себя до изнеможения? Ради этого коттеджа, от которого до Элизиума добираться час на машине? Вся эта роскошь и пространства не помогает чувствовать себя свободной и счастливой. Ради красивой одежды, которую выбирали гули? Шоппинг — это трудоёмкое занятие, на которое совершенно нет времени. Ради бесконечных знакомств, от которых уши гудят даже в тишине? А в тишине этот остаточный шум ещё заметнее. Когда в Элизиуме ты нашёл тихое место для одиночества, это значит, что в любой момент тебя могут окликнуть. Надо быть наготове круглосуточно! А то вдруг что-то спросят, а ты не услышишь вопрос и продолжить думать о своих проблемах? На тебя могут и обидеться за такое откровенное пренебрежение. В тишине иных мест разум пытается воссоздать привычную обстановку непрекращающихся разговоров. Что ещё неприятнее, так это когда появляется возможность подумать о себе, а в голову идут мысли только о том, как сложно выйти из рабочего состояния. “Попробую-ка написать что-нибудь, пока не усну?” — подумала тореадорша. Она встала с кровати и села за рабочий стол. Взяла блокнот для черновых записей, открыла на пустом развороте и занесла карандаш над пустым, белым листом. Как обычно, да? Нарисовать шкалу времени. Придумать, ради какой концовки кто-то будет читать историю. Зачем он потратит драгоценное время на сидение на одном месте и молчание? Интересный вопрос. Мелисса давно не расслаблялась по-настоящему. Не наслаждалась видом из окна или пением птиц. Она знала, что в мире есть такие же заложники работы, как и она, и хотела, чтобы хотя бы они расслабились немного. Но как такой заложник непрерывного труда найдёт в себе силы на, по сути, ничего-не-делание? У него же полно забот! Есть семья, дети, друзья… Со всеми нужно пообщаться. “Может, главный герой станет таким же, как Кира? — пришла идея к тореадорше. — Она умеет находить энергию на всё…” А вот и веки смыкаются. Глаза расфокусируются. Пора спать.