Виды кровожадности

Москва никогда не спит, даже ночью. Одни люди едут с работы в типовые ЖК и серые хрущёвки, другие — на работу в ночную смену. Нет такого многоквартирного жилого здания, в котором не горит ни одно окно. Кто-то гуляет с собакой в полночь, а кто-то идёт за покупками в круглосуточный магазин. Да и что такое «ночь»? Когда солнце садится за горизонт? Но тогда вечернее обучение следует называть вечерне-ночным. Или когда пора ложиться спать? Но у людей разный график работы и сна. Кто-то просыпается в пять часов, чтобы два часа ехать до офиса. А кто-то в пять часов только ложится, потому что не успевал сделать презентацию по срокам из-за прокрастинации. Получается, что «ночь» у всех разная. Разная она и у вампиров. Сначала от цепкого торпора просыпаются наиболее высокоморальные особи. Почему так? Возможно, причина кроется в Звере — сгустке животных инстинктов, возникающих в сознании после Становления. Зверь боится солнца и интуитивно ждёт самое тёмное время для охоты. Чем сильнее Зверь в вампире, тем дольше он выжидает подходящий момент. Самый очевидный способ подавить Зверя — иметь крепкую силу воли и моральные ценности, противоречащие инстинктам. Чем больше таких ценностей, тем лучше. Потом открывают глаза бессердечные, но рассудительные сородичи. Кто-то из них даже пытается разбудить себя раньше, чтобы получить больше времени на бодрствование. Если их мораль человечна, то они не слишком сильно отличаются от обычных взрослых людей. А затем цепи сна сбрасывают настоящие ублюдки. Для них чужая жизнь ничего не значит. Они убивают, крадут и упиваются чужими страданиями. Но рано или поздно их находят и люди, и свои же. Преступник-вампир — прямая угроза Маскараду. Такой не будет притворяться мёртвым, если в него выстрелят. Такой оскалится с длинными клыками и полезет отрывать полицейским головы. А в век Интернета и камер это непозволительно. Так что отморозки поумнее бегут из Москвы в отсталые и криминальные города Шабаша. Витэ — по-настоящему магический эликсир вечной молодости. Оно не даёт мозгу носителя умереть и может превратиться в любые клетки организма. И оно поддерживает физическое состояние мёртвого тела весь день, поэтому по пробуждении любой вампир голоднее, чем был при засыпании. Охотиться надо даже святым. Поохотившись, сородич может заняться и рутиной. Рутина у всех тоже разная, но угнетает одинаково. Нет такого вампира, который не испытывал бы проблем. Как и нет человека, который бы не страдал от чего-то. Потом можно поразвлечься. Но если развлекаться одним и тем же, то со временем развлечение превращается в рутину. Для наглядности посмотрим за посмертием зверей в человеческих трупах, называемых Сородичами. Канализационная крыса проводит остаток ночи в Интернете. Ищет слабые стенки аппетитных сайтов, лавирует между ног суетливых комментаторов, идёт на запах беспечных пользователей. Иногда отвлекается на красивую картинку новомодного сериала. Оправдывается, что тратит время с пользой. Почти старик, а ведёт себя несерьёзно. Глупый гордый лебедь вкусил запретный плод и стал жертвой коварного удава. Наслаждение тактильным контактом было лишь началом падения в бездну беспорядочного извращённого секса, нарко- и алкотрипов, лишения прежних ориентиров, непоправимых изменений психики и, в итоге — служения древнему богу Зла. Но это далеко потом. А пока что удав отвёз лебедя до Элизиума, с сожалением ослабив свою хватку. Одинокий приметный мотоцикл около усадьбы богатых камарильцев мог создать ненужные слухи, так что лебедёнка отпустили. Пока что. Игривый фенек оттачивал скорость своей реакции в виртуальных мирах. Она чувствовала себя слишком слабой и маленькой для этого безжалостного мира. Но внезапное сообщение от лебедя о новой встрече заставило её улыбнуться. А Илай спал. Крыса просыпается в бункере. Он будет охотиться на крыс поменьше и потупее. Лебедь просыпается в пыльном погребе грязного гаража. Он будет охотиться в ночном клубе и желать повторения вчерашней страсти. Фенек просыпается в собственной комнате в коттедже. Она будет есть кровавый корм из холодильника. Илай не проснулся. Крыса хочет поиграть с фенеком. Но крысе надо идти в Ниберспейс. Лебедь хочет поплакать в уголке от навалившихся сердечных мук. Но лебедь едет на встречу с Гарпией для укрепления уз. Фенек хочет играть в гонки и стрелялки. Но фенек слышит крики сира и заслоняет собой раболепного слугу от шизофренички с ножницами. Илай ничего не хотел и ничего не делал. «Эх, в девяностых было посвободнее…» — думает крыса, читая о различных запретах на территории вверенного ему клуба. «Знаю! Я просто буду любить ВСЕХ!» — осеняет лебедя после вкусного глотка тореадорского витэ. «Для сира надо просто купить фотообои с одуванчиками», — раздражённо думает фенек, стирая любимую домашнюю толстовку от своей крови. Илай ни о чём не думал. Крыса был тем, кто заводит гуля. Лебедь был тем, кто клянётся в вечной любви и преданности перед дамой, которую он едва знал. Фенек была той, кто отложил зашивание новой дырки на толстовке «на потом». Илай был спрессованной землёй. А что же другие звери, спросите вы? Ведь в Камарилье целых шесть кланов, и в Москве живут представители ещё нескольких. Но всех, увы, не перечислишь. Разве что можно поделиться историями, которые уже давно произошли. Историю первую назовём «Лев и гиена». Голубоглазый лев всегда был недоволен размером своего прайда. Особенно в девяностых, когда этот прайд ещё не сложился. Лев любил ухаживать за теми, кто младше него или за кем он ещё не ухаживал. Со стороны это смотрится как воркование петуха рядом с незнакомой курочкой. Загляденье, одним словом. Загляделась и помощница Шерифа — гиена из клана философов. И не придумала она ничего лучше, чем предложить льву свои услуги спортивного тренера. Ну а что, надо брать быка за рога, пока такой красавчик ищет себе пару! Не искать же себе любовников среди смертных или, того хуже — взрывоопасных соклановцев? Лев принял предложение, всё же на улицах случались нападения. Во время их тренировок он даже разрешал себе флиртовать, и в такие моменты гиена несла всякую чушь, из-за которой ей хотелось дырявить стену своей башкой. В какой-то момент интерес гиены ослаб, потому что лев на самом деле оказался хорошим мальчиком и сносным учеником, а гиена привыкла самоутверждаться за счёт наведения дисциплины и порядка среди подопечных. Не то. Слишком правильный. Ненастоящий. И только она хотела закончить обучение преждевременно, ссылаясь на выдуманную причину, как лев сам отказался от будущих тренировок. А казалось, что он вот-вот предложит встречаться! Да, гиене было бы с ним скучно, но она не хотела чувствовать себя брошенной. Поэтому она в чувствах пообещала, что будет рассказывать о его подлости каждой юбке, за которой он увивается. С точки зрения логики, никакой подлости с его стороны не происходило, но злость и обида же откуда-то взялись! Так что обещание гиена выполняла при удобном случае. Слава бабника крепко закрепилась за львом. И его любовным похождениям, казалось, был положен конец. Но годы идут, слухи исчезают. Гиена уже и думать забыла о том, что она натворила десять лет назад. А тут и новое пополнение новичками. Лев так соскучился по ухаживанию за малознакомыми бессмертными дамами, что подкатил к первой попавшейся. И не посмотрел, что очкастая аспирантка с редким именем Регина — из клана кровавых магов-экспериментаторов. Не придал этому значения. Он думал только о том, что раз она стала вампиром недавно, то ничего о нём не знает, и не будет против перемен в своей скудной внешности. То, что она не общалась с Гарпиями, только сильнее мотивировало его ухаживать за девушкой. Он даже стал читать научные статьи, о которых она упоминала, чтобы поддерживать с ней умный разговор! Но… Никакого успеха. Болото. Френд-зона! И ведь ни стиля, ни вкуса, лишь пессимизм и скепсис! Звучало как вызов, который нельзя пропустить. Пришлось выкатывать последний козырь — назначать свидание вне Элизиума и использовать Восторг во время встречи. Одаривая Регину и её новый голубой шёлковый платок особыми комплиментами, лев не заметил, как стал восхищаться всеми качествами девушки на самом деле. Это почему-то её очень сильно разозлило, и она наговорила льву неприятных колкостей, а потом ушла. После этого лев ныл и стенал ещё несколько дней. То в одиночестве, то в постели своего сира, то в своей постели с гулями. Отшили! Его, такого классного и замечательного во всём, отшили! И не кто-нибудь, а та, которой он начал восхищаться по-настоящему! И при этом обозвали некрасивыми словами. Даже гиена не причинила столько душевных страданий, как эта новенькая. «Наверное, это карма», — думал в эти дни лев. Но потом это восхищение ушло, как будто и не появлялось. Лев хорошенько подумал и пришёл к выводу, что его собственный Восторг не просто не сработал, но и как-то отразился на нём самом, иначе как ещё можно объяснить это тупое восхищение внешними качествами, которые раньше вызывали лишь презрение? Да и тремеры — клан с бесконечным количеством тузов в рукаве. Пришлось извиниться за своё поведение, как только в Элизиуме выдалась такая возможность. Извиниться — и уйти, потому как нечего больше делать рядом с той, кто тебя явно не хочет, да ещё и насолить неизвестной магией способна. С тех пор лев не пытался заигрывать дамами иных кланов. Его уверенность в том, что он знает женщин, пошатнулась. Но он так хотел, чтобы его полюбил сородич, которого он ещё не знает… И чтобы при этом никто не вспоминал за спиной льва о его двух предыдущих провалах… Так хотел, что увидел надежду в лебеде, разбавившем родной клан молодой кровью. Мораль истории такова: чахнуть на дне самооценки больно, но падать туда с облаков ещё больнее. Говорите, слишком много сопливой мелодрамы? Слишком много тореадоров, которые думают о любви? Хорошо. Вторая история расскажет о том, что куда ближе вампирам, чем смертным. И история эта… о тебе. Ты клинически мёртв, но открываешь глаза каждый вечер. Ты подстраиваешься под новые правила игры, как можешь. Но ты всё ещё социальное существо. Друзья — твоё богатство. Время идёт, и ты привыкаешь к одним и тем же приятным собеседникам, с которыми хочешь делить воспоминания. Кажется, что так будет всегда, ведь ты бессмертен. Но они умирают. Кто-то сдаётся и спивается. Кто-то умирает от рака. Кто-то попадает в автокатастрофу и не доживает до больницы. Кто-то пропадает без вести. Кто-то переезжает в другой город, в другую страну, и больше никогда не пишет тебе. Кого-то сажают по сфабрикованному делу, и тюрьма ломает его до неузнаваемости. А остальные стареют. Они меняются, словно становятся незнакомцами. Они обзаводятся детьми, и им больше нет до тебя никакого дела. Они обзаводятся внуками. Они ждут своей смерти десятилетиями, не зная, что там, после неё. Они становятся религиозными, так как даже ад понятнее, чем полное «ничего». И в итоге… друзья уходят. И до того времени, когда они постареют, уйти нужно тебе. Или же сделать их гулями и привести в свой мир. Да, это единственный путь удовлетворения своего эго. Только гулям можно рассказывать о том, кто ты и что тебе нужно на самом деле. Но… Ты же не думаешь, что всё будет так просто? Гули тоже могут умереть. Обычно они умирают от рук или клыков своих хозяев. Да, твой друг может умереть из-за тебя. Но к тому времени он не будет восприниматься как друг. Значит, его роль «друга» умрёт ещё раньше. Можно подружиться с другими вампирами. Как минимум, можно сплотиться небольшой группой. Вот только как долго продержится эта связь? Что ты сделаешь, когда твой друг окажется сволочью? Да, именно «когда». Человеческого остаётся всё меньше и меньше. Это нормально. Ты и сам будешь оставлять трупы после себя. Встреча твоей жертвы с тобой может оказаться последним часом её жизни. Если кого-то из вас найдёт полиция, вас арестуют. Возможно, до суда вы не продержитесь. Следственный изолятор не изолирован от солнечных лучей. Нужно бежать. А как? Очаровать кого-то взглядом? А если ты или он не умеешь? Легко тем, кто подменяет воспоминания и убеждает смертных в своей правоте. А если вы не из их числа… Нужно нарушать Маскарад или просить о помощи кого-то другого. Если ты состоишь в Камарилье, тебе помогут. Но только для того, чтобы твоя смерть сама по себе не стала нарушением Маскарада. Если Князь решит, что ты или твой друг накосячил слишком сильно, всё равно выносится смертный приговор. Так стало со многими Сородичами из прошлого. Иногда кланы «чистятся» своими же. Многие потеряли друзей, союзников и врагов. Чем ниже репутация клана из-за ошибочных Становлений, тем выше «текучка» внутри него. А когда твоё окружение меняется, ты не забываешь про тех, кем ты дорожил раньше. Твоя память на удивление избирательна. Ты страдаешь всё равно. В любом случае. Так зачем жить правильно и по-человечески? Становись настоящим хищником: неси смерть и страдания, подчиняй своей воле слабых и строй козни сильным. Веселись на трупах и обугленных костях. Жди Окончательную смерть скоро, но не стремись к ней. Притворяйся невинной овечкой, держа нож за спиной. Будь Вампиром. Ой, это же прямая дорога к поглощению Зверем и лишению разума! Значит, в какой-то момент нужно зацепиться за край бездны и поменять «маршрут» своих ориентиров. Определись, что действительно должно быть важно для тебя. Не соблазняйся бессмысленной жестокостью. Отринь Человечность как моральный кодекс и переходи на альтернативный Путь просветления. Или испытай удачу и попробуй достичь Голконды — мифического высшего состояния Человечности, при котором слабнет само проклятие вампиризма. Но будь готов к охоте за твою голову, ведь некоторые Сородичи будут настроены решительно против существования такого вампира… Да, невозможно нравиться абсолютно всем. Но чтобы чувствовать себя счастливым, этого и не нужно. Достаточно нравиться самому себе. Вернёмся же к нашим зверям в человеческом обличии! Прошло несколько ночей. Сородичи просыпались после заката, утоляли жажду крови и занимались своими обычными делами. Крыса устанавливал прослушку в Ниберспейсе. Лебедь переписывался с несколькими людьми в соцсетях, кормил Лили и думал о тех, к кому он был привязан узами крови и пикантными воспоминаниями. Фенек проходила экзистенциальный кризис: то, какой девушкой она являлась, не позволило бы ей выжить в этом мире как вампиру. А Илая сковал странный торпор. Его сознание окутал мутный туман, из пямяти вырезались воспоминания о странной крови и галлюцинациях. «Да, это просто воображение разыгралось…» — шептало сверхъестественное марево. И когда гангрел забыл о том опыте, он проснулся. Почва выплюнула его, но он продолжил лежать, прислушиваясь к окружению. Где-то прошуршали кошачьи лапы. Человеческих шагов и голосов не слышалось. Вдали гудели дороги. «Фух, никаких строителей-ремонтников! Я не сдох! Но блять… Я! Хочу! Крови!» Илай приподнялся на локтях, огляделся и поискал животное. — Кс-кс-кс… — прошептал он. Отблеск двух глаз. — Я поделюсь с тобой добычей… — произнёс парень, когда их взгляды пересеклись. Чтобы кот понял слова вампира, тот подражал кошачьим звукам. Кот засеменил к человеку. Как только он оказался совсем близко, Илай схватил его и прокусил клыками живот до смерти. Зверёк лишь истерично взвизгнул. Первое правило выживания: обманывай животных, чтобы получить их кровь, и прячь их трупы в земле. Стало полегче, но красная пелена всё равно туманила разум. «Как я вообще здесь оказался? Почему я довёл себя до такого состояния? Ещё чуть-чуть, и я бы потерял себя!» Второе правило выживания: когда ты чувствуешь Голод, нужно посвятить всю ночь охоте. Гангрел стал думать, кого лучше вызвать — крыс или голубей. Но потом здравый смысл победил: глупо рисковать Маскарадом в таком месте, где тебя могут увидеть. Местоположение вампира просматривалось с нескольких сторон. Поэтому нужно найти лесопарк и заныкаться там подальше от всех. Илай вытер грязные руки о кору дерева и джинсы, встал, отряхнулся от земли и попытался вспомнить эти места. Он гулял по Москве в обличии живого мертвеца уже двадцать лет, знал все лесопарки и крупные парки. Он примерно представлял, куда надо двигаться, но сомневался в этом, потому что не мог вспомнить, был ли тут он раньше или нет. Вроде бы, места знакомые, но лишь потому, что таких советских домов везде полно. «Надеюсь, куда-нибудь да приду. Мне просто нужна куча кустов и деревьев вокруг них! Хм… На всякий случай, вытру лицо. А то вдруг там осталась кровь? Листва влажная, сойдёт за салфетку.» Когда навстречу шли прохожие, их хотелось немедленно сожрать. Не важно, что многие из них выше ростом и крупнее телосложением — мускулатура не имеет значения, когда клыки вампира впиваются в плоть. А вечером людей на улице много. И много машин с видеорегистраторами. Нельзя никого есть, никак нельзя! Хочется… Но нельзя! Третье правило выживания: не доводить себя до состояния, когда каждый человек видится вкусной едой и только ей. Кто-то подсвечивал своё лицо телефоном, и Илай с облегчением переключился на проверку пропущенных звонков и сообщений. Что угодно — лишь бы не мучить себя отказом от немедленного насыщения прохожими. Нужно будет после охоты навестить гуля и зарядить телефон. Хорошо, что старые модели долго не разряжаются. Нужно написать сообщение гулю, чтоб предупредить о своём визите. И вот тут Илай заметил, что прошло несколько ночей, а не одна. У него вытянулось лицо. «Еб твою мать! Как так?! Блин, Федьку-то моего кормить уже пора! А я сам жрать хочу как последняя собака! Я же пошёл охотиться вчера! И я… вроде, я пообщался с сиром. И пошёл охотиться в том же доме. Так… Меня подобрала какая-то девочка. Больше ничего не помню… Пиздец!» Илай написал и отправил сообщения, и на сим телефон сказал «пока-пока». Не только вампирам хочется кушать. «Ну здрасьте, приплыли!» А вот и желанные деревья. Темнота и тишина. Поблизости даже нет многоэтажек, из которых можно увидеть происходящее внизу. Осталось зайти по дорожке поглубже и свернуть. И чем раньше — тем лучше. Илай не хотел наткнуться на собачника с псом или на беззащитного бомжа, лежащего на скамейке. Собака поднимет шум, а при кормёжке бомжом на видном месте можно легко нарушить Маскарад. Хотя зачем нужно париться о Маскараде? Пить кровь ведь важнее… Нет, ещё как нужно! Илай мотнул головой и побежал в кусты. Вдали от фонарей ничего не видно. Вампир убедился, что выбрал достаточно непроглядное место и сел на землю. Нужно экономить силы. Не превращаться, пока Зверь капает на мозги своей жаждой крови. То есть не смотреть звериными глазами, не отращивать когти и не становиться животным. Не прятаться от солнца в земле. Всё это усиливает голод. «Вспомним времена юности, хах?» — усмехнулся парень. Нужно подозвать несколько животных и птиц. Потом здесь будет гора трупиков, и с этим придётся что-то делать. Опять ковырять почву пальцами? Но тут она не рыхлая! А что, если кто-то решит сюда зайти поссать? «Так, надо вызвать одного голубя и одного кота? Или двух птиц и кота… Но котов жалко… А-а-а! Хорош! Так! Я должен сожрать кого-то крупного! Да и они умрут с приятными ощущениями. Я могу позвать бездомных животных. Вот!» Пока вампир решал, кого конкретно он призовёт, чтобы на зов не слетелся целый ураган птиц, сбоку раздалось тихое рычание. Илай посмотрел в сторону звука и заметил отблеск двух глаз. Собака. Крупная. Бездомная, наверное? «Жри-и-и-и-и-и-и!» Собака успела лишь взвизгнуть и заскулить. Секунд шесть-десять — и в руках остался высушенный труп. Илай вспомнил, как ему пришлось так же убить своего первого гуля. К собакам так легко привязаться! Парень машинально погладил остывающую холку… Ошейник… «Еба-а-ать! ОН НЕ БЕЗДОМНЫЙ! И на ощупь он похож на лабрадора… Нет-нет-нет! Только не лабрадор! Нет, пожалуйста, пусть это будет дворняга! Просто уши похожие!» Где-то очень-очень далеко кто-то крикнул кличку. Из-за кустов и деревьев было сложно разобрать слово, но кричали явно с целью поиска кого-то. Лабрадоры — одна из самых добрых пород собак. Так говорил ещё отец. Они умные и понимают эмоции людей. Они дарят безумное счастье своему хозяину, не дают ему загрустить в пасмурный день, спасают от депрессии и осенней хандры. Собака — верный член семьи. Возможно, услышь этот пёс свою кличку чуть раньше, он убежал бы к хозяину и продолжил жить. Да даже если он не лабрадор. По нему всё равно будут плакать. Волноваться. Развешивать объявления. Но никто не откликнется, потому что он мёртв. Что делать? Бежать? А если труп найдут? Можно же понадеяться, что его просто похоронят? Что не будут расследовать его смерть? Это же не человек, но он же в ошейнике! Значит, ошейник надо снять. Хозяин собаки снова выкрикнул кличку. А что делать дальше? Так. Нужно позвать ворон или крыс. Пусть они съедят труп! А можно и тех, и тех. И тогда не будет иметь значение, как собака умерла! Илай начал с крыс. Вот теперь можно позвать «от души».