Экзаменатор

Маленький магловский таймер отчаянно запищал, и Гермиона поспешила выключить его и достать из духовки ароматный горячий пирог. Грейнджер удовлетворённо хмыкнула, оглядев кухонный стол, который был заставлен различными блюдами, салатниками и вазочками. Сегодня Джинни трудилась не покладая рук, чтобы устроить на площади Гриммо настоящий праздник: друзья ожидали целую толпу гостей. Гермиона отпросилась с работы чуть раньше, чтобы помочь подруге, но у той всё явно было под контролем. — Джин, я не устану повторять, что у тебя золотые руки! — сказала Грейнджер, левитируя башню из тарелок и салфеток. — Да, не стану спорить, — довольно отозвалась Уизли, ловко направляя палочкой на стол четыре пирога на красивых подносах. — Сегодня Гарри опять придётся краснеть и отмахиваться от повышенного внимания, — улыбнулась Гермиона. — Говоря о внимании и румянце: ты-то сможешь не превратить сегодняшний вечер в поле боя? — Джинни скрестила руки на груди, насмешливо глядя на подругу. Она сморщилась. — Я всё ещё очень зла. Но ради Гарри, и только ради него, сегодня я представлю, что Малфоя здесь нет. Я разберусь с ним позже. — Звучит угрожающе. И невероятно горячо, — засмеялась Джинни, направляясь к кухне. — Что? Джинни, только не снова! — крикнула Гермиона, закатывая глаза и сдерживая желание топнуть ногой. — А что такого? — спокойно отозвалась из кухни Джинни. — Он больше не такая задница, как раньше. Он сексуален, умён, у вас куча общих тем для разговора. И между вами не то что искра, там целый костёр. Зачем сопротивляться? — подытожила она, возвращаясь в комнату с тремя коробками бокалов. — Это совсем не то, чего я бы хотела, — Гермиона отошла к окну и уставилась на залитую вечерним светом площадь. — А чего ты хочешь? — Я… — начала Гермиона и внезапно умолкла, пытаясь собраться с мыслями. — Мало просто иметь общие интересы. Малфой, он… Ему всё равно, что со мной, понимаешь? Он может позволить себе позорить меня перед всем Министерством. Ему всё равно, что я почувствую. Малфоя забавляют наши взаимные колкости, иногда ему бывает интересно обсудить со мной какую-нибудь мудрёную книгу, которую в его окружении никто и не читал, кроме такой заучки, как я, — Гермиона невесело усмехнулась. Джинни притихла и подошла ближе, внимательно слушая. — Иногда я думаю… Ну, то есть, — Гермиона замялась. — Я думаю, что, если я вдруг исчезну, то он этого даже не заметит. А если и заметит, то просто пожмёт плечами и тут же забудет. Джинни положила подруге руку на плечо, собираясь что-то сказать, но тут, нарушая интимную беседу, ожил камин, и в комнату повалили первые гости.

***

Гарри, как и предсказывала Гермиона, отчаянно смущался, слушая многочисленные поздравления и пожелания, принимая подарки, которых накопилась целая гора. Даже спустя много лет в волшебном сообществе Поттер не привык к вниманию и всё ещё сторонился его. Малфой, которого Гермиона принципиально не замечала, вёл себя очень сдержанно, как и всегда, будучи в разношёрстной компании. После того, как на праздничном столе ничего не осталось, гости перебрались поближе к камину и разместились на многочисленных диванах и креслах, которых в старом особняке было предостаточно. Все разделились на небольшие группки и болтали каждый о своём. Гермиона подошла к камину, возле которого сидели Гарри с Джинни, Луна, Рон с Лавандой, Невилл и Симус. — А вы слышали, что Падма выходит замуж? — мечтательно вздохнула Лаванда. — Ого! Замечательная новость, — живо отозвался Невилл. — Да, я слышала об этом от Парвати, мы недавно виделись, — сказала Джинни. — Аура Падмы изменила свой цвет, — загадочно улыбнулась Луна. Все покосились на неё, как и всегда, когда она выдавала что-то непонятное и глубокомысленное. — Хм, да… Наверное, — неуверенно проговорила Джинни, оглядываясь на Гарри и ища в нём поддержку. — Точно, — подтвердил он, не скрывая весёлой улыбки. — Гарри, расскажи, как там дела в Аврорате? Над чем сейчас работаете? — подал голос заинтересованный Рон. В течение восьмого курса в Хогвартсе он постоянно колебался: идти ли ему вместе с Гарри на курсы авроров или присоединиться к Джорджу в управлении магазином. В конце концов победил бизнес. Но Рон всё же скучал по приключенческой атмосфере (как он наивно представлял работу служителей порядка) и часто выпытывал у Гарри все подробности о делах Аврората. Гарри, которому сейчас явно не хотелось говорить о работе, лениво начал: — Да сейчас, слава Мерлину, небольшое затишье. Никаких серьёзных дел нет, поэтому все младшие авроры рутинно принимают экзамены, заполняют отч… — Да, Рон! Ты же не знаешь новости! — Симус оживлённо перебил Гарри на полуслове. — Гермиона опять завалила экзамен. Через неделю уже третья попытка. Повисла неловкая тишина, слышалось только потрескивание поленьев в камине. Гермиона уставилась в пол, чувствуя, как в ушах стучит кровь. Чёртов Симус! Как будто мало того, что на работе все шепчутся у неё за спиной. Рон прочистил горло и неуверенно произнёс: — Гермиона, а кто тебя экзаменует? — Малфой, — бесцветно процедила она. — Опять этот придурок?! — воскликнул Рон и начал вертеть головой в поисках недруга. — Уж я с ним поговорю. Я помню, как ты переживала в прошлом году, мы не можем допустить, чтобы это повторилось, верно, Гарри? Гарри посмотрел на Рона и едва заметно покачал головой. — Рон, послушай… — начал он. — Нет, подожди, ты на чьей стороне?! — изумился Уизли. — Я думал, что вы с Малфоем не настолько сдружились, чтобы позволять ему… — Стоп! — гаркнула Гермиона. Это было громко. Сейчас на неё были устремлены взгляды всех находившихся в гостиной. Грейнджер чувствовала, как тяжёлый комок оседает в горле, как он болит и не даёт спокойно дышать. Она не беспомощна. Она не жертва. Она не тупица. И она определённо не собирается плакать здесь перед всеми, собирая по кусочкам свою гордость. — Всё в порядке, — она выдавила слабую улыбку. — Я справлюсь, это сущие пустяки, Рон. — Гермиона, — нахмурился он. — Ты точно уверена, что… — Я точно уверена, спасибо, Рональд, — твёрдо сказала Грейнджер. — Прошу меня извинить, я пойду прогуляюсь, — она развернулась и вышла из гостиной.

***

Каблуки праздничных туфель стучали по лестнице. Гермиона направлялась в то место, где она всегда могла успокоиться и дать отдых непрерывно работающему разуму. Она остановилась перед входом, стёрла со щёк непрошеные слезы и легко распахнула двустворчатые двери. Перед ней предстала её любимая комната в особняке. Это была крошечная круглая гостиная с маленьким балконом, с которого открывался не слишком впечатляющий, но вполне симпатичный вид на лондонские крыши. Эта комната разительно отличалась от всех остальных в доме. Внутреннее убранство особняка было насыщено тёмными, мрачными тонами, пыльными гобеленами и чопорными канделябрами. Но здесь всё было приятно и просто: круглые светлые стены создавали необычный для обители Блэков уют, вместо привычных портретов на стенах висели милые пейзажи. Мебели было немного — лишь пара кресел с журнальным столиком и антикварный комод. Кикимер как-то упомянул, что обустройством этой комнаты занималась Андромеда. Гермиона иногда порывалась спросить у неё об этой гостиной, но не решилась бередить, возможно, болезненные воспоминания о родном доме. Грейнджер любила проводить здесь вечера. Она удобно устраивалась с книгой в кресле или на балконе, иногда позволяя себе бокал вина и созерцая вечерние огни города. На улице уже стемнело, и Гермиона направилась к балкону. Ей нужна была минутка, чтобы прийти в себя и побыть вдалеке от гостей. Но не тут-то было. На балконе виднелась тёмная фигура, которая при ближайшем рассмотрении оказалась Малфоем. Тупое раздражение вновь возникло в Гермионе. — Ты решил испортить мне ещё и это, — с досадой обронила она. — Я часто прятался здесь, когда родители брали меня с собой на площадь Гриммо, чтобы навестить бабушку или посетить какой-нибудь снобистский светский раут, организованный ею. Так что это ты испортила моё место, а не наоборот, — лениво попытался «укусить» Драко, но в его тоне не чувствовалось привычной ядовитости. Он молча протянул ей бокал вина. В другой руке Малфой держал свой огневиски. Откуда у него ещё и вино? Он же не мог знать, что кто-то придёт? Или он выпивал одновременно из двух бокалов?! Нет, такой аристократ, как Малфой, вряд ли смог бы совершить подобное святотатство. Грейнджер аккуратно приняла бокал и сделала небольшой глоток. Она медленно обвела взглядом сумрачные крыши зданий и мерцающие фонари, тёплый свет окон и танцующие под ветром кроны деревьев. Она пришла сюда за этим, думала Гермиона, цедя вино и искоса поглядывая на своего угнетателя. Он, казалось, совершенно забыл о её присутствии и замер, погрузившись в эту тёмную, спокойную безмятежность. С улицы глухо доносились отдалённые весёлые голоса, смех, музыка, лай собак. Но почему-то всё вокруг ощущалось как умиротворённая тишина. — Малфой, — неожиданно даже для самой себя произнесла Гермиона. Он не отреагировал. — Почему ты стал аврором? Драко повернулся к ней и вопросительно приподнял бровь. — И откуда столь внезапный интерес к моей биографии? Гермиона закатила глаза и уткнулась в бокал. Этого стоило ожидать, Малфой всегда такой. Он снова отвернулся. Его плечи напряглись, и он переступил с ноги на ногу. — Пришло время тебе узнать, — вздохнул он и сделал глоток огневиски. Гермиона непонимающе нахмурилась, но решила не прерывать Драко. Она выжидала. Наконец, он тихо заговорил. — Это произошло чуть больше года назад, незадолго до твоего первого экзамена. Мы работали над тем делом… Убийство Элли Андерсон, маглорождённой. Я думаю, ты помнишь. Гермиона помнила. Это было ужасное, жестокое преступление, которое потрясло весь магический Лондон. Элли училась на седьмом курсе Хогвартса, по показаниям преподавателей и друзей она была милейшей и отзывчивой девушкой. Во время одного из визитов в Хогсмид её окликнул какой-то прохожий и попросил показать дорогу к Трём мётлам. Отделившись от компании друзей, Элли подошла к незнакомцу, который тут же схватил её за руку и аппарировал. Никто не успел ничего сделать. Авроры искали Элли в течение изнуряющих пяти дней. Но, в конце концов, нашли лишь её тело. Гермиона вздрогнула от воспоминаний об этом кошмаре, липкий осадок которого коснулся всех, кто хотя бы косвенно работал над этим делом. Волшебное сообщество не успело оправиться от потерь войны, затронувших каждую семью, и вдруг это убийство… Малфой долго молчал, вероятно, тоже воскрешая в памяти те события. — Ты ведь не в курсе, как нам удалось поймать эту мразь. Это был не вопрос, но Гермиона всё равно отрицательно помотала головой. — Он сам привёл нас к себе, — Драко зло усмехнулся. — Эта тварь… Он стал присылать в Аврорат письма. Иногда писал лично Поттеру, иногда Робардсу. И один раз мне. Я получил послание сразу же после того выпуска «Пророка», в котором наше совместное колдо с министерского приёма попало на главный разворот. Грейнджер улыбнулась краешком губ. Это было торжество, посвящённое успехам молодых сотрудников Министерства. Гермиона тогда ужасно разозлилась, раскрыв газету следующим утром. Целый разворот украшало зацикленное изображение её и Драко Малфоя, который галантно подавал руку даме, спускающейся со сцены (Героиню войны убедили произнести небольшую речь наравне с Гарри Поттером). Джинни потом целый месяц без устали твердила о том, как шикарно они смотрятся вместе, на что Гермиона каждый раз краснела до корней волос и демонстративно удалялась в свою комнату, громко хлопая дверью. Малфой обернулся на Гермиону и ответил ей тенью улыбки. — Да, это было забавно. Мать долго убеждала меня, что выгоднее союза мне точно не видать. Гермиона покачала головой и спрятала усмешку в бокале. Драко посерьёзнел. — Но я хочу рассказать об опасной стороне событий. Эти письма… В письмах он угрожал тебе. Писал о грязнокровках, оскверняющих мир. Что Элли — это всего лишь его репетиция, эксперимент. Он подробно описывал всё, что… — Малфой тяжело сглотнул. — Я не стану это пересказывать. Достаточно того, что я… Поттер был в ужасе. Мы проводили бесконечные совещания. Шеф предлагал использовать новое обстоятельство как преимущество и ловить убийцу на тебя, как на приманку. Поттер готов был прикончить Робардса голыми руками, и, если честно, это чуть ли не единственный случай, когда я был с ним единодушен. Гермиона замерла, ошеломлённая. Она не могла осмыслить слова Малфоя, не могла поверить. Она, сама того не зная, несколько месяцев была мишенью. Руки ослабели, и стеклянный бокал разбился о каменную плитку. Драко мгновенно подхватил Гермиону за талию, поддерживая и не давая упасть на холодный пол балкона. Перед глазами расплывалось озабоченное лицо Малфоя. — Грейнджер! Прости, я не должен был так резко всё это вываливать на тебя… — Нет-нет, я в порядке, — промямлила Гермиона, пытаясь взять себя в руки и найти силы, чтобы снова ровно стоять. — Извини, я сама не знаю, что на меня нашло, я обычно не реагирую так остро… на что бы то ни было. Но… Гарри отказывался дать мне просмотреть всё дело полностью… поэтому я тайком взяла папку с его стола. Я видела колдо. Я… всё видела, что он сделал с ней, Драко. Голос Гермионы дрожал, в перерывах между фразами она тяжело дышала, отчаянно сжимая в кулаках рубашку Малфоя. Он сердито покачал головой и прижал трясущуюся Грейнджер к себе, бормоча ей в волосы что-то вроде: «идиотка… зачем полезла… упрямство…». Когда Гермиона пришла в себя, на неё внезапно нахлынуло осознание того, что Драко крепко обнимает её и гладит по волосам, а она, в свою очередь, даже и не думает возражать. И это при том, что ещё полчаса назад она была на него так зла, что раздумывала, чем бы таким его лучше проклясть. Грейнджер разжала мёртвую хватку, которой цеплялась за Малфоя, и он медленно отстранился, пытаясь убедиться, точно ли она может стоять самостоятельно. Гермиона подавила порыв раздражённо фыркнуть: она не дама в беде. Подумаешь, ноги подкосились; от таких новостей любой испугался бы, а может, что и похуже. Но в глубине души ей была приятна и удивительна его забота. Избегая взгляда Малфоя, она отвернулась и облокотилась на вычурные перила. Он повторил её движение, располагаясь рядом. Откашлявшись, он продолжил. — Поттер крайне редко пользуется своими привилегиями. Но это был именно такой случай. Идею о том, чтобы вовлечь тебя в расследование, забыли. А послания всё продолжали поступать, и угроза оставалась. Было решено держать всё от тебя в тайне. Хотя я был против. К моему мнению, разумеется, никто не прислушался. Но я всё-таки думаю, что, если бы ты была в курсе, то хотя бы вела себя более осмотрительно, — он осуждающе покосился на Гермиону. Она уже готова была возмутиться, но он не дал ей сказать. — Поттер и я были приставлены по очереди следить за твоими перемещениями, — он развёл руками. — Извини, Грейнджер. На многие твои вещички твой лучший друг наложил чары слежения. Мы, как идиоты, сидели в Министерстве, пока ты работала до изнеможения, и уходили только тогда, когда и ты успешно добиралась до дома. Слава Мерлину, что у Поттера хватило ума снова сделать особняк ненаносимым, — Малфой театрально закатил глаза. И получил ощутимый щипок от сердитой ведьмы. — Малфой! — недовольно воскликнула Гермиона. — Вообще-то, и я, и Гарри хорошо разбираемся в защитных заклинаниях, и… — Я понял, — саркастично протянул Драко. — Но и это не главное. Я был в курсе, как ты проводишь свои выходные (весьма скучно кстати, Грейнджер), но, когда ты выходила на прогулки или по делам, я, или Поттер, следовали за тобой под оборотным на приличном расстоянии. Гермионе казалось, что дальше некуда, но тирада Малфоя всё продолжалась. — Ты ужасно наивна и рассеянна! Я несколько раз подходил к тебе на улице и заговаривал о каких-то пустяках. Ты не замечала никаких тревожных звоночков. Хотя я специально вёл себя подозрительно, чтобы проверить твою реакцию. Я мог бы, по меньшей мере, сто раз проклясть тебя и восемьдесят раз аппарировать с тобой под руку. И ты была бы совершенно беззащитна, — его челюсть напряглась, а руки сильнее обхватили ограждение. — И когда подошло время твоего экзамена, я просто… Я просто поверить не мог, что ты так уязвима. Ты, Героиня грёбаной войны. Гермиона не могла выдавить из себя и звука. Малфой говорил такие вещи… Она не замечала, как за ней несколько месяцев следили. Она не обращала внимания на мелочи. Она слишком расслабилась после Победы. Она не имела права так рисковать… Грейнджер подняла взгляд на редкие звёзды, заглушаемые огнями города. Она чувствовала напряжение Драко и молчала. Она знала, что он сказал ещё не всё. — Я был зол на тебя. Я понимаю, что это нелогично и лишено смысла, но это так. Я был зол, и я хотел показать тебе, как ты можешь быть беспомощна. И это было довольно безжалостно, извини, — сказал Малфой. Гермиона в шоке уставилась на его освещённый ночными фонарями профиль. Драко Малфой только что извинился? Это было настолько невозможно в её сознании, что никак не умещалось в реальность. Он усмехнулся. — Ничего не говори. Гермиона только успела прикрыть ладонью широкую улыбку, растянувшую её губы. Затем она кое-что вспомнила, и выражение её лица омрачилось. Она должна спросить. — Как вы поймали его? Драко понимающе кивнул. — Да, я знал, что ты спросишь. Это было сложно. Могу сказать только то, что мы использовали его письма. И пришлось обратиться к невыразимцам. Тео очень помог в расследовании. Он изобрёл… — Малфой запнулся и посмотрел на Гермиону с хитрой ухмылкой. — Вообще-то, эта информация засекречена. — Что?! — взвилась Гермиона, которая уже была изрядно заинтригована. — Да этого не может быть. Малфой, не придуривайся, расскажи мне! — Я серьёзно, — продолжал улыбаться Драко. Гермиона насупилась и начала примериваться, как бы подловить Малфоя, чтобы вытянуть из него эти сведения, но он вдруг рассмеялся. — Видела бы ты себя, Грейнджер! Это сердитое выражение — одно из лучших в моей коллекции. Гермиона прищурилась. — В какой такой коллекции? — Не важно, — отмахнулся Малфой. — Пожалуй, я могу раскрыть тебе некоторые детали. Тео пришлось существенно улучшить заклинание поиска. Точнее, он соединил две формулы в одну: в его чарах переплелись заклинания поиска и слежения. Так же он смог добавить одни невероятно сложные чары, о которых ты наверняка слышала от Флитвика. Он изредка упоминал их на лекциях как образец высшего мастерства. Эти чары позволяют отследить путь объекта. Насколько далеко удастся отследить этот путь, зависит от силы волшебника. Большего я сказать не могу. Можешь пытать Тео, если хочешь. Но он точно не поддастся, его этому обучали. Гермиона чуть ли не подпрыгивала в восхищении. Всё-таки, работать в отделе Тайн было бы очень интересно. Невыразимцы совершали столько невероятных открытий, но, к сожалению, большинство из них не доходило до рядовых волшебников и оставалось в секрете. Повисла тишина. Малфой молчал и смотрел куда-то перед собой, а Грейнджер пыталась осознать всё, что узнала за последние полчаса. — Ты не ответил мне, — вдруг произнесла она. Малфой повернул к ней голову. — По-моему, я и так рассказал тебе сегодня слишком много. Поттер попытается меня убить, если узнает об этом. Гермиона усмехнулась и поспешила возразить. — Нет, я о другом. Ты не ответил, почему решил стать аврором. — А, это, — протянул Драко. — Что ж, раз у нас сегодня вечер откровений. После моего помилования я попал на некое собрание, которое организовал Кингсли. В основном там были молодые: дети пожирателей смерти и другие сбившиеся с пути идиоты, — Драко помрачнел. — Кингсли долго говорил. Говорил о том, что все мы совершили ошибки и избежали серьёзного наказания. Но каждый оступившийся заслуживает искупления. Малфой смотрел себе под ноги. Слова давались ему с трудом, и Гермионе хотелось поддержать его и показать, что она на его стороне. Она мягко положила ладонь на его руку, сжимающую перила балкона. Драко странно взглянул на неё и, помолчав какое-то время, продолжил. — Кингсли сказал, что мы можем принести пользу волшебному сообществу, и поэтому он предложил нам работу. Предложил выбрать почти любую младшую должность в Министерстве. Я поймал его на слове, — усмехнулся Драко. — Ведь аврорами могут стать волшебники только с безупречным прошлым. Но Кингсли всё же не отказал мне в приёме на курсы авроров, за что я ему безмерно благодарен и обязан. Драко закрыл глаза и медленно сделал вдох, затем выдох. Его рука под пальцами Гермионы напряглась ещё сильнее. — Грейнджер. Я совершил в своей жизни слишком много дерьма. И это невозможно исправить. Я могу лишь пытаться как-то возместить последствия своих ужасных решений. Знаешь, Блейз как-то жутко напился и весь вечер рассказывал мне свои впечатления от общения с невероятно горячей девушкой, с которой познакомился в магловском баре. От неё он многое узнал о верованиях маглов, — Драко запрокинул голову и издал смешок, видимо, живо представляя тот самый вечер. — И кое-что мне запомнилось больше всего — карма. Грейнджер, я настолько испоганил свою карму, что теперь мне остаётся только надеяться, что мои хорошие поступки хотя бы сравняются с плохими. В глазах Драко читалась горечь. Гермиона знала, что он сожалеет о своём прошлом. Но она не предполагала, что это до сих пор так сильно мучает его. — Драко, ты уже сделал столько правильного... Ты так много и усердно работаешь. Ты постоянно рискуешь жизнью на опасных рейдах, — говорила Гермиона, глядя ему в глаза. — Суёшься всегда в самое пекло, не думая о себе. Напомни, сколько раз за последний год ты валялся в Мунго? — недовольно добавила она. Малфой скривился. — Можно подумать, что ты учился не на Слизерине, а на Грифф… — Эй! — Малфой возмущённо посмотрел на Гермиону. — Не переходи черту! Она засмеялась и подвинулась, чтобы убрать свою руку, до сих пор лежавшую на пальцах Драко, но он перехватил её. Малфой пристально смотрел Гермионе в глаза, сжимая её ладонь. Он почти не улыбался, и его взгляд не был привычно язвительным или насмешливым. Он был нежным. Их лица располагались опасно близко друг к другу, и Гермиона замерла, почти не дыша, боясь нарушить хрупкость мгновения. Одновременно хотелось остаться в нём навсегда и вырваться, убежав прочь. Он поцелует её? Хочет ли она, чтобы он её поцеловал? Это похоже на бред, с чего Драко Малфою целовать её? Но как тогда объяснить его молчание и эти мягкие прикосновения? Мысли метались в голове со скоростью снитча, и Гермиона пыталась найти подсказку в глазах Драко. Он лишь смотрел в ответ, как будто выжидая. Время застыло. Наконец, Драко всё разрушил, отпустив её руку и сделав шаг назад. Грейнджер укололо болезненное разочарование. Получается, это всё-таки именно то, чего она хотела. Она бросила все силы на то, чтобы отогнать пощипывание в глазах, уставившись Малфою куда-то в область солнечного сплетения. Он прочистил горло, переминаясь с ноги на ногу. — Что ж, увидимся на пересдаче, — глухо проговорил Драко и исчез за дверью.