Как эйнхерий, гном и эльф попали в лагерь полукровок

— Суртово отродье… Блитц! — Магнус кинулся к другу, сшибая нападавшего со своего пути обратно в мусорные баки. Раздался лязг от упавшего кинжала, который ловким движением ноги эйнхерия отправился куда-то к Хели (да, именно ловким движением, Чейз вовсе не споткнулся об него, совсем нет), после чего парень осторожно уложил гнома на асфальт, прикладывая руки к его ране. Обезоруженный нападавший, который теперь в груде мусорных баков казался ещё меньше (на них что, гном напал?.. Это бы объяснило, почему он не сгорел…), мог малость подождать. «Спасибо, что спас, Джек. Да не за что, босс, пустяки. Ты не поцарапался? Что ты, я в норм… Ого, Магнус, у него кровь.» — Сумарбрандер оклемался от удара об стенку и завис над плечом босса, быстро сменяя тон с саркастичного на удивлённый. — Ты очень наблюдателен! — Сын Фрея едва сдерживался чтобы не заорать из-за происходящего, нашёл время для издёвок! Блондин сосредоточился на своих целительских способностях, и силы тонкой струйкой потекли в рану гному, покидая самого врачевателя. Благо, ранение было не столь серьёзным, как показалось в первые мгновения от неожиданности и страха. — Жилет с рубашкой на выброс, — Блитц покорно лежал на асфальте, глядя на перевёрнутое встревоженное лицо Хэрта у себя над головой, пока что-то тепло разливалось вокруг раны, — на ткани с орнаментом штопка будет слишком заметной. — Сказал сын Фрейи, слегка качнув рукой, поясняя. «Замолчи и лечись, ты даже раненный волнуешься не о себе, а об одежде.» — немного сбивчиво прожестикулировал эльф, тем не менее ощутивший облегчение от того, что его друг болтает. Главное, что не умирает. — Конечно! Я бы не волновался лишь в том случае, если бы её на мне сейчас не было, — От тёмных глаз не укрылось, как напряжённое выражение лица Хэрта перестало быть таковым, а бледная кожа на его щеках слегка порозовела. Так было гораздо лучше, так что Блитцен продолжал болтать и делать вид, словно это не в него тыкнули только что ножиком. «Босс, тут…» Раздался всхлип. — Прости-, — Ещё всхлип. — -ите, — аккурат из-за мусорных баков доносился тонкий голосок. Нападавший выглядывал оттуда как из своеобразной крепости или гнезда, и завидев перепачканные ладони Магнуса, испугался вида крови. Или не столько её вида, сколько содеянного. Три пары глаз внезапно увидели… Ребёнка. В тёмной потёртой куртке и шапке цвета хаки, лет семи или восьми, с чумазым лицом и уже мокрыми от слёз щеками. — Я не… Я не…— Узнать конец фразы никому суждено не было, потому как он утонул в начавшейся истерике, эхом заполнившей собой весь переулок. Маленькое тельце сотрясали рыдания, но четвёрка словно зависла, даже Магнус продолжал лечить как-то на автомате, глядя уже не на пострадавшего. Ребёнок для них был, пожалуй, явлением более экзотическим, нежели всякие твари, жаждущие тебя прикончить. Быстрее всех среагировал Джек, он воспарил рядом и принялся менять режимы мерцания своих рун, словно гирлянда. «Хей, не плачь, посмотри, смотри, как я могу. Видела такое когда-нибудь? Ну же, какой твой любимый цвет? Фиолетовый? Зелёный? Я зажгусь им, только не плачь.» — Но все старания меча были впустую, и на помощь ему поспешил Чейз, пока смертные, проходящие мимо, не услышали эти вопли. Вряд ли ведь гламур способен глушить детские крики? — Всё хорошо, слышишь? Меня зовут Магнус, а это мои друзья, смотри, с ними всё в порядке. — Эйнхерий присел на корточки, стараясь скорее оттереть с рук кровь и заглянуть в лицо найдёнышу, но тот закрывался руками. — Да, всё прекрасно, — Вот уже рядом оказался и Блитц, — Я живой, да и жилет в принципе можно заштопать, если постараться…— Слова последнего подействовали лучше других, на гнома взглянули серо-зелёные заплаканные глаза, проверяя, не врёт ли он тут часом, что живой, — Вот, видишь, меня зовут Блитцен. Возьми, — С этими словами гном достал из нагрудного кармана платочек. — Как ты здесь оказался? — Спросил Чейз, когда плач стих, оставив в напоминание после себя только сбивчивое дыхание. — Я была с моим другом, — Сын Фрея прикусил язык. Кажется, определять верный пол собеседника с первого раза он так и не научился, даже несмотря на общение с Алекс. — Мы шли в безопасное место и… А потом… А потом снова начался плач. Кажется, этот разговор будет долгим.

***

Сумерки давно кончились, и на город опустился вечер. На улицах зажглись фонари, однако их света было недостаточно, чтобы разогнать царивший в подворотне мрак, немного отступающий только благодаря мерцанию рун Сумарбрандера. В подворотне было тихо уже минут пятнадцать, если не считать приглушённые голоса и редкие всхлипы, но уже не плач. За время беседы с найденной девчушкой (поначалу несколько недоверчивой, но затем из неё словно забил словесный фонтан) квартет из гнома, эльфа, клинка и эйнхерия успел узнать, что её имя Эми, что её мама недавно попала в больницу, что у неё есть друг с козлиными копытами, который за ней присматривает и смешно ходит… — Вот так, — С этими словами девочка прошлась из стороны в сторону подпрыгивающим шагом и даже заулыбалась, довольная своей бессомненно точной пантомимой. А за спиной у неё обнаружилась длинная рыжая косичка до пояса, явно заплетённая не так давно чьими-то заботливыми руками и ещё не успевшая растрепаться слишком сильно. …что они шли в безопасное место, но в какой-то момент друг ушёл и уже долго не возвращался, а Эми сказал спрятаться здесь и ждать его. Вот только вместо друга она дождалась двух змеюк-огнеплюев, которые не сожгли её лишь чудом. Оставаться здесь и дальше было слишком опасно, они и так все чересчур задержались для выяснения обстоятельств, так что драть когти следовало незамедлительно, но… — Нет! — Тонкая ручка, всего минуту назад добровольно протянутая Магнусу в знак доверия, была резко вырвана, едва девчушка услышала, что нужно уходить. — Берт сказал ждать его! И ведь нельзя же сказать ребёнку, что её друг, вероятнее всего, ранен и поэтому до сих пор не пришёл. А может быть он уже отправился в чертоги Вальгаллы. Или ещё хуже — мог Эми предать… Нужно было включить все свои педагогические и дипломатические навыки на максимум. Причём каждому. — Эми, понимаешь, сюда могут приползти новые змеи или кто-нибудь ещё более страшный, — Слово взял Блитцен, большие серо-зелёные глаза недоверчиво смотрели на него из-под нахмуренных светлых бровей, почти незаметных в сравнении с яркими рыжими прядками чёлки, слегка выглядывающими из-под шапки, — твой козлоногий друг ведь расстроится, если с тобой что-нибудь случится. — Сатир, — уточнил Чейз, — я таких видел. Скорее всего, он вёл её в лагерь полукровок, это на Лонг-Айленде. — Берт говорил про лагерь. — Эми активно закивала, становясь менее серьёзной. — Там много детей и можно играть, а ещё там растёт клубника, а ещё есть пегасы! Настоящие! Я знала, что пегасы настоящие, но Линдси с танцев говорила… Блитц бросил на Чейза красноречивый взгляд из разряда «надо с этим что-то делать» и «куда-куда тебя занесло?» (искусству выразительных взглядов он у Хэрта неплохо так научился), эйнхейрий одними губами произнёс «потом» и снова повернулся к девочке, как раз закончившей что-то лопотать. — Давай мы оставим для твоего друга здесь записку с объяснениями? Тогда он сможет нас найти. Хэрт, напишешь? — Сын Фрея повернул голову в сторону эльфа и подмигнул ему так, чтобы девочка не видела. Оставлять записку в любом случае нельзя. Даже если им повезёт, и её найдёт какой-нибудь тупой драугр, не умеющий читать на английском, их можно будет найти по запаху. Эльф кивнул и достал свой блокнот и ручку, делая вид, что собирается что-то в нём написать и такой расклад, казалось, устраивал Эми, однако она ещё колебалась. Тем временем низкое зимнее небо с тяжёлыми облаками не выдержало собственной тяжести, и начался снегопад. — А он точно нас найдёт? — С тревогой спросил детский голосок, но маленькая ручка снова взялась за протянутую Магнусом ладонь. — Найдёт, — заверил её эйнхерий, однако с тяжёлым чувством на сердце. Он встал с корточек и чуть не упал, потому что от таких телодвижений потемнело в глазах, а голова закружилась. Причём у всей троицы, а если бы у Джека были глаза и голова, наверняка это бы случилось и с ним. Хоть бы больше ни во что не влипнуть, пока они не смоются отсюда… — Эй, в переулке!