You live only once

***

Lana Del Rey — Cherry

Чонгук заметил Юнги на благотворительном вечере, организованном другом Намджуном, и был ошеломлён. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: Юнги — его дыхание. Без него Чонгук чувствовал себя лишённым жизни; только с ним он познал истинное значение «дышать». Перед ним появился Юнги с волосами цвета светлой ромашки и чарующей улыбкой. С первого взгляда Чонгук влюбился в эту неописуемую красоту. Юнги — его сокровище, ангел, спустившийся с небес. Он — всё, ради чего Чонгук открывает глаза каждое утро. Без Юнги он просто завянет. Все боялись Чонгука, кроме Юнги. Когда он приближался к омеге с фарфоровой кожей, его взгляд был полон восхищения. Юнги, чувствуя этот интерес, отвечал Чонгуку улыбкой, сотканной из смеха. Хотя голос Юнги не улавливался Чонгуком, тот знал, что ни одно слово не будет слаще его сладкого голоса. В глазах омеги искрилось очарование — магия, манящая к себе. Чонгук не мог отвести взгляда, готовый покориться этому волшебству. Внутри него с ликованием пробуждался зверь — Юнги был его идеалом, единственной любовью. Подняв руку для приветствия, он почувствовал тёплую, нежную ладонь. Зверь стал ласковым, познав подлинную любовь. Юнги смотрел на него как на саму Вселенную, а Чонгук — как на божество. В их глазах разгоралась глубокая привязанность. Чонгук осыпал Юнги комплиментами, словно лепестками, и предложил ему танец. Ему не было важно, что вокруг никто не танцует — они принадлежали друг другу. Юнги смущался, но принял предложение, крепче прижимаясь к Чонгуку. Они танцевали медленно, словно весь мир исчез. В этот миг оба знали, что на них сосредоточено всё внимание. Юнги — олицетворение совершенства, и его невозможно игнорировать. Чонгук наслаждался моментом, позволяя Юнги исследовать его чувства. Он радовался, видя, как тот властвует над его сердцем. Вскоре они склонили головы, ставя друг друга на невидимый пьедестал, где каждый хранил величие другого. Улыбка Юнги сводила Чонгука с ума. Он бережно касался нежной кожи его шеи, ощущая трепет, пробуждаемый каждым прикосновением. Юнги таял от прикосновений, словно снег под тёплыми лучами весеннего солнца. Отстранившись, он встретился с взглядом Чонгука, в котором читалась забота. Чонгук, обняв Юнги, надежно поднял его на руки, словно защищая от всех угроз, и вынес из зала, сжигая взглядом всех, кто осмеливался нарушить их спокойствие. Он провозгласил всему миру, что любой, кто посмеет прикоснуться к Юнги, столкнётся с его гневом. Чонгук готов был пойти за Юнги в огонь, в воду и на край света. Юнги — его смысл и свет; если кто-то попытается его задеть, Чонгук сожжёт мир дотла. Они шли по дороге, перекрытой двумя бронированными внедорожниками, держась за руки и поднимая взоры к беззвёздному небу. Чонгук время от времени интересовался жизнью Юнги, и тот открывал ему всё, ничего не утаивая. Его искренность глубоко трогала Чонгука. Затем Юнги попросил рассказать о детстве и семье, и Чонгук с готовностью делился. Когда они добрались до парка, Чонгук увёл Юнги в благоухающий сад, мягко освещённый фонарями. Стоя на мосту, Юнги терялся в красоте цветов. Чонгук обвил талию омеги, сцепляя пальцы на его животе. Юнги накрывал горячие руки своими, прижимаясь спиной к мощной груди Чонгука, и на мгновение закрыл глаза, откидывая голову назад. Чонгук наклоняется и целует Юнги в макушку, зарываясь носом в его волосы. Заполняя лёгкие сладковато-кислым ароматом апельсина, он осознаёт, что никогда не отпустит Юнги. Он готов отдать всё ради него, но не позволит никому угрожать своему Юнги, в котором нашёл суть своей жизни. Юнги — это его сила и исцеление. Достаточно одного запаха, чтобы успокоиться и забыть о суете. Одного взгляда, исполненного трепета, хватает, чтобы погрузиться в бездну чувств, как в тёмные воды. Юнги смотрит на Чонгука, и тот отвечает ему взаимной любовью. Мгновение — и они тянутся друг к другу. Секунда — и Чонгук накрывает губы Юнги своими. Он целует осторожно, чувствует, как Юнги с радостью отвечает. Притягивая его за затылок, Чонгук аккуратно касается губ, оттягивает нижнюю и скользит языком внутрь. Он углубляет поцелуй и, отстраняясь, оставляет на своём теле жар чужого тела — это его клеймо. Чонгук проводит рукой по щеке Юнги, обжигаясь от его тепла. С ним всегда так: либо сгоришь в страсти, либо погрузишься в тоску. Юнги — это его погибель, уязвимое место и сердце, без которого собственное биться перестанет. Когда Чонгук впервые увидел его, мир вокруг остановился, и он почувствовал, будто пал на колени перед этим ощущением. Он встретил не просто Сердце небес, а свою истинную пару. На их безымянных пальцах невидимая для окружающих красная нить соединяет их души. Эта связь послана небесами. Чонгук не верил в судьбу, но одного взгляда на Юнги было достаточно, чтобы полюбить его целиком и принять таким, какой он есть. Зарываясь в шелковистые волосы Юнги, Чонгук наклоняется к его шее и спускается поцелуями к ключице. Сдвигает белоснежную рубашку с V-образным вырезом и кардиган без рукавов, оставляя на коже россыпь горячих поцелуев, вызывающих тихий смех. Юнги податлив и невыносимо нежный, его молочная кожа сравнима с облаками. Он громко выдыхает и прижимается поближе, обвивая Чонгука руками. Альфа, перестав терзать шею, обхватывает лицо Юнги и вновь целует его. Скользя языком внутрь, он сталкивается с нежным, тёплым ответом, посасывая в ответ. Их рты созданы друг для друга, и языки переплетаются. Юнги задыхается от стонов, когда Чонгук снова ловит его язык. Чонгук не знает, он ли держит омегу или омега держит его. Они сливаются воедино, как два пазла. Если один разорвёт поцелуй, Чонгуку покажется, что земля уходит из-под ног. Целуясь глубоко и страстно, Чонгук не стесняется прикусывать губы Юнги до лёгкой боли и вновь ласкать укус. Ни у того, ни у другого не хватает воздуха, и Чонгук кусает нижнюю губу омеги, чуть отстраняясь. Рваное дыхание, закрытые глаза, бешеное стучание сердца. Он слышит только сбившееся дыхание Юнги и его сердце, бьющееся в унисон. Ноги Юнги подкашиваются, но Чонгук уверенно удерживает его. Омега слишком сладок для него, разжигая вечное пламя в сердце Чонгука, и никто его не погасит. Чонгук открывает глаза и не может налюбоваться смущённым Юнги. Вечности не хватит, чтобы насытиться этой красотой. Он вздыхает, опаляя кожу омеги горячим дыханием. Юнги пахнет домом, местом, где Чонгук хотел бы остаться навсегда. Его дыхание неспокойное; омега сводит с ума одним своим присутствием. Губы Юнги красные и припухшие от поцелуев, глаза полны нежности. Юнги ведёт руками по спине Чонгука, притягивая к себе, хотя ближе некуда. Они упираются лбами и тщетно пытаются выровнять дыхание. Чонгук запускает пальцы в пряди длинных волос Юнги, оставляя поцелуи на скулах, подбородке и носе. Лицо омеги покрыто поцелуями, он дуреет от запаха и не может прийти в себя. Каждый вздох Юнги вызывает мурашки по спине Чонгука. Он просовывает ногу между бедрами омеги, инстинктивно прижимаясь к его возбуждению. Если бы он мог целовать его вечность, не отпустил бы ни на миллиметр. Но они скрываются в тени сада, и Чонгук не собирается становиться зрелищем для охранников, скучающих в своих автомобилях. По пути к особняку Юнги уютно устроился у Чонгука на коленях, и тот нежно гладит его, оставляя на коже горячие следы любви, открывая каждый уголок нежной кожи. Он убирает пряди волос Юнги, прикасаясь губами к его влажному виску. Чонгук притягивает его к себе, укладывая на грудь. Ощущая, как время замирает — ещё мгновение, и дыхание Юнги смешается с его, заключая их сердца в последний аккорд. Они не знают, как жить друг без друга; вся жизнь ещё впереди. Водитель, притормозив, сообщает о прибытии. Чонгук берёт Юнги на руки, как хрупкое сокровище, и несёт его внутрь, направляясь в ванную. В джакузи они нежатся в тёплой, игристой воде. Юнги, опираясь спиной на грудь Чонгука, запрокидывает голову, чувствуя мурашки от нежных губ на своём плече. Их руки переплетены, мирно покоятся на животе. Никто и никогда не целовал Юнги так, как это делает Чонгук — с нежностью и страстью. Юнги уверен, что Чонгук — один из тех, кто способен на настоящую любовь, и это чувство между ними взаимно. Они проводят ночь в жгучем наслаждении, растворяясь в объятиях. Чонгук относится к Юнги как к драгоценности, бережно охраняя, осознавая, что такие моменты ускользают, как песок сквозь пальцы. Их тела сплетаются, как два древних потока, исполняя симфонию страсти в мягком свете тусклой лампы, словно звёзды, вновь обретая своё место в реальности. В воздухе витает аромат сладкого дыхания, переплетающегося с лёгкой ноткой сандала от свечей, создавая атмосферу уюта и тепла — мир, где существует только любовь. Юнги тонет в крепких руках Чонгука, которые, как нежные нити, никогда не прекращают ласкать его. Чонгук изучает каждую деталь Юнги, запоминая родинки и оставляя следы любви, как художник, создающий шедевр. Он целует стройные ноги, оставляя чувственные укусы на бедрах, помечая каждую часть тела своим нежным прикосновением. В такие мгновения время замирает, и мир кажется исчезнувшим, оставаясь только в их вселенной, наполненной страстью. Каждое прикосновение наполнено обожанием, а в глазах играет огонь желания. Юнги ощущает, как сердце бьётся в унисон с ритмом их любви, охватываемый мучительной тревогой: «Что, если этот миг станет последним?» В памяти мелькают воспоминания о мимолетных счастьях. Он старается отпустить эту мысль, но она, как тень, продолжает преследовать, добавляя сладкую горечь к наслаждению. Чонгук воспринимает каждое движение Юнги как откровение, осознавая, что эта ночь — не просто момент, а целая история, написанная их телами. Звуки шёпота и тихого смеха наполняют пространство, создавая мелодию, усиливающую их связь. Они поглощают друг друга, как изысканное вино, каждый глоток даря новые ощущения, усиливающие чувства. В этой ночи их страсть становится символом безумия, и они готовы пережить её — словно играя на грани, где нежность встречается с желанием. Чонгук ускоряется, впиваясь в шею Юнги зубами, заглушая стон. Юнги сильнее сцепляет ноги на пояснице Чонгука, оставляя отпечатки на его спине. Каждое сжатие ощущается, когда он упирается лбом в плечо Чонгука. Следы зубов оставляют на коже алую кровь, медленно текущую из раны. Чонгук зализывает её, ощущая железный вкус, погружаясь в страсть. Он терзает не только тело, но и душу, словно искусный художник, создающий произведение искусства. Юнги позволяет ему делать всё, сам двигая бёдрами вниз, провоцируя стоны наслаждения. Чонгук рычит в шею, отрывается и, охваченный желанием, смотрит в затуманенные глаза Юнги, не в силах налюбоваться ими. Припадая к губам, его поцелуй становится грубым. Юнги скулит, кусая за нижнюю губу, тяжело дыша. Глаза закрыты, грудь вздымается в такт музыки их страсти, кожа покрыта испариной. Их лбы прижимаются друг к другу, и они дают себе минуту, чтобы отдышаться. Но это время длится вечность — для Юнги слишком долго. Наконец, он не удерживается, поднимается и захватывает губы Чонгука. Этот поцелуй медленный, глубокий и чувственный. Юнги запускает пальцы в пряди Чонгука. Никто из них не в силах остановиться — они терзают губы друг друга, словно выражая всю свою страсть. Каждый звук, издаваемый Юнги, вызывает у Чонгука мурашки по спине. Каждое прикосновение — как взрыв петард в груди. Чонгук жаждет прикоснуться ко всему Юнги навсегда. Он соприкасается с его тёплыми губами, и медленный поцелуй выбивает остатки кислорода из лёгких, заставляя сердце биться всё интенсивнее. Левой рукой Чонгук держит ногу Юнги на пояснице, притягивая его ближе, а другой обхватывает подбородок и погружает язык внутрь — это нежное и чувственное движение. Чонгук думает, что мог бы целовать эти губы вечно. Юнги дрожит, крепко хватает пряди его волос, заставляя Чонгука сильнее вбиваться в податливое тело. Он не целует, лишь рвано дышит, перемещая руки на широкие плечи Чонгука. Обхватив их, он громко стонет. Чонгук глотает каждый сладкий стон, как глоток воды, ощущая болезненное пульсирование собственного члена, и не останавливается. Каждое глубокое движение пронизывает Юнги, вызывая дрожь, словно искры, пробегающие по его огненному телу. В воздухе витает сладкий запах пота и страсти, лёгкое шуршание простыней становится фоном для наслаждения. Волны удовольствия накатываются с новой силой, заполняя его в унисон с биением сердца, поглощая целиком. В мгновение ока Юнги тянется к грани оргазма, тонет в могучем приливе, не касаясь своего тела, но ощущая каждую частичку себя. Обвившись в страсти вокруг Чонгука, он чувствует, как горячее дыхание смешивается с холодным воздухом комнаты, сжимая его в объятиях. Чонгук едва может сдерживать свои порывы, словно на грани самоуничтожения, приближая момент к опасному краю. Он, наслаждаясь моментом, вдыхает сладкий аромат апельсина, заполняя лёгкие, сочетаясь с жаром Юнги. Этот аромат искушает, погружая его в пучину страсти. Сделав несколько грубых толчков, он теряет контроль и кончает, не выходя из Юнги, ощущая, как их связь достигает предела. Прислоняясь лбом ко лбу, он восстанавливает дыхание и целует подбородок, уголок губ, щёки, нос, висок. Юнги улыбается, не открывая глаз, а его кончики пальцев скользят по плечам и шее Чонгука, вызывая приятные мурашки, как лёгкий ветерок. Мгновение — и Чонгук, охваченный жаждой, меняет их местами. Теперь он лежит на спине, а Юнги, словно облако, окутывает его теплом, придавая моменту особую интимность. Чонгук, не торопясь, двигает бёдрами вверх, и Юнги, всё ещё не отошедший от оргазма, тяжело дышит, не в силах смотреть в глаза Чонгука, которые никогда не отвели взгляда. В этих глазах — вся страсть и мягкость. Чонгуку нравятся его глаза, он считает их красивыми. Под пристальным разглядыванием щёки Юнги полыхают, и в душе Чонгука ликует осознание: он стал тем, кто заставляет сердце Юнги биться в три раза быстрее. Юнги зарывается лицом в тёплую грудь Чонгука; его сердце стучит так громко, будто собирается вырваться наружу. Он наслаждается сильными руками Чонгука, мягко поглаживающими его изящную попу. Чонгук нежно касается Юнги, и каждый толчок становится всё глубже и страстнее, как будто мир вокруг исчез. Вскоре они сливаются в едином ритме, как в сладком сне, обнимая друг друга за шею, их губы встречаются в поцелуе, полном энергии и тепла. Темнота растворяется, и в воздухе витает сладковатый запах мускатного ореха, исходящий от Чонгука, проникающий в сознание Юнги. В другое время он, возможно, почувствовал бы смущение, но сейчас, с Чонгуком, его переполняет дикая страсть. Юнги упирается лбом в плечо Чонгука, вскидывая бедра вперёд, принимая его с каждым толчком. Дыхание становится общим, сливаясь в единое целое, полное огня и ласки. Чонгук, внимая стонам Юнги, ощущает, как в нём зажигается яркий огонь. Он перемещает губы по бархатистой коже Юнги, пробуждая новые чувства. Внутри него, как солнечный свет, зреет желание, и он не может удержаться. Чонгук полон сил и готов отдать всё ради счастья Юнги. Юнги обнимает Чонгука, наполняя его полным доверием и уверенностью в их связи. Здесь нет ни капли сомнения. Прерывисто дыша, Чонгук с каждым толчком погружается глубже, и их губы не разъединяются. Эта страсть — словно пламя, охватывающее их обоих. Юнги заплетает пальцы в волосы Чонгука, чувствуя его жар и сладкий аромат мускатного ореха. В мгновение ока они теряются в радостном вихре эмоций. Темп их движений постепенно замедляется, вокруг нарастает ощущение спокойствия. Чонгук выдыхает последний момент близости, и Юнги чувствует, как его сердце наполняется любовью. Очищая живот Юнги, он снова обнимает его, и от этого жеста сердце Юнги начинает биться быстрее от счастья. Когда он ставит метку на левом предплечье Юнги, это становится символом их связи, переплетением судеб. На следующее утро, облачившись в белую рубашку Чонгука, Юнги играет с собакой Чонгука Тэей в палисаднике. Чонгук выходит на террасу второго этажа, и улыбка озаряет его лицо, когда он смотрит на Юнги, смеющегося и крутящегося, словно весенний ветер, полный жизни и радости. В этот момент Чонгук понимает, что никогда не отпустит его. Секунды тянутся, и он ловит миг, ведь видеть счастливую улыбку Юнги — самое дорогое сокровище для его сердца.

Восемь лет спустя

Лёгкий шелест ветра развивает белоснежные шторы на втором этаже особняка могущественного человека. На коричневом кожаном диване сидит Чонгук — красивый мужчина в чёрной рубашке, подчеркивающей его фигуру. Закатанные рукава открывают татуировки — узоры чёрной змеи и красного дракона, символизирующие его прошлое. Тёмные волнистые волосы элегантно обрамляют его чёткие черты лица, а массивная серебряная цепь на запястье придаёт образу внушительность. Чонгук излучает харизму и притягательность; его дружелюбные глаза выдают уважение к другим и раскрывают спокойный характер. Но за этой оболочкой скрывается дух, готовый на всё ради защиты близких. Если кто-то пересекает ему дорогу, взгляд становится холодным и угрожающим. Чонгук внушает страх одним своим присутствием, и его имя шепчут с опаской. У ног Чонгука, за столиком на ковре, сидит Юнги, который тонкой кисточкой рисует домик среди цветущего сада. Его рука замерла на контуре красных тюльпанов, когда раздался стук в дубовые двери. Юнги, погружённый в работу, на мгновение думает о душном лете. Спустя минуту он снова слышит короткий стук и беспокойный голос приближённого Чонгука: — Босс, у нас проблемы в южной части района, — сообщает тот, нервно глядя на него. — Закрой дверь, — холодно отвечает Чонгук. Он не отвлекается на обсуждение и по-прежнему сосредоточен на изящных пальцах Юнги, аккуратно выводящих рисунок. На безымянном пальце Юнги два кольца — одно золотое, другое с крупным синим бриллиантом. Юнги улыбается, и Чонгук, завороженный, наблюдает за ним. Каждое движение омеги — настоящее искусство. Даже при накале обстановки Чонгук не может отвлечься от красоты Юнги. Сахарная кожа и обворожительная улыбка вытесняют всё другое из памяти. Под лёгким дуновением ветра в воздухе витает свежий запах апельсина. Белые волосы Юнги развиваются, как и восемь лет назад. Шёлковая блузка съезжает с его плеча, и Чонгук, не раздумывая, наклоняется и нежно целует молочную кожу, поправляя ткань. Юнги чуть съёживается и улыбается, откладывая кисть на палитру. В это время дверь захлопывается — никто не хочет вызвать его гнев. Все боятся его, кроме Юнги. В его глазах искрятся игривость, насмешка и нежность. Юнги встаёт, берёт Чонгука за руку, тянет его встать и утыкается в его шею, ощущая на пояснице его руки. Через несколько минут на улице раздаются счастливые голоса. Юнги и Чонгук переглядываются и выходят на террасу. Дети бегают по стриженному газону, играя с пистолетами с водой. Среди них — пятилетние близнецы-мальчики и две девочки — шести и семи лет. Рядом с ними в беседке сидит няня, присматривающая за трёхлетним малышом. Все они — дети Чонгука и Юнги, каждый перенял от родителей лучшее. Юнги, как всегда, прижимается спиной к мощной груди Чонгука, а тот обнимает его, сцепив руки на талии. Всё идеально. — Ты живёшь только один раз, и эта жизнь должна быть единственной и счастливой, — говорит Юнги, прижимаясь к Чонгуку и вспоминая, как произнёс эти слова на первом свидании. Чонгук сдерживает обещание оставаться рядом; улыбка Юнги светится, свидетельствуя о его счастье. — И я так считаю, — с нежностью отвечает Чонгук. — Как насчёт ужина, когда Намджун с Тэхёном вернутся? — спрашивает Юнги, искренне ища взгляд Чонгука. Тэхён не отходит от своего альфы ни на шаг; не из-за страха потерять, а из-за ревности Намджуна, который никого к нему не подпускает. Омега с медовой кожей и изумрудными глазами — воплощение красоты. Один взгляд — и становится ясно, что он принадлежит к высшей лиге, недоступной для других. Только Намджун держит ключ от его души, и эта глубокая связь чувствуется в самом Тэхёне. — Устроим. Но сначала дождёмся Хосока с Джином, — улыбается Чонгук, целуя Юнги в висок. Хосок и Сокджин не могут жить друг без друга. Для Хосока Сокджин — божество, завладевшее им целиком, несмотря на его тёмное прошлое. У Хосока руки по локоть в крови от прошлого, и запах металла витает вокруг него. Он убивал многих и знал, как пахнет страх, любя этот аромат. Держа оружие, его рука никогда не дрожала, а лицо оставалось равнодушным. Но, встретив Сокджина, она впервые дрогнула — судьба застала его врасплох. — Кто бы говорил, — хмыкает Юнги, глядя на детей, затем тянется за поцелуем. Чонгук нежно отвечает: — Я люблю тебя, моя любовь, безмерно и не отпущу как минимум ещё сотню лет. — Не отпускай, — шепчет Юнги, наслаждаясь этим моментом. — И не подумаю, — отвечает Чонгук, целуя его в макушку. — Обещаю. Юнги никогда не любил пустые обещания, но Чонгуку верит. Он верит и сейчас. Они любят друг друга и, если потеряют, ищут и находят снова. Их красная нить связала навсегда, и ничто её не разрушит — ни дьявол, ни Бог. — Я люблю тебя, — произносит Юнги, глядя в глаза. Его сердце бешено стучит. В глазах Чонгука — нежность, готовая затопить особняк. Чонгук любит его с первого взгляда и до конца своих дней. — Но я сильнее, моя любовь, — отвечает он. Юнги не спорит. Никто так, как Чонгук, его не полюбит. И он никого не полюбит больше. Их большая любовь останется с ними до последнего вздоха. С момента знакомства прошло восемь лет; они женаты, и их любовь бесконечна.