Пируэт "Ласточки"

Юля жила в Вене уже почти десять лет. Она уехала туда, как и собиралась, как жена австрийского дипломата, выйдя замуж на Кристиана, который больше в СССР возвращаться не собирался. А вскоре не стало и самого СССР. В 1991 году Советский Союз перестал существовать окончательно. Страна, в которой родилась и выросла Юлия Конева, которая теперь и была Джулия Губмайер, жена австрийского международного дипломата. Муж помог устроиться ей в балетную трупу Венской государственной оперы. Вскоре она стала одной из ведущих танцовщиц, и протанцевала в трупе три года, а потом забеременела и родила дочь, которую назвали Авророй, в честь главной героини её любимого балета «Спящая красавица». Тогда же Кристиана перевели в Берлин, и они все вместе уехали в Германию, что очень обрадовало девушку, потому что она могла теперь жить ближе к родителям и Юрке, которые эмигрировали в 1990 году. Юрка, тем временем уже окончательно обжился в Германии, как и родители. Он закончил консерваторию, работал пианистом, писал музыку и, казалось, совсем забыл Володю Давыдова. Человека, перевернувшего всю его жизнь. Юля разговоров о Володе не заводила, Юра тоже. Потому, бывшая Конева решила, что лучше не бередить старые раны, тем более к Юлиному переезду в Германию произошло событие, потрясшее Коневых. Юра, по приезду в Берлин стал потихоньку «включаться» в жизнь. Он познакомился с другими геями и встретил парня, с которым у него завязались отношения. Поначалу Юрка ничего не говорил родителям, а затем признался. Это был семейный ужин, на котором была и Юля, вместе с Крисом и Авророй, которой на тот момент уже исполнилось два года. Родители были шокированы такой новостью от единственного сына. Юрка же был спокоен. Безразлично слушая возмущения и стенания родителей. — Я пойду, прогуляюсь с Авророй. – тихо сообщил Кристиан жене и вышел с дочерью, оставляя Коневых вчетвером. — И когда это началось? – строго спросил отец, когда за зятем и внучкой закрылась дверь. — Почти десять лет. – спокойно отвечал сын, смакуя ром в своём бокале. — Десять лет?! – ужаснулась мать, прикрывая рот ладонью. Юрка кивнул, встречаясь взглядом с сестрой. Юля молчала, слушая их разговор. Она чувствовала, как отец «закипал», понимала, что сейчас тот «взорвётся» и что равнодушное спокойствие сына его бесит. — А ты что-то не сильно удивилась! – отец вдруг «переключился» на старшую дочь, до этого мирно сидящую в кресле. – Ты знала, да? Знала и ничего нам не рассказала! Покрывала его. — Да, знала! Знала и покрывала. И вообще, что за нападки? Я что ли его заставила в парней влюбляться? – вспыхнула Юля. – Он умный и самостоятельный человек и всегда им был. И сам вправе решать, как ему жить и кого любить! — Ты что говоришь такое, дочь? – вмешалась мама. – Это же болезнь! Это ненормально! Это надо лечить! — Вы в своём уме, вообще? Он ваш родной сын. О каком лечении речь? – Юля заводилась ещё больше. — Юль, не надо. – перебил её брат, поднимаясь. – В общем, я гей, у меня есть любимый мужчина, я собираюсь с ним съехаться, нравиться вам это или нет. – спокойно проговорил Юра и направился к выходу. — Юра! – всхлипнула мама. Она хотела пойти за ним, но отец не позволил. Юля тяжело вздохнула, глядя отцу в глаза и поднявшись, направляясь следом за младшим братом. — Юлия! – позвал отец. Молодая женщина обернулась, встречаясь с ним взглядами. Конев-старший тяжёлым взглядом глядел на дочь: — Образумь своего брата. Не доводите мать… — Папа, просто примите это. Не пытайтесь его «чинить». – тихо ответила она, выходя следом за Юркой. Юрка стоял на крыльце дома и курил, выдыхая серый дым в тёмное небо. Она слышала, как на заднем дворе играют Крис с Авророй. — Юр, - позвала Юля, дотрагиваясь до плеча брата. — Не бери в голову. Мы оба знали, что так будет. – бесцветно откликнулся Юра. – Не ударил и то хорошо. — В первую секунду я подумала, что ударит. – тихо проговорила она, укладывая голову младшему брату на плечо. — Я тоже. – честно признался Юрка. Больше они не говорили об этом. Молча стояли, дожидаясь когда Юркина сигарета дотлеет. Йонас, с которым встречался брат, ей не нравился. Он был склочным, эгоистичным, даже нарцисичным мужчиной, которому было абсолютно наплевать на Юркину жизнь. Его интересовала лишь его жизнь, его карьера и права геев, которые он рьяно защищал. Родители пытались смириться с выбором своего сына, но это больше было похоже на попытки надавить на него через старшую дочь, чем принять его таким, какой он есть. Юлю это откровенно бесило, но никак объяснить, повлиять или достучаться до родителей она не могла. Отец долго был на Юрку зол, почти полгода они не сказали друг другу и полслова. Да и отношения с дочерью осложнились из-за того, что она была полностью на стороне сына. А мама наоборот, постаралась наладить через Юлю хоть какие-то мосты, но и это выходило из рук вон плохо. — Юля, как же так? Когда это началось? – в очередной раз завела разговор об этом мама, когда они прогуливались вместе с Авророй по набережной реки Шпрее. — Мама, что началось? – подавляя раздражение от снова поднимаемой темы. — Ну вот эти Юркины.., эта его любовь к мужчинам. – мама тяжело могла воспроизводить слова «гей» или «ориентация» и имя своего сына в одном предложении. — Мама, я сто раз уже тебе говорила, он познакомился с одним парнем, сначала они подружились, потом поняли, что влюблены и всё. — Но это же не правильно! – жалобно воскликнула мама. Юля тяжело вздохнула, останавливаясь и с тоской глядя в сторону Кафедрального Собора Берлина. Как объяснить матери то, что она понять не в силах? Как рассказать ей всё, что происходило с Юркой эти годы, как объяснить природу того, что она сама не до конца понимала? А она ведь и вправду никогда не задумывалась о правильности или не правильности случившегося с братом. Просто приняла, что он такой и всё. Год за годом их жизнь текла своим чередом. Родители с выбором сына не смирились, что очень осложнило семейные отношения между Коневыми. Юля разговоры об ориентации брата игнорировала и вскоре, родители оставили свои попытки исправить эту, на их взгляд, ужасающую ситуацию. Юля вышла из декретного отпуска. Она устроилась работать хореографом в трупу Государственного балета Берлина, а когда восстановила окончательно танцевальную форму, стала и членом этой самой труппы. Балет из её жизни никуда не ушёл, хотя этого она больше всего боялась когда-то. Кристиан перешёл на другую должность. Теперь он работал в правительстве Германии помощником премьер-министра. А это означало, что из Берлина они никуда не уедут, что устраивало Юлю более чем. *** Наступил 1996 год. Юрка и Йонас переживали кризис в отношениях. Тяжёлый и затяжной. Юрка забыл Володю, Юля была в этом уверена. Приближалось лето, а он совсем не вспомнил о том, что в этом году будет ровно десять лет, как они уехали из «Ласточки». Десять лет, как их жизнь, его жизнь перевернулась. А он будто бы вправду всё забыл. Или не хотел вспоминать. Или ему это было не нужно. Тогдашнее исчезновение Володи очень подкосило Юрку. И Юли уже не было рядом, она жила в Вене и не могла помочь ему ничем. Она и сама не знала, куда вдруг так резко исчез Давыдов, отгоняя от себя самые тревожные и тяжёлые мысли. А ещё через два года, в 1998 году Юра с Йонасом расстались, и теперь брат был одинок. Он продолжал писать музыку, выступать, стал дирижировать, попытался наладить отношения с родителями, но сильным успехом это не увенчалось. Хотя, возможно, он помнил об этом, но ни о Володе, ни о встрече под ивой, о которой они договаривались, он ни разу не обмолвился. А так как он достаточно тяжело переживал расставание с Йонасом, и Юля не решалась заводить разговор ещё и об этом. Только ещё через два года он впервые сам заговорил о Володе. Это случилось через пару недель после того, как умерла их мама. Трагическое событие, на мгновение снова сделало Коневых семьёй, но ненадолго. Отец, так и не сумевший принять ориентацию сына, совсем ушёл в себя. Юля и Юра отчаянно пытались вытянуть отца, вернуть его к жизни, но оставили его в покое вскоре, давая возможность переживать свои внутренние трагедии самому. Тем более от любой помощи своих детей он отказывался категорически, будто бы вычеркнул их из жизни. — Ты слышала что-нибудь о Володе, после «Ласточки»? – неожиданно спросил он однажды, когда сидел в её гримёрной, после очередного спектакля. Он часто бывал на её выступлениях, а она на его. Теперь, эта давняя детская традиция снова стала возможной для сестры и брата и приносила им обоим невероятное удовольствие. — Мы виделись незадолго до моего отъезда. Он приходил на «Щелкунчика» в Большом, которого мы играли тогда. – об их совместном походе на «Машину времени» ещё раньше, она решила умолчать. Да и та встреча всё равно не была чем-то знаковым для них или для него. Особенно, если учесть, что он всё равно после этого пошёл «лечиться». — А потом? — А потом я уехала и всё, сам же знаешь. – Юрка кивнул. Он знал. Конев нахмурился, задумчиво глядя на своё отражение в зеркале. — Я всё просрал, похоже. – Юрка вздохнул, закуривая. – Мы договорились встретиться в 96-ом, под нашей ивой, а я всё просрал. — Юр, никогда же не поздно подтереться. – спокойно проговорила сестра. Юра хмыкнул, а затем, вдруг, рассмеялся. Юля улыбнулась в ответ, а брат так же быстро снова стал серьёзным. Юрка начал активные поиски Володи, «Ласточки» и всего что с этим было связано. Он поведал сестре о своих поисках ещё до отъезда из Харькова. Как назанимал денег и уехал в Москву, а затем в Тверь, но ничего и никого там не нашёл. Коневы даже подключили Кристиана, что бы тот, используя свои связи в посольстве, как-то помог выйти на Давыдова, но тщетно. В Москве его не было, будто бы сквозь землю провалился. Поиски затянулись надолго. Даже слишком, но Юрка, отчего-то не отчаивался, в нём теплилась надежда. Наступил 2006 год и Юрка уехал на длительные гастроли в Россию и СНГ, которые заканчивались в родном Харькове. Он позвонил ей оттуда, сообщая, что выезжает искать «Ласточку». Юля пожелала ему удачи и, взяв обещание, позвонить, если он найдёт хоть что-то или кого-то, сообщит ей. *** Юля сидела в кресле у камина и читала книгу. Аврора давно спала, а Кристиан уехал в международную командировку в Чехию и отсутствовал уже четыре дня. Вдруг на столике рядом запиликал мобильный телефон. На дисплее высветился номер брата. — Алло? Юра? – приложив трубку к уху, спросила молодая женщина. — Юль! Юля, я нашёл его, представляешь?! – услышала она голос брата на том конце телефонной трубки. — Кого нашёл? – не поняла она, выпрямляясь в кресле. – Лагерь нашёл? — Да и его тоже. Я Володю нашёл. – на секунду бывшей Коневой показалось, что сердце её пропустило удар. «Нашёл. Он его нашёл»: не веря сама себе, подумала она, чувствуя, как улыбается. — Это Юля. – услышала она приглушённый голос брата, а затем спокойный и такой знакомый голос проговорил. — Здравствуй, Юль. — Володя. – выдохнула она, чувствуя, что глаза наполняются слезами. — Да. Я. – подтвердил мужчина на том конце длинного телефонного соединения от Берлина до Харькова. — Не могу поверить! – прошептала Юля. — Я тоже не могу. – признался тот. – Коневы снова вернулись в мою жизнь. – хмыкнул он тихо. — Должно быть, ты рад этому! – хмыкнула она в ответ. — Ты себе даже не представляешь на сколько! – рассмеялся Давыдов. — Юль! Юля! – брат снова перехватил трубку. – Я завтра вечером прилетаю. Встретишь? — Конечно! — Всё, отключаюсь. До завтра! Юля положила телефон обратно на столик и выдохнула. У него получилось. Он его нашёл. Через несколько месяцев Володя прилетит в Германию в гости к Юрке и обязательно увидится со старой подругой, которая поддержала его тогда, когда ему казалось, что весь мир будет против. Он признается, что она во многом оказалась права и будет в полном восторге от маленькой Авроры. Они долго будут сидеть в гостиной Юлиного дома, вспоминая их лето 86-ого года, расскажут Юрке, как ходили на «Машину времени» и как после Юля провела его в общежитие балетного училища. А ещё через год Володя окончательно распрощается с Харьковом и переедет в Германию к Юрке. Кристиан поможет ему с началом нового бизнеса, который впоследствии станет очень успешным в Германии, а затем и в Европе. Юрка, наконец-то начнёт жить полной счастливой жизнью, а Юля, наконец-то перестанет беспокоится за своего непутёвого и такого душевно-тонкого младшего брата, ведь теперь он в самых надёжных руках.