Подарившая тепло

Я знала, что рано или поздно это произойдёт. Знала, что обманываю саму себя, что мне придётся распрощаться с Мику и больше никогда не увидеть её двухцветных глаз, наполненных такой же тоской, что и у меня. Да, я давно осознала, что сама заточила её здесь, насколько бы талантлива с моих чувств она не была. Секай – виртуальная реальность, что порождают желания. Мечты, детские заветные цели. А я никогда не понимала почему мой проклятый Секай ещё не разрушен! У меня нет ничего: ни детских увлечений, ни мечты, ни желания. Я же всегда хотела просто исчезнуть! Но Секай решил иначе. Поэтому он рушится прямо сейчас у меня на глазах. Эти огромные колонны в безлюдной пустыне моих чувств, они разваливаются. Мику закрывает глаза и садится на пол, поникая головой. Она отключается. Это нормально… Так и должно было произойти. Мне жаль, что так всё и происходит. Жаль, что я убиваю прекрасного человека. Ведь Мику была так человечна… Всё это было настолько давно. С того момента, как я услышала песни Кей. Действительно талантливая девушка… Симпатичная и добродушная. Мне казалось, она готова на всё, чтобы помочь мне. И, наверняка так и случилось… Канаде. Канаде Йоисаки, которая по дури своей не прекращала писать, чтобы я нашла то, что утеряла давно. Не прекращала стараться, разговаривать со мной, протягивать руки при встрече и спасать. Постоянно, она заставляла меня думать, что я буду спасена… Это меня безумно выводило! Я готова срываться на её обильную ласку и доброту, почему она не могла просто бросить это и заняться собой?! Зачем я вообще повелась на всё это, я могла игнорировать Йоисаки и не вступать в эту группу. Не запускать погоню за чувствами до такой степени! Просто следить за её новыми песнями и искать. Искать, искать, искать… Видеть и ощущать тепло на душе от этих мелодий. Канаде всегда помогала мне. У неё уйма груза на плечах как смерть матери и болячки отца, но она не прекращала писать песни и заниматься мной. Мне безумно стыдно перед ней. За то, что я никогда не помогала ей в ответ так, как она того заслуживала. За то, что я продолжала показывать ей настоящую себя: холодную, безразличную, грубую. Когда она не заслужила такого отношения. Йоисаки постоянно брала меня за руку и вела на прогулку, как бы она ненавидела солнечный свет, насколько бы не был загружен её день – она всегда находила время для меня. На прогулках группы она всё равно обращалась со мной с бережной заботой. Будто ей было страшно сломать её. Она называла мои глаза хрустальными, когда, по ее словам, в них начинала сверкать слабенькая искорка. Когда она с той же лаской продолжала смотреть на меня и крепко сплетать наши пальцы. Почему же? Почему ей не было плевать? Это личная погоня во имя исполнения обещания отцу или нечто большее? Канаде не любила рассказывать о своём отце. Очевидно, что ей было в тягу обсуждать его состояние в больнице, когда оно ухудшалось или не сдвигалось ни на шаг. Я и не старалась, я бы ничем не смогла ей помочь эмоционально. Йоисаки улыбалась и смеялась по-особенному – даже такие банальные вещи у неё получались такими бережными и трогающими. Она аккуратно накрывала мои холодные ладони своими тёплыми-тёплыми, сплетала наши пальцы и направляла на лёд. Никогда не уставала говорить, что она обязательно поможет мне всегда и не бросит на льду. У меня уже не было сил учиться кататься, и Кей это понимала, как никто другой. Она не учила меня, она дарила мне эмоции и яркие воспоминания. Заправляла мою прядь волос за ухо и поправляла шапку, подставляя своё плечо. Это меня трогало… Канаде меня затронула. В моём сердце привилось тёплое чувство, что качало мою кровь и помогало ощущать. Я чувствовала себя живой, я ощущала себя под защитой. Знала, что если я наброшусь на неё со слабыми объятиями и тихими всхлипами Кей никогда не отвергнет. Знала, что я всегда могу заснуть на её плече в электричке; что она обязательно придумает отмазку для Мизуки и не потревожит меня, не постыдится меня. Это чувство… Называется ли оно любовью? Доверенность партнёров и мои вечные мысли сплетались воедино и ссылались на Канаде. Я не знаю, не узнаю… Но я могла бы назвать это любовью. В моём понятии. Не знаю, любила ли меня Кей. Она так заботилась, но разве ради показа своей симпатии ко мне? Йоисаки любила крепко обнимать меня и стоять просто вот так. Прижимать к себе, что есть мочи и согревать меня, прижимать пальцы моего запястья к горячей щеке. Ещё Йоисаки дарила мне самые разные вкусы чайных индустрий. Она не заставляла пробовать всё, просто говорила, что долго гадала над выбором этого подарка. И я всегда усердно пробовала всё в попытке распробовать! Я знала, что она хочет, чтобы мне понравилось. И я хотела, чтобы она тоже почувствовала себя нужной, хотела без обмана сказать, что мне понравилось! В последнюю нашу встречу она даже лишь на секунду прикоснулась губами к уголку моих губ и убежала, тут же отмахиваясь, что ей пора. Это ли любовь? Я не знаю… В чате Эна была в ярости и отчаянии сегодня утром. Мизуки в ступоре. Я отказывалась что-либо расспрашивать, у меня не было сил на них. Я хотела, чтобы Канаде поскорее проснулась. Хотела поговорить с ней. Но этого греющего мою душу момента уже никогда не настанет. Мой Секай рушится, потому что моё единственное желание больше никогда не встретится со мной. Единственная заветная мечта разбилась вдребезги по асфальту и все её останки навсегда отпечатаются в моей памяти с горькими слезами, что бесконечно катятся по моим щекам. Я больше никогда не почувствую то, что она мне подарила. Сегодня ранним утром Канаде Йоисаки умерла.