Август и ещё 19 дней

      Восемнадцатое октября. Вторник. /-Задание тридцатое: искусай себя, чтобы остались следы и кровь. В качестве доказательства пришли фото.       Свет слепил, спать боялся. Куда себя деть? Нужно отвлечься. Отвлечься.       Книга.       Книга, которую Клеви ему одолжил. Наверное, стоило бы вернуть перед концом.       Снова не те мысли.       Нужно скорее отвлечься на её сюжет.       Два парня. Слуга и мальчик, Хасан и Амир. Описываются, как они вместе весело проводят время зимой и летом в родном Афганистане, в Кабуле, на холме под деревом срывая с него плоды. Хасан защищает своего владельца, рогаткой он отпугивает обидчиков. Всегда знает, где приземлится змей. Амир читает ему книги, ведь шиитам, кем был Хасан, образования не давалось.       Но резкая смена обстрановки.       Змей. Раз, на турнире, когда нужно было первым добежать в место, где приземлится воздцшный змей, Хасан был непобедим. Но три парня его догнали с этим же змеем в руках, зажали в переулке. И....       Лишили невинности. Иначе сказать, изнасиловали. В обмен на змея. И тот даже не сопротивлялся.       Книга полетела в другой конец комнаты. А ведь мелкий предупреждал, что книга может быть тяжёлой.       Теперь нужно было отвлечься от мыслей о книге. Тут взгляд пал на хост и краски. Так и стало.       Холст был залит алым цветом. Не кровью, просто краска было особо яркая, отражалась и отражала чувства парня на белом куске ткани. Алый начал мешаться с черным, фиолетовым, жёлтым, синим, зелёным... И м другими цветами. Даже белым. Даже белый цвет, хоторый взачастцю используется для разбавления цвета, сейчас отдельным пятном красовался на холсте.

      «Ты никчёмный художник.»

      Когда алый кончился, его заменил другой материал.       Книга осталась лежать брошенной в углу комнаты.

***

      Утро бросает лучи в окна ещё не проснувшимся людям. На улице идут разговоры о скором празднике, Хеллоуине. И всё бы хорошо, но у тебя праздник не начинался, не кончался. Ты сидишь в углу комнаты, в теньке, прячется от жестоких утренних лучей, не плачешь, не рад чему-то, и чувствовать особо не хочешь. Устал.       Хотя только начало дня.       В голове она.       В конце концов, понимая, что весь день не в комнате просидеть, пусть и может, но от этого ничего хорошего не случится, Кнайф вышел налюди. Кухня пуста.

«Может ли книга быть хорошей или плохой? Наверное, плохая книга, это та, что навязывает точку зрения через симпатизирующих тебе персонажей и наоборот, высмеивает определённыечества через "плохих". А хорошая заставляет задуматься самому оставляя финал открытым. Только.. Всё не так просто, не так ли? Может, такое определение возникает только у меня? Во мне ещё осталось что-то человечное.»

      Поставив чайник на огонь игрок пробрался назад на второй этаж и подошёл к окну. На улице, у соседних домов, резвятся дети, бегут.       Одна из девочек вынесла желтого воздушного змея и предложила ребятам его запустить. Вспомнился змей из книги. Какого цвета змея Хасан принёс Амиру ценой своей чести? Кажется, зелёного. Но парень был не уверен.       Взгляд пал на дверь в комнату Стёрки, слева. Снова она. То, что в прошлый раз рассказал Кусояро, ему покоя не давало. Кит подошёл к двери.

«Может ли кит захлебнуться? Им ведь нужно дышать нашим воздухом всё равно, просто они могут надолго задерживать дыхание. Если кит долго не будет всплывать...»

      Есть шанс на летальный исход?       Как захлебнуться в своих переживаниях?       Медленно рука нажимает ручку двери и ноги заносят в пустую комнату. Ничего примечательного, если учитывать то, что девушка сочиняет: скомканные листы валялись в одном из углов, стопка тетрадей неопрятно была сломана на столе, несколько шариковых ручек. Несмотря на это, в комнате чисто. Неуверенно, сам не зная, для чего, парень подошёл к тумбочке и открыл. Ручки, карандаши, рисунки... Рисунки? И блокнотик с замочным кодом.

«У Стёрки может хватать сил на ведение личного дневника?»

      Красть не хорошо. Да и вообще копаться в личных вещах дело не благое зачастую. Но сейчас ему было не до этого.       Большенство рисунков были зачеркнуть и помяты, на других разобрать, что рисовала поэтесса, было крайне сложно. Сложно обычному человеку.       А художнику?

«Кажется, это за рамками моего понимания. Говоришь, она знает то, что другим не понять?»

      Забрав рисунки и блокнот он убрался из комнаты прочь. Красть не хорошо.       А потом с кухни начали доносится крики. –Это твоя вина! –Да каким боков вообще тут виновата я?!       Спустившись вниз по лестнице в нос ударил запах гари. Курасан и Брялок сожгли кухню. Огонь распространялся по занавескам. Кто-то забежал с огнетушителем и ударил пеной захваченные огнём предметы.       Хоть бы день нормально прошёл.