Август и ещё 19 дней

      Пятнадцатое октября. Суббота.       Краски. Они были разбросаны повсюду. Они переливались на холсте, от них тюбики валялись на кровати, столе, на полу. Тусклая лампа отведала комнату. Оттенками красного были украшены руки и лицо художника. Ну кто виновен в том, что на жизнь Кнайф решил себе зарабатывать рисуя картины?       Футболка испачкана. На улице ночь. Почему-то желание рисовать пришло именно сейчас, в час ночи. Точнее, необходимость. Нужно было сделать заказ. А вот в голову лезли любые мысли, кроме нужных.       Он неопрятно водил кистью по холсту пытаясь изобразить хоть что-то, но все цвета оставались грязными и выглядели искусственно. Не по-настоящему.       Парень злился. Картина была одновременно не настоящей, но и не искусственной. Что-то в ней было не так, чего-то так не хватало.       Чувств.       Разве можно быть довольным своей работой, когда ты смотря на неё не чувствуешь ничего? Ни части тебя? –Да к чёрту вашу художку.       Кисточка окуналась в сладкий чай с лимоном, раки дрожали, держать кисточку было трудно будто до сих пор не отошёл от двадцать пятого задания. Хотелось заставить холст страдать, наполнить его тем, что внутри. Только, что внутри, разобрать было трудно. Сколько бы съестного он не старался в себя запихнуть, черту выше рёбер оно не переходило. Снова захотелось есть.       Слишком бледный. Слишком неестественный. А если сделать картину неестественной? Смешать цвета с серым, чтобы они стали ярче? Сделать это её фишкой. Серый расстворит неестественность       Взгляд скользнул по перевязаны рукам.       А что, если...       Размешать цвета собой?       Придать им часть себя?       Медленно бинты полетели на пол, перед глазами руки были укрыты алыми полосами, белыми полосами, синяками и царапинами.       Раскладной нож сам попал в руки.       И картина наполнилась алым цветом. Слишком живым, чтобы быть настоящей. Теперь картина выглядела лишь более неествественно.

«Слишком реально для реальности.»

      Но алый постепенно мутнел на холсте смешиваясь с другими цветами, становясь одним целым с картиной, но в тоже время подстраивая всё под себя. Интересно, кто-то, кроме Кнайфа, вообще может понять? Увидеть эти цвета.       Свет. /-Задание двадцать седьмое: расцарапай руки. В качестве доказательства пришли фото.       Плечи.

***

      Вставать было сложно, но сновидений больше видеть не хотелось. Ужасы.       На кухне тихо. Замазыч читал нотации Курасану о том, что нужно прекратить уже кидаться на каждого прохожего с оскорблениями и матами, о том, что маты это плохо, а Бог существует.       Кроме их двоих стояла Сока, явно только что проснувшаяся, заваривала кофе. Её тут не часто встретишь, поэтому её появлению парень удивился.       За столом не менее сонная сидела Стёрка положив голову на руки. Может поговорить с ней? А о чём?       Только перед глазами потемнело. Он встал на месте опустив голову пережидая, когда всё снова успокоится. В ушах звенело и на голову что-то оказывало давление, такое, что пришлось после этого давить желание перерезать себе горло кухонным ножом. –Кнайфи?–Он сам не заметил, как писательница оказалась прямо перед ним махая левой рукой перед глазами,–Ты чего встал? Тебе плохо?       Но ответа не последовало. Его привлекла рука девушки, ведь на бледной коже выделялись следы от ожогов. Видимо, с рукавами она тоже не дружила. –А ты то куда? –Что? –С рукой что,–Ничего не стесняясь он начал выяснять ситуацию. –А что с ней,–Она показушно глянула на обе руки, будто правда не понимала, что от неё хотят. –Ожоги. Явные ожоги. Такие ни с чем не спутать. –Да обожглась случайно. –Несколько раз у одного и того же места? –Ну да? Что за допрос? Я первая начала вопросы задавать. –Напомни, почему ты палишь?       ... –Напомни, зачем тебе зажигалка? –Напомни, почему у тебя руки перевязаны? –Ожоги себе оставляешь? –Руки режешь? –... –... –Что? –Что? –Никого я не режу. Мне просто жарко в свитерах, а их прикрыть чем-то хочется. Заебался каждому второму объяснять, что это прошлое. –А зачем мне зажигалка в кармане ты и так знаешь. –Вот нахуй ты рот открыла.. –По сюжету иду. –Сука, писательница.