Август и ещё 19 дней

      Воскресение, девятое октября.       Всё как обычно: он ворочается в кровати пытаясь найти в себе силы уснуть, но без толку. Уже время к четырём, а он без сил, но бодрствует. И самое интересное, что вечером Кнайф выпил снотворное, не меньше, не больше нормы. –Грёбанные бессонные ночи. Как только игра началась – всё под откос пошло...       Гудела голова. Кнайф знал, что голоса в покое его не оставят. И сны снятся ужасные, страшные. Стоит ли засыпать вообще? Ну, а иначе как?       И снова загорается экран телефона. Снова.       И снова.       И снова.       И снова.       Каждый раз.       Ничего не меняется.       Он берёт гаджет в руки переходя по уведомлению и просматривая его. /-Задание двадцать первое: вырежи на ноге кита, в качестве доказательства пришли фото.       Коротко и ясно. Нужно тянуться к лезвию. Снова. Но не сейчас. Потом. Позже. Хочется спать, но он не может. Ещё пару раз перевернулся, пока вовсе не упал с кровати сильно ударившись головой. Отвратное чувство боли, теперь его хотелось испытывать снова и снова, хоть и было оно нестерпимо. Значит не потом?       Он начал рыться в шухлядах еле держась на ногах. Канцелярский нож, по какой-то причине, пуст, одно и лезвий пропало, но второе осталось на месте. Недоверчиво игрок покрутит его в руках разглядывая в густой тьме. –Остальные потерял,–Тихо полуспросил он сам себя,–Или надо мной опять кто-то решил прикольнуться? Рыжий пидор? Чёрный пидор? Серый пидор... Я серый пидор. Блять, что я несу.       Теперь кит сидел у стену перед этим предварительно включив лампу, ведь нужен свет. Ноги не были сильно порезаны, пускай и имелись какие-то повреждения.       Первый порез дался сложно. Было, мягко говоря, больно. Особо больно. Он сжался надавив сугубо рукой на бледную кожу, повреждение вышло сильно кривым. После, сдавшись он отложил лезвие. –Так не пойдёт... Я же художник, тогда хрену выходит криво. Значит...       Он потянулся к карандашу и не вставая стащил его со стола, им начал наводить на ноге очертание кита, которое после наведёт лезвием.       Снова остриём железяка проходится по нежной коже разрезая к чертям. Он старался не наносить глубоких порезов, но так хотелось почувствовать больше боли...       Ногу выше он разрезал к чертям. Парень считал, что это просто приятно. Просто успокоился, просто чувствует себя лучше.

«А может ещё не всё потеряно и я смогу вырубиться?»

      Отправив фото он почувствовал ужасную усталость, после чего упал в кровать и накрылся одеялом с головой.

***

–Блять.       Маленький кусочек одеяла был в крови, а, как известно, кровь не отстирывается. Хочу, может ещё не всё потеряно.. –Блять, молодец, Кнайф! Теперь твоё одеяло пропитано кровью! Спасибо, что это лишь его край. М-м, а девушки как справляются с этим, если начало дней застаёт их ночью? Мои мысли идут не в то русло. Ладно. Окей.–Он сделал глубокий вдох, после чего откинул одеяло в сторону и сел на край кровати потирая ещё слипшиеся от сна глаза. А ведь сегодня воскресение? –Кнайф!–Кто-то распахнул дверь даже не спрашивая разрешения на вход, ведь замок, как мы помним, сломан,–Тебе?       Этим кем-то оказалась Брялок, сегодня была её очередь проверять почту. Она держала в руках такую же коробочку, какую Ловец Снов ему вручал неделю назад. –Ага. А стучать не учили? –Честно? Нет.–Девушка поставила в стены коробку после бросив взгляд на своего домашнего овоща,–Ты чо, спал? –Что? –Говорю, спал? Заболел что-ли? Ты и спящий? Такого я ещё не видела. –Брял, блять- –Всё, завали ебало. Может ты ещё поешь? –Не откажусь. –Правда заболел? –Брял, блять!       На это она лишь хлопнула дверью и быстро смылась. Что же дальше?       Конечно, порции грёбанного завтрака киту не оставили, всё снова съел рыжий олух. –Курасан. –Чо? –Тебе не жирно в два рыла жрать? –А ты что, есть собрался?–Он удивлённо похлопал глазами,–Или у тебя появился новый котёнок, которого надо чем-то кормить? –У меня за всю жизнь котёнок был только один. –А как же тот чёрный, который тебе дорогу перешёл, а ты, в качестве наказания, его к себе забрал жить? Ты ему даже имя дать не успел. На следующий же день его забрал Краткий и вышвырнул на улицу. –Ну тем более! Его уже на следующий день не было. –А помнишь почему выкинул? От чёрных одни несчастья.       От Клеви в Курасана прилетела книга, что с грохотом после упала на пол и открылась где-то в конце, где большими буквами было напечатан заголовок: "Халед Хоссейни о своём романе". С интересом Кнайф её поднял. –Это что? –Бегущий за ветром,–Кинул Клеви подходя и вырывая книгу из рук друга. –Дай почитать. –Ты реально болен? С каким пор ты интересуешься едой, сном и книгами? Точно всё хорошо? –Блять, ну как не сплю – у меня всё хреново, как сплю – у меня всё хреново, что мне делать, чтобы ко мне не было вопросов?! –Обосновать свои действия.–Он подал книжку серому, на что Курасан, стоявший в стороне, закатил глаза и отвернулся,–Сразу говорю: картинок там нет. И она может быть тяжёлой для тебя. –Тяжелой? Да лёгкая вроде.–Игрок показушно подкинул книгу, рыжий в стороне издал смешок, Клеви лишь закатил глаза. –Тяжёлой на восприятие, дебил. –К счастью, я к многому закалён. –Ага, но такого ты в жизни ещё не встречал.–Он отошёл обратно к столу. Кнайф же разглядывал красивую обложку. Два силуэта ребёнка, воздушный змей, город.

«И вечером ещё к Лампчке зайти.»