Самый лучший друг

      — Что не так, шеф? — нахмурил чётко очерченные тёмные брови Теодор, скользнув взглядом по напряжённому лицу Малфоя.       — Ты предлагаешь мне или моему отцу смешать кровь с Гермионой, верно? — тихо проговорил Драко, чуть дёрнув бровью, и посмотрел в синие глаза Нотта. — Таким образом, мы делаем её частью нашей семьи, а затем срабатывает родовая магия Малфоев, и семья Уизли больше не имеет на неё прав, всё так?       Тео согласно кивнул.       — Да, всё верно. Вопрос лишь в том, как тебе обстряпать эту процедуру и уговорить всех участников церемонии. — он пожал плечами, подаваясь вперёд.       Малфой ущипнул себя за переносицу, опуская голову и сокрушённо выдыхая.       — Вопрос в другом, мой кудрявый друг, — перебил Нотта Блейз, отставляя в сторону пустой стакан: — По магическому закону и в понимании родовой магии Грейнджер становится кровной сестрой Драко. Инцест в древних семьях — дело нормальное и частое, однако… не особо одобряемое. В такой семье не будет полноценного потомства. Магическая беременность и так довольно сложное мероприятие, а при наличии общей крови родителей — вообще маловероятное.       Переглянувшись с Малфоем, Забини задумчиво хмыкнул:       — Что-то подсказывает мне, что лорд Малфой будет не в восторге, если у его единственного сына и наследника не будет детей в законном браке, а всю империю старинного, влиятельного и чрезвычайного гордящегося своим происхождением рода в последствии унаследует урождённый Уизли…       Драко невесело хохотнул, глядя куда-то за спину Теодора, и пробормотал:       — Как будто бы я разделяю опасения мистера Забини…       — Ладно, если мы определились с тем, что берём миссис Грейнджер на племя, — цинично фыркнув, начал Нотт, но, поймав серьёзный предостерегающий взгляд серо-стальных глаз, поднял руки в капитулирующем жесте: — Прошу простить, шеф, не подумал.       — Нам нужно найти другую чистокровную семью, которая будет согласна взять Гермиону в свой род и освободить её от власти Уизли, — подытожил Блейз, смерив Теодора укоризненным взглядом. — но кто согласится измарать своё чистокровное древо причастностью грязной крови?       Малфой поморщился как от зубной боли, с неудовольствием признавая правоту Забини.       Гермиона могла быть самой умной ведьмой поколения, Героиней Войны и выдающимся, подающим большие надежды министерским работником, однако… это никак не отменяло того факта, что она — маглорождённая волшебница, а значит, по умолчанию недостойна быть частью древнего магического рода.       С силой потерев ладонями лицо, Драко проговорил, будто подводя некий итог и переводя взгляд с лица Блейза на лицо Тео:       — Я буду говорить с отцом. В конце концов, близкородственные браки были не такой уж и редкостью в семье Малфоев. Если мы до сих пор не вымерли, значит… небольшая надежда на наследника у меня всё-таки есть.       — Отлично! Мыльная опера продолжается, а мне пора в Мунго! — хлопнув в ладоши, проговорил Забини и, поднимаясь со своего места и сделав шаг к выходу из кабинета, бросил быстрый взгляд на Драко: — Я надеюсь, ты со мной? Сообщать Гермионе, что её сын у мужа-психопата, в одиночку я не собираюсь.       — Да, конечно. Я с тобой, храбрейший из храбрых… — пробормотал Малфой, вставая из кресла и протягивая руку Тео для рукопожатия: — Иди домой. Завтра будет новый день. Подумаем ещё.       — Да, я сейчас. — пожав протянутую ладонь, улыбнулся Нотт, провожая взглядом фигуры друзей и не глядя сгребая бумаги по делу Гермионы в отдельную папку. Уж куда-куда, а домой он сегодня так рано точно не планировал отправляться…

***

      — Итак, неужели отважный колдомедик не любит приносить плохие вести… — протянул Драко, делая шаг из больничного камина на белый мрамор пола и отряхивая плечи от мельчайших песчинок зеленоватого пепла.       Забини невесело хмыкнул и сделал шаг вслед за другом:       — Я слушал рассказы Теодора и всё больше утверждался в мысли, что наша дорогая миссис всё-таки пала жертвой непростительного.       — Не думаю… кто может наложить заклятие такой силы, что его на протяжении стольких лет не смогли обнаружить? Нужно иметь недюжинные способности в легилименции и навык использования непростительных. Такое сочетание навыков — редкость… — медленно покачал головой Драко, шагая плечом к плечу с Блейзом по светлым больничным коридорам.       От мулата не укрылась тень самодовольства, мелькнувшая по лицу старого друга.       Кому как не Драко рассуждать о ценных умениях и навыках.       Способности к легилименции и играм с подсознанием считались визитной карточкой их фамилии и передавались по наследству.       К сожалению, в конкретном случае.       — То есть, ты согласен с версией, что она послала тебя нахуй добровольно? Ну, вот сама так захотела и вышла замуж за рыжего ушлёпка по внезапно вспыхнувшей большой любви? — пробормотал Блейз, качая головой и не обращая внимания на помрачневшее лицо друга: — Нет, брат. Ни черта в такие жизненные повороты я не верю… тут явно не чисто. Это я тебе говорю не как колдомедик, а как человек, который видел ваши чувства воочию. Такая любовь не испаряется просто так.       Драко ощутил, как слова Забини отзываются тупой ноющей болью в сердце.       — Ладно. А что ты мне скажешь, как колдомедик? — глухо проговорил Малфой, глядя прямо перед собой и изо всех сил стараясь снова не нырнуть в болезненные воспоминания.       — Я тебе скажу то, что тебе снова не понравится, друг, — нехотя проговорил Блейз, скользя взглядом по заострившемся аристократичным чертам лица.       — Не день, а праздник какой-то… — устало выдохнул Драко, поворачивая голову и встречая внимательный взгляд чёрных глаз. — вываливай…       — Не хотелось бы гнать фестралов напрасно, но я знаю от силы пятерых людей, которые обладают всеми нужными умениями… и навыками, — медленно проговорил колдомедик, останавливаясь у дверей палаты Гермионы, — и двое из них не сказать чтобы очень живы… а оставшиеся слишком хорошо между собой знакомы, да…       Лицо Драко помрачнело ещё больше. Серо-голубые глаза не отрываясь смотрели в темно-карие.       — Ты сейчас серьёзно? — голос Малфоя звенел от напряжения.       — К сожалению, да, мой друг… — Блейз аккуратно приоткрыл дверь в палату Грейнджер и плавно взмахнул рукой, накладывая на Гермиону сонные чары.       — Я хочу выслушать твои аргументы для начала… — поджал губы Драко, входя в палату следом за Блейзом.       — Это всегда пожалуйста. И если я не прав, ты можешь меня ударить.

***

      Взгляд Малфоя не отрываясь блуждал по лицу спящей Гермионы.       Черты её лица разгладились, и она будто помолодела.       Ушла упрямая складка между бровями. Длинные ресницы, чуть подрагивая, бросали вытянутые тени на всё ещё бледную кожу скул.       — Она такая красивая… — покачал головой Драко, невольно подаваясь вперёд.       — Сейчас она ещё чуть-чуть похорошеет… ведь нам станут приблизительно понятны мотивы её поведения… — задумчиво хмыкнул Блейз, снова взмахнув ладонью и растягивая над головой Гермионы чары диагностики.       Малфой передёрнул плечами, усаживаясь на край постели Грейнджер и упирая локти в разведённые колени:       — Итак…       Над головой ведьмы медленно вращался уже знакомый золотисто-фиолетовый шар.       — Смотри… — Забини мягко, одними кончиками пальцев вращал парящую в воздухе сферу по оси: — Как я уже говорил, у меня была теория, что на миссис было наложено очень деликатное заклятие Конфундус, но ведьма её уровня сломала бы эти простенькие чары в два счёта. Просто потому, что её магический потенциал слишком велик, чтобы его смог подчинить себе обычный Конфундус. Сегодня, когда я слушал рассказ Тео, я всё больше утверждался во мнении, что мы имеем дело совсем не с дезориентирующим заклятием.       Серые глаза легко выдержали взгляд чёрных глаз.       — Всё-таки Империо… — выдохнул Драко, опуская голову и будто повисая на собственном позвоночнике.       — Да. К сожалению, мой друг, — медленно проговорил мулат, пристально разглядывая мерцающую сферу, — хотя бы потому, что фиолетовые сектора не меркнут даже после ударной дозы Умиротворяющего бальзама. Если бы это был всего лишь стресс и психологическое напряжение, то к вечеру диагностическая сфера была бы практически лишена фиолетового цвета. Понимаешь?       — И… кто же мог наложить Империо на Гермиону? Просто, кому это нужно? Список людей, которые могут так долго удерживать контроль над чужим сознанием, действительно мал, — подняв голову, Драко прищурился, разглядывая друга с головы до ног.       — А ты правда не понимаешь? — Блейз вздёрнул тёмную бровь, испытывающе глядя на Малфоя.       Кивнув, мулат подчеркнуто спокойно начал рассуждать:       — Хорошо. Давай думать. Пять человек. Пять сильнейших легилиментов: Северус Снейп, Альбус Дамблдор, Нарцисса Друэлла Малфой, Люциус Абраксас Малфой и Драко Люциус Малфой. Двое из них, на момент того, как у Ми свистанула фляга и она сделала от тебя ноги, уже мертвы. И… — мулат щелкнул пальцами, — круг подозреваемых сузился. Осталось трое… самых сильных. Одарённых от рождения. Ты, естественно, выпадаешь из списка подозреваемых. Остаётся двое…       — Неужели ты всерьёз полагаешь, что отец и мать были в курсе моих отношений с Грейнджер? — фыркнул Драко, качая головой, и тихо проговорил: — Я до последнего держал всё в секрете. Берег её. Нас. Я знал, что они будут не рады… поэтому хотел поставить их перед фактом тогда, когда магический брак между нами будет уже заключен…       — Драко, ты — идиот. Прости, друг, но это так… — устало выдохнул Блейз, ущипнув себя пальцами за переносицу. Голос колдомедика звучал глухо: — Ты не учёл одного маленького обстоятельства. Но такого важного…       — И какого же? — склонил голову вбок Драко, поднимаясь с края постели и вставая напротив друга.       Забини выдохнул, сложив руки на груди и прямо посмотрел в серые глаза Малфоя:       — Домовики. Я ставлю своё хранилище в Гринготтс на то, что обо всех ваших шашнях от самого начала и до самого конца было донесено Люциусу лично. И он…скажем так… был не в восторге от подобной партии для тебя. Но, зная особенности фамильного характера, он был уверен, что ты никогда не отступишься от Гермионы добровольно. Тогда он решил устранить девчонку сам. По-своему. Тихо. Быстро. Обставить всё так, будто она сама бросила тебя. Что в итоге мы и имеем…       — Но зачем? Он всё равно не смог бы женить меня против моей воли… — расслабленно пожал плечами Драко, всё ещё недоверчиво рассматривая лицо Блейза.       — Почему? — заинтересованно склонил голову мулат, но Малфой лишь отмахнулся, — Потом расскажу. Когда разберёмся с делами поважнее.       Задумчивый взгляд Забини блуждал по белым больничным стенам:       — Мой тебе совет, дружок… поговори сначала с маменькой.       — Почему? — голос Драко был бесцветным.       — Она не сможет тебе соврать…

***

      Теодор, расслабленно улыбаясь, шагнул из камина на темный отполированный до блеска паркет гостиной Министра.       Оливер, одетый в шелковый домашний костюм изумрудно-зелёного цвета, с улыбкой поднялся к нему навстречу из большого кожаного кресла.       Книга, которую О’Риордан читал до прихода Нотта, аккуратно легла на кофейный столик.       — Я не ждал тебя… — тихий шёпот в самые губы перед глубоким поцелуем.       Тео улыбается, не прерывая поцелуя.       Влажные и горячие губы Нотта смещаются чуть ниже, скользят по острому углу челюсти Оливера.       Ласкают, дразнят, соблазняют.       Ладони. Такие горячие и настойчивые двигаются по атласной ткани, медленно приподнимают полы куртки домашнего костюма, чтобы на смену атласу ткани под ними пришла гладкая кожа подтянутого мускулистого живота.       — Подожди… — Министр мягко отстраняется. Холёные горячие ладони ложатся поверх пальцев Тео: — Я собирался принять ванну… составишь мне компанию?       — С радостью… — Теодор ласково улыбается и по-кошачьи трётся лбом о плечо любовника.

***

      Когда Теодор присел перед белоснежной ванной на корточки, и его блестящие от ароматного масла пальцы мягко коснулись, массируя, литых мышц Оливера, О’Риордан с тихим стоном наслаждения прикрыл глаза и заметно расслабился, чуть глубже погружаясь в пушистую розоватую пену.       — Тяжёлый день? — голос Тео тихий и ласковый. Пальцы нежные, но такие требовательные.       — Скорее, необходимость принимать решения, которые мне не нравятся… — не размыкая век, пробормотал О’Риордан, млея от уверенных касаний: — Чем закончился Совет Священных?       — Господин Малфой знает своё дело, — ухмыльнувшись, протянул Тео, растирая большим пальцем выпирающий позвонок у самого основания шеи и вслушиваясь в новый едва слышный стон Оливера: — Уизли исключены из Священных 28.       — Я не сомневался в вашем успехе… — тихо проговорил Министр и, откинув голову на бортик просторной ванны, заглянул в синие глаза Теодора: — Вы отлично настроили работу отдела. Не стыдно за вас поручиться.       — А я думал, причина в другом… — лукаво улыбнулся Нотт, приближая своё лицо почти вплотную к лицу своего любовника и рассматривая медово-жёлтые радужки.       Как же они близко. Как же они прекрасны в своей необычности.       — В чём, например? — чётко очерченная бровь изогнулась под идеальным углом.       Тео прикусил губу в нерешительности, но всё-таки проговорил, даже не пытаясь скрыть смущение в голосе:       — Я думал — дело в наших чувствах… мы ведь любим друг друга, так?       — На одной любви дела не построишь, и ты это прекрасно понимаешь, мой мальчик — задумчиво хмыкнув, протянул Оливер, отводя глаза от синего взгляда и продолжил убеждённо: — Если бы я не знал, как работает ваш отдел, то я бы не согласился помогать. Но я знаю, что вы — профессионалы. Поэтому доверяю вам.       — Вот как. Что ж. Доверие самого Министра льстит… — задумчиво проговорил Теодор, опуская глаза и отстраняясь.       На самом деле, ему льстило не только доверие Оливера.       Кровь будоражил ещё и факт некой избранности, уникальности.       Избранник самого Министра магии. Человек, который вхож не только в кабинет О’Риордана, но и в его постель…       Да, эта связь была без сомнения опасна для них обоих.       Но… жизнь без риска скучна, не так ли?       Внезапно его внимание привлекла изумрудная гранёная капля, которая покачивалась в правом ухе Министра.       Взгляд метнулся к другому уху и снова не обнаружил её пару в розовой мочке…       Слова сорвались с губ прежде, чем Нотт смог осознать их природу:       — Где вторая серьга? Я помню, что дарил тебе пару…       — Потерял… подозреваю, что её спёр нюхлер, сбежавший из Отдела контроля за магическими тварями… — хмыкнул О’Риордан, поворачиваясь к Теодору лицом и открыто улыбаясь: — Я говорил, что этих тварей нужно держать под чарами стазиса круглосуточно, но меня чуть не обвинили в жестоком обращении с животными…       — Вот ведь идиоты… — протянул Нотт, опираясь локтями о мраморный бортик.       Их носы почти соприкасались кончиками.       — И не говори… — жарко выдохнул Оливер, накрывая губами рот Теодора и обнимая парня мокрыми руками за шею, роняя на белый мраморный пол ванной комнаты пушистые хлопья пены.