Среди нелюдей

      Ксения Сергеевна была Хранителем уже тринадцать лет. Начинала с малого, ведь попала в стан Хранителей совершенно случайно. Фактически, она заняла чужое место. В две тысяча седьмом году в Зеленограде была битва не на жизнь, а на смерть меж людом и нелюдом. Новых служителей Закона набирали едва ли не с улицы, и она прошла вместо троюродного дяди со стороны отца. В общем, седьмая вода на киселе, но должность появилась на целую жизнь. Ноша — тоже.       И нести её было очень приятно.       К своему долгу Ксения Сергеевна относилась крайне серьёзно. Она была человеком последовательным, любопытным и упёртым, а оттого последовательно, любопытно и упёрто зубрила всё то за год, чему обычные Хранители учили своих детёнышей с детства. Она всегда была хорошей ученицей, так что всего через пять лет перешла в Ближний круг Хранителей, сменив маленькую должность на побольше, потом — возглавила Зеленоград, а через некоторое время оказалась отозвана не просто куда-то там, а в Тайную канцелярию Президента по ведовским делам.       Тайная канцелярия существовала ещё с царских времён. Ксении Сергеевне повезло попасть в отдел, который работал исключительно со сверхъестественным, и вся паранормальная рать оказалась в полном её распоряжении, изучай — не хочу. Вампиры — естественно, во главе с первородным смоленским вампиром, кудесники, чернокнижники, ведьмы, потомство разных видов — всё это строго учитывалось в специальных статистических таблицах и скрупулёзно отслеживалось.       Конечно же, это всё было совершенно секретно.       Конечно же, это всё было очень интересно.       Конечно же, это всё было очень опасно.       Ксения Сергеевна любила свою работу. Нет, не так. Ксения Сергеевна обожала свою работу! Она действительно была благодарна своему родственнику, который своей ранней смертью открыл ей пропуск в другой мир, полный чародейства и тайн. Мир, который сиял волшебством, переливался и блестел, будто коробка новогодних конфет. Каждая конфета была на вес золота. После новых знаний и невероятных открытий, Ксения Сергеевна представляла, что их мир — это медаль. На одной стороне, ночами, существовало всё колдовское, необъяснимое, волшебное. На другой — при свете дня ходили люди, обычные, счастливые и ничего не знающие. А по середине были такие, как она, серые, непримечательные, но всё держащие в своих руках Хранители.       Своё место она знала. Ксения Сергеевна по праву гордилась тем, что является особенным винтиком в этом отлаженном механизме. А ещё тем, что ей доверяли особо сложные, запутанные дела, в которых надо было долго разбираться и много думать. Она была до того дотошной и въедливой, что никакая, даже самая маленькая деталь, не могла скрыться от её зоркого взгляда.       От неё вообще было невозможно скрыться.       Произошедшее в Смоленске всколыхнуло спокойную гладь канцелярии, которая уже полгода занималась безвкусными, сухими делами, вроде вора-невидимки или укушенного пса. Вампир-зоофил — это был нонсенс, но нонсенс, уже отправленный на принудительное лечение в психиатрическую больницу.       И, конечно, Иван Жалинский. Вот уж кто был занозой в заднице. Как говорили: “У моих связей есть связи”, так и он, свидетель всего, что случилось в Смоленске, попался в руки канцелярии очень быстро, потому что слишком громко говорил, слишком часто спрашивал и слишком усердно вынюхивал. После допроса его отпустили, заставив подписать документ о неразглашении, задним числом наняли на какую-то мелкую должность и вручили Ксении Сергеевне, будто подарок. Странно, что банта не было.       “Щенок” — определила она брезгливо, внимательно осмотрев улыбчивое, открытое лицо. Иван, к счастью, оказался полезным свидетелем. Выложил всё как на духу, от и до. Кое-где, правда, были небольшие информационные дыры — то ли не знал, то ли умалчивал, это было совсем не важно. Ксения Сергеевна предпочитала всё выяснять самостоятельно, не доверяя свидетелям. Лгунов было полно. Так что Ивана пришлось засунуть подальше с пустяковым поручением, чтобы не мешался, а самой отправиться в Смоленск.       Дел было по горло.       Разобраться с прошлым Хранителем.       Отстранить от работы нового Хранителя.       Выяснить всё о несанкционированной казни номера три тысячи сто одиннадцать.       Собрать информацию об убитом вампире, не внесённом в реестр.       Пополнить досье о первородном вампире и его семье.       Исправить ошибку, допущенную Бредихиными.       И, наконец, возглавить Смоленск.       Справедливость должна восторжествовать.       Ранним утром, когда рассвет едва-едва успел розовым подкрасить тёмное, глухо затянутое тучами небо, в пятницу тринадцатое, Ксения Сергеевна была готова к труду и обороне. До Смоленска она добралась обычным поездом, чтобы не вызывать подозрений. Даже потряслась в плацкарте, проклиная свою должность, всех вышестоящих и свой новый город заодно. В маленькой женской сумочке, помимо настоящих документов, лежали поддельные — те, что говорили о ней, как о научном работнике, писательнице исторических трактатов и прочей лабуды. Она, признаться, изучением себя занялась во время поездки, во время того, как проводница орала о раздаче постельного белья и разливе бесплатного кипятка для любителей отужинать лапшой быстрого приготовления. Новая личность даже пришлась ей по вкусу — Ксения Сергеевна любила историю и писать книги.       У неё было уже несколько. Правда, такие, что никогда не увидят свет, потому что среди строк пряталось слишком много правды. Страшные сказки оживали и грозились стать реальностью. За публикацию подобного она бы быстро лишилась и должности, и наград, и поселилась бы в соседней палате от вампира-зоофила. Писать для себя ей не запрещали, хотя она очень старалась скрывать своё маленькое увлечение.       Новый Хранитель был совсем ещё мальчишкой, зелёным и нервным, сколько бы не старался показать из себя опытного и знающего работника. Таких, как Костик Бредихин, Ксения Сергеевна уже видела и не раз. Иногда даже жалела. И сейчас пожалела тоже, когда он, едва услышав постановление о смещении с должности, облегченно застонал и зарылся пальцами в волосы. Обмяк в кресле. Потом вскинул на неё глаза — полные надежды.       — Правда отстранён?.. Навсегда?       Ксения Сергеевна очень старалась не улыбаться. Очень. Выходило из рук вон плохо.       — Правда. Навсегда. Тайная канцелярия приняла решение отстранить род Бредихиных от выполнения Соглашения от 863 года. Пришло время заключить новое.       В конце концов, давно было пора поменять эту дурацкую систему. Хранителями нужно работать по зову сердца, а не по зову долга. А заодно и подкорректировать парочку неудобных пунктов.       Ксения Сергеевна бережно поправила уголки, прежде чем начать выкладывать на стол документы, которые она собственноручно вынимала из папки. Конечно же, подписанные Тайной канцелярией Президента — вампиры, ведьмы и прочие нелюди строго учитывались и вместо имен носили короткие индикационные номера. Над Евгением Дятловым — номером три тысячи сто одиннадцать висел синий грифом «пересмотр».       — У нас с вами будет очень долгий разговор, Константин, — предупредила она, без спроса устраиваясь в кресле, — очень долгий и очень неприятный.       Да. Это было долго и неприятно. Ксения Сергеевна говорила по делу, много и подробно, объясняя все законы, что нарушила Ирина Бредихина и те, что нарушил сам Константин. Бедняга даже не сопротивлялся, хотя её напору было невозможно оказать протест — переговорщиком она была жёстким и безжалостным, поблажек не давала никому и никогда. По итогу выходило вот что: личное пошло вразрез с рабочим. Ирина Витальевна отстранялась от работы Хранителем в случае выздоровления и получала в подарок уголовную статью, если, конечно, вампиры выставят ей обвинения. Константин же задержал вампира без выяснения обстоятельств и удерживал чудо — действительно чудо! — взаперти.       К консенсусу они пришли быстро, нужные бумаги подписались без споров. Воронцову Ольгу Анваровну требовалось отпустить до выяснения всех обстоятельств и дождаться спецов из Москвы для расследования дела об убийстве Хранителя. По делу незаконной казни номера три тысячи сто одиннадцать было также возбуждено расследование. И его-то Ксения Сергеевна намеривалась проводить лично.       Желательно, без Бредихиных и Ивана Жалинского.       На бумагу легла подпись. Мальчишка был белый, как мел, но счастливый.       Ксения Сергеевна сдержала победный клич и позволила себе только улыбнуться наконец — тонко и незаметно. Она поднялась, неторопливо собрала все бумаги обратно в папку и пожала ему руку, но не стала предварительно снимать перчатку. Даже сквозь ткань чувствовала влажные, подрагивающие от волнения пальцы. Костик едва ли не искрил эйфорией.       — Должен ли я?..       — От вас требуется всего ничего, Константин Сергеевич. Обеспечьте мне возможность попасть в дом к первородному вампиру, допустим, на… Неделю.       Мальчишка растерялся. Сбледнул с лица. Радость едва не ушла.       — Но… А как же я…       Ксения Сергеевна отпустила его руку и мягко сжала плечо.       — Мы поспособствуем выздоровлению вашей матери. В конце концов, мы предпочитаем иметь дело с живыми.       После этих слов Константин Бредихин принадлежал ей всецело. С потрохами. Смоленск ждала та же участь.