Разводной ключ

      Да уж, не так обычно люди представляют себе долгожданное возвращение домой. Однако, за последние пару годков своей нелегкой жизни, Аарон вызубрил простую, но такую необходимую истину: ожидания всегда должны сводиться к минимуму. Тогда и разочаровываться будет не в чем. Собственно, никаких воздушных замков в фантазиях-то и не было, только вот к тому, чтобы вновь увидеть ее было невозможно подготовиться. Аарон как не был готов сегодня, так и не был бы готов завтра.       "Добро пожаловать домой, придурок", — Домой.? Мог ли он, проживший здесь от силы полтора года, назвать это место домом? Наверное, с натяжкой. Какое ему было до этой формальности дело? Ну, наверное, никакого. Только почему-то у Аарона каждый раз сосало под ложечкой, когда он вспоминал время, проведенное в этой квартире. Не в своем старом доме, который пришлось продать, не в школе, не в универе и уж тем более не в бетонном особняке своей бывшей. Перед глазами каждый раз всплывала эта треклятая кухня с островком, на котором он, Аарон, благополучно заснул, пока Хэйзел доделывала его долги по матану. Чуть реже он старался вспоминать диван, на котором они с Хэйзел частенько рубились в разношерстные кооперативы. На нем же проходили самые теплые вечера фильмов, которые даже не могли конкурировать с потугами Лексы посмотреть какое-да-нибудь кинцо ради вожделенного ею продолжения. И эти непрошеные идиотские сравнения жены с его старыми друзьями выводили Аарона из себя.       И вот, сегодня он здесь. Сказать, что даже мечтать об этом для Аарона было недопустимо — очень даже верная трактовка вопроса. Первая мысль, посетившая его белокурую голову: "Здесь ничего не менялось".       Действительно. Все осталось по-прежнему, будто и не было тех, прости господи, пяти лет, прожитых в Париже. Даже Ник, и тот ни капельки не изменился, разве что стал бриться чуть реже. По сути, это был все тот же молодой парень в красном свитере крупной вязки, из-под которого выглядывала опрятная светло-коричневая рубашка. Идеально выглаженные джинсы-трубочки, как называл их сам Ник, все так же чуть-чуть с него свисали. Он нисколечко не набрал в мускулатуре, к своему огромному сожалению. Хоть и, по большому счету, ему уже не нужно решать вопросы подобными методами.       А сейчас, этот самый старый-новый Ник отчаянно пытался отбиться от недовольных воплей своей сестрицы.       — Да подожди ты! Хэйзел! — безрезультатно. В трубке послышались гудки, отчетливо слышные сидевшему напротив Аарону.       — Сбросила?       — Да не обращай внимания. Как они с Хантером съехались, так она стала еще более несносной, — отметил Ник с натянутой улыбкой, — Уверен, она не хотела тебя обидеть.       — Да нет, хотела, — промямлил Аарон, на что тотчас же словил недоуменный взгляд друга.       — В смысле?       — Погоди, — тут уже удивился Аарон, — Она что, ничего тебе не рассказывала?       — Я стараюсь не лезть в ее жизнь.       — Тогда неудивительно, что по тебе она просто истеричка.       — Я такого не говорил! — возмутился Ник. Он только сейчас задумался о том, что было бы неплохо почаще интересоваться жизнью своей старшей сестры. Но вида он подавать не хотел, — И вообще… Давай закроем тему. Мы, знаешь ли, давно не виделись.       — Давно.       — Как там вообще? Ну, во Франции?       — Скажешь тоже, Франция, — в слове "Франция" Аарон нарочито небрежно протянул букву "а", — Обычно там, как и в любой стране.       — Ты серьезно? — недоуменно спросил Ник. Их семья никогда не бывала заграницей, поэтому он рассчитывал хотя бы послушать о жизни в Европе, — Сколько ты там жил?       — Дай подумать… Лет пять, наверное.       — И что, ты даже не зашел там в Лувр? Не посмотрел на Эйфелеву башню?       — Представь себе, — с насмешкой ответил Аарон. На самом же деле казалось, что эти "достопримечательности" еще долго будут сниться ему в кошмарах, поэтому рассказывать о них в сотый раз уж очень не хотелось.       — Все хорошо, Аарон? — обеспокоено спросил Ник.       — Да. Почему спрашиваешь?       — Не знаю, — парень затарабанил по столу пальцами. Он делал так всякий раз, как его что-то напрягало. Наконец он не выдержал и выпалил то, чего обычно себе не позволял, — Почему вы разводитесь? Извини если лезу туда, куда не следует. Просто когда ты сказал, что возвращаешься, я очень растерялся.       — Все хорошо. Спасибо тебе, что пустил пожить, кстати. Не хотелось грузить всей этой херней родителей, да и тебя тоже, на самом деле.       — Прекрати! Я всегда рад тебе.       — А насчет развода… Там длинная история.

Четыре года назад

      Шел всего-то пятый месяц чилловой парижской жизни Лексы. Хотя для Аарона дни тянулись так же быстро, как рушился обсидиан в Майнкрафте. Рукой. Казалось, за это время на камне не появилось ни единой трещинки, когда же сам Аарон был в крови по самые локти. Все усугублялось предвкушением скорой свадьбы, которая должна была состояться в конце осени.       "Замужество в ноябре, в первую очередь для тебя, хорошая примета — жених обретет верную спутницу".       "Да. И, желательно, не такую как ты", — думал Аарон, вспоминая слова своей невесты.       Логического объяснения для выбора конкретно этой даты у Лексы, естественно, не было. Захотелось и захотелось. Да и, собственно, Аарону-то и не было бы дела, если бы планируемое торжество не совпало с днем рождения Хэйзел. Это выглядело как ебаное издевательство! Естественно, как девушка Хантера, Хэйзел должна была получить приглашение, но Аарон искренне надеялся, что у них будут какие-нибудь свои дела и явиться на свадьбу им все ж-таки окажется недосуг. Как вообще он собирался смотреть ей в глаза после той клоунады, что устроил? Зная дружелюбнейший нрав девушки, он, мягко говоря, сомневался в том, что ему удастся объяснить хоть что-то.       К огромному сожалению, Хантер ответил, что они оба "с нетерпением ждут торжества". Ага, прям из трусов выпрыгивают. Посмотрел бы он на то, как Хэйзел ожидает своего двадцать первого дня рождения на свадьбе. Аарон почему-то был уверен, что после такого наиприятнейшего экспириенса, Хэйзел на свадьбах больше не появится. Даже на своей.       Думать об этой свадьбе, как и думать в принципе, Аарону уже становилось тяжело: уж слишком много он выпил. Сегодня, наверное, у него должен был быть мальчишник. И он бы был, если бы у Аарона за это время появились хоть какие-то знакомые. После переезда, Лекса, кажется, совсем с ума сошла, потому что ее жениху не было дозволено общаться как с девушками, так и с парнями. По ее словам, все мужики в Париже — "гомики", а такое общение считалось недопустимым. Что ж, плевать. Его мнения о переезде никто не спрашивал, а значит и времени на изучение французского у Аарона не было. Так что, даже если бы он хотел а он не хотел, все равно не смог бы завести общение с местными.       Так что когда Аарон уже не мог ориентироваться во внезапно сузившемся пространстве, ему пришлось смириться со своим положением и уснуть прямо там, на диване.       Утро жениха началось в два часа дня. Проснуться так поздно для Аарона было в новинку: он всегда открывал глаза с первыми лучами солнца. Что уж поделать, если день такой особенный. И нет, свадьба была запланирована на следующей неделе. Просто у Аарона появился еще один повод накатить прям сутра — Лекса еще не вернулась со своего девичника. Удивительно, как она вообще с этой своей нездоровой манией контроля смогла оставить своего женишка одного, без присмотра? В такие моменты Аарон позволял себе усомниться в способности Лексы управлять компанией: уж слишком безукоризненной была ее логика, когда дело касалось именно его. Не, ну а вдруг он бы вызвал себе на дом каких-нибудь шаболд?! А она даже проверить не сможет… Какой ужас!       — Доброе утро, сэр, — Аарон вздрогнул. Он все еще не мог свыкнуться с фактом существования прислуги в этом доме.       — Д-да, здравствуйте.       — Вас устроит суп пюре на обед?       — Да, конечно, — ответил растерянный юноша, до которого только через полминуты дошла суть их разговора. Однако, домработник покорно удалился, не задавая лишних вопросов.       Аарон решил взять с него пример и тоже пройтись по списку своих повседневных дел. От дивана, на котором он неплохо так сегодня выспался, нужно было сделать всего три шага до винтовой лестницы, ведущей вниз. На нижнем ярусе было всего три комнаты: кабинет Лексы, гардеробная Лексы и единственный санузел. Аарон всей душой ненавидел планировку этой квартиры, ведь чтобы воспольщоваться ванной, приходилось спускаться, а потом подниматься обратно. Все необходимые ему комнаты располагались наверху, а, так называемый, "первый этаж" по большей части позиционировал себя как личный оазис Лексы, ее чилл-зона. Впрочем, хозяин — барин. Аарон ни копейки не платил за эту квартиру, к тому же, даже такая беспонтовая квартира в месяц обходилась как крыло самолета. Все-таки, это — центр.        Водные процедуры не отняли много времени. Оценив всю ситуацию в зеркале, Аарон принял волевое решение не бриться сегодня и оставить столь ответственное дело до дня свадьбы. А сейчас ему было пофиг как он выглядел и на кого был похож. Его вообще мало что интересовало, кроме учебы. Переезжая, Аарон смог перевестись на заочку и теперь с головой погрузился в свою специальность… Просто чтобы не сойти с ума с этой дурацкой свадьбой. У него даже появилось под это дело отдельное пространство — личный кабинет: единственное место, где он мог побыть наедине с собой, когда Лекса находилась дома. Вот уж спасибо, так спасибо.       Столовая здесь была настоящим произведением искусства. Хотя, правильнее будет отметить не саму комнату, а огромные панорамные окна, растянутые почти во всю стену и открывавшие великолепный вид на Париж с высоты птичьего полета. Однако всякий раз когда они здесь обедали было какое-то неуютное ощущение, будто за ними следит весь мир. И домашнего уюта, по мнению Аарона, это не прибавляло. Лекса же была в вострге от этого чудесного вида, хотя со временем они оба воспринимали его как что-то обыденное.       — Сэр, я правильно помню, сегодня приезжают ваши родственники? — уточнил дворецкий за обедом. Сука! Аарон и сам совсем забыл об этом, надрался плюсом так, что будьте здрасте.       — Да. Сегодня, — с невозмутимым лицом выдал хозяин.       — Тогда приступлю к приготовлению ужина. Чего бы вы желали, сэр?       — Я… Сделайте что-нибудь на свой вкус.       — Как скажете, — он хотел было отойти, но вдруг вспомнил, — У вашей семьи нет никаких аллергических реакций на продукты?       — У Эми аллергия на орехи, больше ничего.       — Хорошо.       Дворецкий поспешил покинуть хозяина, который продолжил свой обед в благоприятном расположении духа. Он только сейчас понял, как соскучился по своей семье, в особенности по младшей сестренке. Они часто созванивались, но этого было недостаточно. Мама постоянно рассказывала Аарону о том, как болезненно Эми переживала его отъезд. У девочки начались проблемы с оценками, ей стало сложно концентрировать внимание на учебе, она замыкалась в себе и часто плакала по ночам. Она также холодно восприняла новость о свадьбе, потому что надеялась что Аарон скоро вернется. Но уже стало понятно, он тут навсегда. Как бы он не хотел все отрицать и убеждать себя в том, что когда-нибудь он вернется домой, все указывало на обратное. Единственный выход — это смириться с происходящим и принимать это как неприятную необходимость. Да, мерзко. Да, противно. Зато его близкие могут жить в комфорте и ни в чем себе не отказывать. Другой вопрос: а будут ли они от этого счастливее? Аарон отвечал всегда "да", просто чтобы окончательно не сойти с ума.       Вечером Аарон отправился в аэропорт, встречать своих родных. Впервые за долгое время он чувствовал какое-то умиротворение. С Лексой они созвонились, та сказала, что будет дома только завтра днем. Для Аарона это было великолепной новостью! Значит они смогут поужинать в полном спокойствии. А главное: только они впятером — их семья. Аарон старался пропускать мимо ушей всю эту лабуду о том, что они с Лексой создают свою семью, новую, мать ее за ногу, ячейку общества… Все это казалось детским лепетом, когда он смотрел на своих родителей и вспоминал все то, что им пришлось пройти вместе, рука об руку. Не без помощи Аарона, но им удалось преодолеть множество препятствий на своем пути, во многом благодаря тяжелой работе над собой и своими отношениями. До такого уровня им с Лексой нужно было еще пахать и пахать.       Дорога предстояла неблизкая: аэропорт находился в тридцати километрах от центра города, а пробки, как обычно, поражали своими масштабами. Аарон совсем недавно получил права, поэтому все еще чувствовал себя не слишком уверено на дороге. Тем не менее, ему удалось приехать даже заранее! Он был очень горд собой, поскольку дорожная ситуация была напряженная, а это, на тот момент, была самая продолжительная его поездка. Откровенно говоря, пользоваться тачкой ему доводилось редко, ведь он никуда особо не выходил. Лекса настояла на том, чтобы он доучился здесь на права. Разрешила пользоваться своей машиной. Как великодушно! Не смотря на то, что невеста полностью его содержала, Аарона ни капли не грызла совесть. Жизнь в клетке из золота — меньшее из того, что она могла ему предложить. Тем более он не собирался выходить на работу до тех пор, пока не закончит обучение. Распыляться на два дела одновременно было бессмысленно, особенно когда его успеваемость только-только пришла в норму.       Спустя каких-то полчаса самолет крайне удачно сел в Париже извините, не сдержалась. Первой к Аарону, естественно, подбежала Эми. Она настолько соскучилась по своему брату, что отказалась слазить с его рук. В свою очередь, мама обняла своего ненаглядного сыночка так крепко, как только могла. Стоит ли говорить, что через минуту серый свитшот Аарона уже был наполовину мокрым от слез? Тем не менее, отец, не выдавая своих истинных чувств по поводу этой встречи, по-будничному подошел к Аарону и слегка похлопал того по плечу. У него на руках был маленький Алистер, поэтому на большее можно было и не расчитывать. Кому-то же нужно было следить за малышом.       Обратная дорога сложилась куда веселей, ведь за рулем был отец семейства. Впереди сидела мама, а сзади расположились их трое детей: Алистер в детском кресле, купленном специально к его приезду, а Эми на коленях у старшего брата. Несмотря на то, что они в Париже они были впервые, отец блестяще справлялся с дорогой, во многом благодаря навигатору и обширному водительскому стажу. Всю дорогу Эми без умолку рассказывала Аарону новости из школы и секции по ушу, в которую ее отдали родители по настоятельной рекомендации сына. Они старались разговаривать шепотом, чтобы не разбудить малыша, но выходило у них из рук вон плохо. Подъезжая к дому они, кажется, успели обсудить вообще все и даже больше, чем было нужно. Конечно, Аарон спрашивал как дела у Ника и Хэйзел, но Эми мало что могла сказать про них.       Ужин не мог пройти лучше! Впервые за долгие месяцы, с лица Аарона не сходила улыбка. Он был в восторге от общения со своими родными и несказанно счастлив тому, что они все снова вместе. Даже мысль о том, что они приехали только ради свадьбы нисколько не омрачала праздник жизни. Аарон окончательно решил запереть все свои страдальческие мысли под замок, хотя бы на сегодня.       За столом мама нахваливала вкусный ужин, приготовленный прислугой; Эми восхищалась просторным и, как она выразилась, "уютным" интерьером квартиры. Аарон, конечно, не был согласен, но спорить не стал. Отец, казалось, разделял позицию сына. Особенно когда случайно наткнулся на бумажки со счетами за квартиру... Тут уже Аарону пришлось отвечать на вопросы. Уверив отца что им хватает денег на квартплату, тот сделал вид что поверил, но для себя решил переводить сыну чуть больше денег на ежемесячные расходы. У них было какое-то негласное противостояние: отцу не нравилось, что невеста по сути содержит его сына, а Аарон всячески противился финансовой помощи со стороны папы, поскольку брать деньги с отца было слишком стыдно.       "Если бы он знал…" — думал Аарон в моменты перепалок, — "А что бы было, если бы он узнал?" — Он старался не размышлять об этом слишком долго, ведь ответ на вопрос лежал на поверхности, — "Его бы раздавило от стыда... Передо мной".       К сожалению, время неумолимо приближалось к полуночи и родители, изрядно измотанные перелетом, начали собираться на боковую. Темный дворецкий, по распоряжению Аарона, постелил им в хозяйской спальне. Сам же Аарон собирался разложить себе и Эми диван. Несмотря на усталость, брат и сестра безумно скучали по своим маленьким пижамным вечеринкам, ведь раньше они были неотъемлемой частью любого уикенда. Сегодня они решили, как и всегда, начать тусовку с построения шалаша, продолжить любимой видеоигрой и завершить все это дело лучшим мультиком времен и народов — "Гравити Фолз". В общем, ночка обещала быть продуктивной! Их подвело только одно: хреновый интернет. Это была одна из основных причин Аарона ненавидеть эту квартиру, потому что такие технические шоколадки случались тут частенько. Тем не менее, сейчас уже делать было нечего, поэтому пока они ждали подключения, решили скоротать время беседой. Вернее, Эми решила.       — Аарон?       — Что, малыш?       — Я хочу тебя кое о чем спросить...       — Спрашивай, — задорно ответил брат, положив руку на сердце, — Клянусь говорить правду и только правду!       — Но... Мама сказала не говорить тебе, — девочка сильно сбивалась; то ли от страха, то ли от груза своих мыслей, — Сказала, ты обидишься... Но я не могу не сказать!       — Что случилось? Говори, — он был обеспокоен, — я не обижусь!       Эми еще немного помолчала, прежде чем спросить то, от чего у Аарона задергался глаз.       — Почему ты женишься на Лексе? Ты же ее не любишь, я знаю.       Боже, зачем? Эми, зачем ты это спросила у него?! Он и сам ничего не понимал, дорогая! Он каждый день безуспешно прятался от этих мыслей, каждый день думал о том, как бы повернулась жизнь, если бы они с семьей переехали в другой округ, как планировали, а не решились пойти на поводу у чувств и остаться в родном городе... Да, его бы окружала пустота и неизвестность и, возможно, он бы никогда не нашел себе таких друзей, как Ник и Хэйзел... Но он был бы свободен! Не узнал бы какого это — быть марионеткой! Не играл бы в эти сраные игры, не был бы средством удовлетворения чьего-то ублюдочного эго! Все то, что он обрел в том районе — друзей, первую любовь... Да даже воспоминания! Все это у него отобрали! Лекса пресекала любую попытку Аарона связаться хотя бы с Ником, про Хэйзел даже речи не шло. Каким образом? Она проверяла его телефон. И Аарон не был в курсе, до тех пор, пока не застал невесту за этим увлекательным занятием. И... Начался скандал. Нелепые попытки оправдаться, ответные наезды, угрозы. Дошло до того, что Лекса вновь припугнула его своими связями, да так, что Аарону ничего не оставалось, кроме как принять условия игры... В очередной, мать его, раз. Как же он ненавидел себя за это!       "Трус! Неудачник! Тряпка!" — кричал он про себя. Как такое можно объяснить ребенку? Вот он и не стал даже пытаться.       — Почему ты так решила?       — Аарон, ты такой взрослый, а ведешь себя как ребенок! Я же говорила, что вижу как ты смотришь на ту девочку, Хэйзел.       — Эми... — почти в мольбе протянул Аарон, — Пожалуйста, давай закроем эту тему.       — Ты обещал! — выхода не было — пришлось слушать, — Я не понимаю что с тобой происходит. Когда мы разговариваем, ты всегда такой грустный... Ты не слушаешь то, что тебе говорю, рассказываю по телефону. Ты смотришь не на меня — ты никуда не смотришь! Я боюсь, что все это из-за Лексы, — Аарон был удивлен, насколько повзрослела его сестра с тех пор, как они в последний раз виделись. И ему было страшно даже представить, как долго та грузила себя этими мыслями. Она снова запнулась, но быстро продолжила, — Пожалуйста, скажи честно: ты не любишь ее, — это должен был быть вопрос, но интонация Эми была настолько уверенной, что предложение скорее звучало как утверждение.       — Это сложно, Эми...       — Это просто, Аарон, — передразнила его сестра, — Просто "да" или просто "нет".       Молчание длилось недолго. Аарон покачал головой.       — Нет.       Эми с жалостью посмотрела на брата, а затем обняла его. С каждой секундочкой, проведенной в объятиях, Аарон все сильнее прижимал к себе сестренку. Она первая: первая заметила его сомнения, первая поинтересовалась его мнением и первая узнала его страшнейшую тайну. Как же он был ей благодарен! Он впервые почувствовал такую легкость от слова "нет". И он был счастлив, что самый близкий человек понял его, прочитал его как открытую книгу! И этот человек — его младшая сестра. Черт возьми!       — Я ненавижу ее, — он уже впадал в истерию, — Я ненавижу ее, Эми! Как же я ее ненавижу...       А Эми ничего не говорила, только сильнее обнимала его. Аарон столько сделал для нее. Он всегда был рядом, всегда слушал ее, понимал и поддерживал. Вытирал ей слезы, в конце концов. Теперь ее очередь.       — Тише, тише! Родители спят.       Но Аарон и так уже ничего бы не смог сказать. Его будто парализовало. От боли или от злости на самого себя — непонятно. Однако, вскоре он успокоился и уже извинялся перед сестрой за свою выходку. Ему было стыдно, очень стыдно за себя. Он боялся, что Эми никогда не сможет доверять ему как прежде. Совершенно напрасно. Она была, есть и будет его самым лучшим другом и советником. Хоть и маленьким.       Ночь, улица, фонарь, аптека... Именно эти строки вспоминались Аарону в тот момент. За окном такая тьма, что даже фонари и аптечные вывески не смогли бы осветить эту наполненную и в то же время пустующую улицу. А еще было очень жарко, несмотря на облачность и... Ноябрь? Хотя, возможно, это была психосоматика. Думать об этом не хотелось. Хотелось просто встать, умыться и, возможно, выпить воды. Надежды на то, что ему удастся сегодня уснуть уже не было. Теперь главным испытанием было подняться с дивана, не разбудив при этом сопящую на Аароне Эми. Она так и уснула, обнимая, утешая своего брата. Аарон невольно улыбнулся.       Убирая с себя ручку маленькой девочки, Аарон заметил в ее кулаке смятую бумажку. Любопытство взяло верх и он аккуратно вынул исписанный комочек из железной хватки сестры и развернул его — это было письмо. Однако в темноте ничего не было видно, поэтому он решил прочитать это таинственное послание в своем кабинете. Тихонечко встал, на цыпочках дошел до двери и медленно-медленно открыл ее. Пулей рванул в комнату, включая свет за столом. Листок был исписан только с одной стороны, но на обороте красовалась стрелочка и очерченный разделитель ровно по середине листа. Вероятно, там было место сгиба. Понять это было невозможно, так как бумага была измята почти в труху. Тогда Аарон открыл текст и начал читать вслух:       — Ну здравствуй, старый друг... — его еще больше бросило в жар. Он уже видел этот почерк в своей тетради, когда пытался вникнуть в то, что Хэйзел понаписала за ночь. Затем его начало морозить: уже от ужаса, — Откуда у нее эта чертова записка?!       Он хотел было разорвать эту, и без его участия, мятую бумажку и выбросить ее куда подальше — уничтожить единственное напоминание об этой девчонке... Но не смог. Глаза читали сами.             "Ну здравствуй, старый друг.             Я же могу называть тебя другом?       Я не знаю, помнишь ли ты о нас вообще в своей Фрнации. Хантер регулярно докладывает мне об успехах Лексы в бизнесе. Наверное, это значит, что у тебя тоже хорошо. Что ж, похвально.       А вот у меня все хуево :) Ты знаешь, я Ты даже не представляешь как все отвратительно, Аарон. Не буду долго ныть, потому что тебе, скорее всего, абсолютно плевать на то, что там у меня в жизни происходит. Не для того я решила тебе писать. Хантер сказал, что это лучший способ тебя забыть и... Простить? Звучит бредово, да? Я уже настолько отчаялась, что мне поебать на то, как это будет выглядеть со стороны.       Знаешь, ты всегда казался мне неприступной крепостью. Человеком, который никого не подпустит близко и даже пытаться сблизиться с кем-то не будет. Твои отношения с Лексой изначально воняли дерьмом фальшью. Именно поэтому я поверила в свою исключительность. Мне казалось, мы стали близки и ты вот-вот будешь готов вывалить мне всю свою подноготную, излить душу. А ты никогда не был к этому готов :) К чему тогда были те слова о том, что ты не хотел чтобы я разочаровывалась в людях? К чему были эти неловкости, намеки на чувства? К чему, Аарон? Какая для тебя в этом была выгода? Мне кажется, даже если я буду очень стараться тебя простить, то все равно не прощу, возможно, когда-нибудь и прощу. Но понять не смогу. Никогда.       Сейчас я смело могу сказать, что мое существование похоже на адский котел. Ад на земле, понимаешь? Я живу в аду. Вокруг меня крутятся демоны и бесы, которые постоянно нашептывают о том, какой ты уебок и какая я дура, раз смогла довериться тебе. А знаешь что самое страшное? Я все еще тебя люблю не могу тебя забыть. Не знаю, смогу ли.       Я не жду от тебя ответного письма, не хочу оправданий. Ничего мне, Аарон, от тебя не нужно. Я повторяю, что хочу только одного — забыть тебя и начать жить своей жизнью. Своей прежней жизнью. К сожалению, я не смогу присутствовать на твоей свадьбе. Думаю, это не требует объяснения, хотя Хантер попытается как-то оправдаться перед Лексой. Знаю, что твои родители поедут к тебе на свадьбу, поэтому передам этот сопливый ужас через Эми. Не бойся: я сделаю так, чтобы она его никогда не прочла.

Хэйзел            

      P.S: И напиши что-нибудь Нику, в конце-концов. Он, если что, считает тебя своим другом."       Опустошение — вот что Аарон почувствовал, дочитав постскриптум. Эмоции кончились, он не знал как реагировать. Он слишком многое испытал, окунаясь в эти строки. Слишком многое вспомнил. Вспомнил то, что даже в самый ужасный день вспоминать не хотелось. Их последний разговор с Хэйзел и последующие немые встречи, которых невозможно было избежать. Почему все так? Он знал, что рано или поздно эти отношения должны будут закончиться и знал, что это будет больно. Зачем же было начинать? Ответа не было у него самого. Слишком эгоистично было бы сказать "захотелось". В его ситуации хотеть чего-либо было строго-настрого запрещено. Его желания не стоили больше желаний плюшевого мишки — мягкого и податливого. Он, мишка, нравится всем, но не способен управлять своим телом. Владелец может ненароком оторвать ему лапку или голову. Безвольная игрушка. Таким был и Аарон, пока не влюбился. С Хэйзел он впервые послушал себя. В нем проснулось что-то живое. И это "что-то" не давало отступить. Он поверил в то, что рядом с ней нет проблем. Нет и не будет никогда. Ошибался.       А еще он думал о Хантере. Похоже, тот был в курсе их с Хэйзел отношений. Поддерживал ее. Сука, вот наверняка в ее глазах Хантер теперь — герой. Хантер! А Аарон уебок. Ничем не оправдываемое уебище. Она так и писала про него, зато "Хантер докладывает", "Хантер говорит", "Хантер попытается"... Фу, блин. Только ревновать ее для полного комплекта не хватало! С какой стати он вообще решил, что может ее ревновать? Сам-то...       В ту ночь он так и не сомкнул глаз. Утром приехала Лекса — раньше чем предупреждала, так что недолгое счастье Аарона закончилось. Она сообщила, что ее брат не сможет приехать, так как у них с Хэйзел ангина. Аарон ничего не ответил, только горько улыбнулся. Неделя пролетела незаметно и больше была похожа на день сурка. Свадьба тоже была ничего. ЗАГС, банкет, фуршет... Аарон так напился, что не помнил ровным счетом ничего. Единственное что он смог бы воспроизвести о дне своей свадьбы это то, что он написал Хэйзел сообщение, за которое Лекса еще долго пилила мужа:

пухлощекий злодей 14 ноя 2018      

с днем рождения, старый друг      

      А сейчас, спустя четыре года, он вновь зашел в диалог с ней, рассказывая Нику о событиях того времени. Рассказывал с самого начала: об их сделке, отношениях, переезде, идиотских запретах, разговоре с Эми... Однако, во всем, что касалось Хэйзел немного подменял факты. Посчитал, что не имеет права рассказывать то, что та объяснять не торопилась.       — Подожди-подожди, — Ник, еще не успевший обработать такой пласт информации, пытался уточнить каждую деталь, — Тогда как ты сейчас решился разводиться с ней? Нет, я понимаю что она — чудовище, но... Ты последствий не боишься?       — А не будет уже никаких последствий, — не без улыбки заявил Аарон, — Отца наконец заметили люди на стороне и предложили хорошую работу в другом городе. Вакансия перспективная, поводов отказываться просто не было. Как только обоснуется там — перевезет маму и сестру с братом.       — То есть, вы больше не зависите от этой семейки?       — Именно так! Я как узнал, сразу купил билет в один конец. Сказал, мол, хочу увидеть родных, все дела... А когда уже был здесь, выслал форму заявления.       — Если честно, я как-будто на женском форуме побывал. Звучит как история о муже-насильнике...       — Ой, лучше ничего не говори, — Аарон сморщился, — Самому тошно.       — Извини, — Нику действительно стало неловко. Он хотел разбавить этот жуткий рассказ шутеечкой... Не получилось, — Главное что все позади.       — Это правда...       — Ладно... А с Хэйзел-то у вас что? — Ник обратил внимание на реакцию собеседника: из напряженного выражение лица Аарона переменилось в скорбное. Как будто он уже забил последний гвоздь в крышку гроба их... Дружбы.       — Мне кажется, я не могу об этом говорить, Ник. Тебе лучше спросить саму Хэйзел, — Аарону вспомнился ее сегодняшний внешний вид. Длинные некрашеные волосы, невзрачная одежда... Совсем не ее стиль. Неужели его предательство так по ней ударило?       "Естественно, кретин" — отвечал он про себе, — "Ты знал все ее переживания, каждую ее слабость! А что знала она..?"       А ведь правда, что Хэйзел знала о нем? Помимо того, как его зовут, сколько ему лет и что он встречается с Лексой. Встречался. Это — важное уточнение.       — Там что-то страшное? — голос друга, словно электрошок, вывел Аарона из упаднических мыслей.       — Тебе просто лучше поговорить об этом с ней лично. В первую очередь она твоя сестра, поэтому будет лучше сначала услышать ее версию. Я смогу лишь дополнить то, что она скажет.       — Хорошо, я поговорю с ней, — скомканно произнес Ник, — Я так понимаю, она тебя видеть не хочет?       — Можно и так сказать. Мое появление здесь — как удар под дых.       — Хочешь поговорить с ней?       — Да, — он ответил моментально. Сомнений не было — он должен объясниться. Хотя бы попытаться. Другой вопрос — хватит ли ему сил вновь открыть рот в ее присутствии?       — Тогда я помогу тебе.       — Ты серьезно? — удивленно выдал Аарон, — Это может плохо для тебя кончиться.       — Доверься мне.