Кинцуги

***

– Нам нужно расстаться. Эдвард смотрит куда-то в сторону, пока говорит это. Это свойство последних дней. Он смотрит в потолок, на свои руки, в окно с шикарным видом на Готэм, куда угодно, только не в глаза Освальду. "Кофе остыл", – невпопад думает Освальд и водит пальцем по золотым прожилкам чашки. Кинцуги – так это называется. Склеенные напоказ осколки. Своеобразное произведение искусства. В этом что-то есть. Возможно, стоит выучить японский. У него было несколько неплохих сделок с якудза, но с этими азиатами всегда ведь есть риск, что тебя водят за нос. А с кем его нет, впрочем? Всегда стоит быть настороже. Не во всем, увы, можно положиться на Зсасза. – Скажи хоть что-нибудь. Голос у Эда ровный и спокойный, но за пять лет Освальд выучил, что это не значит примерно ни-че-го. За пять лет Освальд многому научился, если уж говорить начистоту. Стрелять из лука, например. Дурацкий навык, казалось бы, но казнить предателей выстрелом арбалета – эффектно в достаточной мере, чтобы приносить удовлетворение. Освальду полагается кричать, бить посуду или самого Эдварда, закатывать истерики и умолять передумать. – Отмени ужин в пятницу, – говорит он. Не то, чтобы это было обязательно, всё-таки ресторан был под его покровительством. Но за пять лет Освальд стал мягче и как-то спокойнее, и смысл оставлять лучший зал занятым в праздничный день? Ровную спину Эда обтягивает красивый зелёный костюм. Освальд, не глядя, кидает коробку с кольцом в открытое окно двадцатого этажа.