It’s like that, and it always will be

Наклонившись над раковиной, я смотрю на себя в зеркало. Я так сильно устала от всего. Устала от себя, от чувств, от всех своих мыслей, которые не оставляют меня в покое ни на секунду. Хоть я больше и не нахожусь в Эверморе, всё, что я пережила в том месте, ещё продолжает крутиться в моей голове, как проклятый фильм, который я не могу выключить или поставить на паузу. Команда, в которую я мечтала попасть с тех пор, как начала заниматься спортом, оказалась той командой, которая в итоге уничтожила меня. Той самой командой, которая отняла у меня желание жить. — Иззи. Поворачиваясь, вижу Кевина, который стоит у входа в ванную, опираясь на дверной косяк, и смотрит на меня с некоторой тревогой во взгляде. — Что случилось? — спрашиваю я, оборачиваясь к нему. — Думаю, мы должны уходить. Я не отвечаю, просто смотрю на его раненую руку. День, когда я покинула команду и уже собиралась уходить, оказался тем же днём, когда Рико Морияма сломал руку Кевину. Я нашла его, когда он торопливо шёл по коридору с кровоточащей рукой, перевязанной куском футболки, которая, как я думаю, принадлежала ему. Он выглядел отстранённым и довольно беспокойным, вовсе не хотел говорить мне, что случилось с его рукой и кто это с ним сделал. В итоге уехали вместе, и вот мы здесь. Расположились в гостиничном номере и разговариваем так, будто мы старые друзья. — Ты позволишь мне помочь? — спрашиваю я, указывая на его раненую руку, которая всё ещё перевязана той же тканью. — Я в порядке. Ты чёртов лжец, Кевин Дэй. — Позволь мне хотя бы взглянуть. — Нет… — он замолкает, когда я осторожно беру его руку, чтобы посмотреть, что я могу сделать. Засохшая кровь покрыла всё его запястье, и я не вижу раны из-за куска ткани, обёрнутого вокруг тыльной стороны его ладони. Если мы не позаботимся об этом, в рану попадет инфекция, и ему придётся лечь в больницу, а это на данный момент последнее место, где стоило бы находиться. — Ты позволишь мне помочь или окажешься в больнице. Без какой-либо помощи ситуация будет только ухудшаться, — пытаюсь уговорить его. — Я сказал, что я в порядке, — упрямится Кевин. — Да, в полном. Ты дрожишь от боли, Кевин. И это действительно так. Мы молчим несколько минут и, наконец, прерываю затянувшуюся тишину тихим утверждением: — Я пойду в аптеку. Оставайся здесь и ложись. Он сдаётся и послушно кивает, затем направляется к единственной в этом помещении кровати. Я выхожу из комнатки, надев кроссовки и захватив куртку. Смотрю на Кевина, лежащего на боку и всё ещё дрожащего, и закрываю дверь. Быстро добираюсь до аптеки, которая находится всего в нескольких милях от отеля, где мы остановились, и покупаю обезболивающие, противовоспалительные средства, мази и бинты. Когда я возвращаюсь в отель, Кевин всё ещё лежит в постели, но не спит. Он настолько растерян, что даже не заметил, как я вошла в комнату. Я подхожу к кровати и сажусь, подмечая, что он перестал дрожать. Кладу руку ему на лоб, и ощущаю, что он горячий от поднявшегося жара. — Вот, — говорю я, протягивая ему обезболивающие и противовоспалительные средства, которые я ему купила. Жду, пока он примет таблетки, а затем мы идём в ванную, чтобы обработать рану на его руке. Он садится на один из стульев, которые я принесла и поставила рядом с раковиной, чтобы легче было добраться до воды. Сажусь напротив него, ставлю небольшую сумку рядом с нами на табурет. Затем осторожно беру его руку и кладу на свою ногу. — Я сниму это, хорошо? Он смотрит на меня мгновение и кивает. Я начинаю разворачивать ткань, но вскоре останавливаюсь, когда вижу, что он смотрит. Мучения, отражающиеся в его зелёных глазах, причиняют боль мне самой, и я даже не знаю почему. — Нет, нет, нет. Не смотри сюда! — я быстро тараторю от собственной паники и беспокойства, резко одолевших мой здравый рассудок. — Смотри куда угодно, только не на свою руку, хорошо? — Хорошо, — говорит он, делая глубокий болезненный вдох, запрокидывая голову назад. Я сглатываю неприятный ком в горле, повторяя в голове, что не должна на него смотреть. Иначе боль пронзит стрелой и меня, от чего я не смогу рационально мыслить. Я двигаюсь так быстро, как только могу, чтобы скорее избавить его от боли, которую он испытывает. Эта агония сжигает его, но он сдерживается. Ни одного звука, кроме тихого шипения сквозь зубы не доносится до моего слуха, а может я просто ничего не слышу под своей пеленой беспокойства, что неожиданно как цунами поднимается внутри моей груди. Несколько раз останавливаюсь, когда вижу слёзы, отчаянно текущие по его лицу, что заставляют моё сердце обливаться кровью, он совершенно не тот человек, кто заслуживает такую боль.

***

Кевин лежит в постели и спит, а я сижу рядом с ним. За те часы, что мы провели вместе после отъезда из Эвермора, я обдумывала, почему всю свою злость на Рико я вымещаю на Кевине, ведь он никогда не был таким, как Морияма. Я понимаю, что всё, что я когда-либо думала о нём, было неправильным. Он страдал так же, как и я, от рук Рико, а я даже не замечала этого. — Который час? — вдруг прерывает мои мысли сонный голос. Когда я поворачиваю голову в его сторону понимаю, что Кевин смотрит на меня. — Не знаю, наверное, уже примерно час дня. — Куда ты планируешь пойти после того, как мы уедем отсюда? — неожиданно для меня спрашивает Кевин. Не знаю. Мне даже некуда идти. Я не разговаривала с братом, который является самым важным человеком в моей жизни, уже два года, и я не знаю, захотят ли мои родители видеть меня после тех событий, которые произошли между нами тремя и моим братом в прошлом. Время не такая лечебная вещь, как говорят. Я всё ещё помню, а это значит, что моя семья тоже не забыла. — Пока не знаю, — говорю я, выдыхая весь воздух из лёгких, что задержался дольше положенного из-за воспоминаний, при этом опустив плечи. — Пойдём со мной, — он скорее просит, чем предлагает. — Что? Но почему ты… — от удивления теряю контроль над собой и язык заплетается. Даже не договариваю свою фразу, зная, что Кевин поймёт, что я имею ввиду. Глаза слишком быстро бегают по его лицу, пытаясь понять шутит он или правда осмелился предложить такой отчаянный вариант для нас двоих. Губы едва соприкасаются между собой от желания что-то сказать, но в голове не находится ни одной должной мысли. Но он не отвечает. Я понятия не имею, почему он зовёт меня пойти с ним и почему его вообще волнует моя жизнь. — Я иду за своим… за другом моей матери, думаю, он сможет помочь. Ты можешь пойти со мной, — говорит он. Я на мгновение смотрю на Кевина и понимаю, что мне нечего ответить. — Пойдём со мной, если хочешь, — говорит он, медленно поднимаясь и садясь на кровати. Я просто смотрю на него, не зная, что сказать. Мне теперь некуда идти. Для поездки в Колумбию мне потребуются деньги, которых у меня почти нет. Я не знаю, где мой брат, и не знаю, вернулся ли он вообще из Германии. — Хорошо, — наконец говорю я. Он кивает, и я встаю с кровати сразу после него, чтобы мы могли начать собираться в дорогу.

***

Когда Кевин сказал, что идёт за другом своей матери, я и предположить не могла, что этим другом окажется тренер так называемой «худшей команды экси» — Дэвид Ваймак. Я стою рядом с Кевином, который пожимает руку высокого мужчины, забитую татуировками пламени. Рядом с ним стоит блондинка, которая несколько секунд назад сказала, что её зовут Эбби. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает тренер Ваймак. — Мне нужна ваша помощь. Мужчина переводит взгляд с Кевина на меня и открывает дверь шире, пропуская нас в дом.