Namae

— Кисаки-сан, я сегодня неплохо потрудилась. Вы так не думаете? — девушка улыбается краями окрашенных в ярко-красную помаду губ и слегка склоняется, опираясь руками на стол. Кисаки сидит в кресле, развалившись как-то по-хозяйски. Впрочем, это же его кабинет, он имеет на это полное право, в отличие от наглой девушки, которая перегибается через стол и достает из ящика два стакана и бутылку импортного коньяка. Тетта смотрит испытывающе, удивляясь ее уверенности, которая в другие дни наверняка бы вызвала у него волну неприятного раздражения. Но сегодняшний день действительно сложился, как нельзя, лучше, и девушка сыграла в этом далеко не последнюю роль, так что он готов был спустить ей с рук такую бесцеремонность. — Думаю — коротко отвечает он. Сухо, да, но даже от этого одного слова сердце девушки екает, и она упускает один из стаканов из рук. Тот катится по столу с характерным стеклянным звоном, скатывается на край, падает… но Кисаки вовремя ловит его, ставя донышком обратно на стол. — Но над твоей рассеянностью стоит поработать. — П-простите… я исправлюсь… — прежняя уверенность исчезает из-за серьезности его тона. Ей становится стыдно, когда она осознает, как глупо пялится на его лицо, выискивая на нем эмоции. Но он ведь так прекрасен. Как на него не смотреть? Ведь эти точеные черты на слегка загорелой коже цвета кофе с молоком так и притягивали взгляд. А этот взор, холодных и глубоких, словно океан, глаз. В них, если раз посмотришь, сразу утонешь с головой. И как же эти слегка нахмуренные брови, подчеркивающие строгость и опасность его характера. Для девушки он весь с головы до ног был идеалом, и ее тянуло к нему, как магнитом. Прямо сейчас тянуло. Она склонялась все ближе и ближе, намереваясь коснуться губами его губ, но к ее устам прижалась ладонь мужчины, преграждая им путь к намеченной цели. — Что это ты делаешь? Она тут же падает с небес на землю, понимая, какую глупость попыталась сделать. А ведь она еще даже не пила. — Кисаки-сан, извините. Я… хотела сдуть ресничку… у вас на щеке… — боже, как глупо, наверное, прозвучало это оправдание. Но Тетте, видимо, было все равно. Он отодвинулся в сторону и сосредоточился на разливании алкоголя по стаканам. — В следующий раз просто скажи, что у меня что-то на щеке. Ты должна уважать мое личное пространство. Я и так многое тебе позволяю. — Да, я понимаю. Это я тоже учту, — он постоянно учил девушку, буквально натаскивал, так что она уже привыкла поддакивать и соглашаться. В любом случае ссориться и разочаровывать его ей хотелось меньше всего. Глядя на наполняющиеся полупрозрачной жидкостью стаканы, девушка невольно коснулась пальцем манжета на руке своего платья. Там, в скрытом кармане лежал афродизиак, который она носила с собой уже неделю и никак не решалась использовать по назначению. А сейчас самое время. Ведь, если так подумать, Кисаки по своей доброй воле в жизни не станет с ней спать, да даже поцелуя не стоит ждать от него, а вот что будет, если он возбудится… шанс на то, что девушка получит взаимность, заметно возрастет. Хитро улыбнувшись, она быстро сориентировалась, что к чем, и будто бы невзначай опрокинул с его стола ручку. — Ой! — Ты снова сметаешь все на своем пути. — недовольно пробормотал Кисаки и, как истинный перфекционист, у которого все должно лежать ровно и на своих местах, полез под стол, чтобы достать ручку. В это время девушка достала маленькую ампулу с афродизиаком и высыпала порошок в его порцию коньяка. Кисаки поднял голову почти в ту же секунду, но девушка уже успела сложить руки и улыбнуться так, словно ничего не сделала. Тетта лишь прищурился, но видимо ничего не заподозрил. В конце концов он считал, что знает ее, как облупленную, так что был точно уверен, что травить его у нее нет смысла. А зря. Поставив шариковую ручку в канцелярский стаканчик, он наконец-то взял свой коньяк и собрался пить. Но девушка остановила его: — Подождите! Давайте тост? — И за что же ты предлагаешь выпить? — Ну как же? За нас! — она сама чокнулась стаканом о его стакан и залпом выпила коньяк, кривясь от горького отдающего миндалем привкуса. В отличие от нее Кисаки пил медленно. Он растягивал алкоголь, наслаждался его вкусом, потому что являлся истинным ценителем спиртных напитков. Он выбирал алкоголь так же, как девушек — по глубине и чистоте. И наша героиня не вписывалась в его стандарты. Она была больше похожа на самого Тетту, чем на его идеал. В тишине тикали настенные часы. Девушка покачивала ногой и отсчитывала каждую секунду, ожидая, когда же наконец подействует «волшебный» порошок. И спустя десять минут, наконец-то, Кисаки стал проявлять активность. Ослабил галстук, ибо ему стало адски душно, покраснел до кончика носа и даже очки снял, чтобы протереть глаза. — Кисаки-сан. Что с вами? Вам нехорошо? — девушка нацепила на лицо обеспокоенное выражение, обошла его стол по кругу и склонилась к Тетте, касаясь его лба своей рукой. Тот только схватил ее запястье, отодвигая от себя. Дыхание девушки и ее касания жгли кожу, как лава, в данный момент. — Не трогай меня. Просто открой окно. — скомандовал он. — Как скажете, — поправив волосы, она подошла к большому окну и приоткрыла его слегка, впуская в кабинет свежий воздух. Но «мучения» Кисаки это явно не облегчило. Мужчина первый раз за долгое время не мог понять, что с ним происходит, и это заставляло панике зарождаться в его груди. Руки девушки снова оказываются на его теле, но в этот раз на плечах, массируя каменные мышцы, а откуда-то сзади над правым ухом проносится шепот: — Вы так напряжены. Расслабьтесь. Теперь, после ее слов, Тетте становится все ясно. — Что ты подсыпала в мой стакан? — Ах, вы догадались. Вы такой проницательный, — не без лести пролепетала она, не намереваясь даже на миллиметр отстраняться от него. — Я еще раз спрашиваю. Что? — в его голосе слышится угроза. Терпение Кисаки все же не железное, поэтому девушка не решается его испытывать. — Всего лишь афродизиак. Вещество, влияющее на либидо… — Я знаю, что это! — сквозь зубы шипит мужчина, запрокидывая голову назад. Потирает переносицу, явно находясь в тупике и придумывая, что делать дальше. Девушка отлично выучила его привычки и могла читать его, как открытую книгу. — Зачем ты это сделала? — он задает такой глупый вопрос. Ладно, этого она не ожидала. — Ну, Кисаки-сан, в самом деле. Вы поняли, что я вам что-то подсыпала, но не можете понять, для чего? — ей казалось это настолько очевидным, что любой бы дурак догадался. Но нет, видимо Тетта намеренно и сейчас игнорирует очевидный ответ. — Хочу я вас. Вот для чего. На секунду повисает пауза, а затем девушку достаточно грубо опрокидывают на стол, а ко лбу приставляют пистолет. Сердце пропускает удар. Он зол… да и понятно, она сама виновата. — Ты же понимаешь, что я могу тебя за это убить? Понимает. Она еще как понимает, когда в ухо ударяет звук щелчка. Пистолет снят с предохранителя. Значит, не шутит? Нет… нет-нет, не может быть. Девушка еще раз берет себя в руки, смотрит внимательно в его лицо. Он ведь не болтает с жертвами, прежде, чем убить их. Он один из тех злодеев, которые делают это быстро и точно. И если бы он действительно хотел ее убить, то мозги девушки уже растеклись бы кровавыми кляксами по стенке. — Не убьете. Иначе бы уже сделали это. Кисаки цыкнул, отстраняясь и снова падая в кресло. Но пистолет не убрал, хоть и поставил его снова на предохранитель. — Раздевайся, — короткий, не терпящий возражений приказ. А возражений и не будет. Она ведь именно этого и ждала. Только вот интересно, понравится ли ей то, что с ней сделает Кисаки. Девушка улыбается краями губ, ведь все идет именно так, как она задумала. Она очень медленно раздевается, томно оттягивая лямку облегающего черного платья вниз, оголя свои стройные плечи. И он смотрит на нее. Смотрит безразлично, точнее пытается казаться безразличным, хотя в штанах уже так тесно, что он готов порвать это чертово платье прямо на ней и трахнуть ее так, чтобы даже Ханма на другом конце города это услышал. Но он терпит. Дожидается, пока она отложить платье в сторону и примется за черный лифчик. Девушка краснеет слегка, как-то ежась, когда строгий взгляд сапфировых глаз падает на ее оголенную грудь. — Значит, чувство стыда тебе все же не чуждо, — с интересом заметил мужчина, складывая руки в замок. — Продолжай. Она согласно кивает, кладя бюстгальтер на платье. Тянет вниз черные кружевные трусики и только сейчас ей становится адски стыдно. Ведь она представляла все это по-другому. Она думала, что он набросится на нее, сам разденет и уложит на диван. Но он все так же сидит на своем кресле, невозмутимый и серьёзный, рассматривая ее, словно экспонат в музее. Кисаки недолго оценивал ее. В целом ему хватило минуты, чтобы понять, что телом девушка хороша и в целом принести удовольствие ему способна хотя бы эстетически. Да и к тому же у Тетты были некоторые фетиши, которые ему давно уже хотелось испытать на ком-нибудь. — Отлично. Теперь на колени, — снова приказал он, глядя в растерянные глаза девушки. Та помялась, но сняла туфли и немного неуверенно опустилась на пол у его ног. Все складывалось совсем не так, как ей хотелось бы, и это явно заставляло девушку нервничать. — Надеюсь, ты сама догадаешься, что должна сделать? — Кисаки кинул ей под ноги презерватив, смотря надменно, пронзая требовательным взглядом каждую частичку кожи. Ему не было дела до ее чувств, он желал лишь выместить на ней свою злость. Придвинувшись ближе, девушка обреченно расстегнула его брюки, доставая из штанов каменный член. Странно… она должна радоваться, что касается его там, где еще никто, наверное, не касался. Но радости на самом деле никакой. Ведь это совсем не то, чего она хотела. — Ну и чего ты ждешь? — Тетта снова напялил на нос очки, чтобы лучше видеть лицо девушки. Кажется, он действительно получал удовольствие от своего доминирования. — Ничего… простите, — подняв с пола серый квадратик презерватива, девушка вскрыла его зубами и принялась раскатывать латексный шарик по всей длине эрекции мужчины. Она еще никогда не делала ничего подобного, поэтому щеки ее буквально пылали огнем. Да и в целом ее сильно удивило, что Кисаки дал ей презерватив. Он настолько… осторожен? Врочем да, он предусмотрителен во всем. Надев на него презерватив, девушка растерялась еще больше. Делать минет она не умела, да и практиковаться не приходилось. Поэтому единственным, как ей казалось, разумным выбором было импровизировать. Так чточ вспомная все порно, которое она смотрела или читала в своей жизни, ее губы немного неуклюже сомкнулись на возбужденной головке, а язык как-то даже боязливо провел по ней горячим, шершавым концом. Одобрением для нее был томный вздох Кисаки, донесшийся сверху. Кажется, ему нравится, значит она на правильном пути. — Бери глубже. — первое время Тетта никоим образом не влезал в этот процесс, только командовал, ожидая, пока она наловчится. Ждал, когда девушка в очередной раз решится взять чуть глубже, заглотнув его член узкими стенками горла. Но вскоре удовольствие слишком сильно ударило в его голову и он не смог больше сдерживаться. Схватил ее за волосы, буквально насаживая ее рот на свой член, не обращая внимания на сопротивление. Всего пара таких грубых движений и он кончил с гортанным стоном, прямо в презерватив, ослабляя хватку. Девушка вырвалась моментально, закашлявшись и едва ли не блюя на пол от того, как сильно першило в горле. Нет, она больше такое в жизни не повторит! Это ужасно! Кисаки пришел в себя уже через минуту, глянув сперва на корчащуюся на полу девушку, а затем на свой стояк. Хоть он и кончил, но его возбуждение, на удивление, никуда не делось. Видимо, из-за бушующего в крови афродизиака он еще не скоро сможет расслабиться. А виновата во всем девушка, на которую он поднял все еще разъяренный взгляд. — Поднимайся. Ложись животом на стол. — смотреть ей в лицо он не хотел, потому что видел ее осуждающий взгляд. Он лишь мешал Тетте. Она снова почувствовала себя какой-то проституткой, но перечить ему не стала. Все же она сама виновата, не стоило ничего ему подмешивать. Да и вообще мечтать о таком, мужчине, как он. Ведь зачем она ему вообще нужна? Разве только для таких утех. Ложась животом на холодную столешницу, девушка едва сдерживала слезы. Но дала им волю, когда толстое мужское достоинство без предупреждения, одним резким толчком ворвалось в ее влагалище. Она забыла сказать, что еще не знала мужчин. Что все это время мечтала только о нем. Что любила только его и что этот афродизиак… это просто маленькая надежда хоть чуть-чуть побыть его. Но не так она себе это представляла. — Б-больно… — еле шептала она, пытаясь оттолкнуть его, но это сопротивление было настолько слабое, что Кисаки даже не обратил на него внимания. Если бы девушка хотела, то сопротивлялась бы более рьяно. Но она считал, что сама виновата, и принимала боль, как наказание за свою глупость. Кисаки почему-то услышал этот шепот и опустил взгляд вниз, с удивлением обнаружив приличное количество крови на поверхности уже нового презерватива. И почему-то на секунду у него защемила совесть. — Ты что, девственница?.. — почти шокированно спросил он. — Ммм, угу… — только и смогла ответить та, так как захлебывалась слезами и соплями от боли. — Дура. — шикнул Кисаки. Он же не знал, что это так, и вел себя грубо, потому что был уверен, что девушку отымели уже раз как минимум десять. А она даже ни разу ни с кем… — Тебе экстремальных ощущений захотелось? — он осторожно вышел из нее и снял контрацептив, натягивая белье и брюки. Накинув на нее свою рубашку, он взял девушку на руки и понес в душевую. — Нет… я просто… хотела вас, — всхлипнула она, прижимаясь к его груди и все еще дрожа. — Слушай. Я не тот человек, с которым вообще стоит таким заниматься, я уже не говорю о том, что девственность терять. Понимаешь или нет? — Понимаю… — девушке показалось, что ее снова отчитывают, как маленького ребенка. Но зато Кисаки снова стал обычным ворчливым, строгим собой. И она улыбнулась, понимая, что, несмотря на боль, она рада, что наконец-то благодаря ему стала взрослой. — И все равно я не жалею о том, что отдалась вам. И впредь я так же буду хотеть только вас. Даже, если вы снова причините мне боль. Услышав ее уверенные слова, Кисаки остановился напротив двери в душевую кабину и кинул на нее удивленный взгляд. Насколько нужно любить человека, чтобы быть готовым пройти сквозь все круги ада ради пары минут рядом с этим человеком? Кисаки тоже не чужда такая любовь. И возможно именно из-за этого он и не убил тогда девушку в своем кабинете. — Ты же понимаешь, что я могу причинить тебе самую невыносимую боль? Девушка лишь покачала головой. — Ни одна боль не сравнится с вашим безразличием.