Связаны на веки

За все то время, что Фейсин жил, у него никогда не было красной нити. Узы, которые связывают две души, которых быть вместе благословила сама Судьба. Две души, которым суждено рано или поздно встретиться, независимо от того, насколько далеко они находятся друг от друга или насколько различается образ их жизни. И когда они наконец встретятся, то эта встреча, несомненно, глубоко повлияет на них обоих. Однако нити иногда могут растягиваться и путаться, что может значительно отсрочить роковую встречу. Но Фейсин никогда не видел, чтобы нить путалась в его пальцах или обвивалась вокруг его лодыжек. За 19 лет, что он прожил, у него не было красной нити. О, как жестока судьба к нему! Ему не было дано найти любовь, удовлетворения, и не дано прекратить невидимую войну, даже с самой судьбой. Неважно, Инь Фейсин не нуждается в такой мелочи, как связь. Единственные узы, которые имеют значение, — это те, что связывают его с сектой. Блондин просто не нуждается в них. Поскольку нити лишь отвлекают от того, что он должен был делать — защиты; чтобы разобраться со всем злом для грядущих тысячелетий. Родственная душа? Это просто абсурдно. Ему не нужна родственная душа. И все же каждый раз, когда его пронзительные алые глаза смотрели на проходящих мимо смертных, он наблюдал как красные нити следовали за ними туда, куда бы они не пошли; и хотя он не признавался в этом, в его застывшем сердце пульсировала боль. Должно быть, это были демоны, говорил себе Инь Фейсин. Ибо как простая тоска была бы проблемой, которую даже он не смог бы решить. Величина грехов, накопленных Фейсинем за эти годы, достаточно, чтобы поглотить плоть, кости и душу. Может быть, поэтому даже судьба презирает его за такие привилегии. И может быть — только может быть — он не заслужил такого.

***

Пока Инь Фейсин жил, у него никогда не было красной нити… до сих пор. Однажды она просто появилась, простой узел, светящийся на его пальце; Фейсин не знал, как та появилась, или кто ее повязал. Нить просто оставалось на пальце в течение двух последующих лет; мягкое мерцание красного цвета, теперь очевидное на его руке, то, что было слабым, но, несомненно, было. Одно можно сказать точно, под его прикосновением она была теплой. Новое дополнение, которое Инь Фейсин приветствовал с враждебностью снаружи, но с открытым сердцем глубоко внутри. Ибо каждый раз, когда он шел, нежная ласка нити затягивалась все туже и с каждым днем становилась все теплее. Блондин мог бы прочесать всю землю, чтобы увидеть, куда его приведет конец нити. С другой стороны, он предпочел бы не позволить такой незначительности разрушить его дело. И все же он не может не позволить своему разуму блуждать чуть дольше каждый раз, чтобы предаться чувству, что он никогда не копался больше двадцати лет. Как падающая звезда упала с небес на землю, так и образовалась связь на всю жизнь.

***

Это был всего лишь еще один день для блондина, но натянутость его нити стала гораздо более очевидной: красное свечение было подобно фонарям темным вечером — таким ярким, таким… этот свет его раздражал. Это его заинтриговало. И вот оно, это несомненное покалывание, щекочущее его сердце, как только человек, кто бы он ни был, сделал шаг внутрь гостиницы. Его глаза обшаривают каждый угол дома, в котором он был в течение последних двух лет, находясь в тени. Тем не менее, когда фигура поднимается по крыше решительным шагом, Фейсин наконец видит его. Человек, смертный, с тёмными локонами, которые спадают, словно река, завязанные в красивый неполный хвост, его одежда украшена золотыми и фиолетовыми цветами, которые не были обычными, и его золотые глаза, которые отражают его, вглядывающегося в пейзаж с благоговением и удивлением. Например, Инь Фейсин смотрел на незнакомца краешком глаза. И вот она, красная нить, соединяющая их души, красиво завязанная на его пальце, и тянущуюся вплоть до пальца блондина. Свечение было гораздо ярче и сильнее, чем он когда-либо видел. — Для слепого все может быть не так, как кажется… Но простой смертный не может видеть таких вопиющих фактов, их могли видеть только избранные демонами. Ждать ещё сорок лет только для того, чтобы человек стал его второй половинкой? Судьба действительно играет с ним злую шутку.

***

— Я вернулся, — Инь Фейсин слышит нежный голос. Дунфан Сяньюнь вернулся. Сяньюнь, имя, которое он не знал раньше, но теперь был здесь на его стороне. Принося ему подношения на время тишины, чтобы они могли проводить время вместе. Такой странный человек. Но при этой мысли Фейсин не может не задуматься о своей второй половинке. Тошнотворно сладкая мысль покоится в его сознании — Сяньюнь, которому благоволит ветер; его глаза сияют, словно солнце; этот идеальный человек, несомненно, является его настоящей родственной душой. Тем, кто дал Инь Фейсиню немного больше комфорта. И еще немного силы.

***

— Ты тоже это видишь, да? — вопрос прозвучал из ниоткуда, как раз когда они оба неторопливо наслаждались своим временем, глядя на закат. Блондин моргнул, бросив взгляд на Дунфана. Этот смертный… может видеть? Это значит… — …когда ты это заметил? — Вообще-то, с первой нашей встречи, — спокойно ответил Дунфан Сяньюнь, золотые глаза задерживаются на заходящем солнце, идеальная картина этих прекрасных тёмных, к концу сиреневых локонов и нежного взгляда — зрелище, которое заставляет даже Фейсиня колебаться более чем во много раз, что он хотел бы признать. — А я-то думал, что ты просто случайно оказался там. Случайно? Инь Фейсин усмехнулся, такое чувство юмора никогда не переставало его забавлять. — И тебе не показалось странным, что повсюду есть красные нити? — Нет, особенно когда я знаю, что конец нити переплетается с моей, — Дунфан Сяньюнь скрестил их взгляд, сладкая улыбка сопровождалась нежным голосом, который заставляет сердце Инь Фейсина болеть еще немного, его щеки покраснели только с крошечным намеком на красный. Конечно, нет ничего робкого в Сяньюне, и Фейсиню, конечно же, несомненно, нравится это. *** Темно-золотой — это цвет, который блондин безмерно полюбил. Это так же прекрасно, как и сладко. Это так же любопытно, как и храбро. Это так же тепло, как и любовь. Это Дунфан Сяньюнь, во всем его существе. То же самое темное золото, которое теперь беспорядочно распластано под ним, то же самое, которое умоляет его невысказанными взглядами, конечности обвивают его тело, наполняя его ночи необузданной страстью, которая зажигает их души в огне. — …слишком поздно, — прошептал Фейсин, покусывая шею Сяньюня, как будто это было его последнее спасение. Инь Фейсин снова прижал Сяньюня к кровати; их тела сливались друг с другом — бедро к бедру, сердце к сердцу. — Связь между нами слишком сильна, — медленно произнес он, скользя губами по подбородку темноволосого, пока не завис над этими губами. — Даже если бы ты захотел, слишком поздно ее разрывать. Гул, когда Дунфан Сяньюнь притянул блондина в поцелуй, улыбка была такой же сладкой, как и на вкус, глаза смотрели на него так же красиво, словно звездное небо. — Хм? Тебе никогда не приходило в голову разорвать ее? Хихиканье, сорвавшееся с губ Сяньюня, было похоже на звон колокольчиков, испускающих восхищенный вздох, когда раскрасневшийся блондин прижался к его голой шее с поцелуями. — Глупый бацзе, почему ты так думаешь? Ах, это прозвище, которое Фейсин всегда ненавидел так сильно, и как оно забавляло его сейчас. Но вопрос только заставил его помрачнеть, губы оторвались от гладкой кожи, а его глаза смотрели в глаза брюнета, наполненные только нежной любовью. И Фейсин не мог не поцеловать Сяньюня еще раз. — Этот вечный танец порабощения демонов… моя борьба продолжается, — поцелуи прекратились, как только он произнес эти слова, глядя вниз, чтобы еще раз найти успокаивающий взгляд Дунфана. Он почувствовал, как у него сжалось сердце, когда почувствовал руку на своей щеке; нежная ласка заставила его вздохнуть. — Но… — начинает блондин, поднося руку к губам, целуя ладонь с нежностью, которой он не знал все это время: — Я хотел бы узнать о тебе как можно больше. Брюнет улыбнулся на эти слова, его остекленевшие глаза смотрели вверх с нежностью, которая казалась ему чуждой до их судьбоносной встречи. — Как и я. Другая рука скользнула по шее Инь Фейсина, притягивая его в поцелуе раз, два на его губах, затем по всему лицу, мягкое прикосновение губ Дунфан Сяньюня однажды, несомненно, станет его смертью. И блондин с радостью притянул брюнета в объятия.

***

Так, легенда о красной нити рассказывает жителям, что в лабиринте встреч существует совершенный путь — красная нить, которая, подобно Ариадне, соединяет людей, предназначенных друг другу, помещенным по ту сторону другой нити, которая также однажды приведет их друг другу. Два человека, связанные красной нитью, предназначены друг другу — независимо от места, времени и обстоятельств. Эта волшебная нить может растянуться или запутаться… Но эти связи никогда не будут разорваны. Даже если однажды Дунфан Сяньюнь ступит за пределы демонической секты, они всегда будут связаны друг с другом. Нить может растянуться, но она никогда не порвется. Независимо от того, какой путь Инь Фейсин выберет в своей жизни, им всегда будет суждено встретиться снова. Ибо красные нити судьбы связали их души навечно.