Don’t leave me

      Вообще Виктор всегда считал себя человеком, хорошо понимающим других. Нелегкое детство в Зауне в принципе любого приучит всматриваться в людей при знакомстве, пытаться сразу считать личностные качества, возможные скрытые мотивы. И не сказать, чтобы очень осознанно, но Виктор всматривался с самого знакомства. И почти всех сразу же отметал из близкого окружения, потому что понимал. Понимал, что в очередной раз это какая-нибудь абсолютно пустая внутри персона, абсолютно поверхностная и абсолютно неспособная разделить хоть какой-нибудь компонент его душевной организации. Зачастую он начинал всматриваться в человека ещё до личного знакомства, основывая своё мнение на услышанном. Да, это было предвзято. Но практически всегда ожидания оправдывались. Поэтому, когда на горизонте замаячил молодой, амбициозный и многообещающий студент из достаточно хорошей семьи, ещё и со связями в семействе Кираманн, Виктор сразу создал в голове образ золотого мальчика, не знакомого с отказами и неудачами, которому доставалось абсолютно всё без особых усилий. Достаточно широко улыбнуться, блеснуть харизмой и положением и всё в его руках.              Когда Виктор увидел Джейса впервые, удрученного и раздраженного, после взрыва, он подумал, что в очередной раз образ, выстроенный в голове совпал с реальностью. Золотой мальчик сидит и не может принять, что не всё в жизни складывается, как он того бы хотел. И теперь лучезарная улыбка не поможет избежать наказания за несогласованные исследования, ещё и с санкционными материалами из нижнего города. Однако тень сомнения легла на образ Джейса, когда Виктор увидел чертежи и расчеты, выведенные размашистым почерком на меловой доске. Это было, как минимум… интересно. Смело. И достаточно многообещающе.       Очередная трещина на ожиданиях о том, кто такой Джейс Талис, появилась во время собрания совета, где ему предстояло ответить за свои исследования. Из тени толпы Виктор с интересом наблюдал за его понурым лицом с ноткой испуга, которое явно давало понять, что его обладателю никогда не приходилось стоять на ковре. Но потом глаза Виктора округлились, а с губ сорвался тихий непрошеный вздох, когда из уст золотого мальчика вылетело слово «магия». Он оказался намного интересней, чем предполагал Виктор.              И всё-таки, Виктор не полностью ошибся, нарисовав портрет Джейса Талиса у себя в голове до знакомства с ним. Он не удивился, когда нашел уже бывшего студента, драматично стоящим на краю дыры, которую оставил взрыв в его комнате, и собравшимся прыгать. Проблемы и неудачи оказались для него настолько не привычными, что заставили опустить руки и с головой окунуться в самый радикальный способ их решения. Это было даже забавно наблюдать за реакцией Джейса, когда Виктор нарушил драматичную кульминацию его судьбы. Всплеск руками и опять обиженное и раздраженное лицо. Однако ошибся Виктор, когда посчитал Талиса таким же пустым, как и большинство людей, внутри. Нет, на самом деле внутри у Джейса было совсем не пусто. Внутри у Джейса горел огонь мечты, страсть к открытию и, самое, пожалуй, удивительное для Виктора, абсолютно искреннее и непосредственное желание помогать людям. Глаза его искрились, когда он говорил о том, на что способна магия и как её можно использовать в благих намерениях. Наверное, именно в этот момент Виктор заново понял Джейса Талиса. Заново нарисовал его портрет, но на этот раз намного более светлыми красками.              ***              И да, Виктор считал себя человеком, хорошо понимающим других. Поэтому, когда он узнал, что Джейс будет толкать речь на Дне Прогресса, он воспринял это как закономерный исход событий. Он понимал, что такая роль отлично подходит этому Джейсу Талису, которого он, казалось, знал уже всю жизнь, хотя прошло каких-то шесть лет с того момента, как Виктор поверил в его идею с магией. Пожалуй, это были лучшие шесть лет в жизни Виктора. Наполненные тем, к чему стремится каждый ученый - открытиями, изобретениями и изобилием новых идей, которые продолжали воплощаться в жизнь. И всё это впервые сопровождалось совместной работой с человеком, который так легко и непринужденно разделял ход мысли Виктора, разделял с ним работу, обеды, перерывы и бессонные ночи. Так вот этому человеку как нельзя лучше подходила роль лица прогресса. Лучезарная улыбка, уверенная харизма и искренняя преданность делу и мечте. Да и сам Джейс сиял ярким солнцем во внимании публики. Выпрямлял спину, когда хвалили и признавали его достижения, расцветал и загорался новыми идеями и амбициями. Другого человека, который вел бы себя подобным образом, Виктор невзлюбил бы сразу же. Посчитал бы горделивым выскочкой, да и все тут. Но Виктор понимал, что признание никогда не было конечной целью Джейса. Это было скорее топливом для его разума, рождающего новые идеи. Да и то, с какой детской непосредственностью Талис принимает свои лучи славы, было даже, можно сказать, умилительно. Потому что всё это Джейс заслужил.              И Виктору казалось, что он очень хорошо понимает своего партнера. Поэтому когда Джейс так и не представил во время своей речи то, над чем они так долго и трепетно работали - хекс-самоцвет, на который они возлагали столько надежд на скорое изменение жизни простых людей к лучшему -, Виктор так и застыл на месте. Он так и продолжал неверяще слушать Джейса в надежде на то, что может это какая-то уловка, хитроумная подводка к их изобретению, чтобы вызвать только больший восторг у зрителей. Но нет. Вот человек прогресса благодарит всех, кто пришел сегодня послушать эту речь и просто прощается с публикой под бурные аплодисменты. Свободна рука Виктора медленно опала с рычага, который должен был открыть всеобщему взору наковальню с хекс-самоцветом, и уложилась поверх другой руки, покоящейся на ручке костыля. И нога в тот момент резко заныла тупой болью.              ***              Виктору уже не казалось, что он понимает Джейса. Ибо как, при всей его гениальности, при всех светлых идеях, которые рождались в этой голове, Джейс Талис был таким наивным и так легко поддающимся чужому мнению. Да, может на поверхности идея стать членом совета была хороша. Ведь, казалось бы, и вправду, кто как не создатель хэксврат сможет обеспечить им безопасность. Но как этот искренний и мечтательный Джейс не мог уловить то, как просто и грязно его используют, то, как за заботой о безопасности Пилтовера, стоит низкое желание продолжить получать прибыль с торговли, которую обеспечивали хэксврата, и свалить всю бумажную, бюрократическую головную боль и ответственность на зеленого изобретателя. И главное, как Джейс мог так просто отказаться от их с Виктором мечты? От их проектов, от их открытий. Неужели Талис всё-таки оказался пустым и просто напросто жадным до женского внимания со стороны Мэл Медарды. Этого Виктор не понимал. Не хотел понимать. Не хотел принимать. Положение вещей стало ухудшаться изо дня в день. Как и здоровье Виктора. Было ли тому причиной огромное разочарование или же бессонные ночи, не понятно. Однако всё это сказывалось. И сказывалось не только на физическом состоянии, но и на моральном.              ***              Виктор в принципе и вправду хорошо понимал людей. Была только одна незначительная проблема. Виктор зачастую не хотел понимать себя. Поэтому он не стал разбираться с причинами своей подавленности, излишней раздражительности. Вместо этого он предпочел уйти в работу с головой. На самом деле просто, чтобы не думать о том, что теперь чего-то ему катастрофически не хватает. В лаборатории он сутками сидел один и не хотел думать о пустоте и тишине, которая всё больше и больше давила на него. Он возвращался к разработке хэксядра, но раз за разом что-то шло не так, расчеты не сходились, уравнения превращались в нерешаемый парадокс. И чего-то, к чему он так привык, не было рядом. Кого-то, кто раньше мог бы ободряюще положить руку на плечо, улыбнуться и предложить сделать перерыв, сходить за кофе. Кто мог бы дать свежий взгляд, указать на ошибку, которую не заметило замыленное постоянным мыслительным процессом сознание. Виктор не хотел об этом ком-то думать. Периодически давящее одиночество, конечно, разбавляла мис Янг, но лишь разбавляла небольшой каплей, а не смывала волной.       Ко всей пустоте, ко всем придавливающим его моральный дух неудачам прибавлялась нога, проблемы с которой переросли уже в проблему со всей опорно-двигательной системой. Виктор был частым гостем у врача, периодически получая пачку обезболивающих для совсем тяжелых дней, но в какое-то из посещений безэмоциональный голос пожилого человека в белом халате произнес, что теперь нужна бòльшая поддержка, что из-за хромоты начал искривляться позвоночник и теперь, помимо костыля и отреза, нужен ещё и корсет. Тяжелый, холодный и страшно неудобный. Снимать и надевать его в одиночку, было просто практически невозможно. Иногда Виктор не справлялся, пытался лечь спать прямо в нём и по итогу проводил ночь, так и не сомкнув глаз. Всё это усугубило проблему с легкими, итак посаженными тяжелым смогом Зауна ещё в детстве. И Виктор чувствовал, что каждый следующий день не становился легче. Утро знаменовало очередную боль, очередные ни к чему не приводящие попытки разобраться с хэксядром, начало бесцельного и безрезультатного дня, который из-за очередной бессонной ночи сольется со следующим. И всё это скручивало, лепило, увеличивало внутри Виктора огромный комок чего-то непонятного. Смесь ненависти к себе, к своему слабому телу, чувства жгучей несправедливости и липкого предательства.