Третий лишний

       Хан укладывает подбородок на сложенные руки и вздыхает, смотря через дверной проём на кухню, где находились Чан и Чанбин. Они что-то шутят между собой, улыбаются и иногда слышны чмокающие звуки. Хану больно, ему тоже хочется целоваться и вот так вот обниматься, чтобы ему шептали комплименты на ухо и заставляли заснувших бабочек в животе летать с утроенной силой. Но нет, сейчас это все у тех двоих на кухне, а Джисон сидит вокруг учебников и пытается наверстать упущенное за неделю, потому что пропустил её по болезни. Ну и вот, напросился к своим парням в гости, чтобы те поддержали, может как-нибудь помогли, потому что Чан вон давно институт закончил, а Чанбин на последнем курсе. А в итоге они ушли на кухню, чтобы приготовить какие-то закуски. Они начали встречаться втроём как-то спонтанно, вроде в новый год? Джисон изначально был просто другом для них. Он знал, что парни встречаются и лишь поддерживал их в этом. Они часто гуляли втроём и по отдельности. Чан помогал Хану с записями в студии, Чанбин нередко помогал с учёбой, ласково называя друга «Белкой», когда Джисон в очередной их киновечер засовывал в рот очень много попкорна, с набитым ртом осуждал главных героев дорамы, не понимая, что они вообще делают и как это сможет привести к счастливому финалу? Это же ничуть не логично! А хёны лишь посмеивались и слушали вполуха, потому что держаться за ручки и изредка целоваться было гораздо интереснее, но всё же хоть какое-то подобие интереса они проявляли и на этом спасибо. А после Хан, в очередной день, когда он пришёл в спортзал немного потренироваться, с ужасом понял, что пиздец как залипает на мышцы Чанбина. Тот поднимает груз, так красиво прогибаясь в пояснице и у Джисона аж слюнки текут. Пока только мысленно, но скоро и до реального недалеко, потому что Со его замечает и улыбается приветливо, поднимаясь с тренажёра, вытирая полотенцем пот с лица. Он даже это делал привлекательно! Хан тогда пробормотал что-то несуразное, покраснел и попытался отшутиться, но в итоге позорно сбежал на беговую дорожку, чтобы сбросить напряжение и забыть об этих чёртовых мышцах. Вот тогда Хан и почувствовал приближающийся пиздец всей кожей, ну потому что… Да у него встал на чужого парня, на лучшего друга, черт побери! И как ему и Чану потом в глаза смотреть? Правильно, со стыдом и горечью. Но Чанбин вроде ничего не заметил, а может и заметил, но не придал особого значения и Хан ему за это пиздец как благодарен. Потому что он действительно бы не выдержал, если Чанбин б начал упоминать то, как Хан странно вёл себя на тренировке, а Чан обязательно начал бы расспрашивать его про это и что в итоге? Правильно, Джисон бы провалился под землю от стыда. Итак, после той ситуации прошло почти полтора месяца и Джисон, вроде как, перестал паниковать, находясь рядом с друзьями. Как-то стало легче принимать то, что у Чанбина на самом деле шикарное тело, которое находится в точном вкусе Джисона. Наблюдать за силовыми упражнениями старшего стало легче, Хан, наконец, научился сдерживать свои эмоции и заметно расслабляется. А потом на голову валится Крис, как гром среди ясного места. Он приветливо улыбается, заходя в зал, жмёт ладонь Джисону и целует Чанбина в щёку, на что тот краснеет, отмахивается от парня и спешит собраться и покинуть зал, потому что ему ещё надо забежать к Хвану. Тот отдаст ему конспекты, потому что проебал несколько пар и теперь пытался наверстать упущенное, а Со лишь вздыхал и помогал, друг все-таки. — Хани, сможешь помочь? — Крис вырывает из раздумий и Джисон с готовностью идёт к нему, помогая настроить тренажёр, забавно нахмурив брови. Чанбин ушёл, а с Чаном вполне комфортно даже просто молчать, поэтому после настройки Джисон уходит к беговым дорожкам, чтобы вдруг не засмотреться на Чана тоже, а то мало ли. Втюрится в них обоих и что дальше? А дальше минус дружба и хорошие отношения. Так что Джисон поджимает губы, втыкает наушники и включает свой последний трек, чтобы во время бега подметить какие-то недостатки, если они будут вообще. Но, видимо, сегодня вселенная была ярко настроена против него, потому что спустя двадцать минут на беговой дорожке, Хан слезает, поворачивается на Чана и замирает. Без. Футболки. Крис занимается с оголённым прессом и Джисон невольно сглатывает от этого, наблюдая, как по подтянутому телу бегут капельки пота, как напрягаются мышцы, когда в очередной раз Чан тянет груз вверх и это пиздец. Внутри всё переворачивается и Хан едва вспоминает, как дышать и вообще двигаться, потому что нужно срочно отводить взгляд. Снова пробормотать что-то про важную до пизды встречу и убежать, потому что просто так ни Чан, ни Чанбин уйти не дадут. Крис его как раз замечает и улыбается как-то хитро, прищуривая глаза. Тренажёр оставляют в покое и старший поднимается, так же, как и Чанбин, вытирая тело от пота и это, казалось бы, совершенно обычное действие, но оно вызывает в Джисоне волну мурашек по всему телу, начиная от ушей и заканчивая пятками. И Чан это точно видит, потому что подходит ближе, даже не надевая футболку. Постыдился бы, ну, в самом деле! — Уже уходишь? — спрашивает старший и Джисон честно старается смотреть куда угодно, но только не на подкачанную грудь и оголённый пресс парня перед собой. У Джисона сейчас настоящая гейская паника в голове и это очень сильно пугает. — Д-да, хён. Мне в пять дома надо быть, меня там Феликс ждёт. Я обещал, что сегодня мы точно посмотрим ту дораму, — нервно смеётся Джисон и отступает к стене, чувствуя на себе пристальный и знающий взгляд. Чан знает, он с самого их знакомства был до ужаса проницательным. — Ладно, тогда до встречи в нашей кафешке. Навещу вас с Бинни завтра, — улыбается старший и Хан мгновенно ретируется с места, схватив вместо своей кофты на столе кофту Чана, но так поебать если честно. Главное, что убежать. На часах, кстати, было уже семь вечера.

***

Джисон понял, что пропал, когда при взгляде на эту парочку, в животе начинают летать пресловутые бабочки, которые, казалось, залегли в спячку ещё с того самого момента, когда Хан в старшей школе учил Феликса целоваться. Тот, кстати, учился плохо и приходилось повторять всё с начала, раз пять, а потом всё чуть не перетекло в кровать, но они вовремя остановились. Феликс тогда был безумно доволен и хвалил Джисона сначала на английском, потом переходя на корейский, всё реже делая ошибки в произношении. Так вот о бабочках, Джисон сначала думал, что это из-за того, что парочка в принципе умиляла. То, как Чан заботливо вытирает салфетками лужицу от чая, которую случайно организовал Чанбин по неосторожности, вызывает в груди волну теплоты и чего-то неизвестного. Почему-то Хан начинает представлять себя на месте Чанбина, а потом и на месте самого Чана… Вот тогда по голове и бьёт осознание того, что что-то тут не так. Эти бабочки не могли появиться просто так, правда, ведь? Раньше он тоже умилялся действиям старших. То, как Чанбин заботливо укрывает Чана одеялом в студии, оставляя незаметный поцелуй на чужом лбу. Или как Чан всучивает в руки Со кофту, одним только взглядом заставляя её надеть, ибо нефиг гулять по городу в такой мороз и в каком-то свитшоте. А ещё они вдвоём заботились о Джисоне. Как о младшем братишке, которого они оба любят и ценят. Чан частенько заказывает для Хана его любимый холодный американо и не принимает отказов, говоря, что обидится, если младший откажется от столь чудесного напитка. Ругал, если ловил за курением, но сигареты благо не отбирал. А Чанбин часто носил ему какую-то домашнюю выпечку, желал доброго утра в смс каждый день. Но это ведь банальная забота. И Джисону этого вроде было достаточно. Сейчас же всё было по-другому. Джисон и умилялся, но и в то же время он явно хотел оказаться на чьём-то месте, неважно кого именно. Либо присоединиться к ним, но это ведь нереально! Парни никогда не захотят, чтобы Джисон иногда просил совершенно другой любви, не братской. Чтобы снова чувствовал вот это летящее чувство в животе. Кажется, Хан хотел слишком многого, потому что кто в здравом уме вообще обратит на него внимания. Он скорее привлекает как милый братишка, друг, но никак не парень, который рассчитывает на серьёзные отношения. Так что, с каждым отвергнутым признанием и неудавшимся свиданием Хан закапывал себя всё глубже в яму отчаяния и безысходности. Так что основания для того, что ему откажут, были. — Эй, Хани. Ну, ты чего плетёшься там? — Чанбин улыбается и останавливается, чтобы подождать младшего, который снова упал в свои мысли и загоны, прокручивая в голове варианты диалога и отказа. — Прости, хён. Я немного устал за сегодня, контрольная сложная была, — Хан придумывает всё новые отмазки, чтобы старшие зря не переживали. Ну зачем им нервы мотать? Незачем, верно. — Не загоняйся ты так, пожалуйста. Ты итак учишься хорошо, уж я знаю с кем сравнивать, — Чан обнимает Джисона за плечи и ерошит светлые волосы. Опять без шапки, а на улице вообще-то декабрь! Так и заболеть недолго. Совсем себя не бережёт, дурачок. — Эй! Получишь сейчас, придурок, — Со рядом обиженно дует губы и закатывает глаза, пряча промёрзшие руки в карманы, уткнувшись красным носом в шарф. Хан рядом тихонько хихикает и потягивается, незаметно приваливаясь к тёплому боку Чана рядом. Хоть так согреется и сможет восполнить батарейку прикосновений. Чан, вроде, не замечает, но пальцы на плече сжимаются посильнее, пока сам Крис смеётся, смотря на то, как Чанбин корчит из себя самого обиженного. — Не хочешь с нами встретить новый год, м? — спрашивает Чан, присаживаясь на лавочку. Снега на улице пока ещё нет, но всё идёт к этому. По прогнозу, первый снежок должен был повалить уже на этой неделе. И, честно, все трое с нетерпением ждали этого момента. — С вами? А… Как же традиция, что новый год это семейный праздник? — усмехается Хан, присаживаясь рядом и доставая сигареты из кармана куртки. Чанбин, как ярый ЗОЖник, морщит нос и садится от Хана подальше, чтобы вдруг не учуять запах ненавистных сигарет. Чан закатывает глаза на фразу младшего и снова ворчит на сигареты, незаметно взяв руку Чанбина в свою, чтобы согреть. — Так мы почти семья, нет? Столько уже общаемся, треки вместе выпускаем. Для меня вы уже как семья давно, так что давай нос не вороти и соглашайся. У нас и еда вкусная и один не будешь, — Чан закидывает вторую руку на плечо Джисона и притягивает к себе, чтобы парень тоже согрелся. Хану ничего не остаётся, как послушаться и прижаться. Пять минут проходят в молчании. Бин греется об тёплые руки Чана, тот терпеливо ждёт ответа, а Джисон думает. Много думает по поводу того, что ответить. По факту, он будет там лишним. Максимально. Возможно, услышит, как парни дарят друг другу подарки в постели и от этого всё больше не хочется соглашаться, но с другой стороны.… Тогда он останется в этот праздник совсем один, потому что Феликс уезжает к родне, квартира тогда останется пустая без солнечного соседа, а больше и не с кем встречать, потому что настолько близких друзей у Джисона и нет. И страх остаться в одиночестве снова усиливается с каждой секундой, так что Хан выдыхает, тушит сигарету и кивает, чувствуя, как на плече рука расслабляется. Чан удовлетворён подобным ответом, а Чанбин и подавно. Он улыбается, подмигивает Джисону и уже хочет что-то сказать, но их прерывают первые снежинки, которые падают прямо на головы трёх парней. Джисон краем уха слышит чмокающие звуки и внутри снова всё переворачивается, так что он задирает голову и прикрывает глаза, подставляясь под холодные снежинки. Снова в груди это чувство. И снова хочется оказаться на месте одного из них. Любого. Но, увы, это всего лишь мечты и ему, видимо, суждено быть вот этим третьим колесом, которого везде с собой берут. Может из жалости, а может, чтобы просто так. Как дополнение. Расходятся парни так, Джисон тихо прощается с парочкой, Чанбин обнимает его на прощание, Чан жмёт руку, но после они снова увлекаются друг другом и Хан быстро убегает.

***

Тридцать первое число Хан ждал очень сильно. Утром он носится по квартире, выбирает, что надеть и так сильно нервничает, что эта нервозность передаётся и Феликсу, который собирает последние вещи, чтобы, наконец, уехать в Австралию. — Джисон, хватит уже бегать! Не отвернутся же они от тебя, если ты будешь в свитшоте и джинсах, — Ли закатывает глаза и ловит парня за руку, усаживая его на диван и присаживаясь рядом. Хан понимает, да, это правда. Парням ведь всё равно, как Джисон выглядит, но именно сегодня для самого Хана важен его внешний вид. Он собирается признаться.… И, наверное, испортить настроение парням. Ну, блять, не каждый же день в двоих влюбляется один человек. — Прости, что нервирую тебя. Просто тут необычная ситуация.… Слушай, Ликс, мы ведь друзья, да? — парень поднимает глаза на соседа и тот хмурится, отвешивая Джисону подзатыльник незамедлительно. И выглядит таким сердитым, что аж страшно становится! — Естественно мы друзья, идиот. Иначе бы я не стал с тобой жить и целоваться, — Хан тихо смеётся и кивает, аккуратно сморщив нос. Иногда они выпивают соджу, сидят близко-близко на диване и накатывает. Часто же такое бывает, да? Что вы целуетесь с лучшим другом, потому что хотите почувствовать чужое тепло и представить, что вы кому-то нужны. Джисон вот стабильно хотя бы раз в несколько недель. Это уже традиция и обычай. Или даже ритуал. — Ладно, прости. Короче, я могу показаться озабоченным придурком, но… — Джисон собирается с мыслями и, прикрывает глаза, после чего выдаёт на одном дыхании. — Мне нравятся двое парней, это Чани-хён и Чанбин-хён и я не знаю, что мне делать, ведь они так счастливы друг с другом и явно не заинтересованы в третьем лишнем, потому что ну… Это же я! Я скучный, неинтересный, курю как паровоз! Да и в целом, просто так втюрился на рандоме, они посчитают меня сумасшедшим! — руки Хана начинают трястись и он опускает голову, потому что смотреть в глаза Ликсу стыдно. Безумно стыдно, потому что он такой неправильный. Хочет сегодня своими же руками разрушить отношения, которые были не первый год это уж точно! — Хани, дорогой. Ну прекращай на себя гнать, ты очень милый парень. Твой рэп потрясающий, а голос… Ты можешь вытягивать такие ноты, которые и не снились мне. Давай, посмотри на меня, — Ли аккуратно поддевает пальцами подбородок Джисона и вздыхает, пока Хан рассматривает эти потрясающие веснушки. Ликси объективно красивый, начитанный, а его низкий голос вводит в ступор, но за этим низким голосом скрывается самый настоящий ангел. — Слушай, ну раз ты скоро пойдёшь пробоваться в новые отношения, давай чмокнемся напоследок? Потом я уже не смогу этого сделать, к сожалению, — Хан смеётся и ворчит на парня, но не отстраняется и аккуратно тянется вперёд. Губы Феликса мягкие, отдают шоколадом и ещё чем-то пряным. Джисону нравится, но теперь жутко хочется узнать, каковы на вкус губы Чанбина или Чана… Внизу живота всё сводит и Хан аккуратно наваливается вперёд, опрокидывая Ли на диван, но тот лишь смеётся и отстраняет парня от себя мягким толчком. — Не-не-не. Уж прости, но не сегодня, Хани. У меня самолёт через час, — шепчет Феликс и просто распахивает руки, приглашая, на что Джисон послушно ныряет в такие необходимые объятия сейчас и тычется носом в шею Ли, расслабляясь и затихая, пока маленькие ладошки перебирали локоны его волос. Тепло и уютно, словно так и должно быть, серьёзно. Джисон провожает парня в аэропорт, желает ему хорошо провести праздник и дарит ему коробочку с красивым браслетиком. Не из золота и какого-то серебра, нет. Обычный браслет из бисера, сделанный собственноручно. А в ответ Джисон получает парочку колец. Такие же на пальцах Феликса и такой подарок безумно сильно трогает Джисона прям за душу, он едва сдерживается, чтобы не всхлипнуть и не попросить Феликса остаться на денёк. Только на этот новый год. Но нет, самолёт улетает и Джисон едет обратно к ним в квартиру, чтобы наконец собраться и уложить подарки для Криса и Чанбина в красивые коробки.

***

— Хани! — Чан чуть подвыпивший и улыбается так ярко, затаскивая младшего в квартиру. Тот сразу же падает в тёплые объятия Чана, тычется в широкую грудь и вдыхает аромат корицы с чужого свитера. Так приятно и тепло, его словно обволакивают со всех сторон и тянет в сон. Но поспать не удастся, потому что его тянут уже другие руки к себе и запах корицы меняется на аромат ментола и Джисон утыкается в грудь побольше, расплываясь в улыбке. Почему вдруг стало так тепло? Хотелось сжать Чанбина в объятиях и просто не отпускать никогда в жизни. — Заходи, алкоголь в гостиной. Бинни, проводи его, пожалуйста. Я принесу закусочки, — Крис аккуратно шлёпает Хана по пояснице и скрывается на кухне, а Джисон замирает и хлопает глазами, пребывая в полном ахуе, пока Чанбин не тащит его в гостиную, усаживая на большой диван, наливая алкоголь в бокал, протягивая Джисону, а тот послушно принимает и выпивает залпом, чуть поморщившись. Да уж, теперь он бухает. Главное не проговориться раньше времени. — Хани, ну как у тебя дела? — спрашивает Со, присаживаясь рядом и наливая Джисону ещё, а тот не промах, пьёт послушно. Но на вопрос лишь пожимает плечами и показывает достоверную улыбку. — Всё хорошо, не переживайте вы так. Я в полном порядке и не надо на меня так смотреть, всё правда, — Джисон аккуратно сжимает ладони в кулаки и снова выпивает, постепенно расслабляясь от выпитого алкоголя, замычав тихонько. Становится тепло даже без чужих объятий. — М, ну ладно. Я пока музыку включу, ты ведь не против, м? — спрашивает Чанбин и поднимается с мягкого дивана, направляясь к телевизору, а Джисон, уже подвыпивший, бесстыдно рассматривает парня сзади, отмечая неплохую подкачанную задницу и широкую спину. Полностью в его вкусе, прямо полностью. Ещё чуть-чуть и Хан начнёт пускать слюнки, потому что.… Ну, он настолько влюблён в них, потому что ещё чуть-чуть и Джисон начнёт открыто рассказывать о своих чувствах на весь мир. Поэтому стоит следить за количеством выпитого соджу. — На что ты так пристально смотришь? — спрашивает Чанбин, буквально спиной чувствуя взгляд на себе, но пока не действует. Позволяет себя рассмотреть со всех сторон, как говорится. Хан сразу же отводит глаза в сторону и начинает краснеть, закидывая ноги на диван, выдохнув. — А где Крис? Он там застрял, мне кажется… — Хан мастерски переводит разговор в другое русло и в гостиную сразу же проходит упомянутый персонаж. Вспомнишь лучик, вот и солнце. — а я уже тут. Вот тут салатики есть и так далее, — Чан ставит тарелки на журнальный столик и плюхается на диван, отпивая соджу прямо из горла, выдыхая счастливо. Так хорошо вдруг становится. — Если все в сборе, то смотрим то, что сейчас крутят в прямом эфире! — отвечает Чанбин и садится тоже, закидывая ногу на ногу и начиная поедать салат, забив на один день про своё питание. Один раз в году можно и позабыть про это, чтобы себя порадовать. Ладно, первые полчаса проходят спокойно. Они переговариваются, Хан в какой-то момент жмётся к Чану и тот обнимает парня за плечи, усмехаясь. И перед самым обращением президента рука Чана плавно не съезжает на тонкую талию Хана, поглаживая и младшего тут же бросает в жар, потому что руки хёна такие горячие, согревают даже сквозь одежду. И Джисон, наконец, решается, он поворачивается и кашляет, привлекает внимание двоих. Он готов признаться в своих чувствах и будь что будет. Пусть его посчитает странным, пусть перестанут общаться, Джисон хоть будет знать, что это всё не было напрасно. Потому что его грудь больше не будет сдавливать эти чувства. — Я… Я очень хочу сказать, что... Блять, — Джисон пиздец как сильно нервничает. Он сжимает ладонь Чана, которую тот дал для поддержки, но это лишь отвлекает всё сильнее, потому что Крис вдруг переплетает их пальцы, из-за чего Хан сбивается. — Ну, так говори, чего молчишь? — Бин прищуривается и пересаживается к Джисону, наверное, чтобы поддержать его в эту трудную минуту, потому что видит, как парень волнуется. — Это трудно и… Блять, вы мне нравитесь как парни, а не как друзья, ясно? Это пиздец как странно и я пойму, если вы перестанете со мной общаться, но я больше не могу держать это в себе, простите... Я пойду, наверное, уже, — Джисон начинает нести абсолютный бред и уже хочет встать, как его тянут на себя. Хан широко распахивает глаза, чувствуя губы Чанбина на своих и это так странно и необычно, потому что рядом Крис, и он просто продолжает держать Джисона за руку. Губы Бина мягкие, отдают чем-то цитрусовым, потому что парень недавно выпил сок апельсиновый. Хан хнычет, жмурится и тянется ближе, потому что это как воплощение самого мокрого сна, но насладиться полностью ему не дают, потому что Чан рядом аккуратно прижимается сзади. — Бинни, не пугай мальчика, — мягко шепчет Чан и Чанбин послушно отстраняется, из-за чего Хан выдыхает и непонимающе хлопает глазами. И что это значит, Он тоже им нравится? Почему его целуют, почему Чан обнимает его со спины, умещая ладони на животе. — Хани, мы сами хотели тебе сказать про то, что ты нам очень понравился. Но ты нас опередил, — усмехается Чанбин и аккуратно поглаживает пухлую щёку парня, а Крис сзади смеётся прямо на ухо Хану, из-за чего по спине бегут даже не мурашки, а просто огромные слоны топчутся. Крис цепляет подбородок Хана и тянет на себя, тоже целуя, и Хана прошибает мурашками с удвоенной силой. Чан целует по-другому. Он чуть напирает, сжимает ладони на чужом животе посильнее, из-за чего Хану приходится прижаться вплотную. А Чанбин напирает впереди и получается такой вот бутерброд, из-за чего у Хана кружится голова. — Эй, Джисон… Ты кажется не с нами, да? Возвращайся, м? — усмехается Крис и внизу живота начинает неимоверно сильно тянуть, а грудь сдавливает это необъяснимое чувство тоски и страха. Над ним что, издеваются? А вдруг это очередной сон и сейчас прозвучит айфоновская мелодия. Но нет, руки Криса вполне реальны, так же как и тёплые губы Чанбина на его шее. И от этого на глазах накатывают слёзы, потому что это настолько, блять, нереально, что даже больно. Парни останавливаются, Чанбин поднимает голову, нахмурив свои брови, как только замечает слёзы на чужих щеках. Сразу начинают сыпаться вопросы о состоянии и самочувствии парня, но тот лишь мотает головой и подаётся вперёд, уткнувшись в плечо Чанбина впереди, стараясь успокоить нервы. Парни не должны о нем переживать, точно не должны. Но они всё равно волнуются, потому что Крис что-то успокаивающее на ухо шепчет, а Бин держит Хана за руки. — Простите, я просто… Слишком много эмоций, я не выдержал и выплеснул их, — Джисон старательно давит улыбку и вытирает глаза, смотря на обеспокоенного Бина напротив, но тот после слов Хана расслабляются и мягко целует парня в кончик носа, с удовольствием подмечая, как тот забавно жмурится от этого поцелуя. — Хани, мы хотим тебе предложить, чтобы ты стал нашим парнем. Если ты не против таких отношений, — предлагает Крис и Бин напротив кивает, сжимая ладонь Хана в своей, выражая молчаливую поддержку. Джисон сначала смотрит на Чана, потом на Чанбина и расплывается в улыбке. — Я надеюсь, что вы не пожалеете. И постараюсь быть хорошим правда, — тихо-тихо шепчет Джисон и над ухом снова хрипло смеются. Снова бегут мурашки и Джисон кусает губы, когда шею начинают покрывать поцелуями, не давая шанса нормально дышать вообще. Хан не выдерживает, стонет несдержанно и выгибает спину, из-за чего Крис снова усмехается. — Хороший мальчик, — удовлетворённо шепчет он и продолжает целовать нежную кожу, чуть прикусывая её. Джисон скулит и не замечает, как Чанбин аккуратно закидывает ноги Хана на диван полностью, устраиваясь между ними с хитрой ухмылкой. Джисону нравится, когда его хвалят. Джисону нравится быть нужным кому-то. — Боже, хватит, пожалуйста… Вы меня с ума сводите! — шепчет Хан и чувствует, как под кофту проникают тёплые руки Чанбина, пробегаясь пальцами по соскам, и Хан снова сходит с ума, подаваясь вперёд к прикосновениям, но сильные руки Чана удерживают на месте, не давая нормально двигаться. — Нравится, когда тебя хвалят, Сони? Тогда ты большой молодец… Очень хорошо держишься, просто умница, — шепчет Чанбин и тянется вперёд, целуя поджатые губы, в итоге расслабляя парня и проникая в его рот языком, целуя глубоко и с чувством, из-за чего Джисон снова стонет, зажмурившись до звёзд перед глазами. Это всё пиздец как приятно, до мурашек по коже. — Чанбин-хён, стой, я не готов, погоди, — Джисон напрягается, кода чувствует, что руки опускаются все ниже, уже укладываясь на пах и сжимая слегка. Чанбин тут же кивает и мягко отстраняется, поправив чёлку парня. — Хорошо, Хани. Чан, отпусти уже его. Напугаем сейчас нашу белку, — Крис со вздохом отстраняется от истерзанной шеи младшего наконец выпускает его из плена объятий. Джисон, наконец, выдыхает и прикрывает глаза, усаживаясь уже нормально. Для него сегодня слишком много эмоций. Он буквально переполнен этими событиями. — Останешься у нас сегодня, м? Уже поздно и, я думаю, нужно ложиться спать, — улыбается Крис, как ни в чем не бывало, поднимается с дивана и забирает полупустую бутылку соджу с собой на кухню, попросив Чанбина разложить диван и дать Хану вещи, чтобы переодеться. Тот встаёт с дивана послушно и отходит, а получив вещи, уходит в ванную, чтобы переодеться. И тогда только замечает в зеркале, что вся шея покрыта кучей красных отметин Криса и от этого на лице появляется мягкая улыбка. Джисон быстро фотографирует себя в зеркале и отчитывается Ликсу, что все получилось. Его не отвергли и вроде даже предложили встречаться. Феликс отвечает немедленно и радуется за друга безумно сильно, желая хорошо провести ночь. Хан на это закатывает глаза и переодевается в футболку и шорты, покидая ванную комнату, плюхаясь на разложенный диван. Чанбин тянет его на себя, оставляет два поцелуя на щеках и, пожелав сладких снов, уходит, а Хан ложится на подушку и засыпает почти сразу же.

***

Их отношения протекали хорошо целых полгода. Первая близость случилась спустя уже месяц, Джисон тогда проснулся с больной жопой и укусами по всему телу. Но довольный пиздец, потому что наконец почувствовал себя любимым сразу двумя людьми и сам отдавал себя всего для парней. Потому что хотелось не отставать от них… Чан частенько хвалил парня, из-за чего тот сразу же краснеет, бубнит себе под нос что-то и убегал, а Крис смеялся вслед и ждал Джисона преданно, словно большой пёс. И когда Хан наконец успокаивался, они продолжали записывать треки. А Чанбин помогал с домашкой. Гладил Хана по голове и частенько отвлекал от работы поцелуями куда попадёт. Макушка, губы, нос или даже руки. Под удар попадало буквально всё и Джисон изначально фырчал, как ёж, отворачивался, не позволял Бину совершать свои злодеяния, но потом привык и с радостью начал отвечать на поцелуи и такие вот ухаживания парня. Да и сам Хан старался заботиться о старших. Криса гнал спать, когда тот забывался в студии дольше положенного. Готовил им еду, когда приходил в гости и отдавал себя всего для них. По первому зову бежал с помощью к хёнам, дарил им свою любовь, которая копилась всё это время. И сейчас, смотря на этих двоих, Хан чувствовал себя таким лишним. Словно он и не должен в принципе претендовать на эту любовь. Он не должен быть третьим колесом и из-за этого в груди снова появляется то тянущее чувство, потому что Хану тут совсем не место, но он лишь моргает пару раз и снова утыкается в тетрадки. Оставшиеся полчаса его никто не замечает. Наконец покончив с домашкой, Джисон поднимается из-за стола, собирает учебники с тетрадями в сумку и проверяет, чтобы точно ничего не забыть. Парни все еще на кухне и Хан точно знает, чем они занимаются. Просто так двери не закрываются, уж точно. В последний раз сам парень трахался или в принципе как-то был удовлетворен… Это было, наверное, месяц назад, да? А потом тишь да гладь, но Джисон просто забил на это и продолжал улыбаться, прятать за эту улыбку тысячу и одну проблему. И всё было хорошо. Хан обувается, завязывает белые шнурки и будто специально шумит, чтобы на него обратили должное внимание! Чтобы хотя бы пожелали хорошего пути до дома, но нет. Хан снимает ветровку с крючка, накидывает на плечи и покидает квартиру, пока в спину летит достаточно громкий стон, из-за которого внутри всё сводит. По поводу этого ухода ему никто так и не написал.

***

— Я, кажется, им надоел, — Джисон покачивает бокалом в руке, рассматривая алкоголь внутри, пока лежит на коленках Феликса. Тот горестно вздыхает и перебирает тёмные волосы Джисона. Он недавно снова перешёл в чёрный цвет и ему это безумно шло. — Не говори так, как ты можешь им надоесть? Они тебя любят, дурачок. Я прекрасно видел, как они смотрят на тебя и этот взгляд уж точно влюблённый, я знаю, — ​Ли закатывает глаза и щелкает пальцами по лбу Хана, отчего тот ойкает и жмурится, свободной рукой потирая ушибленное место. — Ликси, они ничего не пишут в общий чат наш. В последний раз меня кто-то целовал три дня назад! Извини, но за эти три дня мы почти не расходились, но никаких прикосновений или привычных наших разговоров. Они отстраняются. С Крисом мы перестали так часто записывать музыку, Бинни теперь не сидит рядом, когда я делаю домашку, — Джисон бы с радостью перестал закапывать себя, но, чёрт побери, факты на лицо. От него отдаляются. Он теряет близких себе людей! — Ну, хочешь я тебя чмокну, раз тебе не хватает? О боги, не смотри так, я же шучу! — Феликс смеется своим низким голосом и Джисон отставляет в сторону бокал с вином, а сам мгновенно садится на диване и нападает на друга с щекоткой. Тот хохочет, пытается увернуться, но ничего не получается. Приходится ждать, пока парень сам прекратит свою пытку и да, спустя пять минут Джисон решает сжалиться и отстраняется. — И всё равно, я чувствую себя третьим лишним. Может они решили, что эксперимент не удался? Может я оказался недостаточно хорошим для них в качестве парня? Я уже ничего не понимаю, честно, — Хан допивает алкоголь залпом и телефон в этот момент пиликает, прислав уведомление. Джисон хмурится, поднимает гаджет и видит новую сторис в инстаграме Чанбина, где они с Крисом в клубе вместе танцуют и подпись еще такая, которая сразу задевает за живое. «С любимым» Хан быстро задирает голову и часто-часто моргает. Они не обязаны всюду брать его с собой, совсем не обязаны отчитываться, но почему-то это так сильно задевает, что грудь сдавливают немые рыдания. — Хани, что такое? — Феликс очень обеспокоен. Он хмурится, берет телефон и проверяет, что такого там, что Джисон почти разревелся, как мальчик, у которого отобрали любимую сладость. И даже Феликсу, почему-то стало неприятно от подобной фотографии. Нет, Чан и Чанбин выглядят просто потрясающе, очень гармонично, но вот эта приписка здесь явно не в тему… — Тише, господи, Хани… — Ликс блокирует телефон, убирает подальше и мягко притягивает трясущегося парня к себе, обнимая крепко-крепко. Ничего не говорит, потому что знает – Джисону нужна иная поддержка, молчаливая и спокойная. — Почему меня вот таким способом бросают, Ликси? Я правда не понимаю причину для этого, я недостаточно старался для них? Я недостаточно любил или слишком быстро надоел? — вопросы льются рекой и Ли на это угрюмо качает головой и целует друга в макушку, подбирая слова. — Такое иногда случается, Хани. Люди могут просто перестать тебя любить, от этого никто не застрахован. Ни одна живая душа, — Феликс вздыхает и прикрывает глаза, пока его собственный телефон разрывался от вибрации и количества уведомлений. Ему опять писал Хван, докучал тем, чтобы пойти прогуляться, но Ли упорно игнорирует. По рассказам Джисона он прекрасно понимает, что Хёнджин просто поиграет и уйдет, а разбитое сердце Ликсу не нужно абсолютно. Разбитого Джисона ему вполне хватает. Они лежат вот так до поздней ночи, после чего Ликс рывком поднимает Джисона на ноги, отправляет его попить водички и умыться, а сам стелет им на диване. Видимо придётся спать как в старые добрые времена, в обнимку. Потому что Джисону реально плохо и Феликс просто боится его оставлять одного, да и против сна в обнимку он ничего не имеет. Ему это очень даже нравится. Засыпают они вдвоём почти одновременно ближе к трём утра.

***

Джисон начинает избегать своих парней. Да, это неправильно, возможно те обидятся, возможно стоит сразу обсудить все проблемы, но Джисону необходимо побыть одному еще немного. Совсем капельку. Так что он решает игнорировать звонки, старается в коридоре института не пересекаться с Чанбином и больше не приходит в студию, чтобы сделать очередной трек. Все привычные действия кажутся ему до ужаса неправильными, он словно только сейчас осознал, что всё это время все их отношения были неправильными… Отношения изначально для двух людей, третьему там совершенно нет места. Абсолютно. Удивительно, но за неделю игнорирования со стороны Хана, ему позвонили… Ровно ноль раз. Написали раза три и то в общую беседу, просто скинули смешные мемы и снова тишина. В их кафе Джисон теперь сидит один, как придурок. Пялится в окно, попивая ненавистный теперь американо и иногда сверлит взглядом стулья напротив, а в душе кошки скребут. Нет бы сказали о расставании нормально, объяснились, что наигрались и всё, но нет! Нужно делать Джисону еще больнее, чтобы он запомнил надолго. Не. Влюбляться. В. Двоих. Тогда неловкости и этой боли можно будет с лёгкостью избежать. Хан не выдерживает уже на восьмой день. Он устал нервировать Феликса, устал от того, что его перестали замечать и намеренно идет в квартиру парней. Она за такое короткое время стала как родная. Они смотрели дорамы, смеялись и много целовались, но потом всё как-то слишком резко прекратилось, а Джисон этого даже не заметил. Идиот. Парень поднимается по лестнице, вводит знакомый код и заходит в квартиру, которая встречает его тишиной. Отлично, значит куда-то ушли. Просто потрясающе! Даже когда Джисон намеренно идет на контакт, чтобы все обсудить и решить – они избегают этого. Но Джисон решает не унывать и скидывает кеды совсем неосторожно, закрывает за собой дверь и осматривает квартиру. Всё на своих местах, все рамки, кроме одной. Их совместной фотографии, которую они делали на месяц отношений. Джисон усмехается и чувствует, как тоска все сильнее сдавливает грудь, мешая нормально дышать. Проходит в спальню и сразу же бросается к комоду. Кофта Чанбина и обычная футболка Криса. Хан не медлит, падает на кровать и утыкается носом в ткань, вдыхая такой любимый запах. Чанбин, например, пахнет какими-то фруктами и почему-то женским парфюмом, а Чан полная противоположность. От него пахнет сигаретами, потому что Джисон, когда курил, постоянно стоял рядом с Чаном, из-за чего вся его повседневная одежда провоняла этим запахом. И они такие разные, но в то же время удивительно хорошо сочетаются, что у Джисона снова сносит крышу. Он хнычет, сжимается калачиком и зарывается носом в ткань, стараясь забыть самого себя в этих запахах. Так можно представить, что Чан сзади, аккуратно обнимает его за талию и снова шепчет, что Джисон просто умница, хорошо справился с ужином. А Бинни наоборот впереди. Целует хмурые брови и просто дарит какую-то ласку, усыпляя Джисона. На глаза в который раз наворачиваются слезы и Джисон начинает шмыгать носом и в итоге его прорывает на получасовую истерику… Он не хотел, чтобы его сказка закончилась вот так. Не хотел, чтобы его сердце, так бережно собранное самим Джисоном снова, кто-то небрежно кинул на пол и наступил сверху, лишая возможности вообще что-то чувствовать. Глаза от истерики красные, грудь тяжело вздымается, и Хан устало роняет голову на подушку. Стоит отдохнуть, да? Его будит хлопок в дверь. Хан мгновенно подскакивает, чуть не падает на пороге и выходит в коридор в толстовке Чанбина, чтобы запах был всегда с ним. Он придает уверенности и позволяет вернуться на пару месяцев назад. Парни не выглядят удивленными, лишь Чан приподнимает бровь и указывает рукой на кухню, а Джисон послушно идет туда. Очень страшно. — Почему пропал на неделю? — будничным тоном спрашивает Чан, раскладывая продукты по полочкам в холодильнике, хмуря брови. Хан аж давится водой и в шоке смотрит на Криса, пытаясь понять, шутит ли он или говорит абсолютно серьезно. — Когда вы перестали меня любить? — в отличие от Чана, Хан ответа на свой вопрос не знает. Совершенно не представляет, хотя догадок куча, но достоверную информацию надо узнать у первоисточника. — С чего ты взял? — спрашивает он, насыпая хлопья в тарелку, после чего заливая их молоком, поворачивая на Джисона, а тот чуть ли не снова в истерике бьется. Его пиздец как это все кошмарит. — Хён, я тебя прошу. Не надо строить из себя дурачка, прошу. Последний месяц я прекрасно вижу, что перестал быть вам нужным. Вы перестали обращать на меня внимание, а я… Ты ведь знаешь. Я безумно тактильный, я люблю вас обоих и отдавал всего себя только для вас, но этого, видимо, было недостаточно, да? Я не хочу знать причину, я хочу знать, когда вы это поняли… — Хан выдыхает и сжимает бокал с водой так крепко, что еще чуть-чуть и стакан лопнет к чертям собачим. — Никто не переставал тебя любить. Хватит надумывать, — вместо Криса отвечает Бин. Он проходит на кухню, целует Чана в щеку, садясь напротив Хана, а тот лишь качает головой и поднимается из-за стола. — Хватит играться с моими чувствами. Я, правда, от всего этого устал. Может надумываю, может нет, но мне очень больно от того, как холодно вы себя ведёте. Я не вынесу этого больше, и я ухожу, ясно? — Джисон чувствует дрожь во всём теле и поднимается из-за стола, подрагивая. Может он покажется истеричкой, да и пусть! Сейчас ему кажется это единственным правильным решением. Не мучать ни себя, ни хёнов. — Хан, ну… — Крис вроде пытается его остановить, но Джисон выворачивается из чужих рук и как можно быстрее уходит из квартиры, забыв отдать Чанбину его толстовку, но на это сейчас так похуй, потому что главное это убежать со скоростью света, сдерживая слезы и ком в горле.

***

Феликс рядом, поддерживает парня, как только можно. И Джисон безумно сильно ему благодарен за это, потому что точно бы свихнулся, оставшись наедине со своими мыслями. Хан в принципе мало плачет, или не плакал до отношений с парнями, но после своеобразного расставания ему очень больно. Он постоянно курит, кутается в оставшиеся вещи хёнов и все листает их совместные фото в галерее. Да, Джисон сам настоял на расставании. Да, фактически он их и бросил, но от этого легче не становится, потому что каждое новое фото этой парочки приносит неимоверную боль в груди и Джисон в очередной раз заходится в самокопании. Он всегда был лишним. В их совместных прогулках, когда Крис держал вечно холодные руки Чанбина у себя в кармане куртки, а Джисон лишь улыбался этому, не придавая значения. В их киновечерах, ведь вовлечён в процесс был один Джисон. Эти двое чаще всего тихо уходили на середине и возвращались уже под конец запыхавшиеся, но пиздец довольные. Да даже в сексе, пока его ритмичными толчками вбивали в постель, а рот Хана был занят, они уделяли внимание только друг другу, самозабвенно целуясь. От этого выть хочется волком, зарыться глубоко в землю и понять. Единственным лишним и неправильным в этих отношениях всегда был Джисон. И всегда им будет, потому что эксперимент не удался. Потому что Джисона в здравом уме никто по-настоящему не полюбит. Никогда.